ДНЕВНЫЕ ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВИЯ

В КИРГИС-КАЙСАЦКОЙ СТЕПИ,

1771 году.

при Императорской Академии Наук,

1772 году.

=================================================================

Побег Волгских Калмык из подданства российского, учиненный по большей части возмущением их начальников, причиною был собрания войск, находящихся в Оренбургской губернии, и отправления оных в Киргис-Кайсацкие степи, как в места удобные для пресечения пути мятежников, бегущих в пределы древнего своего отечества. Как скоро в экспедиции нашей получено сие известие, то признав сей случай удобным для описания толь мало знаемой страны, рассуждено было отправить меня обще с сим корпусом, поставя главным предметом еды моей исследование достопамятных мест, находящихся во владении Киргис-Кайсацкого народа, и собрание продуктов, находимых в той [4] стране. Чтобы предупредить отправление войск в назначенной им путь, то в самой день полученного известия отправился я из города Челябинска, и 11 числа Апреля прибыл в Орскую крепость, где было собрание войск назначенных к сему предприятию.

Оставалось мне только несколько часов для исправления путевых нужд, ибо на рассвете 12 дня войска выступили в поход под предводительством г. Генерал-Майора и Кавалера фон Траубенберга.

От Орской крепости предприяли мы путь в верх по реке Оре, чая тем предупредить переход Калмык чрез вершины сего источника. 25 верст отдалились мы в сей день от границы, проезжая местами не отличающимися ни чем от мест лежащих внутри наших земель. Огромные могилы, осыпанные камнем и землею, и несколько камышистых озер составляли наилучшую красоту проезжаемых нами мест.

Отсюда продолжали мы путь наш далее к востоку, оставляя в левой стороне реку Орь, в правой различные горы, идущие пространным кряжем в полуденные пределы и примыкающиеся ко хребтам Мугалджарских гор: так сказывают о том знающие сии места ¹. В 15 верстах от стана, бывшего [5] при реке Оре, находилась речка Торокла, текущая с востока в реку Камышлу, соединяющуюся с рекою Орью. Течение сего источника достойно тем большого примечания, что стремление его вод инде пресекается огромными кучами песка (без сумнения нанесенного с поверхности тамошних гор); инде ж выходит он на поверхность земли, делая тем подобие небольших озер. За ним далее в осьми верстах находится река Камышла, приемлющая в себя сей источник. На берегу сей реки расположились войска лагерем, препроводив тамо остатки сего дня.

|Лагерь при реке Камышле, 48 верст расстоянием от границы.| Уведомления, которые получены были сего дня от Киргис-Кайсацкого Нурала Хана чрез нарочно присланного к главному предводителю сих войск, принудили переменить предприятой нами путь. Сии известия состояли в том, [6] что Калмыки, не захватя вершин реки Ори, пробрались чрез Мугалджарские горы прямо к реке Иргизу, и удаляются с крайним поспешением; что Хан с частию орды своей следует за ними непрестанно, делая над ними всевозможные поиски; и наконец требует, чтоб войска российские, оставя путь по реке Оре, следовали бы прямо к реке Иргизу, и тамо бы сообщася с ним удержать общими силами бегущих мятежников. Посланный сообщил нам словесно еще нижеследующие известия: что Киргисцы под предводительством своего Хана и нескольких султанов имели два сражения с Калмыками, первое при Мугалджарских горах, второе на реке Ужиме. В обоих неприятели обращены были в бегство, потеряв при том двух знатных своих Зайсангов, Табуйлу и Арселена, и немалое число людей обоего полу оставили в добычу победителям. Он подтвердил прежние известия, что Калмыки претерпевают великой недостаток в лошадях; а сие привело народ их в толь жалостное состояние, что многие из них, лишившись своих коней от трудного зимнего пути, принуждены итти пешие, неся на руках малых детей своих и остатки своего имения. По сему известию вместо того, чтобы следовать в верх по Оре до исходища сей реки, предприяли мы путь к реке Иргизу. Оставя вышеупомянутую реку в правой стороне, следовали мы в верх по речке [7] Камышле, держась западного берегу сего источника, и проходя отчасти равнинами, отчасти ж умеренными высотами тамошних гор.

В 20 верстах от утреннего нашего стану находилась безымянная речка, текущая с полудни в реку Камышлу. На восточном берегу сего источника лежат крутые каменные утесы, распространяющиеся до самого устья его. Камень, составляющий сию крутизну, есть некоторый род зеленой яшмы, коя лежит тамо инде плоскими слоями, инде ребрами сростшимися одно с другим, и делает тем вид опровергнутой горы. Взошед на вышину сей крутизны, находятся большие кучи разного камня, между которыми попадались мне куски, делающие признаки золотой руды. Наилучшие части сего металла являются там в белом кварце и в красном ноздреватом камне с желтыми прожилками. По виду они весьма сходны с золотою рудою Березовского рудника, находящегося в окружностях города Екатеринбурга. Такого рода камни попадаются не только на верху оной крутизны, но и по всему расстоянию, ведущему от сего источника далее к полудню и востоку. По сему можно надеяться, что в сем месте не бесполезно приложить старание к откровению сего металла, коего бытие утверждают находимые тамо признаки. [8]

|Лагерь при реке Камышле в 61 версте расстоянием от границы.| От сего места подвинувшись небольшое расстояние в верх по реке Камышле ², занят был лагерь в 23 верстах расстоянием от утреннего нашего стану. Остатки сего дня употребил я к осмотру других каменных гор, лежащих по обеим сторонам реки Камышлы. Каменья, находящиеся в сих горах, суть такового же роду, как и находящиеся при устье безымянного источника. Отсюда путешествие наше началося к летнему востоку, по пути ведущему к вершинам речки малой Камышлы. Пески и красная глина составляли все проезжаемые нами места. На них находилось множество солончаков, украшающих обыкновенно поверхность степной земли. Луга, кои составляли западной береге сего источника, и по коим беспрестанно продолжали мы путь наш, являли самую малейшую приятность противу той, каковую бы должны они казать украсившись весенними цветами. Чрезмерно песчаная земля и необыкновенный холод (каков был во все дни путешествия нашего по сим местам) препятствовали произведению земных растений. На самом берегу речки Камышлы лежат огромные кучи серого песка, смешанного со множеством различных мелких камней, между [9] которыми попадались мне куски перелифта и серого дикого камня, испещренного слюдяными блестками, светящимися в них на подобие чистого самородного серебра.

