Внешний вид Хивы. — Городская и цитадельная стены. — Снабжение города водою. — Мечеть Полван-ата. — Мечеть Сеид-ниаз-бай. — Медресе Мед-Эмин-хан. — Дворец Хана. — Ханский город. — Хивинский караван-сарай и тил. — Население Хивы. — Хивинские невольники: русские и персияне. — Освобождение невольников в Хиве. — Одежды хивинцев: шапки, халаты; женский костюм. — Торговля Хивы. — Хивинские плоды. — Ремесленная производительность. — Хивинские меры. — Монета. — Образование в Хиве. — Нравственность народа. — Хивинское правительство. — Хан и его сподвижники.

Внешний вид Хивы довольно оригинален. Внимание путника, подъезжающего к городу со стороны Хазар-аспа, останавливается на перспективе, открывающейся взору, после того, как расходящиеся сады и незастроенные места позволяют видеть столицу ханства. Эта возможность открывается лишь версты за две до стен города. Высокие, глиняные стены с зубцами и фланкирующими башнями, крытые ворота, также защищенные башнями, купола мечетей и минареты, возвышающиеся из-за стен, — все это придает городу совершенно своеобразный вид, какой мы привыкли видеть в детстве на изображениях древних азиатских городов. Но илюзия пропадает тотчас по въезде в город. Больших хороших зданий и высоких башен сравнительно немного; все остальные постройки и дома сделаны из глины: они малы, приземисты, кривы и невзрачны. Улицы донельзя тесны, извилисты и выбиты глубокими колеями, весьма затрудняющими сообщение. Некоторые из улиц вымощены глыбами камня, представляющими слабое подобие мостовых. Повсюду, в городе царствует смрад и духота. Смрад происходит вследствие того, что все нечистоты остаются на улицах и во дворах, а духота, вследствие отсутствия в городе (или, правильнее, в восточной половине и в центре города) садов. В этом отношении Хива хуже всех других известных средне-азиятских городов. В Бухаре отсутствие садов, по крайней мере, вознаграждается, до некоторой степени, роскошными прудами, отененными тополями, карагачами и другими деревьями. В Хиве же внутри города общественных прудов очень немного, да и те содержатся нечисто. Безобразию города много способствует обилие кладбищ, находящихся внутри городской черты. Призматические, полуцилиндрические и куполообразные могилы, сделанные частию из жженого кирпича, частию из сырцового, либо просто из комьев [322] глины, густо лепятся одни возле других и давят прилегающие постройки. Вообще, жилища мертвых и живых здесь тесно перепутаны. Площадей в городе, т. е. открытых пространств, правильно ограниченных со всех сторон строениями, нет. Взамен площадей, тут усматриваются пустопорожние пространства, на которых иногда лужи проточной или дождевой воды образуют нечто в роде озер. Вообще, один внешний, поверхностный взгляд на город нагоняет на европейца тоскливое представление о бедности и крайней мизерности здешней культуры.

Городская степа, в виде овала, опоясывает город. Овал этот имеет протяжение от востока к западу. В середине этой внешней городской стены имеется другая, тянущаяся четыреугольником и образующая цитадель. Длина внешней стены шесть верст; длина внутренней или цитадельной — две версты. Последняя сооружена очень давно, и из жителей никто не знает времени ее постройки. Наружная же стена возведена в 1842 году ханом Алла-кулом, когда он ходил войною против. Бухары. Строения, как снаружи, так и внутри, местами подходят к самой городской стене, затрудняя, таким образом, ее оборону. Да и вообще против европейцев эта стена защищает очень немного. Средняя высота внешней стены равняется 3 1/2 саженям. Местами она немного более, местами менее. Толщина внизу равняется четырем саженям, а вверху — одному футу. Перед стеною имеется едва заметный ров, который на половинном протяжении вдоль стены вмещает в себе водяные лужи, совершенно мелкие. В наружной городской стене семь ворот, из которых главнейшие суть: Хазараспские (с восточной стороны), Ургенчские (на севере), Бакча (также на севере; они ведут в города Кош-купыр и Шах абат) и ворота Ишик (в юго-восточной части стены). Стены цитадели выше городских стен: они имеют до четырех сажен высоты. Толщина их также более значительна; но вокруг цитадельных стен нет и следов рва; да и вообще эти стены еще более удобны для эскалады, чем наружные. Большинство построек в цитадели принадлежит правительственным лицам. Тут находятся дворец хана и важнейшие мечети и медресе.

