ЛОГОФЕТ Д. Н.

ОЧЕРКИ ГОРНОЙ БУХАРЫ

— Видно, тюра, едет здоровым и вся его дорога была благополучна. Хвала Аллаху! Хороший у тюры тумар от дурного глаза.

— А разве без тумара нельзя ездить?

— Нет, тюра, не следует. Тумар ведь и носится чаще людьми в путешествиях и на охотах. Ты сам знаешь, что в нём зашита молитва, написанная каким либо святым ишаном, в которой он просит благословения Аллаха носящему, а иногда и выздоровления, если больной человек его носит.

Здесь это необходимо, и видишь ли у всех наших мужчин и женщин есть тумары. Их мы украшаем бусами и другими украшениями и носим на шнурках, надетых на шее, или же привязывают также их к больному месту, а кто хочет, тот надевает их несколько штук. Только жаль, что они дорого стоят, много надо денег дать ишану за каждый.

А тумар нужен в наших горах. Он спасет и от аджахора и от тени иблиса. [168]

— Почему же тень иблиса страшна и каким образом она может повредить человеку?

Старик, как будто чего-то опасаясь, заговорил гораздо тише.

— Видишь ли, тюра, наши люди часто в горах, пася баранов и коз или же во время работ, отдыхают. В глубоких горных пещерах много живет и добрых джинов и злых, а еще больше волшебников страшной силы. Спит такой человек — подойдет к нему иблис, чтобы заглянуть в лицо спящего, упадет его темная тень на человека и сейчас же светлые мысли, испугавшись, убегают прочь, а спящий просыпается с затемненным рассудком.

Но хорошо, когда из любопытства приблизится добрый джин. Его тень не опасна, она приносит счастье и просветление. Человек, на которого она легла, видит всё будущее и ничего для него не сокрыто. Он тогда получает чудный дар прорицания.

Вот Ша в молодости видел иблиса, — указал он на старика, внимательно прислушивавшегося к разговору.

— Неужели отец видел нечистого?

— Да, тюра, это верно. Их можно часто встретить в горах. Так как они всегда хотят сделать людям какое-нибудь зло и для этого даже принимают вид мальчика или женщины, чтобы соблазнить человека. Но только надо знать, тюра, что иблиса можно отличить от человека, так как у него ноги в ступнях всегда повернуты назад, а пятками он ходит вперед. А если сказать, когда его увидишь, заклятие — то он сейчас же исчезнет.

Есть у нас такие старые люди, которые могут дать заклинание и вылечить от болезни. Самое же лучшее лекарство это огонь. Он всё очищает.

Если провести больного три раза вокруг огня, зажженного с молитвою Аллаху, то больной выздоравливает.

Мы в горах чтим огонь, так как в нём скрыта большая сила.

Весною, когда настает день шамбе-суни мы везде ночью около кишлаков в лесах разводим костры, ходим около них, смотря на огонь, а для того, чтобы очиститься совершенно, прыгаем через огонь, и при этом старики повторяют хвалу Милосердному, а молодежь поет песни и с чистыми сердцами и телами веселится во славу Всемогущего. Это день большой радости в наших горах...

Вся долина реки Зигди и её притоков густо заселена, и кишлаки на ней расположены в недалеком друг от друга расстоянии, [169] а весь этот район нельзя не признать богатым краем.

Переехав быструю реку Шур-Дора, весело журчащую по камням, я почти сейчас же за поворотом увидел большой кишлак Намазга, имеющий до 50 сакль и насчитывающий до 400 душ населения.

Сзади виднелась огромная снеговая гора Ак-Руд, дающая начало реке того же имени. С высокого уступа можно было видеть, как во все стороны расстилалась горная страна с снежными горами, глубокими и дикими ущельями и мягкими долинами среди гор, со склонами, зеленевшими травяной растительностью и покрытыми обработанными полями.

Лошадей почти не встречается в этих горных долинах: их заменяют небольшие, но сильные ишаки серой и черной масти, могущие перевозить на своих спинах значительные тяжести, пудов до 7 весом.

В кишлаке Намазга к нашему каравану пристроился какой-то киргиз, ехавший на небольшой горной лошади.

— Откуда и куда тамыр путь держит? — спросил я его, когда мы выехали на дорогу, распростившись с Зигдинскими, Намазгинскими таджиками.

