СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

К ВОПРОСУ О ГРАМОТАХ ХОДЖИ АХРАРА

I

В рукописных хранилищах Ташкента сохранилось несколько свитков вакуфных грамот ¹ XV в., составленных от имени известного мистика Ходжи Ахрара. Документы эти, по объему равные целой книге, полны разнообразных и важных сведений по экономике, исторической географии, земле-и водопользованию, истории ирригации, социальных и юридических отношений на территории нынешнего Узбекистана.

В связи с открытием неизвестного до сих пор старейшего списка этих грамот, в настоящем очерке дается их внешнее описание, делается попытка решения вопроса об их датировке и приводятся некоторые данные об их содержании.

Ходжа Убейдулла, сын Махмуда, по прозванью Ходжа Ахрар, благодаря своим огромным богатствам и политической власти, которую он имел при султане Абу-Саиде (1452-1469), пользовался большим влиянием и известностью не только в Средней Азии, но и за ее пределами. Об этом можно судить по многочисленным упоминаниям в исторических и литературных произведениях, например, в мемуарах Бабура, в сочинениях Абдуррахмана Джами и Алишера Навои, в исторических хрониках той эпохи. До нас дошли хорошо сохранившиеся рукописи сочинений самого Ходжи Ахрара: «Вехи познавших истину» — основной труд его по суфизму; «Послание родительское», по поводу которого существовал восторженный отзыв Бабура; толкование на четверостишие мейхенейского старца и др. Очень распространены сочинения, посвященные жизнеописанию Ходжи Ахрара, особенно «Рашахат айн-ал-хайат» ас-Сафи, который имеется во множестве рукописей и был неоднократно издан литографически.

Ходже Ахрару посвящено несколько работ русских историков-востоковедов. В 1895 г. в петербургском сборнике «Восточные заметки» была помещена статья Н. И. Веселовского «Памятник Ходже Ахрару в Самарканде»; ² в 1896 г. в Ташкенте была издана легенда о Ходже Ахраре, переведенная с персидского М. Айдаровым и снабженная примечаниями Н. А. Комарова; ³ затем появились две статьи В. Л. Вяткина: «О Ходже Ахраре» и «Из биографии Ходжи Ахрара», ⁴ а также [237] отчет о докладе В. В. Бортольда «Улугбек и Ходжа Ахрар»; ⁵ ряд страниц, посвященных Ходже Ахрару, содержится в работах В. В. Бартольда «Улугбек и его время» ⁶ и «Мир Али Шир и политическая жизнь»; ⁷ затем в работах А. 1О. Якубовского, посвященных характеристике общественной жизни в эпоху Навои и в статье Р. Н. Набиева «Из истории политико-экономической жизни Мавераннахра XV в.» ⁸.

При всем том вопросы, связанные с оценкой личности и общественно-политического значения деятельности Ходжи Ахрара, как и многие другие вопросы социально-экономической и политической жизни того времени, пока еще далеко не изучены. Вот почему привлечение новых источников отвечает назревшим потребностям исторической науки.

II

Известны три неполных списка вакуфных грамот Ходжи Ахрара.

Первый список, принадлежащий Институту по изучению восточных рукописей Академии Наук УзССР (этот список будет называться в дальнейшем изложении «списком ИИВР»), лет пятьдесят тому назад находился в распоряжении В. Л. Вяткина и был использован им в части историко-географического материала для статей: «К исторической географии Ташкентского района» ⁹ и «Материалы к исторической географии Самаркандского вилайета» ¹⁰.

Второй список, частично опубликованный В. В. Бартольдом в отчете о командировке в Туркестан 1902 г., ¹¹ в архиве сыр-дарьинского областного правления, где его читал В. В. Бартольд, не сохранился и мог быть использован нами лишь постольку, поскольку он процитирован Бартольдом.

Третий и самый старый список тех же грамот Ходжи Ахрара обнаружен в фонде бухарских вакуфных документов Центрального исторического архива УзССР в Ташкенте. В литературе, насколько мне известно, этот список до сих пор не упоминался.