Водою город снабжается из арыков, проведенных из канала Полван-ата, опоясывающего город с северной стороны. Полван-ата дает исток двум главным арыкам города: Чингеры, проходящему по северо-западной части города, и Ингрик, орошающему юго-восточную часть. От Чингеры отделяется еще два [323] больших арыка: Рафан и Шихла. Кроме того, каждый из них разветвляется еще на бесчисленное множество малых канав, проходящих почти по всем дворам города. Независимо от арыков, жители Хивы роют также и колодцы, чему в высшей степени благоприятствует почва: здесь грунтовые воды находятся весьма близко от поверхности земли, а именно, аршинах в двух.

Площадь города, заключающаяся внутри городских стен, равняется двум квадратным верстам и десяти десятинам. Но не все это пространство занято домами и дворами. Почти вся западная половина города имеет характер сельский: она заключает в себе сады, пашни и редко раскинутые дома. Вследствие этого обстоятельства, собственно город невелик. В нем считается до 1,200 домов или, правильнее, лачуг. Мечетей в Хиве 17, медресе 22.

Самое красивое здание и, вместе с тем, самое священное в Хиве есть мечеть Полван-ата. Она расположена в южной части цитадели и заключает в себе гробницу мусульманского святого Полвана, считающегося покровителем Хивы и всего ханства. Этот святой почитается здесь точно так же, как Богоуддин в Бухаре, или как Иаков в Испании. Мечеть построена, в 1811 году, ханом Магомет-Рахимом из жженого кирпича и имеет купол, украшенный зеленою глазурью. Поверх купола красуется золотая маковка. Внутренность мечети состоит из четырех сводчатых комнат, из которых средняя — самая пространная и красивая: она испещрена сверху донизу изразцовыми узорами (по большей части голубого цвета) самого затейливого рисунка. Четыреугольная комната эта с высоким сводом имеет замечательный резонанс, чем постоянно услаждаются благочестивые имамы, служащие при мечети: они садятся в углу комнаты и, раскачиваясь, быстро произносят стихи из Корана; свод отражает эти звуки, которые, сливаясь, образуют довольно оригинальную мелодию. С верху свода ниспадает бронзовое паникадило, вывезенное из Астрахани. К паникадилу привешено страусовое яйцо (Необходимо заметить, что страусовые яйца, вообще, служат для приношений в средне-азиятских мечетях. Они доставляются благочестивыми пилигримами из Мекки.). Против входа в стене сделана ниша, в которой, на возвышении, сооружена гробница хану Магомет-Рахиму, умершему в 1826 году. Гробница эта огорожена медною, резною решеткою; а над нею привешено русское же паникадило и бунчук — знамя покоящегося здесь хана. В левом углу комнаты возвышаются рядом две узкие гробницы ханов Ширгазы и Абульгазы. [324]

Из этой комнаты боковая дверь ведет в узкую продольную комнату, где, также в нише, огороженной медною решеткою, находятся останки хана Алла-кула, умершего в 1842 году. Дверь на лево вводит в небольшую квадратную, почти совершенно темную комнату, которая, посредством широкой двери, завешенной занавесом, соединяется с другою, несколько большею комнатою. В этой-то последней комнате, слабо освещенной небольшим решетчатым окном, и заключается гробница покровителя и защитника Хивы. Гробница святого имеет 12 футов длины, 5 — ширины и 4 — высоты. Имамы неохотно допускают в это святилище, желая, конечно, придать ему больше значения. За один взгляд в двери на гробницу они выпрашивают у посетителя подачку.

При мечети Полван-ата имеется помещение для больных, сирот, калек, глухонемых и проч., которые содержатся на средства мечети.

Из мечетей Хивы может быть еще упомянута мечеть Сеид-ниаз-бай, примыкающая к цитадели с восточной стороны, у самых ворот; мечеть построена, в 1835 году, купцом Сеид-ниаз-баем, вследствие чего и получила его имя. Она имеет довольно правильные размеры и освещается большими готическими окнами, без стекол, которых в Хиве нигде не имеется, но с железною решеткою. Верх мечети покрыт плоскою крышею. При мечети минарет — цилиндрическая башня в 70 футов вышины; в основании эта башня имеет 40 футов в окружности; к верху она суживается.