— Я, тюра, из Кафернигана, где служу у амлякдара, а теперь еду по делам на русскую сторону, где около Пянджекента живут люди нашего рода. Я видел, когда тюра был в Дюшамбе, но только выехал гораздо позднее.

Теперь через перевал Каратегемин спущусь к Маргифу, а оттуда пройду к кишлаку Варзиминору, что лежит на берегах быстрого Заравшана, несущего свои воды к Пянджекенту. Уже не раз я ходил по этой трудной дороге и знаю все места хорошо.

Старики рассказывали, что много лет тому назад, когда наши роды уходили из-под Самарканда, они шли этою же дорогою, ища хороших пастбищ. Но горы эти каменисты и высоки. Наши кони к ним непривычны и поэтому мы спускались ниже в широкие долины и мягкие горы, где много травы и нет таких больших снегов, как здесь зимою.

Мы ведем свой род от славного Орлока-Тимур-хана-Субутай-Богадура. Наших людей любил великий эмир за их храбрость в бою, которую они выказывали всегда, идя впереди его войск. Но больше всего он стал их отличать, когда однажды войска эмира Гуссейна окружили его во время одного [170] набега в горах. Быстроногие кони уносили уже Тимур-хана от его врагов, которые остались далеко позади. Ему казалось, что опасность миновала, так как враги едва виднелись, почти скрываясь из глаз, но радоваться видно все стали не в хорошее время, а судьба не сказала еще своего последнего слова.

Скакал впереди Тимур, а сзади его верные киргизы. Внезапно впереди протянулась темная расщелина. Будь у коня крылья, он бы легко перелетел через нее, но Аллах ему их не дал и сел на свой хвост конь Тимур-хана на самом краю. Затуманились ясные глаза эмира, взглянул он на верных своих воинов. И поняли они его взгляд. Ударили нагайками по своим скакунам и понеслись сотни их, тысячи вперед, падая в расщелину и заполняя ее своими телами и телами лошадей.

Бросая последний раз взгляд на своего повелителя, умирали киргизы для спасения его... Доверху наполнилась расщелина людьми и лошадьми и через этот мост перешел конь Тимур-хана, попирая копытами тела верных слуг, до смерти служивших верно своему господину и своей смертью давших ему много лет жизни.

Спасся эмир от беды и никогда после не забывал он людей нашего рода. И много рассыпал милостей близким к погибшим.

Кишлак Намазга и Насруты имеют довольно значительное население, не отличаясь ничем от других горных кишлаков. Занимая места на склонах гор на большой высоте, они расположены были на той же реке Зигди, протекавшей параллельно высокому горному хребту, не имеющему у местных таджиков особого названия. Левая сторона реки была безлюдна, и лишь на летовках можно найти людей по этому берегу.

Постепенно горы начали принимать красноватый оттенок, благодаря огромным залежам красной глины, являющейся в этом районе строительным материалом.

Поднявшись около кишлака Анхир на высоту около 8 т. футов, мои глаза открыли бесконечную панораму гор, протянувшихся во все стороны до самого края горизонта. Снежные хребты виднелись среди темных скалистых громад, поднимавшихся одна за другой и имевших самые прихотливые очертания.

Яркий свет солнца, прорывавшийся через тучи, придавал горам самые разнообразные оттенки от темно-синих до светло-серых, даже фиолетовых. Но как только солнце скрывалось, [171] дальние горы принимали однообразную мутно-серую окраску, а ближние казались темно-коричневыми с красноватым оттенком на самом близком расстоянии.

Беспорядочно, как будто нагроможденные друг на друга, сакли большого кишлака Хозара, самого дальнего, лежащего почти у самых верховьев реки Зигди, резко выделялись своим красным цветом, вследствие обмазки стен красною глиною, что казалось особенно резким по сравнению с белизною видневшегося вдали белоснежного пика горы Гауз, из-под которой берет начало небольшая река Хазара, являющаяся притоком Зигди.

Постепенно тропа становилась труднее для движения, и мы шли шаг за шагом, то поднимаясь на хребты, то опускаясь почти к самой воде реки, которая уже давно перестала быть мутной и приняла прозрачный зеленоватый цвет. С веселым журчанием, звеня по камням, неслась значительная еще река, глубоко прорезавшая свое русло среди горных пластов.