Других списков вакуфных грамот Ходжи Ахрара, кроме трех вышеупомянутых, пока не имеется. Оказалось, что грамога № 9 списка ИИВР, обозначенная чиновником поземельно-податной комиссии тоже как «вакуфный документ Ходжи Ахрара», не исходила от Ходжи Ахрара, а лишь трактовала о пожертвовании недвижимостей в пользу его мазара другими лицами.

Список грамот Ходжи Ахрара, хранящийся в ИИВР, представляет весьма объемистый свиток, склеенный из 39 листов бумаги, позже наклеенных на материю. Длина всего свитка — 18 м 30 см; длина первого, полустертого и продырявленного листа — 25 см; длина восьмого листа — 26 см; двадцать пятого — 40 см и тридцатого — 16 см; все остальные листы имеют примерно одинаковую длину — около полуметра.

В местах склеек, сделанных весьма тонко и тщательно, приложено по две печати. Одна из них, маленькая овальная печать с надписью: «Сейид эмир Маасум» (1785-1800), имеет в длину 18 и в ширину 12 мм. Вторая, круглая печать, 28 мм в диаметре, пока не прочитана; по виду она может принадлежать верховному казию того времени. [238]

Укороченный размер некоторых листов бумаги, из которых склеен свиток, объясняется его дефектностью: начало утрачено; бумага первого листа местами стерта почти в порошок и имеет огромную дыру посредине; конец свитка потрепан и оборван, но без ущерба для текста, который заканчивается, не доходя до дефектных мест; части восьмого, пятнадцатого, двадцатого листов отрезаны, а оставшиеся концы их грубо склеены без обычного приложения печатей в местах склейки.

Примерно треть свитка (начало его) приклеено к старой и добротной материи «буз» кустарного среднеазиатского производства; местами документ вторично наклеен на более редкую материю худшего качества, вроде мешковины. Остальные две трети свитка наклеены на фабричный коленкор, когда-то белый.

Список ИИВР — самый большой и полный из сохранившихся; он содержит всего 1275 строк; расстояние между строками — 1½ см., в каждой строке — по 95-100 букв; поля с правой стороны шириной в 6-7 см.

Почерк крупный, красивый и четкий; затруднительно чтение только первых 30 строк вследствие ветхости материала. Не вдаваясь в частности, отметим, что в общем почерк этого списка есть типичный среднеазиатский насталик, характерный для бухарских документов от XVII и до XIX в.

Общая палеографическая картина не расходится с нашим представлением о документах конца XVIII в., и отнесение списка ИИВР ко времени правления эмира Маасума (Шах-Мурада) не возбуждает особых сомнений.

Список ИИВР содержит почти полностью текст трех вакуфных грамот Ходжи Ахрара с тремя краткими подтвердительными постановлениями об их правильности казня Фахра, сына Абу Мансура, и две грамоты типа «махзар» (т. е. протокол) с разбором исков по поводу этих же вакуфных имуществ.

В «Отчете о командировке в Туркестан» В. В. Бартольда не приводится никаких сведений о внешнем виде того списка, который находился в сыр-дарьинском областном правлении; сказано только, что это была копия, сделанная в 1875 г. с оригинала 1533 г. Приведенный В. В. Бартольдом текст почти дословно совпадает с частью третьего вакуфного документа из содержащихся в списке ИИВР. Сделанная В. В. Бартольдом датировка оригинала этого документа вызывает ряд недоумений; к этому вопросу мы вернемся еще ниже. Проф. А. А. Семенов любезно сообщил мне, что в 30-х годах он читал, повидимому, этот же экземпляр, хранившийся в деле № 244 архива Сыр-дарьинского областного правления за 1892 г., по тогдашней описи № 16. В настоящее время найти эту грамоту в указанном фонде не оказалось возможным. В предоставленных мне А. А. Семеновым неизданных его заметках говорится, что размер грамоты был около 2 м, и в конце ее имелось указание, что она списана с оригинала XVIII в. в 1875 г..

