В начале весны 1865 года стали получаться известия о намерении бухарского эмира воспользоваться смутами Кокана, ослабленного столкновением с русскими, и завладеть Ташкентом.

Действительно, собрав значительные силы в Самарканде, эмир двинулся в коканские владения, и в апреле передовые отряды его стали уже показываться в пограничных коканских крепостях.

Такое намерение эмира и было одною из главнейших причин, вынудивших генерал-майора Черняева идти к Ташкенту, так как мы никаким образом не могли дозволить бухарцам овладеть этим богатым городом, находящимся только в 100 верстах от Чемкента.

По смерти Алимкула, убитого в деле 9-го мая, бухарская партия в Ташкенте временно взяла верх и обратилась к эмиру с просьбой о помощи. Эмир обещал ей, но потребовал предварительно присылки к нему, в виде заложника, находившегося в Ташкенте молодого коканского хана Мир-Сеита.

В ночь на 10-е июня, коканский хан был выслан к эмиру, а вслед затем в Ташкент вступил бухарский [38] отряд с Искандер-беком, который и принял начальство над городом.

Во время штурма Ташкента, бухарцы дрались против нас; знамя их взято в числе прочих трофеев и в настоящее время находится в оренбургском соборе.

Вскоре по взятии Ташкента, 25-го июня, генерал-майором Черняевым было получено дерзкое письмо от бухарского токсабы, в котором, так же, как и в письме, адресованном на имя “вельмож русских”, токсаба, именем эмира, требовал, чтобы русские отошли от Ташкента, заявляя, что Ташкент и Кокан составляют часть бухарских владений. В противном случае, эмир угрожал вооружить против русских, во имя веры, всех мусульман.

Это требование, а также известие, что эмир занял Ходжент и, сосредоточив там значительные силы, готовится идти на Ташкент, ясно выказывали неприязненные намерения Бухары.

Ответив посланным эмира, что Ташкент занят по воле государя и не будет очищен иначе, как по его же повелению, генерал-майор Черняев наложил секвестр на имущество находившихся в Туркестанской области бухарских подданных и, вместе с тем, просил оренбургского генерал-губернатора, с своей стороны, задержать в пределах России все караваны и подданных эмира.

Мера эта была приведена в исполнение в Оренбурге 13-го июля. Всех подданных эмира было арестовано 138 человек. Но вскоре бухарские купцы были освобождены от ареста; им было разрешено производить оптовую и мелочную торговлю как в Оренбурге, так и в прочих городах империи и на нижегородской ярмарке, с тем однако условием, чтобы они не отлучались из России и не вывозили своих капиталов.

Послав требование очистить Ташкент, эмир, в виду твердого ответа туркестанского губернатора, не решился однако начать военные действия и из Ходжента двинулся к Кокану.

Хотя он и успел овладеть этим городом и посадить там своего тестя Худояра, но, тем не менее, встретив упорное сопротивление кипчаков, которые успели даже один раз разбить его войска, и получив известие о восстании [39] Шахри-сабзя, эмир не решился начать военных действий против России, а потому, спустив значительно тон, отправил к Черняеву подарки и письмо за собственною тамгой, в котором, уведомляя, что им послано посольство к Высочайшему Двору, просил, чтобы до его возвращения русские войска не переходили за Чирчик.

Действительно, в конце июля, в форт № 1-й прибыл с значительной свитой бухарский посланец Судур-Наджимитдин-ходжа, бывший уже в Петербурге посланцем эмира в 1859 году.

В Казале свиделся с ним оренбургский генерал-губернатор, отправлявшийся для осмотра вновь учрежденной области.

Представляясь генерал-адъютанту Крыжановскому, Судур-Наджимитдин объявил ему, что посольство отправляется, чтобы сообщить государю императору о смерти прежнего эмира и известить Его Величество о воцарении в Бухаре Сеид-Муззафера, и, наконец, чтобы доложить различные требования и желания эмира.

