СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

И татарин Денайко Девлетев в роспросе сказался Большого Нагаю Яштерек-мурзина улуса. Тому де годов с 5 или с 6 приходил с калмытцкими людьми голова Зоройктуй на Яик под нагайских людей, и в ту пору нагайских людей погромили, а ево, штинатцати лет, взяли в полон и отвели за Енбу в Калмыки. И был он у Хандеря-тайши [улусех], а в ту де пору был у них [тай]ша Байбагош и его в войне [убили]. А на его Байбагошово место учинился тайшею брат его Чекур. [И тот] де Чекур да Мерген-Теменеев [и Хан]дер-тайши кочевали вместе, только всяк своим улусом владел, а со всеми с ними было улусных людей /л. 43/ тысечи с 4 и больши. А сю де осень и весну кочевали те 3 тайши с улусы по Яику, а слышал он, Денайко, от черных калмытцких людей: чаяли де их тайши на себя больших калмытцких людей приходу. И тому де недель с 7 пришли на них, на Чекура и на Мерген-Теменея и на Хандеря, на Яике большие калмацкие люди Талай-тайша да Гушей, а с ними тысяч з 10 и больши, и у Чекура и у Мерген-Теменея и у Хандеря многих улусных людей побили, а достальных заворотили к себе в улусы. А он де, Денайко, в ту пору в воинской приход у калмытцких людей бежал и пришел к яицким казаком собою сам, а в языцех ево казаки не имывали, развее де имали они в языцех кого иных, только не ево. А слышел де он, Денайко, от ясырей же, которые были у казаков, что калмытцкие большие тайши у Хандеря-тайши выкроили ремень и [с] спины и смерть ему учинили, а Чекур де на бою убит, а про Мерген-Теменея не ведают.

А кочюют де калмытцкие люди Талай-тайши и Гумшу /л. 44/ на Каракуме, от Енбы ходу с месец к Юргенчи, а куды их вперед ходу чаяти, про то он сам не ведает и ни от кого не слыхал. А про то де думали те тайши, у которых он в полону в улусех был. Чекур да Терген (Так в тексте) да Хандер до больших калмытцких людей на себя приходу (Здесь и далее многоточие обозначает утраченные части текста)... [хо]тели они стоять по обе стороны... ка (Здесь и далее многоточие обозначает утраченные части текста) и до Волги и приходить под Астарахань под нагайские улусы и их воевать, потому что и наперед того они [в] нагайские улусы прихаживали ж, многой ясырь у них имывали. А слышел де он про то от черных же калмыцких людей. А как де прислан он к Москве, и на Москве в Приказе Казанского дворца сказывал ему неведомо какой человек, сидит скован, что присланы от Талая-тайши к Москве послы, а он де, Денайко, про тех калмацких послов, будучи у калмытцких людей в улусех, не слыхал. [151]

А толмачил у того нагайского татарина у Денайка Девлетева у роспросу уфинской толмач Федька Кондратьев, потому что Казанского дворца толмачи калмыцкому языку говорити мало умеют. /л. 45/

Да и сам тот уфинской толмач Федька Кондратьев про калмыцких людей про Чекура с товарыщи в роспросе сказал, что он, Федька, тех калмацких тайшей Чекура и Мерген-Теменея и Хандеря знает потому, как де был на Уфе воевода Семен Коробьин, и тому годов с 5 посылал ево, Федьку, Семен Коробьин к тем тайшей, к Чекуру с товарыщи, под Илпар горы о том, чтоб они приходили с торгом на Уфу. И те де тайши Чекур с товарыщи при Семене ж Коробьине по 2 года с торгом к Уфе приходили и городу Уфе и уезду никакова дурна не учинили. А как де он, Федька, у тех тайшей в улусех был, и в ту пору было с ними с четырьма тайши улусных людей больши 10000. А слыл у них таргауцкой улус и после де, [когда] он, Федька, к ним посылай был [и тар]гауцкой улус розорил Талай-тайша.