Список Центрального исторического архива УзССР по внешнему виду представляет свиток, скрученный из бумажной полосы длиной в 6 м 90 см; ширина его в начале — 33.5 см, а в конце или внизу — 21 см. Начало и конец свитка утрачены, левый край потрепан и частично уничтожен грызунами, особенно сильно (почти наполовину) в нижней части документа. Кроме того, из середины свитка вырезан кусок, содержавший, судя по списку ИИВР, около 30 строк текста.

Свиток склеен из 15 листов разной длины — от 25 до 50 см каждый. Все листы наклеены на другую бумагу и в некоторых местах на материю. [239]

В местах склейки основных первоначальных листов, составляющих свиток, приложена круглая печать с именем казня Абдул-Авваля, сына Абдул-Вахида. На каждой склейке имеется по два оттиска этой печати, за исключением того места в соединении второго и третьего листов, где, как указано выше, вырезана часть документа.

Диаметр печати — 27 мм; кружок ее разделён на две полуокружности, причем надписи в каждой из них читаются справа налево и от диаметра к дуге; надпись в нижней полуокружности вырезана низом вверх по отношению к верхней, и, чтобы прочитать нижнюю часть, надо перевернуть свиток на 180 градусов. Каких-либо других печатей, кроме описанной, на документе нет.

С правой стороны свитка имеются поля шириною около 5 см, слева же, как обычно, строчки тесно громоздятся одна над другой до самого края бумаги, и так как края потрепаны и отчасти уничтожены грызунами, то окончания многих строк утрачены и могли быть восстановлены лишь благодаря наличию лучше сохранившегося списка ИИВР.

Список ЦИА содержит всего 470 строк; расстояние от середины одной строки до середины следующей — около 1,4 см.

Почерк, более убористый и мелкий, чем в списке ИИВР, по характеру тоже весьма отличен. В целом, почерк списка ЦИА можно назвать насхом; в течение последних трех с половиной столетий этот почерк при написании документов в Средней Азии не употреблялся.

Имя, вырезанное на единственной печати списка ЦИА, не удалось пока сопоставить с каким-либо из имен казиев, известных по другим источникам, ¹² поэтому датировка этого списка не установлена с достаточной точностью. По палеографическим данным, он мог быть написан в конце XV или в начале XVI в. Во всяком случае, это самый старый из известных до сих пор списков грамот Ходжи Ахрара. Приблизительно через 300 лет переписан список ИИВР, а самый поздний — список В. В. Бартольда.

Сличение списков и подробное изучение текстов приводят к убеждению, что ни один из этих списков, в том числе и самый ранний — список ЦИА — не является основным подлинником грамот. Обилие неисправленных описок, ошибок, повторений и пропусков, которые явно сделаны при невнимательной переписке с какого-то другого оригинала, не дает возможности признать старейший список ЦИА основным подлинником. К тому же тщательное сличение списков ЦИА и ИИВР приводит к выводу, что последний не был переписан со списка ЦИА: он не только не копирует многочисленных описок и повторений, имеющихся в списке ЦИА, но содержит ряд фраз, пропущенных там целиком, и не вырезанных впоследствии, а пропущенных при переписке. Стало быть, копии были сделаны с какого-то другого оригинала.

Копии могли быть сделаны почти одновременно с подлинником: известно, например, что вакуфные грамоты Газан-хана (1295-1304) были составлены сразу в семи экземплярах, из которых один хранился у мутаваллия, другой в Мекке, третий в Тебризе, четвертый в Багдаде, а пятый, шестой и седьмой — неизвестно где ¹³. По палеографическим данным, вполне допустимо предположить, что список ЦИА был одной из подобных копий, написанных почти одновременно с подлинником. [240]

Но в таком случае естественно было бы видеть на этом списке печать Фахра, сына Абу-Мансура, а не другого казия.