Таяние снегов в горах к вечеру прекращалось, а вместе с тем уменьшалось и количество воды, и заметно понижался уровень реки, которая местами казалась мелкою, так как в небольших заливах вода стояла и было видно дно. Массы довольно значительных рыб с серебристою чешуею и темными пятнами на боках лениво сновали стайками, подходя к самому берегу. По внешним признакам, по-видимому, это были, если не форели, то одна из разновидностей названной породы, любящей холодную температуру горных речек и ручьев с каменистым галечным дном.

Спустившись к самой воде, чтобы напоить лошадей, я заметил на берегу небольшой ключ, в котором вода поражала своей прозрачностью. На вид эта вода напоминала кавказский нарзан и была значительно насыщена углекислотою.

Попробовав воду, я невольно высказал одобрение, на что сам Измаил-Ша, сопровождавший меня от Зигди, тотчас же заметил:

— Хорошая вода, но только, тюра, за Кок-тепе есть еще лучше. То место называется Ходжи-Санг-Хок и там около могилы святого Ходжи, недалеко от самого мазара, есть два ключа, из которых идет такая же вода. Люди ходят туда молиться и пить ту воду, получая исцеление от многих болезней. Много еще выше надо подняться, чтобы дойти до мазара.

Глиняные пласты между тем окончились и начались известковые горы, среди которых местами встречались небольшие кустарники, [172] имевшие довольно чахлый вид. Местность принимала всё более и более пустынный характер; лишь в стороне виднелся последний кишлак Кок-тепе, когда-то служивший местом старой крепости, следы которой еще видны до настоящего времени.

Передо мною был уже конец всего путешествия и предстояло возвращаться назад по тем же самым известным мне местам, после отдыха в Кок-тепе, или же попытаться пройти в лежавшую за горным хребтом долину реки Сорбуха, главного притока Кафернигана, протекающего верстах в 20-ти восточнее Варзоб-Дарьи и впадающего в нее невдалеке от города Кафернигана. Новое направление невольно побуждало избрать его, но, в то же время, необходимость скорейшего возвращения обратно к себе, в кишлак Сарай, заставляла отложить это интересное новое путешествие до другого раза.

Кок-тепе, то есть зеленый холм, зеленая крепость, как нельзя более оправдывала свое название. Бархатная травяная растительность её красиво выделялась среди окружающей местности. Высота более десяти (почти одиннадцать) тысяч футов делала температуру сильно прохладной, а воздух особенно чистым и живительным. Вокруг открывался огромный горизонт с горною панорамою во все стороны. Снеговые вершины чередовались с темными хребтами, поднимаясь выше их и образуя огромную ледниковую страну, с которой веяло холодом. Местами в складках местности виднелись скалистые ущелья, протянувшиеся во все стороны, соединяясь с речными долинами.

— Есть ли какой зверь в этих местах? — спросил я одного из таджиков, устраивавших мне место для ночлега в темном сильно закопченном помещении.

— Да, тюра, очень много. Мы бьем здесь куниц и много лисиц, ставя капканы, а иногда и разбрасывая отраву. Зверя этого достаточно по здешним местам, и наши мергени всегда имеют порядочные связки шкурок, но только порох и капканы очень дороги. Зверь хитрый, а денег много не получишь за шкурки. Их покупают люди амлякдара и закятчи из Дюшамбе и Варзоба. Ты, говорят, тюра, любишь старые вещи и деньги? Не купишь [173] ли у нас несколько серебряных монет, которые недавно нашел мой сын, когда раскапывал один из холмов недалеко отсюда?

Довольно грязный кожаный кошелек появился из-за пазухи, и на кошму посыпались древние мусульманские тонкие помятые монеты, среди которых виднелось более новой чеканки несколько одинаковых с надписью: Сеид-Эмир-Хайдер, падишах Гози, то есть Эмир Хайдер, государь-воитель.

Этот эмир из фамилии Мангитов сын Шах-Мурада, царствовавшего в Бухаре в начале девятнадцатого столетия, из чего можно заключить, что постройка бывшей крепости, если и не была сделана вновь, то во всяком случае восстановление относится к этому времени, но в то же время монеты бактрийские указывали на очень отдаленную эпоху. Вне сомнения, что крепость закрывала в свое время вход в долину реки Зигди со стороны реки Ягноба, откуда могли появляться отряды Ягнобских, Фальгарских и Кошетских правителей, делавших набеги до самого Кафернигана и спускавшихся с гор в богатые долины, лежащие по течению Сурхана.