Правительство давно уже убедилось, что допуск бухарских посланцев в Петербург и переговоры с ними не ведут ни к каким результатам. Веледствие чего генерал-адъютант Крыжановский, на основании предоставленного ему полномочия лично вести все сношения с Среднею Азией, отвечал бухарскому посланцу, что воля государя императора в отношении к Средней Азии ему известна, и что он желал бы лично вступить в прямые сношения с эмиром, о чем и просил Наджимитдин-ходжу написать эмиру; до получения же ответа, бухарскому посланцу было предложено оставаться в Казале.

Но эмир уклонился от прямых сношений с главным начальником Оренбургского края, и генерал-адъютант Крыжановский, не получив ответа на свое предложение, во все время пребывания в Ташкенте, уезжая в Оренбург, уполномочил вести переговоры с Бухарой туркестанского военного губернатора.

Между тем, вскоре по отъезде генерал-адъютанта Крыжановского, в Ташкент прибыл новый, третий уже, бухарский посланник, Иман-ходжа, один из самых приближенных к эмиру лиц, с письмом, в котором, жалуясь, [40] что посольство, отправленное к белому царю с изъявлениями дружбы, задержано на Сыр-Дарье, эмир просил пропустить его посла в Петербург.

На словах Иман-ходжа уверял в приязненном расположении к России Бухары, прибавляя, что эмир оскорбляется тем, что до сих пор он не видал в стенах Бухары русских офицеров, несмотря на то, что им три раза были посланы посланцы к военному губернатору Туркестанской области.

Вместе с тем Иман-ходжа рассказывал о появлении в Бухаре каких-то европейцев, прибывших туда чрез Афганистан, с разными предложениями эмиру, вполне противными русским интересам.

Посольство Иман-ходжи давало возможность думать, что эмир, убедившись в невыгодности враждебных отношений к России, действительно возвратился к более миролюбивому настроению, а потому, чтобы не давать повода предполагать каких-либо неприязненных видов с нашей стороны, генерал-майор Черняев написал эмиру письмо, с изложением условий, на которых могут быть восстановлены прежние дружеские отношения к Бухаре и снято запрещение с бухарской торговли, решился исполнить желание эмира и отправить письмо в Бухару с особым посланным, так как Иман-ходжа, словом эмира, заверял, что посланный будет возвращен не позже 35 дней.

Для сего был назначен надворный советник Струве (находившийся в Туркестанской области для топографических и астрономических работ и уже окончивший свои занятия), которому было поручено словесно разъяснить эмиру предложенные в письме условия, стараясь придать им, по возможности, миролюбивый характер.

Вместе с надворным советником Струве был отправлен, для собрания более подробных сведений относительно происков европейских эмисаров в Бухаре, а также и других данных, важных для нас в военном и топографическом отношениях, штабс-ротмистр Глуховской; в помощь к нему были даны корпуса топографов прапорщик Колесников и горный инженер-подполковник Татаринов.

В конце октября наши посланные отправились в Бухару. Первые известия об их путешествии были благоприятны: [41] они были с почетом приняты эмиром в Самарканде; но уже в конце ноября разнесся слух, что наши посланные, а также все русские подданные и их товары, в Бухаре задержаны.

Не получая никаких донесений, генерал-майор Черняев, 7-го декабря, потребовал объяснений от эмира и получил дерзкий ответ владетеля Бухары, отказывавшего в освобождении нашего посольства до тех пор, пока его посланник не будет допущен к Высочайшему Двору и не привезет ответа, из которого эмир мог бы удостовериться в действительности дружеского расположения России.

Тогда генерал-майор Черняев решился подкрепить свои требования военною демонстрациею и 12-го января двинул к Сыру один баталион пехоты, с четырьмя орудиями. Но демонстрация эта не произвела ожидаемого действия; напротив того, эмир стал собирать войска и сноситься с Хивой и туркменами, для общего нападения на Туркестанскую область.

Тогда генерал-майор Черняев усилил отряд до 14 рот пехоты и 6 сотен казаков, с 16 орудиями, переправился у Чиназа через Сыр-Дарью и 30-го января двинулся к Джузаку, по совершенно безводной степи, которую бухарцы считали лучшим оплотом своих границ.

Но чтобы и затем, до последней крайности, не начинать неприязненных действий, генерал Черняев послал новое письмо к эмиру, в котором извещал, что он идет вперед, но не с целию завоевания, а потому, что в Бухаре задержаны русские офицеры, чем оскорблен сам белый царь и все его подданные, что он идет на встречу своих посланных и возвратится, когда их встретит.