Противу сих песчаных бугров находится крутой каменный мыс, стоящий на восточной стороне речки Камышлы. За оным следует пространная долина, по среди коей протекает небольшой пресный источник. В берегах его садится тонкими слоями соленый тузлук, превратившийся в зернистую соль; и сие достойно тем большого примечания, что по всей тамошней окружности на поверхности земной не видно ни малых знаков соленых вод, от коих бы могла родиться самосадка, являющаяся в берегах пресного источника. Чтобы испытать сие и узнать настоящую тому причину, рассудил я искать происхождение оного отверстием земных слоев, лежащих внутри сего берега. Самый верхний слой земли, составленный из простого илу, хотя и был несколько солон; но сие мнил я быть от покрывающего его тузлука, а по тому копал еще далее. За верхним слоем оказалась желтоватая глина столько ж солоноватая, сколько и верхняя земля. Посреди и на поверхности оные попадались кусочки зеленого мягкого камня, кои сверх солености, приемлемой ими от соленых земель, имеют в себе некоторую кислость; и сие суть признаки квасцовой руды, которой, [10] думаю, надлежит быть во глубине земной. Испытывать более не доставало времени: ибо отстать от войск было опасно, не столько от Калмык, бегущих в переди нас, сколько от самых Киргис-Кайсаков, на постоянство которых никак не можно положиться. Они будучи рассеяны по всему пространству степи, не устрашатся хватать к себе тех в плен, кои не будут сильны защититься противу их злодеяния.

|Лагерь при речке Камышле, 85 верст расстоянием от границы.| От сих мест, подвигаясь к вершинам речки Камышлы, находятся места наполненные каменистыми пригорками и долинами. Тамо препроводили мы остатки сего дня, довольствуясь бесполезным испытанием сих диких мест. Не видно было там ни весенних растений, ниже малейших кустов, удобных для согрения нас от холодных весенних дней. Вместо дров приучили мы себя употреблять иссохшие шевяки, коих великое множество валяется по степи по причине скотских табунов, во время осени Киргизцами пасомых в сих местах. Они горят с таким же сильным пламенем и ясностию, как самые сухие дрова; а по тому те Киргизцы, кои кочуют в безлесных местах, запасаясь оными не чувствуют дровяного недостатка среди самой жестокой зимы.

К востоку от сего места идет путь к реке Иргизу, где Киргис-Кайсацкий Хан обещался ожидать прибытия наших войск. На [11] пути не было ни знатных возвышений, ни озер, ни источников; но в полуденной стороне оставались частию пологие, частию ж крутые каменные горы. Самая знатнейшая из них находилась в малом расстоянии от утреннего нашего стану. Кряж оные, распространяющийся вдоль по восточному берегу речки Камышлы, представляет инде подобие древностию опровергнутого здания, инде ж камни, отделившись от горного хребта, являют пространные холмы и бугры. Тамо находятся между каменных глыб куски тусклого хрусталя, где не редко попадаются куски нарочитой величины желтоватого прозрачного топаса. Все сии каменья служат украшением Киргис-Кайсацких могил.

Далее от сей горы начинаются марморные места: ибо все долины и возвышения, лежащие от сего места до вершин речки Камышлы, наполнены белым блестящим мармором, какового едва можно ли найти и в самой Сибири, в стране столь богатой для всех родов минералов. Главнейшее преимущество его состоит не столько в отменной его белизне, сколько в блеске, которой испускает он из себя при солнечном сиянии, и который чрезвычайно редок в сем роде камня ³. Можно б его с пользою употребить на делание статуй и [12] других великолепных зданий; но не близкое сих мест расстояние от границ российских сделает некоторое затруднение в перевозке: однако ж, чтобы избегнуть перевозки сухим путем, то надлежит употребить в пользу текущую там реку Камышлу, коя соединившись с рекою Орью, соединяется также и с Яиком. Безлесные места, каковые составляют сию страну, не непреодолимою препоною сего водяного отправления: ибо суда можно приуготовить около Орской крепости, и проводя их в верх по реке Оре до вышеупомянутого источника, и там нагрузив мармором отправлять обратно.

25 верст занимают положением своим марморные места; по том пресекаются при вершинах речки Камышлы, текущих посреди крутой каменной долины. За оными начинаются места пологие, и больше песчаные, нежели влажные. Водорытвины, расселины и крутизны берегов подали мне случай к примечанию внутренних слоев сей земли, что здесь для любопытства читателя сообщаю. Верхний слой земли составляет местами серая, а по большой части песчаная земля. За нею черный хрящ, а за сим следует желтоватый мягкий вап: за ним серая земля с знаками соленой самосадки, без сумнения исшедшей из недр оной земли и засохшей на ней от солнечного зноя. За оною землею лежит черный [13] хрящ, смешанный с желтоватою глиною. Сей последний был преградою моего любопытства: ибо за ним начинается твердая земля, неимеющая таковых расселин, в которых бы можно было приметить слои земли, не употребив к тому особливых трудов ⁴.

|Лагерь близ вершин речки Камышлы, и 110 верст расстоянием от границы.| 17 число перепроводили мы в отдохновении, знатного ничего не происходило, ниже чтс примечено любопытства достойного.

18 дня отправились мы в наш путь, лежащий между востока и полудни равнинами, наполненными солеными и горькими озерами. На поверхности земной видимо там было великое множество малых бугров, заключающих в себе частию желтую мягкую охру, частию ж малинового цвета землю, в которой чувствительна некоторая кислость и приятный запах, который, думаю, приемлет она от диких растений, растущих в округ бугров. Такого свойства земля распространяется до конца [14] вышеозначенной равнины; по том начинаются места высокие, изобилующие пресными водами. Прошед 26 верст от утреннего нашего стана к полудню, достигли мы до речки Кисти Кишан, текущей с востока в речку Иргис. На берегу сего источника расположася лагерем, пробыли мы до другого дня.

|Лагерь при речке Кисти Кишан, 136 верст расстоянием от границы.| Отсюда путешествие наше было в верх по речке Кисти-Кишан до соединения ее с рекою Иргизом, где надеялись мы соединишься с Киргиз-Кайсацким Ханом, или по крайней мере напасть на первобегущих мятежников: но чтобы прежде прибытия нашего к сей реке разведать о состоянии тамошних мест, о движениях неприятельских и о пришествии к нам на помощь Киргиз-Кайсацкого народа; то главный предводитель наших войск отправил 10 человек Сакмарских Козаков, придав к ним толикое же число бывших с нами Башкирцов, коим велено сделать о всем надлежащие примечания. |Лагерь при речке Сидарь Кишан, 159 верст расстоянием от границы.| Между тем продолжая путь наш, прибыли мы к месту назначенного стана, находившемуся в 23 верстах от лагеря, бывшего при источнике Кисти Кишан. При вступлении нашем в сии места весна показалась уже по всем полям: пригорки, холмы и долины, украсившись весенними цветами, являли глазам, наскучившимся взирать на иссохшие осенние былия, наиприятнейшее зрелище. [15]

К вечеру возвратились козаки, посыланные для разведывания по реке Иргизу, принесши весть, что они доехав до берегов сей реки не нашли там ни Киргизцом, ниже Калмыцкого следа; и что они для лучшего осведомления ездили не малое расстояние в низ по реке Иргизу: но и там не обрели того, в чем состояло намерение сей посылки. Но как главнейшая нужда наша состояла в том, чтобы иметь с собою Киргизцов, не столько ради умножения наших войск, сколько для показания ближайшего пути к тем местам, куда Калмыки удалялись: то сие принудило главного начальника того же дня отправить другую партию, состоящую в 50 человеках Казаков, под начальством казачьего сотника Мельникова Он должен был исполнить намерение первой посылки, как то найти Киргис-Кайсацкого Хана и уведомить его о приближении наших войск; по том испросив у него знающего вожака, возвратиться в наш стан. Между тем подтверждено было ему сделать примечания, в коих местах пробрались Калмыки чрез реку Иргиз, и употребить всевозможные средства, при случае небольшой партии мятежников достать из них нескольких в плен.

