№  121

Рапорт начальника Закаспийского военного отдела начальнику Кавказского горского управления о каджарских и английских происках в Ахал-Теке и необходимости занятия в нем опорного пункта

23 сентября 1876 г.

Последние сведения о положении дел в Ахал-Теке, о коих я доносил Вашему превосходительству с прошлой почтой и представляю теперь дополнительное донесение при рапорте №  45, слишком серьезны, — и если мы не постараемся теперь же воспрепятствовать всеми мерами этой новой ловкой выходке английских агентов в Хорасане ¹, то в самом непродолжительном времени создадим себе крайние затруднения. [259]

Тогда мы должны будем уже окончательно отказаться от самой мысли водворить когда-либо порядок и спокойствие в здешних степях, тогда не будет уже никакой возможности устроить беспрепятственное правильное сообщение между Каспием и бассейном Аму-Дарьи и обеспечить когда-либо спокойствие и безопасность на нашей вновь предполагаемой дороге со Средней Азией, тогда уже нечего и думать привлечь на эту дорогу прежних многочисленных кочевников и сделать ее людной и водной (рапорт мой №  4), тогда текинцы будут уже беспрепятственно грабить и разорять повсюду — нападать на наши караваны и транспорты, портить наши колодцы, рассчитывая, что мы к ним не придем, не решимся вступить на территорию персидских подданных так же, как и теперь не переходим за Атрек сами же. Персияне не слишком ничтожны для них: если они не смеют даже подойти близко к Гургану, к другим своим таким же верноподданным туркменам, которые безнаказанно нападают на них и обращают в бегство их регулярные войска, то тем более они не решатся никогда придти к текинцам. Словом, всё это может совершенно парализовать тогда все благие намерения и виды нашего правительства, клонящиеся к устройству этого края.

Для текинцев же тут расчёт был совершенно верен: с одной стороны, это подданство Персии избавляет их от русских, а с другой, дает им полную свободу предаваться безнаказанно их диким инстинктам и вкоренившейся в них страсти к грабежам и насилию, чем персияне уже никоим образом воспрепятствовать не могут.

По моему крайнему убеждению, мы должны воспрепятствовать этому, если же это не будет сделано, то нечего нам тогда и приступать теперь к устройству нашей военно-торговой дороги и к обводнению оной, так как первое условие для этого должно быть полное спокойствие и безопасность в крае, без чего успех этого дела немыслим, невозможен. Я уже докладывал Вашему превосходительству, что для этого нам следовало бы начать с Теке, и убежден вполне, что чем более мы будем откладывать это дело, тем более будем о том сожалеть и раскаиваться в последствии. Немыслимо будет также при этом без высылки опять отряда и продолжение дальнейших работ по исследованию Узбоя — по проводу воды в оной, по устройству вообще дел в Хиве (где события тоже не ждут), а также и по Другим важным задачам этого края. Нам остается тогда занять лишь самое пассивное положение в Красноводске и Петро-Александровске, и любоваться как на наших глазах текинцы будут все более и более неистовствовать под крылышком Персии.

Но при этом нужно ещё иметь в виду и следующее [260] важное обстоятельство: вопрос о Мерве есть вопрос времени, а от Каспийского моря ближайшая кратчайшая и удобнейшая водная дорога к Мерву и Афганистану идет через Ахал-Текинский оазис, поэтому нам никак не следует упускать теперь из рук этот оазис, который почти что был уже в наших руках, и допускать, чтоб тут стала нам на пути Персия с враждебным нам английским влиянием ².

Из представляемых теперь при рапорте №  45 писем ко мне почти от всех главных текинских ханов и старшин Ваше превосходительство изволите усмотреть, что часть их из ближайших к нам крепостей (от Кизыл-Арвата до Беурмы), извещал меня о подданстве прочих ханов из дальнейших крепостей, заверяют, что они сами остаются верными ак-падишаху и желают служить только ему одному; но и все прочие ханы, как видно из их письма и из заявлений их посланных, как бы сами стыдятся этого подданства и стараются заверить меня, что они только помирились с Персией, хотя этому явно и противоречит назначенное от Персии всем служащим жалование: феррашам 6 тыс., Нурберды-хану до 3 тыс. и прочим старшинам тоже около 5 тыс. руб., и отправление 40 почетных ханов и старшин во главе с Нурберды-ханом в Тегеран на поклон своему сюзерену ³.