Возможно и другое предположение — что эта копия была переписана несколькими годами позже подлинника. В тексте второй вакуфной грамоты Ходжи Ахрара (по списку ИИВР) содержится пожелание учредителя вакфа о том, «чтобы раз в несколько лет, по усмотрению мутаваллия, он возобновлял эту вакуфную грамоту; затем приглашал бы справедливых свидетелей прослушать содержание подлинника и затем засвидетельствовать правильность копии... и таким образом пусть поступают из века в век; а содержание этой вакуфной грамоты пусть всякий раз вновь вписывают в казийскую книгу».

Таковы вкратце соображения по поводу датировки старейшего списка. Перейдем теперь к вопросу о времени составления не сохранившегося оригинала.

В двух параллельных и независимых друг от друга списках ИИВР и ЦИА, в конце первой вакуфной грамоты содержится одна и та же дата ее составления: месяц раби-уль-ахир 894 года хиджры, что соответствует марту — апрелю 1488 г. н. э. Таким образом, из текста первой грамоты видно, что она составлена за год с лишним до смерти Ходжи Ахрара.

Вторая и третья вакуфные грамоты не датированы. Махзары по поводу исков об этих вакфах датированы 940 г. хиджры, т. е. 1533 г. и. э. В середине текста второй вакуфной грамоты встречается еще одна дата: раби-уль-сани 865 г. хиджры, т. е. январь — февраль 1461 г. н. э. Из текста видно, однако, что эта дата обозначает время покупки некоторых земель Ходжой Ахраром и ко времени составления вакуфного акта не имеет никакого отношения. Утверждение В. Л. Вяткина о том, что часть вакуфных грамот списка ИИВР была переписана с оригинала 864 г. ¹⁴ хиджры, таким образом, не подтверждается.

В. В. Бартольд в 1902 г. датировал оригинал третьей вакуфной грамоты 1533 годом н. э. Может быть, вследствие дефектности изучавшегося им списка не было принято во внимание, что в арабском предисловии к этой грамоте в качестве учредителя вакфа назван Ходжа Ахрар, и о нем говорится не как о покойнике, а как о лице живом. Дело в том, что в мусульманских сочинениях и документах, при упоминании лиц умерших к имени их обязательно прибавлялись выражения: «алмархум, ал-магфур, куддиса сирруху» и т. п., что значит: «в бозе почивший, прощенный аллахом, да святится тайна его» и т. д. В наших грамотах подобных выражений по отношению к Ходже Ахрару нет; наоборот, при упоминании о нем употреблены выражения «саллямахуллахутааля, зиду тауфикуху» и другие, которые могли относиться только к живому человеку.

Кроме того, краткие подтвердительные постановления после всех трех вакуфных грамот составлены в первом лице от имени казия Фахра, сына Абу-Мансура (вероятно, того самого Абу-Мансура, который засвидетельствовал своей печатью известную по исследованию В. Л. Вяткина вакуфную грамоту мавзолея Ишрат-хана и был сыном самаркандского казия Мухаммеда Али Мискина, современника Улугбека). Этот же казий Фахр, сын казия Абу-Мансура в грамоте 1533 г. — махзаре с; разбором иска по поводу вакуфных имуществ потомков Ходжи Ахрара — назван покойным. Значит, оригинал наших грамот не мог быть составлен в 1533 г. [241]

III

Несколько слов о реальном содержании грамот.

Каждая из них начинается пространным и цветистым благочестивым введением со множеством цитат из корана, хадисов (священных преданий) и пр., содержащим восхваления аллаха, пророка Мухаммеда и рассуждения о пользе обращения имуществ в вакф. Затем объявляется пышнейший и многословнейший титул Ходжи Ахрара, «по мановению пера которого устанавливается спокойствие рабов и послушание непокорных». Далее говорится, что этот святейший шейх обратил в вакф нижеперечисленные имущества в пользу своих потомков, а также на поддержание обители дервишей в Самарканде.