На утрее пустившись в путь, прибыли мы к реке Иргизу, находившейся в 17 верстах от утреннего нашего стана. Сия река достойна примечания в рассуждении течения своего: [16] ибо она по большой части течет так же озерами, как и река Камышла, коя инде скрываясь в землю, имеет тамо сокровенное течение, инде ж выходя на поверхность земли, составляет источники, подобные озерам. Такого свойства почти все реки, находящиеся в сей части степи. По берегам сей реки находится множество соленых вод и солончаков, на коих садится тонкими слоями самосадка. В прочем в ней ничего отменного от других рек не примечается.

Переехав на восточную сторону реки Иргиза, начинаются места высокие и каменистые, украшенные множеством высоких холмов. Тамо видны Киргис-Кайсацкие кладбища, осыпанные огромными кучами дикого камня, мармора и различного агата, коею находят они множество в холмах и в расселинах тамошних гор. Могилы одна от другой отличались тем, что некоторые из них покрыты были поверх каменья кошмами и коврами, сделанными из камыша; и сверх сего на иных были воткнуты копейные древки и калчаны со стрелами: что было знаком храбрости умершего.

|Лагерь при реке Иргизе, 183 версты расстоянием от границы.| В 7 верстах от переправы нашей чрез Иргиз по берегу сей ж реки препроводили мы остатки сего дня. Растения, которыми украшалися долины лежащие в сих местах, казались мне отменны от растений, находящихся внутри наших земель; и сие принудило меня [17] посвятить сей день к собиранию оных, дабы сим собранием по возвращении моем узнать от людей искусных в ботанике, что редкого и обыкновенного находится в сей стране.

|Лагерь при реке Иргизе, 206 верст расстоянием от границы.| На другой день по прибытии нашем в лагерь, занятой в 23 верстах от последнего стана, возвратились от посланной вчерашнего дня партии два Башкирца, привезя с собою одного Киргисца владения Айчуак Султана. Он сообщил нам следующее: что Султан его с 1000 человек подвластных ему Киргисцов остался от него в двух стах езды от сего места; что он послан был от него для осведомления о российских войсках, и что сам Хан их с немалым числом орды своей в толиком же расстоянии от Султанского стана, как и наши войска от оного. О Калмыках не ведал он ничего; но уверял, что Хан их следует от них в ближайшем расстоянии; следственно от него должны мы ожидать вернейших известий о всех обстоятельствах, касающихся до сих изменников.

|Лагерь при безымянном озере, 248 верст расстоянием от границы.| Знатнейшие происшествия 22 дня суть нижеследующие. В 27 верстах от утреннего нашего стана, бывшего при реке Иргизе, встретился с нами Киргизец посланный от Хана своего с письмами к главному предводителю наших войск, уведомления, которые сообщил он к нему с сим посланным, состояли в том, что Калмыки пробравшись чрез реку [18] Иргиз, идут с крайним поспешением и приближаются к реке Тургаю; что поиски его, употребляемые противу их, не могут нанести большого вреда, а того меньше удержать их от побегу в рассуждении многочисленной толпы мятежников: и так, чтобы медлением не упустить Калмык из здешних пределов, столь способных для поражения, или для удержания их от злого намерения; то требует он, чтобы предводитель войск сколь можно наискорее старался с ним соединиться. А чтобы войска Российские могли следовать к нему прямым путем; то в предводители рекомендует он посланного с сим письмом, как человека рожденного и до самой старости жившего в сих местах ⁵. По сему Ханскому известию удвоен наш поход, и стан наш был занят, отошед 42 версты от последнего, при безымянном озере, лежащем в пространной долине по среди двух отлогих гор.

Посланец Ханский сообщил нам словесно следующие известия.

1) Что Даудбай, один из знатнейших их Тарханов ⁶, собрав род свой и всех [19] послушных ему людей, стоит по другую сторону реки Тургая, с намерением препятствовать побегу Калмык по крайней своей возможности.

2) Что Абуль Мамет, Хан большой орды, кочующей близь границ Китайского государства, уведомясь от Аблай Салтана средней орды, что Калмыки бегут из подданства Российского с намерением опять внедриться в Зюнгорию и возобновить тамо остатки древнего своего владения, послал на встречу им часть орды своей под предводительством сына своего, да бы не допустить их войти в старинные места.

Не льзя было ни вовсе опровергнуть, ниже утвердить сих словесных предсказаний, ведая, что между Киргисцами и хвастовство почитается за преимущественное искуство. Мы увидим напоследок, сколь не справедливы были все известия от них к нам принесенные.

Имея сего надежного путеводителя, на утрее повел он нас между полудни и востока по пути ведущему к реке Тургаю. Дорога простиралась по большой части ровными местами, по коим находились приятные пригорки и долины, украшенные различными родами произведений приятные весны. Повсюду были видны там признаки железных руд, и великое множество [20] белого мармора, покрывающего местами поверхность оные земли ⁷.

В 10 верстах от утреннего нашего стана встретились с нами до 1000 человек Киргисцов, идущих к нам на помощь под предводительством одного Тархана, именуемого Кудай Бергень. Чувствительная радость, видеть себя сообщниками Россиянам, и желание приобрести славу у других степных народов тем, что они имели случай ходить с нами обще противу супостатов их, изображало в них все знаки чувствительные радости и усердия. Казалось, что на сие время прекратилась и та непримиримая вражда, каковую из самых давных лет Башкирцы и Киргисцы между собой имели, в рассуждении различных злодеяний, причиняемых от одних другим. Башкирцы, будучи с природы коварнее и мстительнее, на сей час превратили мщение свое в благоприятство, и угощали Киргисцов в своем стану по обычаю Махометанскому.

|Лагерь при озере Сасикул, 260 верст расстоянием от границы.| Соединенные с нами Киргисцы следовали вместе до лагеря, занятого в 12 верстах от утреннего нашего стана, при озере именуемом Сасикул, что значит поганое или вонючее [21] озеро ⁸. По причине, что далее от сего озера места безводные, признано за лучшее тут остаться, не смотря на малое расстояние, кое прошли в сей день наши войска, дабы тем сделать хотя малое отдохновение коням утомленным от беспрестанного путешествия, и на утрее быть готовым к продолжению превосходного расстояния.