На втором переходе за Сыром было уже получено письмо от эмира, в котором он уведомлял, что русских посланных он требует в Самарканд и по прибытии вышлет в русский лагерь.

Рассчитывая, что обещание эмира, вынужденное страхом нашего движения, может быть не исполнено, генерал Черняев отвечал эмиру, что, получив письмо среди безводной степи, он идет вперед, но остановится у первой воды, где и будет ждать посланных. 5-го февраля, под Джузаком было получено новое письмо эмира, что задержанные русские выехали из Бухары и должны быть в Самарканде в тот же день. [42] К этому эмир присовокуплял просьбу не приступать ни к каким неприязненным действиям до прибытия посланников.

10-го февраля было получено третье письмо эмира, подтверждавшее прежние; но оставаться впереди Джузака, в ожидании исполнения этого обещания, было невозможно, по недостатку кормов, а потому предстояло или идти вперед и, взяв Джузак силой, двигаться к Самарканду, или отойти к Сыр-Дарье.

Генерал Черняев решился на последнее и отошел к Чиназу, уведомив эмира, что, веря его троекратному обещанию возвратить русских офицеров и не имея другой цели, он возвращается к Сыр-Дарье, где и будет ожидать исполнения слов эмира.

Но все эти ожидания оказались обыкновенными увертками азиятской политики. С отъездом генерал-майора Черняева, отозванного в Петербург, эмир продолжал переговоры с его преемником, генерал-майором Романовским, стараясь доказать, что наши офицеры задержаны им только вследствие наступления русских к Джузаку, но в то же время решительно готовился к военным действиям.

С самого начала марта бухарские партии стали появляться на правом берегу Сыра, в Зачирчикском крае, и на сообщениях Ташкента, Чемкента и Туркестана, грабя наших киргизов, стараясь перехватывать почты и производить всякие беспорядки. К 5-му апреля бухарская кавалерия двинулась к Чиназу, но была встречена и опрокинута отрядом генерал-майора Романовского, при Мурза-Рабате.

6-го числа пароход “Перовский”, идя в Чиназ из форта того же имени, где он зимовал, выше Арыса был встречен из-за густых камышей ружейным залпом бухарцев, в несколько сот человек. Орудийные и ружейные выстрелы с парохода отогнали от берега бухарскую партию. Эти попытки повторялись в тот день несколько раз. Отгоняемые выстрелами от берега, бухарцы однако, в течение 7-го, 8-го, 9-го и 10-го апреля, постоянно двигались в виду парохода. Весь заготовленный для парохода саксаул был сожжен бухарцами; поэтому командир парохода вынужден был для рубки леса высылать на берег команду, под прикрытием стрелков. 14-го апреля пароход, без всякой потери, благополучно прибыл в Новый Чиназ. С 7-го же апреля [43] появилась на левом берегу Сыр-Дарьи, против устья Крыса, значительная шайка бухарцев, под начальством садыка, с целию сжигать саксаул, заготовленный для наших пароходов, и действовать на наши сообщения. Высланный против этой шайки хорунжий Козин встретил садыка около озера Сары-Куль и прогнал бухарцев на левый берег реки. Прогнав садыка, хорунжий Козин, при дальнейшем движении вверх по реке, успел еще раз разбить эту шайку.

В Зачирчикском крае также беспрестанно появлялись бухарские шайки, которые, занимаясь барантою, беспокоили отряд полковника Краевского. Небольшие экспедиции в горы и сведения, полученные другими путями, показали, что в Зачирчикском крае находятся три главных предводителя: Рустамбек, Ишпута и Иркары.

В главном отряде, после мурза-рабатского дела, никаких партий и шаек не появлялось. 19-го апреля прибыли в лагерь послы от бухарского эмира, с письмом на имя генерала Романовского. С 18-го числа начинаются неприязненные действия бухарцев в окрестностях Ташкента. 18-го апреля одна из партий, под предводительством Ишпуты, подошла к Ташкенту на 12 верст и увела с собою трех человек 6-го баталиона, бывших в садах для рубки леса; кроме того хищники напали на нашу почту и увезли с собою одного из почтарей. Несколько джигитов, посланных с отрядом ротмистра Баранова, успели нагнать хищников и отбить у них почтаря и бумаги и кроме того захватить двух барантачей.

