СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Присылали к нам к Москве бити челом калмытцкие тайши Талай-тайш да сын его Доржи-тайш людей своих Балту да Баучия (См. док. № 76), чтоб нам их пожаловать, велеть их принять под нашу царскую высокую руку в холопство и велети их держать в нашем царском жалованье, и от недругов {их] в защищенье и в обороне, и велеть [бы] им кочевать по Яику в Уфинских вершинах и на Ембе к Юргенче и х Казачьей орде или где мы им укажем. А Талаев де сын Доржи-тайш за отца своего и за себя и за братью свою и за детей и за всех своих калмытцких людей под Уфинским городом правду нам дал, шерть учинил, что им быть под нашею царскою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступным и быть в нашем царском повеленье и в послушанье.

И мы калмытцких тайшей /л. 52/ людей Балту и Баучия пожаловали, велели им видеть наши царские очи и, пожаловав их нашим жалованьем, отпустили их назад х калмытцким тайшей. А х калмытцким тайшей послали есмя наше жалованье, платье и сукна и камки, с уфинцом с Алексеем Лопатиным да с толмачом с Федькою Кондратьевым. А что кому калмытцким тайшей нашего жалованья послано, и тому послана к тебе [156] роспись за диячьею приписью под сею нашею грамотою (Росписи жалованья в публикуемом отпуске нет). А дать им то наше жалованье указали есмя на Уфе, будет они прямо под нашею царскою высокою рукою учинятца и на своей правде и шерти, что им быть под нашею царскою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступным и быть в нашем повеленье и в послушанье, и в Уфинской город заклады дадут.

И как к тебе ся наша грамота придет, а Олексей Лопатин калмытцких тайшей с людьми на Уфу приедет, и ты б тое платейную рухлядь, что с ним послано калмытцким тайшей на жалованье, у него взял в нашу казну по росписи, а х калмытцким [тайшам] к Талаю-тайшу да к Доржи-[тайш]у послал от себя, кого пригож, будет от них дурна никакова не объявилося {и в прав]де своей будет стоять, и те[х послов] отпустил одного человека в их [улусы, а другова оста]вил в Уфимском городе... (Несколько слов оборвано) а приказал /л. 53/ к ним, что посылали они бита челом нашему царскому величеству людей своих Балту да Баучия о своих делех, и те их люди у нас, царского величества, были и наши царские очи видели, и нашим царским жалованьем пожалованы, от нас отпущены и приехали на Уфу, а с ними послано к ним, тайшей, наше жалованье и грамоты, как к ним одново де человека их отпустили, а другово оставили у себя с нашим жалованьем... И они [б], тайши, ехали в Уфинской город.

Да как калмытцкие тайши в Уфинской город приедут, и ты б велел им быти к себе в съезжую избу, а как им быть у тебя в городе, и в ту [б] пору было в городе людно и стройно, и учинил бы еси им почесть и привет, и говорил им, что присылали они, калмытцкие тайши, к нам, великому государю, бити челом людей своих Балту да Баучия, чтоб нам, великому государю, их пожаловать, велети им быти под нашею царскою высокою рукою в холопстве. И велети б их держать в нашем царском жалованье и от недругов их в защищенье и в обороне, и велети б им кочевать блиско Уфинского города, где мы, великий государь, им укажем. А Дуржа-тайш за отца своево и за себя, и за братью свою, и за детей нам правду дал и шерть учинил, что им быть под нашею царскою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступным и быть в нашем царском повеленье и в послушанье.