|О оружии Киргис-Кайсаков.| Киргисцы, пришедшие к нам на помощь, имели оружие копья, сабли, стрелы и ружья, из коих палят они фитилями, сделанными из товолжаной коры. Сие делают они таким образом: когда нужда велит им приготовиться к стрельбе; тогда взяв конец товолжаного фитиля, натирают его порохом, и к нему огонь присекают из кремня, от коего в одно мгновение загорится натертой порохом фитиль. Ружья их не имеют ни полки, ни курка; но вместо оного на стволе ружья сделана небольшая скважина, к коему прикладывают они зажженной фитиль, и от коего в ту ж минуту бывает выстрел. Они стреляют весьма метко, к чему способствуют им рожки, приделанные к средине ружья, каковые в употреблении и между российскими козаками. Сей выстрел не может быть действителен у сидящего на лошади; а по тому стреляют они [22] из сего оружия спешившись, поставя ружье свое на рожки, и тогда то, сказывают, бывают опасны их выстрелы. В дождливое время столько ж не способны их ружья, как и у конного стрелка: ибо не только, что обмокший фитиль не можно скоро зажечь; но и самый порох остается без действия по причине мокроты, входящей в ствольную скважину. Таким образом ополчаются Киргисцы противу неприятелей своих. Ружья по большой части покупают они в Ташкенте, где жители во всех художествах превосходят других тамошних народов: но порох некоторые Киргисцы делают сами в своих улусах. Сколько мне ведомо, то состав двух родов пороха им известен, как то черного и белого: но искуство сие хранят они как таинство не многим народам известное: ни ласковости мои, ни угощения, которые оказывал я тем Киргисцам, от коих надеялся я о том разведать, не могли привлечь их удовольствовать мое любопытство. Ответ их состоял в том: что мы делаем оной так, как и в вашей стороне, и нет в искустве нашем ничего отменного, а потребное ко оному достаем мы в собственных наших землях.

Каждый Киргизец, идущий в поход противу неприятелей своих, имеет при себе три и четыре лошади. Самая наилучшая из них оставляется на день настоящего ополчения, а [23] до того времени не обременяют ее ничем; но другие везут попеременно их самих и заготовленные ими путевые припасы. Имеючи в походе толикое число лошадей, без всякой нужды могут они проходить в день от 60 до 80 верст.

Военная одежда не только у знатных их людей, но и у большой части простого народа отличается от обыкновенной одежды тем, что на спине верхнего платья нашивают они по два суконные или коженые мешочка. В одном из них зашита некая написанная молитва, защищающая их от болезни и от оружия неприятельского; в другом таковые ж молитвы, делающие их храбрыми и неустрашимыми в день сражения. Так заставляет их думать народное суеверие: но в самом деле неустрашимость и искуство их оказывается больше в воровстве и в грабительстве проходящих мимо их земель малолюдных караванов, нежели в военных действиях.

|О Киргисцах.| Не только мнимые их начальники, но и самые их владетели не имеют почти никаковой воли наказать самого злого преступника. Чем больше кто из них имеет своего роду, тем больше его могущество в народе, по тому, что он в случае нужды может употребить силу семьи своей вместо правосудия и обороны. Таким образом, естьли есть нужда склонить к чему ни будь Киргисцов, то [24] надлежит к тому согласить не столько самого Хана, сколько начальников многолюдных семей.

Киргисцы не имеют ни прав, ни суда к разбиранию народных тяжб; но на смертоубийвство и воровство имеют они странное установление, их предками утвержденное. Сии два злодеяния наказуются у них таким образом.

Убийца не жертвует у них головою своею за убиенного, но вместо того за то платит он 100 лошадей, одного пленника, двух велблюдов, наилучший суконной кафтан, черную лисицу, ястреба или беркута ⁹, панцырь и другие военные снаряды, ближайшему родственнику убиенного. Естьли ж собственного достатка убийцы не достает на сию заплату, то взыскивают недостаток с его родни, которая не имеет уже воли противиться сему народному установлению: ибо каждый приемлет участие в защищении сего необходимого права. Сей устав Киргисцы называют Кун.

Изувечить человека почитается у них за половину убийства; а по тому половину должен платить изувеченному противу совершенного убийства. За несколько лет пред сим сам Нуради Хан, ныне ими управляющий, принужден был, повинуяся установленному праву, платить за увечье одного Киргисца. Сие [25] случилось таким образом: одна Калмычка, пленница Киргисца, жившего близ Ханского стана, не могши сносить наглости и побои от своего хозяина, убежала от него и скрылася в кибитку любимой Ханской жены. Разъяренный бегучи за нею в след вбежал в ту ж самую кибитку, где пленница его искала себе спасения, и где в то самое время сидела Ханская жена. Киргисцы навсегда оказывают малое почтение Ханским супругам, тем меньше еще в час бешенства своего. Он зачал при ней бранить и бить свою пленницу, от чего сделалось смятение во всем Ханском улусе. Служащие при Хане люди (Узбни именуемые) сбежавшись на сей крик, вытащили вон сего дерзновенного нахала; и между тем нечаянно изувечили его так, что он по осмотру собравшихся Киргисцов оказался неспособным к деторождению. Тщетно Хан старался защитить себя уважением дерзновенного его поступка в присутствии своей жены. Народ принудил его платить половину установленного за убийство по праву Куна.

Установление противу воровства называется у Киргисцов Айбана. Сила оного состоит в том: естьли вор будет пойман с лошадью или с барабаном, и приведет его пред старшину того улуса, то взыщут с него за одну 27 лошадей, или 27 баранов. [26]

Не весьма часто случаются у них подверженные сему суду. Природная их склонность к воровству редко употребляется в их сообществе, может быть удовлетворена в соседних с ними землях. Они ездят на воровство, и возвращаются с ограбленною корыстию пред глазами всего народа; и сие злодеяние не только не делает между ими порока, но еще почитается за знаки совершенной храбрости и проворства. Самые знатнейшие их люди, набрав себе сообщников, ездят на разграбление соседних земель. Каракалпаки, Аралцы и Ташкенцы суть всегдашняя жертва злодеянию сего народа.

Киргисцы хотя и содержут веру Магометанскую; но не известно им не только истинное Богослужение сего закона, но ниже самые малейшие духовные обряды. Они не имеют собственных своих священников; но вместо того в осеннее время посещают их Ходжи, Ахуны и Муллы, приезжающие из Ташкента, Туркистана и Хивы. Святое имя, кое носят на себе сии искусные лицемеры, привлекает к ним почтение народа сколь непросвященного, столько ж и суеверного. Они обогащают их всякою скотиною; а те обогащенные подлогом своей святости возвращаются в пределы своего отечества.

Все обряды, производимые у Киргисцов во время свадеб и во время погребения усопших, суть остатки тех древнейших обыкновений, [27] каковые имели языческие народы, обитавшие в пределах пространные Азии, и принявшие на конец веру Махометанскую. Я опишу оные здесь, дабы тем изобразить естественную простоту древних веков.