Кроме поименованных мечетей, в Хиве есть еще три мечети из жженого кирпича; затем, остальные построены из глины и мало чем отличаются от невзрачных построек столицы.

Из медресе самая красивая и обширнейшая есть медресе Мед-Эмин-хана. Она построена, в 1843 году, ханом Магомет-Эмином, почему и получила это название (“Мед-Эмин” есть сокращенное от Магомет-Эмин, также как “Медерим*” — сокращенное от Магомет-Рахим.). Она находится внутри цитадели и прилегает к западной стене последней. От ханского дворца медресе эта отделяется лишь узкою улицею.

Медресе состоит из большого четыреугольного здания, обнимающего пространный чистый двор, вымощенный камнем. Посреди двора устроен колодезь. Келии для учеников сооружены в два этажа и выходят дверями во двор. Эти двери суть вместе с тем и окна. Учеников в мечети, но показанию муллы — одного [325] из наставников, около 300 человек; учителей четыре. На содержание учеников отпускается ежегодно 25 пудов пшеницы, 25 пудов джугары и от 5-ти до 6-ти тилей.

Впереди медресе находится минарет — высокая и толстая башня, слегка суживающаяся к верху. Башня эта покрыта снаружи зеленою глазурью и испещрена узорами и надписями из Корана. Не смотря на свою толщину, башня сплошная и только узенькая лестница в задней части ее позволяет взбираться на верх, на плоскую крышу.

Дворец хана примыкает заднею стороною к западной части цитадельной стены и, в свою очередь, окружен высокою стеною. Главный вход в стене защищен крытыми воротами с башнями. Перед дворцом находится площадь, замкнутая с противоположной стороны ханскою мечетью или медресе, красивый фасад которой обращен ко дворцу. Эта медресе значительно менее описанной выше: она имеет кельи для учеников только в один этаж.

Площадь между дворцом и ханскою медресе составляет, относительно, самое красивое место в Хиве. Посреди этой площади, против входа в дворцовые ворота, издавна вырыта четыреугольная яма, глубиною футов в 14, и предназначенная для казни преступников, посредством зарезывания. Надо заметить, что в Хиве, как и в Бухаре, и вообще во всех независимых средне-азиятских землях, режут и вешают людей чуть не каждый день.

Место казни через повешение в Хиве находится на базарной площади, близ Хазараспских ворот. Здесь, на небольшом возвышении, прислоненном к кладбищу, красуется виселица, редко остающаяся пустою. Режут и вешают еще в одном месте, — на северной стороне цитадели, там, где находится здание невольничьего рынка.

Несколько узких и грязных закоулков и проходов вводят в мужскую половину или аудиенц-залу хана, которая состоит из небольшого четыреугольного дворика, вымощенного кирпичом. Левая сторона дворика замкнута рядом жилых комнат, неотличающихся красотою. Единственно, еще сколько нибудь достойна [326] замечания в эстетическом отношении — это небольшая галерея, или, правильнее, тераса, высоко поднятая над двориком. Три стены этой терасы, равно как и потолок, затейливо испещрены узорами. На этой-то терасе хан и делает свои торжественные приемы. Во дворике сделано невысокое, круглообразное поднятие (амвон), на котором ставится в летнее время кибитка хана.

Эта половина, путем многочисленных узких, тесных и грязных проходов и комнат, соединяется с гаремом, который состоит из продолговатого дворика, окруженного жилыми комнатами с галереями. Вдоль дворика, на пяти возвышениях, лежащих по прямой линии, почти вплотную одно от другого, поставлены кибитки (или юрты). Комнаты и кибитки предназначены для обитания ханских жен. Во время занятия русскими Хивы, вслед за ханом, бежало и его семейство, бросив значительную часть своего имущества, которое тотчас и было конфисковано. Русские заняли женскую половину дворца, спустя несколько часов после побега ханских жен.