Среди вакуфных имуществ, перечисленных в грамотах, основную ценность составляют недвижимости; особенно много земельных угодий, расположенных в Самаркандской, Ташкентской, Бухарской и Кашкадарьинской областях. Всего по этим грамотам обращается в вакф более 800 собственных имений Ходжи Ахрара, причем многие из них были огромного размера.

Каждый включенный в вакф земельный участок описывается в отношении границ со всех четырех сторон примерно так: «...в том числе полностью селение Ильканд-и Абу Исхак вышеупомянутого района (в окрестностях гор. Самарканда. — О. Ч.).... со всеми принадлежащими ему плодородными землями и древонасаждениями из плодовых и неплодовых деревьев; западная сторона этого владения примыкает частью к землям местности Габристан, которые входят в этот вакф и будут упомянуты; северная сторона его примыкает к запретной полосе канала... и из него владение получает оросительные воды; восточная сторона его примыкает к запретной полосе (оставляемой для прохода, ремонтных работ и т. д. — О. Ч.) по берегу канала Наука, который известен» и т. д.

В некоторых случаях указывается точный размер землевладения в джерибах или танапах и в более мелких мерах земельной площади — дангах, тасуджах и хабба, а иногда и в мерах высеваемого зерна.

Многие из перечисленных в актах земельных владений Ходжи Ахрара были настолько велики, что почти сплошь занимали обширный район с множеством расположенных в нем селений, каналов, земельных угодий и пр. В этих случаях не перечислялись подряд все входящие в вакф участки, а очерчивались лишь общие границы всего района, и затем описывались чрезвычайно тщательно те его участки, которые не вошли в вакф Ходжи Ахрара. Так, например, земельный массив Розмор (современного Катта-Курганского района Самаркандской области) был настолько велик, что составитель акта предпочел описать по отдельности только исключаемые (не вошедшие в вакф) 22 частновладельческих участка, общим размером в 246 джерибов (около 60 га, что при поливном, крайне интенсивном земледелии составляло порядочную площадь), причем эти частновладельческие участки представляли как бы островки в сплошном море вакуфных земель Ходжи Ахрара.

В грамотах упоминаются следующие юридические виды землевладений: мульк, мамляка, ушри и хосса, а также земли, составляющие тийюль и суюргал (виды бенефициев) и тархан (освобожденные от налогов). Во многих случаях указана ценность земель в теньгах (серебряная монета, соответствующая примерно двугривенному).

При описании очень многих (почти половины) обращаемых в вакф земель говорится, что они были приобретены Ходжой Ахраром путем покупки у лиц, имена и титулы которых приводятся. Во второй вакуфной грамоте (по обоим имеющимся ее спискам) содержатся почти [242] целиком механически вставленные в текст несколько купчих грамот и одна дарственная. В этих купчих нарочито подчеркивается, что земли были проданы их бывшими владельцами «по доброй воле».

В одном месте говорится о земле, не купленной Ходжой Ахраром, а перешедшей к нему (интиколь йофта) от потомков эмира Таджа в Тавовисе Бухарской области. В другом месте фигурирует земля, дарованная (или пожертвованная) Ходже Ахрару Шамсуддином, Файзуддином и всеми другими «кедхуда»15 1 селения Камаш Ташкентской области

Почти каждое из имен бывших владельцев земель сопровождается прозвищем, часто означающим принадлежность к какому-либо ремеслу; встречаются названия ремесел и в топонимике. Всего в акте упоминается до трех десятков ремесленных специальностей, в том числе ремесло ткача (бафанда), ткача футы (особого сорта материи), чесальщика хлопка (наддаф), красильщика (рангрез), мельника (асьебон), хлебопека (нанвай), маслодела (раугангяр), столяра (наджар), плотника (дарудгар), кузнеца (ахангар и хеддад), медника (мисгяр), игольщика (сузангяр), сапожника (кафшдуз), гончара (куллаль), гончара, специально занимавшегося производством чашек (касагяр), мясника (кассаб), токаря (харрат), штукатура (гилькар), рисовальщика (наккаш), шорника (саррадж) и подметальщика (хакруй).