20-го апреля прибыл в Чиназ пароход “Сыр-Дарья”, имевший перестрелку с бухарцами, которые принуждены были отступить. В этой перестрелке с нашей стороны контужен легко в голову один стрелок, из числа 25, бывших на пароходе в прикрытии.

Для противодействия появляющимся в окрестностях Ташкента и за Чирчиком шайкам, генерал-майор Романовский Сформировал летучий отряд из 150 человек и, поручив его штабс-капитану Гребенкину, направил к Ниязбеку и на другой берег Чирчика. Из Ниязбека Гребенкин двинулся на Паркент, где, по собранным сведениям, находилась шайка Ишпуты. По приближении русских, большая часть жителей Паркента бежала в Самарек, верстах в восьми от [44] Паркента. Оставив здесь поручика Симакова, Гребенкин двинулся вслед за жителями, которых однако не оказалось: вместе с шайкою Ишпуты они бежали в горы. Едва только Гребенкин двинулся в горы, как шайка человек в 150 или 200 открыла огонь. В скором времени однако бухарцы отступили и начали преследовать Гребенкина вновь, когда он отходил к Самареку. Окружив отряд и преследуя наши войска, Ишпута неоднократно пытался броситься в шашки. Дорога шла по довольно узкому ущелью, и нашим войскам приходилось занимать высоты, выгоняя из-за камней неприятеля штыками. Так Гребенкин отступал до Самарека, где Ишпута, прекратив преследование, бросился назад. В этом деле ранены четыре человека.

Между тем, жители аулов кунградовского рода, вопреки данному обещанию, не заготовили топлива для пароходов. Сотник Крымов, взяв пять человек казаков и 40 джигитов, двинулся к Арысу, и так как возможность заготовить саксаул представляется только на левом берегу Сыра, где сидят аулы, принявшие наше подданство еще в 1864 году, то он и переправился на левую сторону реки. Бий аула, расположенного против устья реки Арыса, кроме неисполнения обещания относительно топлива, был виновен и в том, что снабжал партию садыка провиантом и людьми.

Появление русских смутило жителей, и Крымов одними только угрозами, не приводя их в исполнение, заставил киргизов заготовить саксаул. По достижении этого, Крымов возвратился в Туркестан.

Беспрерывные появления более или менее значительных партий в тылу и на наших сообщениях и расположение главной армии эмира на урочище Ирджаре делали необходимым наступательные действия с нашей стороны, тем более, что 5-го и 6-го мая получены были положительные сведения, что эмир, возвратившись из своей двухдневной поездки в Самарканд, готовится перейти в наступление. С этою целию он уже переправил часть своих войск на правый берег Сыр-Дарьи в наш Зачирчикский край. По слухам, армия эмира была весьма многочисленна; она состояла из сарбазов, конных стрелков, артилерии и контингентов, собранных от разных беков, а также и кочующих в пределах Бухары киргизов. Сарбазы и стрелки, все весьма [45] исправно вооруженные, были в числе 5,000 человек; артилерии же было 21 орудие, в числе которых находилось несколько превосходивших наши батарейные; киргизов же насчитывалось не менее 35,000 человек.

7-го мая, с рассветом, чиназский отряд, в составе 14 рот пехоты, пяти сотен казаков, при 20 орудиях и восьми ракетных станках, выступил с позиции к Ирджару (В этом отряде находились: подполковник Пистолькорс с пятью сотнями казаков, ракетною командой и с шестью орудиями; капитан Абрамов с шестью ротами и с восемью орудиями; подполковник Фовицкий с восемью ротами и шестью орудиями.). Отряд имел при себе продовольствия на 12 дней, и на пароходе “Перовский”, кроме того, еще на 10 дней. Одновременно с этим отрядом двинулся, правым берегом Сыра, к Ирджару и отряд кириучинский, под начальством полковника Краевского.