При описании Киргиских могил видели мы уже, что с усопшими погребают они вместе и их оружие, и что могилы свои осыпают они каменьем, землею, а иногда поставляют над ними здания из дерева, или из дикого камня сооруженные. Посреди оной включается тело усопшего, положенное на ковре. Там родственники и приятели его, окружив оное, изъявляют знаки своего сокрушения и горести, и внемлют молитву читаемую их Муллою, который вместе с сим молением прославляет добродетели усопшего, его богатство и его храбрость в военных делах. Спустя несколько дней после погребения, наследнике имения усопшего приуготовляет публичной пир, употребляя при том следующие обряды. Он должен жертвовать при сем празднестве некоторою частию своего имения, как то одним у или двумя пленниками ¹⁰, толиким же числом велблюдов, панцырем, десятью или двадцатью лошадями, некоторым числом баранов, и тому подобным. Основание сего празднества есть [28] то, чтобы сею частию поставленного имения награждать тех людей, кои окажут при сем многочисленном стечении народа отменное искуство в рыстании; по чему каждый приуготовляет для себя наилучшую лошадь, не исключая из того и самого наследника. Но чтобы сие было безмятежно, то к сему избирают они двух знатных посредственников из старшин своих, дабы тем удобнее было засвидетельствовано проворство сих диких рыцарей. Один из них остается на том месте, откуда начнется рысталище; другой тамо, где назначено им съезжаться. Не известно им, коликое число верст составит то расстояние, которое скачут они в запуски; но по словам их надобно думать, что сие сделает не менее 40 верст: ибо приуготовляющиеся к сему рыстанию обще со своими посредственниками едут с начала весьма тихою ездою с вечера до полудни другого дня; а в сей день, когда свалит солнечный жар, начинают скакать возвратно до того места, где ожидают их назначенные им корысти, и где приготовлен для них обед и веселие обыкновенное в их земле. Пленника так, как наилучшую вещь из поставленных в награждение сим рыцарям, берет тот, который опередит всю толпу народа, торжествующего на сем празднестве; панцырь берет последующий за ним; третий велблюда; четвертый [29] кармазинный кафтан и хорошую шапку; пятый лошадь со всем прибором, последние довольствуются лошадьми и баранами. Сверх сего наследник имения должен выставить на смотре всему народу наилучшие сокровища усопшего. Любимая его лошадь в наилучшем своем убранстве должна стоять покрыта черным сукном; на других лошадях положены наилучшая его одежда, военные снаряды, богатые ковры и кибитки. Все они по порядку привязываются к протянутой веревке: подле них стоят его жены надрывающиеся со слез, такожде и все его пленники и пленницы. Сей обряд основан на том, чтобы показать народу, сколь много приобрел он имения во время жизни своей, и чрез то оставить его в добром мнении у всех бывших свидетелями приобретенных им корыстей. Над тою кибиткою, где было жилище усопшего, выставляется черный значик в знак сокрушения оставшейся семьи.

Брачные обряды у Киргисцов показывают столько же невежества, сколько и другие их обыкновения. Известно, что все Азиатические народы получают себе жен ценою калыма. Киргисцы платят оной смотря по своему достатку, и смотря на красоту и природу сватаемой девки. Самая посредственная плата за невесту должна состоять в одном пленнике, в 30 или в 40 лошадях и в некоторых военных снарядах. Пред днем брака отец [30] невестин в некотором расстоянии от своего жилища становит белую кибитку, в которой обыкновенно отправляются брачные обряды между женихом и невестою. К ней привязывают богатоубранную женихову лошадь, и там же кладут наилучшую его одежду.

Естьли невеста по день сочетания своего сохранила себя беспорочну, то брачное пиршество отправляется с веселием: естьли ж случится тому противное, то бывшие при оной церемонии сваты заколют убранную женихову лошадь, и в мелкие куски изрежут его одежду, означая тем неблагополучие сочетавшихся. В таком случае отец невестин служит ругательству собравшихся гостей, и при том лишается взятого за дочь свою калыма. Такие примеры у них весьма редко случаются, по тому, что девок просватывают они по большой части малолетных. Утром брачного дня невесту, сидящую на богатом ковре, носят четыре девки прощаться со всеми ее подругами. Сие прощание есть знаком исключения ее из девок: и с сего то дня жених может видеться с своим тестем, чего по сей день у них не бывает.

При том невежестве, в котором находятся Киргис-Кайсаки, надлежало бы ожидать в них по крайней мере людей справедливых и добродушных; но напротив того нет ничего между ими столь редкого, как сих двух [31] добродетелей. Корыстолюбие, лукавство, хищение и обман, естьли не всем вообще свойственны, то весьма мало остается между ими людей изъятых из сего собрания пороков. Правда, что Киргисцы имеют больше естественного разума, нежели другие им подобные народы: но сие кажется возродило между ими больше пороков, нежели в других непросвещенных народах. В женщинах Киргис-Кайсацких примечается гораздо больше естественной простоты и добродушия, нежели в мужчинах. При многих случаях спасают они пленников от жестокости приуготовляемой для них мужьями их: и сии знаки человеколюбия умножают к ним усердие невольников. Нежность, к которой имеют они нарочитую склонность, не редко разделяют с ними их пленники: но в таком случае жертвуют оба они жизнию своею, когда узнают про то ревнивые их мужья. Сколь ленивы к работе вообще все Киргис-Кайсаки, столь трудолюбивы женщины в их народе. Все, что принадлежит до присмотру за скотом, до правления домашнего и до рукоделий обыкновенных в их земле, оставляется всегда на попечение жен: мужья ж напротив того препровождают жизнь свою в праздности и в грабительстве соседних земель.

Все, что касается до скотоводства и до прочих обрядов домостроительства Киргис-Кайсацкого народа, исключаю я из сего [32] описания, как дело известное уже чрез описания г. Академика Палласа ¹¹. Остается мне уведомить читателя, что мог разведать я о древнем состоянии сего народа, слушая предания оставленные им от их предков.

Киргисцы утверждают, что в самой древности составляли они народ с древними Крымцами, обитавшими по мнению их в сей части Азии, где они поныне обитают. Причину названия и отделения их от Крымцов сказывают они нижеследующую. Некоторый Крымский Хан, имянуемый Кундугур, после долговременного его правления над сим народом умер, оставя после себя двух жен и семь сынов, рожденных от младшей жены. С старшею женою имел он такожде детей: но не известно им, коликое было их число, а по тому по смерти сего Хана наследники его, делившись между собою, обидили в разделе младших братей, которые огорчася тем, оставя жилища своих родителей, и не взяв им принадлежащего, ушли в степь, и тамо переходя с места наместо обитали. Между тем число их умножилось тридцатью тремя человеками, [33] пришедшими к ним такожде от различных огорчений, причиненных им в прежних их селениях: и так артель их умноженная в разные времена сими пришельцами стала в 40 человеках. Помня братние обиды, не редко все они нападали на табуны их пасомые близ тех мест, где они обитали: по сему прозвали их тамошние жители Кирк-Кийсак, то есть, сорок холостых. Не долго были они сходны с сим названием: ибо они спустя несколько времени накрали себе жен из земель принадлежащих Кундугуровым потомкам, и не переменяя образ жития своего зачали кочевать по степе обще и с женами своими, умножая род свой время от времени более, и сохраня при том имя Кирк-Кийсаков, данное им по числу их артели от соседственных народов. В прочем ныне они вообще называются Киргис-Кайсаками; и сие новое нарицание употребительнее между их народом, нежели древнее.