... летось де в прошлом во 137 году в пят... Чекурова улуса с товарыщи [прихо]дили калмытцкие люди в Уфинской уезд в Каратабынскую волость Шектуй с товарыщи, а с ним 300 человек ,и убили Каратабынские волости башкирцев 14 человек до смерти, /л. 46/ а 60 человек ясырей в полон взяли. А про то де на Уфе вскоре ведома не было, что приходили в тое Кара[та]банскую волость Чекуровы калмацкие люди, а чаяли на Уфе тех воинских людей от Талай-тайши, а не Чекуровых. И к Талай де тайше о том воинском приходе послал с Уфы в Оспожино говенье (15 августа) воевода Иван Желябовской сына боярсково Ортемья Гладышева да ево, Федьку, а с ними подьячево Ивашка Белозерца да служилого татарина. Да с ними ж поехали собою 2 человека торговые: один русак, а другой казанской чювашенин, да с ними ж поехали собою ж для полону 12 человек башкирцов. А поехали они с Уфы на Иртышские вершины, до тех мест от Уфы ходу 7 недель, по Кортюстан от Яика и от Енбы далече (В тексте ошибочно: дачеле), и не допуская де их до Талаева улуса, по сю сторону Ишиму реки от Уфы до тех мест шли месяц. Тут наехали на них Чекуровы люди 60 человек и взяли их за шертью [и по]тому не побили, только переграбя, отпустили. И после де тово шли они 9 дней и наехали на них воинские люди Талай-тайши 240 /л. 47/ человек и тут их взяли, и дали им свои лошади и провожатых 20 человек [до] Талай-тайши и корм и привезли их [к Талай-]тайше в улус на Чюдет реку... шли 7 недель, а то место бли[ско Иртыш]ских вершин. И в ту де пору, как они приехали, Талай-тайши дома не было, а был в войне. И к нему де [посы]лала жена ево нарочно, а велел [им при]ехать к себе в улусы в 10-ой день и взял их к себе и, выслушав наказ, учал о государском здоровье бога молить, а про то им сказал, что он в Уфинской уезд в Каратабынскую волость своих калмытцких людей в войну не посылывал. И на другой де день Талай з детьми перед ними шертовал на том, что им быти под государевою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступным. А меньшой де сын Талаев Дорзей шертовал на том, что быти ему ко государю к Москве в те поры, как послы их придут с Москвы к ним назад, а после де шертованья их дарили: дали сыну боярскому коня да калмака Чекурова полку ясыря, а ему, Федьке, дали коня ж да девку да шубу лисью, и отпустили с ними ко государю послов /л. 48/ своих Балту да Бочея. А сын боярской де и он, Федька, дали им поневоле веру в том, что быть им к ним с послы назад, а иной бы нихто к ним не приежжял. И пошли де они, сын боярской и он, Федька, от Талая-тайши из улусов с Калутана реки к Уфе после [152] Покрова (1 октября), спустя 2 недели. А Талай-тайша да сват их Гушей с калмытцкими людьми пошли при них в войну. А сказал им, что пошли они на Чекура и на Мерген-Таменея войною за то, что они государю непослушники, и на государевы городы приходят войною, и башкирцев побивают, и в полон емлют, а ему де они недруги. А говорил де Талай-[тайша] сыну боярскому Ортемью Гладышеву да ему, Федьке, что зимовати... зима с воинскими людьми по Оилю да по Илу от Уфы в 10-ти днищах и башкирцы б их не боялися, [са]мих их не замали, а он де, Талай-тайша, у Чекура с товарищи башкирской полон отобьет. И он де, Федька толмач, ныне чает тово, что на Чекура с товарыщи на Яике приходили Талай-тайша с калмацкими воинскими людьми. А как де Талай-тайша /л. 49/ в осень в войну пошел, и сказывали им, что пошло с ними калмыцких людей тысеч с 40. А то де он, Федька, ведает, что есть за Иртышем еунгарского улуса калмаки многие ж люди, и те бьютца с мугалы Алтына-царя с людьми с калмыки ж. И при них де у Талай-тайши в улусех были мугальские послы и про то им сказывали, да и Талай-тайша то ж, что у них у мунгал с еунгарским улусом война. И еунгарского де улуса калмыки на Яик для войны пойдут, что далеко, да и Талай-тайша их не пропустил, что им всем людьми силен, да и самим им стало до себя. А мунгальские де послы о том к Талаю-тайше приходили, чтоб он еунгарским калмаком не помогал, людей своих на помочь им не давал. И то де он, Федька, слышал же, что приехали к ним ис Китайского государства мирить их лабы, а по-руски бы чернцы, а помирили ль их или нет, про то он не слыхал.

А против татарского Денайкова московского роспросу яицкие казаки Тренька Филипов допрашиваны в отписке и про того татарина написано, /л. 50/ что взяли они ево у калмыцких [тайшей в] бою и в языцех, а тата[рин ложно] сказал, что он от калмытцких... людей ушел к ним сам, а в язы[цех ево] они, казаки, не имывали, чтоб они про то сказали правду.

И яицкие казаки Тренька Филипов в роспросе сказали: как де у них с калмытцкими людьми был бой, и з бою калмыцкие люди подле Яика побежали на низ. И после де их тотчас поехали из городка их 2 товарыща — казаки тем местом, где у них с калматцкими людьми был бой и куды они побежали, и учали розъезжати, любо что изронное найдут, и увидели того татарина. А он бежит за калмытцкими людьми по Яику на низ в луку, всего от них в полуверсте. И увидев их, что ему от них не утечь, стал, и те де казаки, тут ево взяв, привели в городок. А только б де казаки в розъезде не ездили, и тот бы татарин х калмытцким людей прибежал, потому что он за ними к их полком бежал, а в городок де к ним он сам не прихаживал. Как его взяли, так про него и сказали, и в том волен бог да государь, что им укажет.