Создается впечатление, что едва ли бывшие владельцы земель были действительно ремесленниками: скорее это прозвища шейхов ордена «ходжагон» (или, иначе, «накибендийя»), которые имели обыкновение причислять себя к какому-либо ремеслу, как полезному и богоугодному занятию.

Среди встречающихся названий должностей и других социальных терминов имеются: кедивар, кедхуда, даруга, муфти, мухтесиб, имам, муэззин, суфи, шейх дервиш, султан, везир, эмир, мулазим, пайкар, мутавалли, джарчи и др., а также рабы вольноотпущенники и испольщики (каранда).

При описании земельных участков часто называются также имена лиц, которым поручено заведывание ими. Видно, что своего хозяйства у Ходжи Ахрара на его бесчисленных землях не было. Рабы, рабочий скот и сельскохозяйственные орудия, упомянутые в первой грамоте, как видно из ее текста, употреблялись только для обслуживания обители и сада при ней. Живой и мертвый инвентарь этой обители описывается в документе так: «...в том числе [обращаются в вакф] пять котлов медных больших и три малых, два блюда, один котел чугунный большой и один котел чугунный маленький, один ковш, один котелок, один котел чугунный для литья свеч, три тарелки медные, семь чашек медных, три кувшина медных, одна царь-чаша медная, семь кастрюлек медных для приготовления сладостей, семь ложек медных для накладывания плова... и в том числе [обращаются в вакф] пять лошадей, пять пар быков, три осла, четырнадцать кетменей, шестнадцать лопат, четыре коровы с телятами и семнадцать рабов». Далее рабы перечисляются поименно, с женами и детьми, и говорится, что все они индустанцы.

Вакуфные грамоты Ходжи Ахрара не единственные среди среднеазиатских документов, в которых засвидетельствовано обращение в вакф бытовых предметов, животных и рабов. Подобный же факт был исследован В. Л. Вяткиным в его, к сожалению, до сих пор не изданной монографии: «Вакуфный документ мавзолея Ишрат-хана в Самарканде» (XV в.) ¹⁶. Есть сведения о вакуфных рабах, относящиеся к [243] XIV в. из утерянной в настоящее время вакуфной грамоты Сейфуддина Бахарзи и для XVI в. — в вакуфной грамоте джуйбарских шейхов ¹⁷.

Вслед за перечислением обращаемых в вакф предметов в грамоте говорится, что учредитель вакфа завещал употреблять доход со всех вакуфных имений «на поддержание и ремонт построек, на оплату сборщиков вакуфных доходов и переписчиков зерна, на уплату налогов и затем — на дела этой обители и кухни, на приобретение котлов, блюд, тарелок, съестных припасов и оборудование худжр (комнат) — кошмы, циновки, свечи...»; «...и поставил условием, чтобы в этой обители было сто слуг из рабов и не-рабов, которые заботились бы о необходимых делах: зажигали огонь, приготовляли дрова, варили пищу, разносили ее по худжрам, зажигали свечи, расчищали снег и т. д. ...И поставил условием (учредитель вакфа. — О. Ч.) чтобы имаму мечети ежедневно выдавали по одному динару, а муэззину по полдинара; а каждому чтецу корана по динару; а для возжигания свечей ежедневно по одному адли» (в списке XVIII в. эта сумма повышена до 4 адли).