Обстановка гарема весьма оригинальна. Понятия о роскоши и удобствах жизни здесь совершенно не те, какие усвоены в цивилизованных странах. Невзрачные и темные комнаты ханских красавиц, блещат полным отсутствием мебели. Взамен последней, полы комнат и юрт устланы персидскими и туркменскими коврами, круглыми (цилиндрическими) подушками и перинами. Последние весьма роскошны: они делаются громадных размеров, набиваются пухом и покрываются парчою, бархатом или атласом. Вместо перин служат и одеяла, тоже из бархата и атласа, стеганные на вате иди на пуху. Из европейской мебели здесь были найдены только кровати, весьма широкие; были даже кровати для четверых.

Количество конфискованных перин, подушек, одеял и ковров, было громадное. Кроме поименованных предметов, богатство дворца составляли женские украшения из драгоценных камней, серебра и отчасти золота. Наиболее ценные вещи, стоимостью доходили до 2,000 рублей.

Затем, богатство дворца состояло в огромном количестве чайной посуды, а именно: самоваров и чайников русской фабрикации, чашек в форме наших полоскательных, нарочно приготовляемых для Средней Азии, частью русской фабрикации (дешевых), частью китайской (стоящих до трех или четырех рублей штука). Кумгалы медные и жестяные, служащие для омовения, по своему [327] количеству, занимали не последнее место. Затем, следовала столовая посуда, т. е. соусники, тарелки, десертные блюда-все пришельцы из внутренней России.

Для увеселения ханских жен и, вообще, ханского семейства, служила масса больших и малых музыкальных ящиков. Эти предметы, равно как и предметы для рукоделья: нитки, иголки, ножницы, наперстки и проч. также привезены из России. Россия же доставляла сюда и предметы для туалета; как то: зеркала (самые плохие в роде тех, какие украшают у нас мещанские и постоялые дома), румяна, духи, розовую воду и проч. Последняя найдена была в таком изобилии, что запах ее разносился по всему дворцу. Игрушки для детей также с первого взгляда обнаруживали свое русское происхождение. В числе игрушек, неизвестно только чьих — детских или не детских, найдены несколько пар русских эполет, аксельбанты и прочее воинское снаряжение, хранившееся в сундуках между женскими нарядами: рубахами, панталонами и проч.

Весьма достоин замечания найденный во дворце ханский трон — большое деревянное кресло, обитое сплошь серебрянным листом, но которому весьма искусно сделаны вырезки и инкрустации; подушка обита красным бархатом. Трон этот весьма напоминает наши старинные царские троны. На спинке, на верху, прибита овальная серебрянная же дощечка с следующею надписью: “Во время Магомет-Рахима, шаха Ховарезмского, в 1231 году, в Хиве, эту работу сделал ничтожный Магомет”.

В числе многочисленных жен хана, есть представительницы всех народностей, населяющих ханство: тут есть узбечки, киргизки, туркменки, персиянки и каракалпачки. Все они, со своими детьми и толпами невольниц, составляют совершенно замкнутый мир, замурованный в гареме и охраняемый верными евнухами. Выражение быть спрятанными за семью замками, относится к ним как нельзя больше. Ни чей посторонний глаз не может проникнуть в этот приют скуки, бездействия, домашних ссор и дрязг.

Кроме няньчанья с детьми, рукоделья и некоторых других развлечений, как средство забавы для ханских жен, служат голуби, целые стаи которых живут на искуственно взращенном дереве, посаженном посредине дворика, и осеняющем колодезь.

Воспитание голубей составляет, впрочем, повсеместно распространенное занятие женщин в Средней Азии. [328]

Отсутствие ханских жен из дворца было непродолжительно; они возвратились через несколько дней, вслед за возвращением хана, и обычный строй жизни их потек по прежнему.

В числе довольно капитальных зданий Хивы следует упомянуть еще и о караван-сарае. Это здание построено в 1823 году ханом Мухамед-Рахимом, по образцу всех вообще зданий этого рода в Средней Азии, т. е. в виде четыреугольной казармы, обнимающей в середине такой же двор, вымощенный камнем. Длина сторон этого здания от 50 до 60 шагов. Лавочки устроены с внутренней стороны, в два этажа, со сводчатыми потолкали; они освещаются, исключительно, через двери. В этих лавчонках находятся оптовые склады более богатых хивинских купцов, ведущих заграничную торговлю.