Народ Киргис-Кайсацкий нарочито силен и многолюден: но под именем Киргис-Кайсаков разумеются три народа, управляемые каждый особливыми Ханами и Салтанами. Меньшая и Средняя Орда почитается в числе подданных Российской империи: напротив того обитающие внутри Алтайских гор Киргисцы ни от кого не зависимы; и сия орда называется Большою. Народ сей орды сильнее, богатее [34] и многолюднее прочих орд; живут спокойно, редко выходя из пределов своего владения, питаяся скотоводством и ловлею зверей. Род их между всеми Киргисцами за самый древний и почтенный признавается. Владение всех Киргис-Кайсацких орд распространяется на запад от Алтайских гор до Каспийского моря, на полдень от рек Лика и Иртыша до реки Амур Дарьи. За оными, по словам Киргисцов, начинаются владения Хивинцов, Ташкенцов и других тамо обитающих народов.

Описав состояние Киргис-Кайсацкого народа, по елику было мне известно, время уже обратиться к описанию путешествия нашего.

На утрее 24 дня следовали мы обще и с соединившимися с нами Киргис-Кайсаками далее к востоку, проходя такими местами, на коих не видно было не только гор высоких, но ниже самых посредственных возвышений. 36 верст места были совсем безводные; но при конце сего расстояния находилось озеро Карасай называемое, кое избрали мы местом нашего отдохновения.

|Лагерь при озере Карасай, 296 верст расстоянием от границы.| Между озерами Сасикул и Карасаем находится небольшой кустарник, Киргисцами Кукриак именуемый. Он не имеет никакого сходства с растениями свойственными нашим землям; а по тому требует особливого описания.

Сколько мне приметить случилось, то сей род кустарника не произрастает на земле [35] свойственной прочим растениям; но желтоватая и с песком смешанная глина производит сие растение. Корень его лежит весьма близко от поверхности земной, и видом своим имеет великое сходство с огородною морковью. От него к верху распространяются тонкие отрасли, облегшие в округ его весьма густыми ветвиями, на коих листочки тонки и к концу остры, на подобие пихтовых листьев. Самая превосходная вышина сего кустарника не бывает более аршина, и толщина у корня в округ не более двух вершков. Деревцо само собою нарочито твердо. Кора его подобна осиновой коре. Приметно, что в тех местах, где земля производит сие растение, других трав или очень мало, или совсем не бывает.

От озера Карасая в 23 верстах посреди пространной долины, лежащей меж двух пологих гор, находится соленое озеро, на поверхности которого садится мелкая самосадка. От берегов сего озера начинается зыблющий песок, продолжающийся на 40 сажен в длину; по том находится вязкой ил, по коим плавает соленой тузлук; местами ж лежит тонким слоем и самая самосадка. От оного далее начинается настоящий слой соли толщиною от одной до двух четвертей: под ним по всему пространству озера находится серый и черный ил. Тузлук сей нарочито солон, и соленостию своею кажется ни мало не [36] уступает Индерской соли, находящейся около селений Яицких козаков. Но здесь не можно достать оной такого же количества, как в сем последнем; ибо вся длина сего озера не более трех верст, а в ширину от 700 до 800 сажен. Тамо находится на песках великое множество различных инсектов, кои летая во время лета упадают в тузлук, плавающий поверх песков, и тамо, покрыты будучи приставшими к ним солеными частицами, остаются невредимы. Собрав их довольное количество, положил я их на малое время в чистую воду, где они очистились от покрывающей их соли.

|Лагерь при безымянном озере, 323 версты расстоянием от границы.| По другую сторону вышеописанного озера начинаются нарочитой вышины горы, из под подошвы коих текут малые источники соленых вод, скрывающиеся в песках на берегу озера лежащих. За оными горами расстоянием в 4 верстах, при небольшом пресном озерке войска расположились лагерем и пробыли до другого дня.

|О Киргизских чародеях.| Хотя во все дни нашего путешествия по степи время было весьма холодное; но холод и буря, бывшая 23 числа, превосходила все прочие дни: ибо к полудню упадал небольшой снег. Суеверные Киргисцы приписуют сей холод своим Яйдъчам, кои суть чародеи сего народа. Они говорят, что сие отменное действие воздуха сделано ими для того, дабы [37] кони не были утомлены весенним жаром. Сему роду людей приписуют они такие странные действия, какие только может вымыслить народное суеверие. Гром, дождь, буря, снег и чрезмерно знойные дни имеют они силу делать, когда только им вздумается; что, сказывают, будто бы они делают способом некоего волшебного камня.

Отсюда подвигаясь далее к востоку, находится другое соленое озеро, Киргисцами Карасай именуемое, лежащее в 5 верстах от утреннего нашего стана, бывшего при безымянном озере. Сие так, как и первое, окружено со всех стороне холмами и пригорками, с коих смотря на озеро, представляется вода как бы вечным льдом отягощенная, по причине твердой соли на подобие льда поверхность оного покрывающей. При начале берегов его лежит мяхкой песок, по коим прошед не большое расстояние начинается твердая и весьма прозрачная самосадка, по которой не только пешим людям, но и с лошадьми без всякой опасности ходить возможно. Сия затверделая самосадка состоит по большой части из малых четвероугольных катышков, сростшихся один с другим так крепко, как бы самая горная соль. Полуденный берег сего озера состоит весь из твердой и при солнечном сиянии делающей приятной блеск самосадки: но сие удивительно, что к северовосточной [38] стороне находится один только соленый тузлук, плавающий поверх лежащего тамо илу; однако ж так глубоко, что во многих местах более трех аршин глубины его. Вероятно, что сия жидкая материя в жаркие дни такожде превращается в твердую самосадку, как то уверяют живущие около сего озера Киргисцы. Но тому причиною, что другая часть озера остается на всегда покрыта твердою солью, есть ничто иное как то, что она лежит ближе к полудню, и получает всегда большую силу солнечного жару, превращающего жидкой тузлук в твердую самосадку, нежели та часть, коя имеет склонение свое к северной стороне, и сверх того от лучей солнечных защищаема холмами и горами. Самая превосходная толщина затверделой самосадки не более трех четвертей; а за оною далее во глубину находится жидкий тузлук и зеленый ил. Может быть уменьшение твердого соленого слоя происходит от весеннего разлития вод и от дождей, в сие время здесь весьма часто случающихся, кои лиясь в озеро с высоты окружающих его гор, превращают затверделую соль в жидкой тузлук, коего плавает великое множество поверх песку и илу. Сие озеро распространяется от востока к западу, длиною близ четырех верст, а всею окружностию от 8 до 10 верст. По среди оной находятся удивительные слитки соли, облившиеся иные в [39] округ растения, представляя ветьви его не только в наисовершеннейшем виде, но еще как бы некиими плодами обремененные; другие в округ мелкого камня и камыша. Что касается до вкусу, до виду и до белизны сей соли; то она, естьли не превосходит, верно не уступает славнейшей Илецкой соли: но жалко, что сие столь полезное произведение натуры находится в местах отдаленных и необитаемых. В прочем, естьли б источники здешних рек изобиловали лесом так, как реки текущие в Соликамских пределах; и естьли б понадобилась сия соль для довольствия народа, живущего по Оренбургской линии: то можно бы реку Камышлу обратить такожде в пользу сего отправления водяным путем; как то уже описано выше сего.