В первый день, войска, при 40° жаре, сделали переход более 30 верст; неприятельская кавалерия ограничивалась только перестрелкой. От Мурза-Рабата, где войска имели первый ночлег, до передовой позиции эмира у Ирджара оставалось не более 20 верст. С рассветом 8-го мая начали показываться в виду нашего лагеря значительные шайки бухарцев. В девять часов утра произошла первая стычка казаков с бухарскою конницей, при которой бухарцы понесли урон убитыми; с нашей же стороны был ранен один казак. В двенадцатом часу явилась необходимость выдвинуть вперед артилерию и открыть огонь, который уже и не прекращался до самого окончания боя. Сделав небольшой привал, войска были двинуты в следующем порядке: по прямой дороге на Ирджар, впереди всех, следовала колонна капитана Абрамова; правее и на одной с ним высоте — колонна подполковника Пистолькорса. Сзади этих колонн следовали, в виде общего резерва, три роты стрелкового баталиона и дивизион батарейной артилерии, под начальством майора Пищемуки; обоз же, под прикрытием четырех рот и двух орудий, был под начальством подполковника Фовицкого.

Едва только войска начали движение после привала, как появились массы неприятельской конницы, окружившие наш отряд. В особенности затруднялось движение обоза, и только [46] необыкновенная распорядительность подполковника Фовицкого, который в одно время должен был распоряжаться и движением обоза, и беспрестанным отпором атак, облегчала наступление.

В какой мере вообще было затруднительно движение всех войск наших до позиции неприятеля, можно видеть из следующего: когда после дела была взята ставка эмира, то нашли, между прочим, донесение начальствовавшего передовою позицией бухарцев самаркандского бека, в котором говорилось, что русские, не успев дойти до их позиции, уже окружены и что в скором времени он заберет всех их в плен.

К пяти часам, подойдя на 1 1/2 версты к неприятельской позиции, войска наши были встречены из-за окопов сильным артилерийским огнем, а массы кавалерии буквально окружили, за исключением левого фланга, все наши войска. Тогда был выдвинут в дело боевой резерв, и вся наша артилерия была выставлена на позицию. Неприятель, подпустив наши войска на верный выстрел, производил усиленный артилерийский огонь. Под этою канонадой войска наши находились около часу. Наша артилерия, бывшая под начальством подполковника Сильверствана, принесла огромную пользу. Нельзя было не смотреть с особым уважением на наших артилеристов, которые в это горячее время действовали с необыкновенным хладнокровием и искуством. Можно сказать, что ни один из пущенных снарядов не пропал даром.

Около шести часов натиски кавалерии ослабели; капитан Абрамов, по приказанию генерала Романовского, начал наступление с пехотой, а подполковник Пистолькорс повел в атаку казаков.

Капитан Абрамов исполнил приказание с величайшим хладнокровием. Ни учащенный артилерийский и ружейный огонь, ни завалы не могли помешать движению штурмой колонны. Словом, все делалось как бы на ученье. Едва прошло полчаса — и наша пехота уже колола на завалах прислугу бухарской артилерии, а наша артилерия была впереди завалов и картечью поражала новые массы, пытавшиеся остановить наступавших.

Одновременно с колонной капитана Абрамова двинул вперед свою кавалерию и подполковник Пистолькорс. Смело проскакал он между неприятельскими завалами и, мгновенно [47] сбив бухарскую кавалерию, занял позицию впереди завалов. Вместе с тем он открыл сильный артилерийский огонь из своих шести орудий, частию во фланг неприятеля, пытавшегося задержать дальнейшее движение капитана Абрамова, а частию против начавших собираться впереди него свежих масс кавалерии и пехоты. Быстро переходя с позиции на позицию, он все более теснил неприятеля и, отбросив его, обратил в самое беспорядочное бегство. Горячее преследование продолжалось казаками на расстоянии более 5 верст.

Все поле между первыми завалами, вплоть до бухарского лагеря, было устлано трупами неприятелей. Неприятель бежал так поспешно, что не посмел даже остановиться в своем лагере, который потом найден был войсками с полным имуществом и со всеми следами только что оставленного жилья: тут были котлы с варившеюся в них пищей, дымившиеся кальяны, приготовленный чай и проч.