Поэтому и вследствие всех вышеизложенных обстоятельств мне кажется, для нас представляется теперь достаточно оснований и побудительных причин стараться всеми силами склонить теперь Персию отказаться от этих новых своих верноподданных в предупреждение весьма возможных и неизбежных через них недоразумений и усложнений в наших обоюдных сношениях.

Затем, в тех же видах, я полагаю, было бы уже вполне своевременно и даже необходимо возбудить и вопрос о пересмотре нашей южной границы с Персией, то есть атрекский вопрос, иначе подобным недоразумением из-за неопределенности этой нашей границы и конца не будет.

Наконец, в тех же видах и во внимание тех же изложенных выше обстоятельств, — не касаясь уже тех веских доводов, кои были изложены в докладе Вашего превосходительства и в рескрипте его высочества военному министру, — я полагаю нам [261] необходимо возвратиться теперь снова к возбужденному уже Вашим превосходительством в начале этого года вопросу о движении в Теке и занятии там какого-либо пункта, хотя среди покорных нам ближайших к нам крепостей, хотя даже в Кизыл-Арвате, куда нам разрешено ходить ⁴, так как из Кизыл-Арвата мы тоже в состоянии будем держать в страхе текинцев и обуздывать их оттуда; причем так как Кизыл-Арват отстоит от Михайловского залива всего в 150-200 вер., то нам и будет довольно удобно содержать там гарнизон. Тогда только и возможно будет принять должные меры к водворению порядка и спокойствия здесь и в Хиве к обеспечению безопасности нашей военно-торговой дороги, к устройству оной и к другим важным задачам по этому краю.

Генерал Иванов, перед свиданием со мной, только что вернулся из Ташкента, где он подробно доложил генерал-адъютанту Кауфману о настоящем положении нашего текинского вопроса, выразив при том удивление, что в Петербурге не согласились на наш поход в Теке, тогда как только этим и возможно было достигнуть желаемых правительством в этом крае результатов. На это генерал-адъютант Кауфман сообщил, что в Петербурге полагают (в чем даже и он сам до этого последнего объяснения с генералом Ивановым был убежден), что Ахал-Теке имеет тесную связь с Мерв-Теке. Между тем как между ними нет решительно ничего общего; их разделяет большое пространство, занятое курдскими крепостями, и между населениями обоих оазисов не только нет ни малейшей солидарности, но даже они враждебно относятся друг, к другу, потому что подле Мерва, вследствие уменьшения воды в Мургабе, культурных земель теперь весьма немного и мервские, текинцы не пускают к себе других туркмен, избегая с ними всяких сношений. Таким образом, занятие нами какого-либо пункта в Ахал-Теке отнюдь не может вынудить нас на столкновение с мервскими текинцами.

Ваше превосходительство в письме ко мне от 14 мая, между прочим, изволили выразить: «Я с вами совершенно согласен в том, что спокойствия в наших степях и обеспечения нашего Красноводского пути мы только тогда и достигнем, когда [262] приберем к рукам текинцев. Это ещё желательно и в экономическом отношении, так как устройство этих работников будет дешевле нам стоить, нежели конвоирование транспортов, или постановка постов. Но пока они сами не подадут повода к вмешательству в их дела какими-либо резкими дерзостями, — нам приходится терпеть и выжидать случая».