— Есть еще, тюра, здесь у людей разные красивые лалы ² но их купить нельзя, так как они очень дороги. Наши люди их иногда находят в горных пещерах; а многие ищут, но не могут найти Кок-Таш — чудесный камень бледно-зеленого цвета, который создан был Аллахом. Тот человек, кто его найдет, будет самым счастливым среди людей, так как когда смотреть на Кок-Таш, то можно увидеть всё на свете и всё сокрытое, тайное, невидимое становится видимым. Даже всё, что находится под землею, то видишь, как будто бы лежало на поверхности: золото, лалы. Но Кок-Таш охраняют волшебники и джины, и не достигнет до него простой человек, если не знает заклятия.

По-видимому в этих изолированных от внешнего влияния местах сохранились первобытные верования всего таджикского племени, на которые ислам не оказал почти никакого действия, и поэтому население усвоило себе его лишь внешним образом, твердо изучив лишь обрядности и некоторые правила совершения молитв.

В этом отношении магометанство, распространявшееся пришельцами арабами среди коренного населения, исповедовавшего религию [174] ведд, будизм, а частью бывшего и идолопоклонниками, не могло уничтожить прежних верований.

Фетишисты и огнепоклонники являлись наиболее многочисленной частью всего населения Бухары до VII века, и бухарские летописи, сохранили имя знаменитого последователя фетишизма, бухарского хакана-Моха, который в особенности заботился о распространении фетишизма; как говорит предание, в его царствование в Бухаре бывали особые базары для продажи идолов, где сбывалось огромное количество их под покровительством самого хакана-Моха, лично присутствовавшего при этой торговле на базаре, когда бывали торжества религиозного характера и вместе с тем ярмарка. Впоследствии на месте базара, как сообщает Мухамед-Наршахи, был выстроен храм огнепоклонников, превращенный позднее в мечеть Моха.

Распространение ислама силою оружия понудило богатых землевладельцев, так называемых дикханов, отстаивать свои верования и уходить вместе со своими людьми дальше от центров в глухие, трудно доступные, горные ущелья; к числу таких мест надо отнести и весь бассейн Варзоб-Дарыи. Здесь в сравнительно полной безопасности протекла жизнь длинного ряда поколений, и лишь изредка ближайшие независимые горные мелкие владетели воевали между собою. Арабские же войска, а позднее и бухарские эмиры и гиссарские миры никогда не решались предпринимать походы в глухие трудно доступные ущелья, где, в горах, жители степей, образовавшие их армию, не умели вести горной войны и терпели очень часто поражения. Позднее горные владетели вошли в сношения с мирами долин и признали над собою власть гиссарских миров.

Постепенно население горных долин стало увеличиваться и в настоящее время оно разместилось главным образом по течению Варзоба, Зигди и Майхура в кишлаках: Будомакс — 50 ч., Хош-Томаша — 50, Гуль-Зари — 30, Майхура — 50, Хуш-Ере — 1.000, в Поторе — 500, Пугусе — 300, Гажни — 400; Бисгаере — 400; Варзобе — 400: Дараи-Фонфароке — 200; Нафтамионе — 75, Боиковаке — 75; Рогы — 150; Догона-Варзобе — 150; Джим-Голяке — 120; Нифути-Намазга — 300; Айхире — 75; Хазара — 200; Пяндж-Хаке — 60; Кок-тепе — 50; достигая, приблизительно, во всём бассейне Варзоб-Дарьи и её притоков до 10 тыс. человек.

Осмотрев минеральный источник Ходжи-Санг-Хок и мазар над могилою святого Ходжи, расположенный почти [175] на десяти тысячах футов, и полюбовавшись видами горных панорам, по своему величию и красоте невольно производящих особое впечатление, я решил воспользоваться случаем и принять горячую ванну в источниках, состоявших из двух огороженных дувалами бассейнов. Вода была высокой температуры, и купание произвело ободряющее действие на весь организм.

Старый ишан, живущий с родными около мазара, внимательно присматривавшийся ко мне и очень охотно отвечавший на мои вопросы о жизни таджиков, ничего не мог мне сообщить о святом, в родстве с которым он даже числился.