Естьли есть что примечания достойного в сем озере, то один соленый источник, текущий от восточного конца озера и течением своим стремящийся на высоту увала, куда прошед более полуверсты скрывается по том в находящиеся там водоротвины. Я не ведаю и не мог сыскать причины, от чего б вода могла стремиться течением своим на высоту: но что сие истинно, тому я сам свидетель.

От сего озера проехав некоторые возвышения, каменными холмами украшенные, находятся колодези, вырытые без сумнения бежавшими чрез места Калмыками по причине [40] худых озерных вод, в коих почти во всех чувствительна или горькость или соленость, противная к употреблению в питие. Прорытые места подали мне случай рассмотреть слои тамошней земли. Верхний слой есть серый песок, лежащий толщиною от двух до трех четвертей: за ним следует мягкой чернозем, который без сумнения составлял некогда поверхность сей земли; но по времени покрылся песком нанесенным ветрами с песчаных гор, озер и реке. За черноземом следует паки песок с прожилками желтой земли; за ним зеленоватая глина; потом является уже вода выходящая из недр земных. И так вся глубина от верху земли до подземных источников не более двух сажен; а в других местах и гораздо выше сего оказывается пресная вода.

|Лагерь при безымянном озере, 354 версты расстоянием от границы.| Проехав небольшое расстояние от вышеописанных колодцев, расположилися лагерем при безымянном озере, лежащем в 31 версте от утреннего нашего стана.

В сих местах находится некоторый род птичек, Киргисцами Тилегус имянуемых. ростом и прочими частьми тела весьма походят они на куропаток; но различаются от оных разноцветными перьями своими, и тем еще, что они имеют ноги сходствующие больше с звериными лапами, нежели с птичьими ногами. Такого роду птичку козаки наши поимав живую [41] в гнезде и принесли ко мне. Два дни возил я ее с собою; но не находя сродной ей пищи, принужден был на конец сделать из нее чучело, которым я так же мало пользовался, по причине, что оно, сделано будучи в степи во время сырой погоды, не могло довольно высохнуть; а по тому при наступлении жарких дней и со всем испортилось. Мясу сей птички Киргисцы приписуют силу исцеления беснующих людей. Они иссуша его и истолкши в мелкой порошок, дают пить с водою болящим таковым недугом.

|Лагерь на песках Джидель Мамут, 384 версты расстоянием от границы.| Отсюда начинаются пески, именуемые Джидель Мамут, лежащие между полуднем и востоком. Путь от сего места был чрезмерно трудный: ибо должно было непрестанно восходить с одной песчаной горы на другую еще вышшую. Не видно было там ничего примечания достойного, кроме трех горьких и соленых озер, находившихся на самом пути нашем. На них так, как и на вышеописанных озерах, садится тонким слоем горькая и соленая самосадка. Такого состояния вся сия земля, и такого то свойства большая часть здешних вод. Чрез 30 верст от утреннего нашего стана прибыли мы к небольшому пресному озеру, в коем утомили мы жажду свою и пробыли до другого дня, имея самую нужную пищу для утомленных наших коней. [42]

На другой день путешествие наше было таковыми же песчаными местами, как и прошедшего дня; и тягость пути тем больше умножалась, чем далее входили мы в средину сих песков. Тамо ростет великое множество степного ревеню: и сие почти единое растение произращает сия бесплодная земля. При берегах находящихся там соленых озер находится довольное число мелкого тальнику, коего со всем не видно было нам, прошед близ 400 верст от границы; а больше еще оного увидели приближась к некоему соленому источнику, текущему с востока в реку Тургай, при соединении с которою имеет он уже пресную воду: так сказывают о том Киргисцы кочующие в сих местах. Переехав на другую сторону сего источника и по нем подвинувшись в верх небольшое расстояние, расположились мы лагерем при малом пресном озерке, лежащем в 29 верстах от прежнего нашего стана.

|Лагерь при песках Джидедь Мамут, 413 верст от границы.| К вечеру сего дня прибыл к главному начальнику сего корпуса толмачь, посланный от подполковника и легких войск атамана Могутова с известием, что он со всеми под предводительством его находящимися людьми приближается к реке Иргизу, и что он в скором времени надеется соединиться с войсками впереди его идущими. Сия весть была всем приятна в рассуждении малолюдства нашего. [43]

|Лагерь при озере, 420 верст расстоянием от границы.| Далее от сего места по пути ведущему к речке Улкиаку находятся места безводные, песчаные и неимеющие обильных конских кормов; а по тому нужно было сделать некоторое отдыхновение коням, дабы наутрее с меньшим отягощением оных пройти расстояние бесплодных месте без раздыху. И так сей день прошли мы не более 7 верст от утреннего нашего стана: по том расположились лагерем при пространном пресном озере, где в рассуждении облегших в округе его лугов конские кормы были привольнее прежних мест. Остатки сего дня употреблены были для отправления нарочных людей с письмами к Киргис Кайсацкому Хану, равно как и к г. Оренбургскому губернатору с требованием скорой высылки провианта, дабы предупредить недостаток, могущий в противном случае нанести дурные следствия всему войску.

|Лагерь, 450 верст от границы. Маия 1 дня.| Наутрее путешествие наше было к востоку местами не заключающими в себе ничего более, как только соляные озера, всеобщее изобилие сих бесплодных мест, Киргиские кладбища, песчаные пригорки и у долы. 30 верст отъехали мы в сей день; по том расположились лагерем при месте безводном, но обильном конскими кормами.

Отсюда предприяли мы путь к речке Улкиаку. В 20 верстах от утреннего нашего стана находилось славное Киргис-Кайсацкое [44] кладбище, в котором погребен знатнейший их Абул Хаир Хан, отец ныне управляющего ими Хана. На сем месте убит он был подлогом некоего Салтана средней Киргис-Кайсацкой орды, который, ненавиствуя его могуществу в народе, подкупил живущих близ себя Киргисцов на погубление его; что и удалось им исполнить нечаянным нападением на него. Ханская могила сделана из нежженого кирпича, обмазанного белою глиною, на подобие четвероугольной палаты. На западной части сего здания находится нарочитого пространства отверстие, служащее вместо ворот построенного домовища. Вошед в оное найдешь там основание гроба, сделанного из глины: за оным следует яма, в которую заключено тело усопшего в одежде обыкновенной и с некоторыми военными снарядами, как то с саблею, копьем и со стрелами.

Киргисцы признают сего умершего Хана за святого, производя сие из следующего заключения. От того места, где лежит ногами усопший, выросло нарочитой величины ветловое дерево, покрывающее ветьвями своими восточную часть над ним поставленного здания. Не надобно было иметь большого свидетельства к заключению о сей святости, как сего по случаю тамо выросшего дерева. Все Киргисцы чтут с благоговением его могилу, и приписуют ему творение различных чудес. В день всеобщего поминовения толпами сбираются туда [45] Киргисцы, и принесши ему моление и жертву отдирают по небольшому лоскутку от своей одежды, и вешают оные на ветьви выросшего тамо дерева; где такожде кладут клочки волосов своих в знак народного соболезнования о нем. Противу домовища Ханского сделана четвероугольная каменная ограда, длиною и шириною по 12 аршин. Сие есть то самое место, где бывает жертвоприношение в день поминок. С полуденной стороны сделаны там пространные ворота, в которые обыкновенно вводят жертвенной скот, и тамо его убивают.