Вторая вакуфная грамота трактует о передаче Ходжой Ахраром его имуществ в вакф в пользу его потомков и на поддержание медресе, построенной им в Самарканде. Список обращенных в вакф недвижимостей начинается лавками с кладовыми и худжрами, находившимися около центраСамарканда на земле, являющейся вакфом медресе МирБурундука; к западу от этих лавок была расположена тоже вакуфная лавка эмира Аргун-шаха, к востоку — лавка, принадлежавшая падишахской казне, и мечеть продавцов шуб; к северу — караван-сарай, являвшийся вакфом самаркандского медресе Султана Шахида (Улугбека); к югу — крытый базар, причем половина крыши базара, примыкающая к лавкам, обращаемым в вакф по данной грамоте, объявляется вакфом Ходжи Ахрара, а противоположная половина крыши считается вакфом медресе Улугбека. Далее следуют земли в Ташкентской, Самаркандской и Каршинской областях. Обращается в вакф также тим (крытое торговое помещение) в Самарканде, расположенное между торговыми рядами медников, продавцов птицы, торговцев пирожками и тимом продавцов обуви. Упоминается медресе эмирзода Мухаммедсултана, медресе эмира Абука, хокако Туман-ака, мечеть мавлянэ Султан-Мухаммеда мухтесиба, мечеть Мирабон. Обращаются в вакф водяные мельницы со всем оборудованием: железным, деревянным и каменным; баня с раздевальней, общим отделением, отдельными кабинетами, кочегаркой, бассейном и садом в городе Бухаре против «нового» медресе Улугбека, т. е. на том месте, где с XVII в. стоит медресе Абдулазиз-хана; другая баня в Бухаре, к востоку от соборной мечети; затем баня в Самарканде, известная под названием «хаммом-и-кунджак»; лавки и дома в Самарканде.

Третья, самая короткая из вакуфных грамот Ходжи Ахрара, содержит описание недвижимостей в Ташкентской области, обращенных в вакф в пользу ташкентской медресе, соборной и квартальной мечетей. Часть текста этой грамоты приведена В. В. Бартольдом в упоминавшемся уже «Отчете о командировке в Туркестан» 1902 г.

Невозможно даже в самом сжатом виде изложить здесь все многообразное содержание этого ценного источника. После опубликования он мог бы стать предметом изучения для историков Средней Азии, которые, как я уверена, извлекут из него много ценных сведений.

Комментарии

1. Вакуфные грамоты — документы об исключении имуществ из гражданского оборота и посвящении их богоугодной цели, например, на постройку и поддержанию мечетей, медресе, надгробных сооружений, а иногда и в пользу потомков вакуфодателя.

2. «Boсточные заметки». Сборник статей и исследований... СПб., 1895.

3. В «Сборнике материалов для статистики Сыр-Дарьинской области», т. VI, Ташкент. 1890.

4. В газ. «Туркестанские ведомости», № 3 за 1898 г. и № 147 за 1904 г.

5. Там же, № 193 за 1915 г.

6. В. В. Бартольд. Улугбек и его время, Пгр., 1918, стр. 139 и сл.

7. Сб. «Мир Али Шир», Л., 1928, стр. 101 и сл.

8. Например, в сб. «Алишер Навои», М.-Л., 1946; сб. «Великий узбекский поэт», Ташкент, 1948.

9. «Туркестанские ведомости», № 101 за 1902 г.

10. «Справочная книжка Самаркандской области», в. VII. Самарканд. 1902.

11. Записки Вост. отд. Рус. арх. о-ва, т. XV, стр. 262-269.

12. Имя Абдулавваль носил зять Ходжи Ахрара, умерший в 1500 г. Но, во-первых, его звали «эмир Абдулавваль» и едва ли тутул «эмир» мог быть пропущен на печати и, во-вторых, нет сведений о том, чтобы этот человек когда-либо занимал должность казия.

13. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей, М.-Л., 1946, стр. 233.

14. В. Л. Вяткин. Материалы к исторической географии Самаркандского вилайета — «Справ. книжка Самаркандской области», вып. VII, стр. 3.

15. Об этом термине см. В. В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана. Л., 1927, стр. 37.

16. Рукопись хранится в библиотеке Института истории компартии при ЦК КП(б) Узбекистана под № 1288.