Но Вашему превосходительству хорошо известно, что независимо их дерзкого нападения на бывшее наше Михайловское укрепление (при полковнике Столетове) и наш табун верблюдов в Джемалах (при полковнике Маркозове), они в конце 1874 г. истребили подле Красноводска целый аул преданных и покорных нам туркмен; мужчин перебили всех до одного, а женщин и скот захватили; в прошлом году ограбили в Кум-Себшене наш караван полковника Глуховского; в том же году они были уже до того дерзки, что проникли даже за Карабугаз и там захватили аул наших верноподданных туркмен.

Всё это прошло им совершенно безнаказанно, и до сих. пор они ещё не оказали должного удовлетворения пострадавшим при этих грабежах, несмотря на все наши внушения.

Наконец, ещё только в прошлом году они выслали к нам своих уполномоченных с изъявлением покорности и преданности ак-падишаху, а теперь обращаются с тем же к шаху.

Но самое главное с чем и Ваше превосходительство изволите соглашаться — вмешательство наше в их дела необходимо уже потому, что без этого мы не можем предпринять ничего для благоустройства здешнего края и для приведения в оном в исполнение тех важных задач, кои преподаны уже нам высочайшей волей.

Затем, каких же еще более резких дерзостей с их стороны, каких ещё поводов нам остается ожидать от них, после только что приведенных. Они, видимо, пользуются нашим долготерпением — и дерзости их с каждым днем растут все более и более. Но если это ещё было до персидского подданства, когда их пугало постоянно наше движение к ним, то чего же можно ожидать от них, теперь, когда они будут под кровом Персии и Англии, — нежели нападения на Красноводск или истребления, какой-либо нашей команды.

Итак, для того, чтобы расстроить интриги этих двух дружественных нам наций и вместе с тем привести в исполнение высочайшее повеление касательно устройства этого края, — нам ничего не остается, как занять скорее какой-либо пункт в этом разбойничьем гнезде или хотя, по крайней мере, подле него у Кизыл-Арвата, и чем скорее это будет сделано-, тем лучше, иначе немыслимо ни обеспечения безопасности на нашей дороге с Хивой, ни утверждения порядку и спокойствия в здешних степях и в Хиве, ибо возможно ли будет требовать, чтоб наши и хивинские иомуды были спокойны, когда текинцы будут [263] продолжать грабить их и разорять. С занятием же нами какого-либо пункта в Теке сами собою прекратятся и все эти интриги Персии все эти беспорядки, да и самая безопасность на нашей военно-торговой дороге с Хивой будет уже обеспечена тогда вполне.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6889, ля. 248-256. Копия заверенная.

Комментарии

1. Весьма вероятные слухи в Хиве из Теке.

2. Отвечая на требование наместника кавказского Министерства иностранных дел, как о том сообщалось в отношении Азиатского департамента от 6 ноября 1876 г. начальнику Главного штаба, дало указание российскому посланнику в Иране заявить каджарским властям, «что стремление шахского правительства подчинить своему влиянию ахал-текинцев поставить нас в необходимость противодействовать ему всеми мерами, так как ахал-текинцы, кочуя на правом берегу Атрека, входят в район деятельности и наблюдения нашего Закаспийского военного отдела (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6889, л. 223).

3. (Откуда Абдул Хасан-хан, да и Персия даже, достали бы столько денег, если бы это не было дело английских агентов, — тем более, что по другим сведениям, Персия объявилась даже платить текинцам 1500 червонцев в м-ц., т. е. 54 тыс. руб. в год.

4. Возбуждая вопрос об экспедиции в Ахал, наместник кавказский с письме военному министру от 20 октября 1876 г. отмечал, что «хотя это движение и входит в рамку, предначертанную высочайшей волей... и, следовательно, могло бы быть мною разрешено без дальнейших указаний, но, имея в виду нынешнее политическое настроение Европы, я затрудняюсь дать свое согласие, так как подобное движение может уже не соответствовать настоящим видам правительства». Признавая важность вопросов «устройства Красноводско-Хивинского пути и вообще распространения и упрочения нашей власти в законных наших пределах», великий князь Михаил нашел необходимым командировать в Ливадию генерала Франкини для доклада и получения инструкции по всем этим вопросам (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6889, лл. 220-221).

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info