И мы, /л. 54/ великий государь, их, тайшей, похваляем, что они нашие царские милости поискали, и пожаловали их,- велели им под нашею царскою высокою рукою быть. А людей их пожаловали, велели им видети наши царские очи и, пожаловав их нашим жалованьем, отпустили их к ним, не задержав. А к ним, тайшей, прислали наше жалованье и велели им кочевать на прежних местех в Сибири, где они преж сего кочевали, блиско Иртыша кочевать им нельзе, [потому] что тут подошли наши волости блиско, башкирцы и иные, а се тут приходят Нагай Большие, для своего покою, и меж бы их ссоры не было. И они б, калматцкие тайши, были под нашею царскою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступны, -и были в нашем повеленье, и в послушанье, и правду нам, великому государю, дали, шерть за себя и за улусных людей учинили, и из братьи своей, и из детей, и из улусных своих людей заклады [дали] лутчих людей, и кочевали б под Сибирью, где преж сего кочевали. А мы о том в Сибирь к воеводам нашим писали, чтоб они их, тайшей, и всех калмыцких людей от недругов оберегали во всем и чинили помощь. А они б, тайши /л. 55/ нашим людей, которые под нашею царскою высокою рукою, тесноты и убытков не чинили, и войною на них не приходили, [157] и с нагаи бы не задиралися. А мы, великий государь, учнем их держать в нашем царском милостивом жалованье и в призренье, где бы ни учнут качевати. Да будет калмытцкие тайши по прежней своей правде и шерти, на чем Дуржи-тайш нам правду дал, шерть учинил, под нашею царскою высокою рукою прямо быть похотят, и правды /л. 56/ в них чаять, и в Уфинской город поедут, и шерть перед тобою им знова учинят, и заклады в Уфинской город дадут. И ты б, взяв у них заклады добрые, кому б мочно верить, а тайшей Талаю и сыну его Доржаю (Написано над зачеркнутым Мерзею) и иным тайшем, которые с ними вместе кочюют, и учинятца под нашею рукою, и дал бы еси нашего жалованья Талаю-тайше и сыну его по платну по золотному, да по однорятке, да по кафтану, да по шапке... (Текст неразборчив) по разсмотренью, кому что доведетца: добрым полутче, а иным по разсмотренью, то есмя лоложили /л. 57/ на тебе. А роздав им наше жалованье и обнадежа их во всем нашим жалованьем, отпустил их в их кочевья и проводить их велел до коих мест пригож, и людей их, которые [были] на Москве, отпустил с ними ж вместе, и корм и питье, покаместа они побудут в городе, велел им давать нескудно, и подчивал бы их медом и вином гораздо, чтоб им во всем было чесно, и праказал бы к ним, чтоб они шли на прежние свои кочевья. Да что у тебя с калматцкими тайши учинитца и как они укрепятца, и ты б о том к нам отписал.

А будет тайши, не приехав в город, учнут просить людей своих Балты и Бауча обеих и затем в город не поедут, а дурна будет от них никакова не объявилося, и ты б людей их отпустил к ним, учинил бы еси то по разсмотренью, а жалованья б еси к тайшем не посылал, будет в город не поедут, и о всем бы еси учинил с расмотреньем, розведав о том подлинно. И только им по нашему указу скажешь, что им идти на прежние свои кочевья, и не чают ли от них какова дурна и задоров, а только по их челобитью кочевать /л. 58/ им за Енбою к Юргенче и х Казачьей орде или в Уфинских вершинах по Яику, не будет ли от них нашим людей башкирцем и иным нашим волостям и Большим Нагаем утесненья, и где им лутче качевать и в которых местех, чтоб их от нашие государские милости не отогнать и не ожесточить, а нашим б людей, башкирцем, и иным волостям и Большим Нагаем утесненья от них не было, того б еси всего розсматривал. И которые служилые люди с тобою на Уфе отрадные, и ты б с ними о том поговорил собою, а не от нас, как тому быть пристойно. Да о том бы еси к нам отписал наскоро с нарочным гонцом.

А того б еси розведал накрепко, сколько с тайши с Талаем и з Мерзнем и с-ыными тайши, которые с ними вместе, калмытцких воинских людей и какой у них бой и каким строем бьютца. Того б еси всего розведал, а мимо того нашего указу калмытцкому тайше Талаю с товарищи, что им качевати на старых своих качевьях под Сибирью к Иртышу, иного указу не объявлял и в них не вмешал, то нам надобно ведати для переду, лебо они не похотят на старые качевья итти. А люди их, Балча и Бауч, говорили в Посольском приказе диаком нашим, что тайши Талай с товарыщи нашему жалованью рады, где мы ни повелим им качевати, и будут под нашею царскою рукою в прямом холопстве неотступны, и дурна никакова их не будет.

А будет того вскоре розведать нельзя, и ты б, после розведав, отписал к нам после тое отписки, не замешкав же, чтоб нам про то про все было ведомо. А отписки велел б /л. 59/ еси отдавати в Посольском приказе дияком нашим думному Ефиму Телепневу да Максиму Матюшкину, и вперед [158] бы еси о посольских делех писал в Посольской приказ, а о воинских делех писал бы еси в Казанской приказ.