— Не знаю, тюра, простодушно говорил он. — Был это великий хозрет перед Аллахом, при жизни своею молитвою исцелявший больных, к нему приходивших; после же его смерти, когда его похоронили, то вода источника, близь которого он жил, сделалась сразу горячею и люди, купаясь в ней, снова получают, во славу Ходжи, исцеление по его молитвам. Три раза надо искупаться, чтобы сделаться здоровым. И много людей, приходя сюда страждущими, печальными, уходили с новыми силами, веселыми и радостными.

Перевал Каратагемин принадлежит к числу очень труднодоступных с плохо разработанными или — вернее — мало протоптанными тропами, вследствие сравнительно незначительного движения через него в долину реки Ягноба, где лежит ближайший кишлак Маргиф. Находясь на высоте 12 тыс. футов, высшая часть перевала покрыта всегда снегом и с него открывается вид на Заравшанский хребет с одной стороны, а с другой поднимаются громады главного массива Гиссарского хребта.

Обратный путь по той же дороге уже не представлял интереса. Места были известны, а встречные таджики казались давно знакомыми друзьями, приветливо встречавшими уруса, никому не сделавшего зла, ничего не отнявшего и так мало поэтому похожего на бухарских чиновных людей, алчных, завистливых и притесняющих таджиков.

— Скажи, тюра, отчего это так: ты большой человек, куда больше амлякдара, может быть только немного меньше гиссарского мира, говоришь с нами, как равный с равными, ездишь без толпы голодных нукеров, как ездит пристав из Пянджекента? А наш мир и амлякдар нас за людей не считают. У урусов таджикам хорошо жить — за что же Аллах наказывает [176] своих правоверных и не дает им хорошей жизни? Только послушай, тюра, будешь в Дюшамбе — не говори этого узбекам: они собаки и даже хуже собак — голодные злые волки. Узнают — мне не хорошо будет.

С невольной грустью расставался я с этими кроткими, хорошими людьми, своею изумительной честностью и нравственною жизнью могущими послужить образцом для европейцев.

— Не забудь, тюра, когда увидишь молодого дохтура, который был в Анзобе, больше десяти лет тому назад и приезжал к нам через горы, давая лекарство нашим близким, передай ему, что таджики из кишлака Зигди его вспоминают и молят Аллаха, чтобы Всемогущий послал ему долгую жизнь. Добрый он был дохтур.

Эта глубокая благодарность к тем немногим русским, посещавшим здешние глухие места и относившимся к населению, как к людям, невольно трогает и умиляет.

— Кто ты, неведомый мне русский врач, трудившийся в кишлаке Анзобе во время чумной эпидемии 1897 г.? Привет тебе от таджиков и русский поклон до земли за ту чудную память, которую ты оставил среди населения глухих ущелий, лежащих по Варзобу!

Будто прекрасная светлая сказка, встают в воспоминании таджиков те немногие русские путешественники, которые разновременно заглядывали в этот глухой и далекий край. Литвинов, Борщевский, Липский, Данталь. Немного имен, но всё они выполнили большую культурную задачу, ознакомив население с русскими и наглядно показав им разницу между представителями Великой России и властями Бухары Благородной, высасывающими из населения все соки и относящимися к нему, как к животным, не смеющим даже претендовать на человеческие отношения.

Хмурые по виду, недоверчивые, вследствие векового гнета — таджики, с опасением смотрящие на чиновное лицо, как дети, быстро превращаются в общительных и приветливых людей, из всех сил старающихся совершенно бескорыстно услужить и помочь чем возможно, облегчая трудное путешествие.

Относящиеся без всякого фанатизма к христианству, верные в своем слове, уважающие чужую собственность, преклоняющиеся перед законами и требованиями обычного права, оказывающие удивительное послушание властям, трудолюбивые и крайне скромные в своей жизни, таджики могут по справедливости быть [177] признаны племенем особенно желательным в качестве подданных любого государства.

Покорность своей судьбе и вера в её предопределение, согласное с волей Всемогущего, у них удивительны.

Ни произвол чиновников, проявляющийся в отобрании имущества, жен и детей, ни заключение в тюрьму, ни даже лишение жизни не могут поколебать этой веры, а привязанность к родным горам является характерной особенностью этого племени, неохотно уходящего в города и селения долин.