Наступившая в девятом часу вечера темнота заставила прекратить преследование. Только с рассветом на другой день была послана небольшая колонна для занятия второго бухарского лагеря, который еще вечером был брошен эмиром, также почти со всем его имуществом. Даже ставка самого эмира осталась в том виде, как жил в ней воинственный властитель Бухары и глава магометанства Средней Азии. В ней было найдено много ковров, диванов, кухня и множество предметов азиятской роскоши.

Во время описанных действий, кириучинский отряд полковника Краевского подошел 8-го мая, в пять часов пополудни, против Ирджара на правом берегу Сыр-Дарьи. Хотя по местности отряд этот не мог принять непосредственно участия в деле, однако появления его и нескольких удачно пущенных выстрелов из нарезных орудий было достаточно для того, чтобы оказать влияние на общий ход дела и воспрепятствовать бежавшим неприятельским партиям броситься в Зачирчикский край, где появление их было бы для нас невыгодно.

Потеря наша в этом блистательном деле состояла из 12 раненых нижних чинов; неприятель же оставил на поле более 1,000 тел.

Трофеи наши состоят из шести орудий, взятых с боя на позиции, и четырех орудий, брошенных неприятелем во [48] время его бегства. При дальнейшем движении наших колонн, может быть, еще найдутся орудия, так как, по уверениям пленных, эмир во время своего бегства успел захватить с собою только оставшиеся при нем два орудия. Уверяют даже, что и эти два орудия он вскоре бросил по дороге в Ура-тюбе и только с 2,000 конницы повернул на Джузак. В лагерях, кроме имущества, найдены огромные запасы пороха и весь артилерийский парк. Не считая боевых запасов, разбросанных по всем дорогам, по которым бежал неприятель, найдено пороху около 670 пудов, до 220,000 патронов и артилерийских зарядов без снарядов и множество ядер, гранат и прочих артилерийских припасов.

Вслед за этою победой генерал-майор Романовский двинулся вперед, занял Нау и, взяв Ходжент, отделил Бухару от Кокана.

Весь ход настоящего столкновения с Бухарой свидетельствует, что война вызвана не нами. Мы с своей стороны сделали все, чтобы избегнуть неприязненных отношений к Бухаре. Дружба с этим владением, содействуя развитию нашей средне-азиятской торговли, составляет наш прямой интерес; завоевание же Бухары, отделенной от наших пределов безводною пустыней Казиль-Кумом, как оно ни легко при настоящем положении дел в Средней Азии, не только не может быть целию наших действий, но было бы положительно бесполезно. Тем не менее, достоинство империи не позволяет терпеть безнаказанно дерзости ничтожного азиатского владельца. Если эмир дерзнул вызвать нас на бой, то мы должны стать в такое положение в отношении к Бухаре, чтобы раз навсегда оградить интересы наших подданных и нашей торговли от деспотичного произвола эмира. При настоящем положении дел в Средней Азии, не только какая-либо уступка, но всякая нерешительность с нашей стороны была бы принята за слабость мусульманским населением Азии, привыкшим уважать только силу, и много повредила бы нашему значению и нашим интересам в Азии.

Бухарский эмир, наученный тяжелым опытом, что нельзя безнаказанно оскорблять русское правительство и предъявлять неуместные и воинственные притязания там, где дело идет о мире и спокойствии сопредельного России края, наконец решился изменить свою систему и просит мира. Нам [49] неизвестны еще условия, на каких эмир намерен будет договариваться о мире: может быть, он еще не вполне поймет свое истинное положение и с свойственною азиятцам легкомысленностию и увертливостию не откажется сразу вполне от своих высокомерных притязаний. Наконец, нельзя не заметить, что на ход переговоров не может не отразиться самое положение дел внутри Бухары. Но во всяком случае безусловное возвращение в Ташкент наших чиновников, посланных генералом Черняевым, и обещание эмира отпустить всех задержанных в Бухаре русских купцов дают надежду, что дела наши в Средней Азии могут окончательно устроиться и что желание русского правительства обеспечить спокойствие и процветание занятому краю осуществится.

Текст воспроизведен по изданию: Бухарские дела // Военный сборник, № 7. 1866

© текст - ??. 1866
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1866

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info