В округ Ханского кладбища находится еще множество других, которые искуством строения не только не уступают, но еще и превосходят первое. Иные из них сделаны на подобие четвероугольных же палат, другие круглые на подобие башни; прочие ж могилы осыпаны землею, коя покрыта с верху коврами, сделанными из камыша, и обвитыми синими и красными бумажными нитками. На них положено небольшое число пороху и свинцовые пули, кои Киргисцы обыкновенно кладут на могилы своих рыцарей. За два дни до приезда нашего к сему кладбищу Киргис-Кайсацкий Нурали Хан со всеми бывшими при нем людьми отправлял там поминки отца своего. В жертву была убита тучная лошадь.

От сих кладбищ к полунощи день езды находится чрез большой бор, [46] Киргисцами Ара-Карагай называемой. В длину он по словам их распространяется верст на 80, в ширину от 10 до 20 верст. В нем великое множество медведей и лисиц. В окружностях сего леса самые наилучшие кочевья Киргисцов меньшой орды.

|Лагерь при речке Улкияку, 477 верст расстоянием от границы.| В двух верстах от Ханского кладбища протекает речка Улкиак, чрез которую переправились мы способом построенного моста ¹². Оттуда прошед небольшое расстояние, расположились лагерем при источнике меньшего Улкиаку, находившемся в 27 верстах от утреннего нашего стана.

|Лагерь при песках Чеколак Кум, 537 верст расстояньем от границы.| Приближась к сему месту прибыл к главному предводителю от Киргис-Кайсацкого Нурали Хана переводчик Матвей Арапов, бывший у него с некоторыми делами от г. Оренбургского губернатора Рейнсдорпа. Чрез него изъяснял он неудовольствие свое в рассуждении нескорого продолжения нашего похода, и требовал всевозможнейшего поспешения: в противном случае не хотел он ждать более трех дней наших войск; но пойдет далее в степь за Калмыками один со своею ордою, и сделав последний опыт своего щастия возвратится во свояси. Хотя огорчения, которые [47] он от сего чувствовал, показывали совершенное его неведение о тех обстоятельствах, кои удерживали нас быть подобно скорым в походах, как его ни чем необремененная орда: однако ж, чтобы удобное склонить его ко ожиданию, и представить ему невозможности исполнить его желание без ущербу казенных лошадей; то главный предводитель признал за нужное, отправить к нему одного из штаб-офицеров; к чему назначен был г. подполковник Рычков, неоднократно бывший в его улусах, и знаемый не только им самим, но и прочими орды сей начальниками. Пользуясь сим случаем, столь удобным для примечания обрядов Киргис-Кайсацкого народа, на рассвете другого дня отправился и я обще с вышеупомянутым подполковников. В 27 верстах от песков Джидель Мамут начинаются другие пески, именуемые Чеколак Кум, лежащие от востока, к западу в ширину более 80 верст; и сие расстояние надлежало ехать местами неимеющими ни озер, ни источников, а довольствоваться водою в прорытых Киргисцами колодцах, в которых вкус воды так же не весьма приятен по причине природной их солености. На песках находятся некоторые растения, кои удобны больше для любопытства ученым, нежели для награждения недостатка нашего в конских кормах. В одной долине, кою нашли мы несколько избыточнее [48] травою в сравнении с другими местами, препроводили мы ночь, коя застигла нас в сих местах, отъехав в сей день более 60 верст.

Приехав на место нашего отдыхновения, усмотрели мы вдали курившийся дым, который, по уверению Киргисцов, исходил из урочища именуемого Сары Капа, то есть, желтые пески, находившегося впереди нас по другую сторону источника Тургая. Сей зажженный огонь был знаком места Ханского стана, и служил маяком приближающимся к нему Российским войскам.

Комментарии

1. В сих местах находится великое множество диких свиней. Передовые наши козаки убили одного превеликого борова, в котором нашел я камень зараждающийся во внутренности сего животного. Сей камень находится в самом сычуге его, величиною и видом подобный голубиному яйцу, и отличается от простого камня легкостию и мягкостию своею. Я не мог приметить, чтобы в сычуге имел он особливое место, откуда б он был неподвижен; а потому казалось мне, что находимые в сих животных камни не в них зараждаются: но вероятнее, что они каким ни будь случаем глотают их вместе с употребляемою ими пищею. Известно, что Яицкие козаки кабаней камень употребляют для излечения различных болезней, и приписуют ему странные и невероятные действия во время женских родов.

2. Река Камышла течет с востока в реку Орь по большой части неровными плиосами, так что инде ширина 7, а инде и 15 сажен. На берегах ее ростет изредка тополевый лес. Рыбы в ней, суть такового же роду, как и в реке Оре.

3. Сей мармор ежели не превосходит, то верно ни в чем не уступает белому мармору, находящемуся в Италии в горах той земли.

4. В сих местах находится отменный род степных мышей, Киргисцами Джилкис Сыскан именуемых. Возраст их таков же, как и обыкновенной домовой мыши: и сие одно принуждает причислять их к роду мышей. В прочем шерстью своею подобны они больше бурундукам, находящимся в Камских лесах: ибо они имеют на хребте своем такие же черные полоски, как и у означенных зверей. Жилища их в земных расселинах и норах, откуда выходя не редко служат пищею хищным птицам. Сами они питаются степными растениями.

5. Имя сего вожака Матень. Он сродник самому Хану, и почтен во всей орде по своему разуму. Он уверял нас, что естьли бы мы его могли иметь вожаком прибывши к реке Камышле; то он провел бы нас там прямо, чтобы мы могли быть впереди у Калмык.

6. Тарханство у всех степных народов есть некая степень княжества. В народе ежели не превосходят, то верно не уступают они силе Ханской.

7. По озерам лежащим в сих местах находится отменный род красноногих куликов. Перьями они почти совсем черные, кроме того, что на груде и на брюхе имеют по небольшому числу белых перьев Величиною они не превосходят обыкновенного степного кулика.

8. Название сего озера ни мало не сходствует с естеством его воды; ибо вкус оной нарочито приятен. Величина оного окружностию версты четыре.

9. Беркутов Киргисцы учат весьма искусно ловить корсаков, лисиц и волков. Сей род птиц почти то ж самое, что и орел.

10. Пленников вообще все Киргисцы называют Ясырями. Яицкие Казаки именуют их таким же именем.

11. Между Киргисцами есть столь богатые скотом, что одна семья имеет до 20,000 лошадей и до толикого ж числа овец. Сие многочисленное скотоводство мало требует их трудов и попечения; ибо как лошади, так и овцы не только летом ходя по степи питаются растениями, но и зимою, хотя бы оные и снегом были покрыты.

12. Речка Улкиак течет с полудня в реку Иргис. По ней мелей очень мало; и то самое принудило к построению моста. Шириною она от 4 до 8 сажен; берега имеет крутые.

Текст воспроизведен по изданию: Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в Киргиз-кайсацкой степи, 1771 году. СПб. 1772

© текст - Рычков Н. 1772
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info