— Нехорошо, очень нехорошо будет теперь с нукером Даудом, — рассказывал мне встревоженный и огорченный случившимся несчастьем его брат арбоб кишлака. — Ехал, вез из Варзоба большую связку шкур; больше полтысячи их было. Амлякдар к эмиру в Гиссар посылал. Случилось несчастье, поднялась вода в Дарье и унесла ишака с вьюком и всеми шкурками. Теперь забьет его мир до смерти, так же как забили в прошлом году одного из наших людей.

— Чего же тогда ждет Дауд — ушел бы за горы, на русскую сторону, и там был бы в безопасности, — посоветовал я, видя его волнение.

— Нет, тюра, этого делать не следует. Ты вероятно не знаешь истории, как лев спасал лисицу. Мне ее рассказывал старый ишан из Ходжи-Санг-Хока.

В одной стране, населенной правоверными, началась страшная болезнь, вот та самая, что была много лет тому назад в кишлаке Анзобе, когда там все люди умерли. Повелитель её, Абдулла-бек-Марвана, испугался и решил бежать в другие страны, чтобы спастись от смерти. В темную ночь сел он на коня и в сопровождении верного раба направил свой путь на полдень. Но усталость закрывала ему очи, и он стал дремать, а лошадь шла, едва переступая нога за ногу.

Желая отогнать дремоту, приказал он рабу рассеять ее интересной историей, которую тот ему и рассказал.

Жил в южных пустынях могучий лев, царь всех зверей, который был всех сильнее и все искали его покровительства. Хитрый лис, дрожавший всегда за свою пушистую шкуру и боявшийся один ходить на охоту, стал просить льва взять его к себе на службу, надеясь под защитою звериного царя прожить всю жизнь спокойно. Исполнил его желание лев, ибо он имел великодушное и доброе сердце, и дал он слово защищать его от всех зверей. Приблизил он своего нового слугу к себе и стал [178] его брать всюду с собою. Долго жил лис в полном довольстве, но один раз, идя сзади льва, увидел он огромного орла, который парил в воздухе и своими острыми глазами разыскивал себе добычу на земле. Испугался страшно лис и стал просить льва защитить его и не дать на растерзание злой птице.

Успокоил лев лиса, но тот всё же дрожал от страха. Тогда лев, видя это, посадил себе лиса на широкую спину, а сам стал смотреть вдаль, не обращая уже никакого внимания. Орел же между тем, описывая круги в воздухе, спускался всё ниже и ниже. Перестало у лиса сердце биться от страха и едва слышным голосом начал он молить льва исполнить данное слово.

«О, покровитель слабых и угнетенных, окажи мне защиту. Орел уже близко». Посмотрел лев вверх, подумал и сказал:

«Хитрый лис, я могу оказать тебе помощь и защитить от всех зверей, ходящих по земле и даже от человека, но я бессилен против опасности, исходящей с неба. Будь доволен исполнением воли Аллаха и помни, что когда настанет для каждого предопределенный час смерти — бежать от неё не имеет смысла»...

Вернулся поэтому правитель в свою страну, и потому же Дауд не может уйти за горы на русскую землю.

Уже проехав почти всё ущелье, перед самым выходом в долину, я запоздал и в наступившей темноте шаг за шагом двигался по тропе.

На склоне горы виднелись по всем направлениям огни костров. Полная тишина царствовала над ущельем.

Внезапно откуда-то сверху послышался голос, начавший петь какую-то унылую песню. Звонкий тенор разносился по окрестностям, будто на что-то жалуясь и о чём-то прося.... И в этой песне слышались вековые невзгоды, пережитые горцами, тяжелые условия современной жизни и надежды на что-то лучшее. Отдаваясь в северной части ущелья, звуки неслись к Самаркандской стороне, где за горным хребтом расстилались земли урусов, к которым с такою большою приязнью относятся таджики.

Комментарии

1. См. «Военный Сборник» 1913, № 12.

2. Лалы — рубины.

Текст воспроизведен по изданию: Очерки горной Бухары // Военный сборник, № 1. 1914

© текст - Логофет Д. Н. 1914
© сетевая версия - Thietmar. 2023
© OCR - Бабичев М. 2023
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1914

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info