Рядом с караван-сараем находится тим — довольно большое каменное здание, построенное на арках со сводами. Арки и своды высоки. В вершине сводов имеются шестиугольные и круглые отверстия для пропуска свету. В капитальных и арковых стенах здания устроены ниши, в которые вделаны деревянные шкафы или миниатюрные лавки, где, среди сложенного товара, заседает и сам купец. От тима до западных цитадельных ворот тянется небольшой базар, где лавки устроены весьма просто, по обыкновенному образцу всех средне-азиятских лавочек. Здесь продаваемые предметы еще дешевле, чем в тиме.

По населению, Хива очень незначительный город. Судя по внешнему виду, и сравнивая его с другими городами, можно приблизительно определить населенность столицы ханства в 4,000 душ. Большинство населения составляют: чиновники, духовенство, купцы и частью землевладельцы.

По национальностям это население разделяется: на сартов — первобытных обитателей края; узбеков — более поздних пришельцев-завоевателей; туркменов — нынешних полновластных распорядителей в ханстве, и, наконец, персиян — освобожденных невольников. Евреев и афганцев в Хиве почти невидно; также немного здесь и татар, пришельцев из России.

До нынешнего года, в Хиве были и русские, в качестве невольников, но они в марте текущего года, были собраны в количестве 21 человека, и отправлены в Казалинск.

Ловля русских для продажи в Хиву существовала издавна, и в первой половине этого столетия доходила до громадных размеров. Перед экспедициею Перовского, русских пленников в [329] Хиве считалось до 2,000. Экспедиция Перовского в 1839-1840 году нанесла удар торговле русскими пленниками. Хан хивинский выслал в Россию почти всех русских невольников, и по договору, заключенному подполковником Данилевским в 1843 году, обязывался впредь не держать у себя русских пленников. Но обязательства хана остались мертвою буквою; равно как мертвою буквою оставался и договор, заключенный полковником Игнатьевым в 1858 году. Ясно, что только одна внешняя сила достаточна здесь для того, чтобы могли быть выполнены какие бы то ни было справедливые требования.

Постыдный торг невольниками в Хиве велся с незапамятных времен, на особом рынке, где людей осматривали, как вещь или скот, и, сообразно различным требованиям от товара, назначалась цена. Так, например, взрослый мужчина, здоровый и сильный, стоил дороже молодого и несильного. Русский человек ценился дороже персиянина и проч. От женщин требовались иные качества: красота, полнота форм, молодость и проч. Но, говоря вообще, женщина почти вдвое меньше стоила мужчины. В последние годы русские продавались на хивинском рынке по ста и даже по двести тилей, персияне по семидесяти тилей, а женщины даже по шестидесяти. Русские ценились дороже па-тому, что считались более искусными работниками: они всегда попадали в руки или к хану, или к высшим сановникам. Некоторые из пленников достигали даже высших степеней: главнокомандующих армиями, начальников артилерии и проч. Наибольший контингент невольников в Хиву доставляла всегда Персия. Персияне, как шииты, т. е. еретики, ловились туркменами, которые целыми партиями пригоняли несчастных на Атрек, где формировались, так сказать, невольничьи караваны, и откуда последние пригонялись в Хиву. Обращение туркменов с пленными было варварское из принципа. Им давали есть только в таком количестве, чтобы они не умерли с голода и были бы в состоянии дойти до Хивы. Кормить же их достаточно они боялись в тех видах, чтобы пленные не имели сил и поползновения к побегу. Кроме побоев, им наносились различные другие истязания, на которые только и способна грубая азиатская изобретательность. На ночь пленников сковывали и привязывали к приколу или к юрте и, притом, так коротко, что они не имели возможности ни встать, ни сесть. Относительно персиянок нечего и говорить, что в Хиву доставлялись, если будет позволено так выразиться, одни только выжимки. [330]

Нераспроданный товар в Хиве препровождали далее в Бухару. Кроме персиян ловились еще и афганцы, и так как последние не считаются еретиками (они сунниты), а по Корану строго воспрещено обращать в рабство правоверных, то изворотливые туркмены и хивинцы побоями заставляли афганцев объявлять себя шиитами и, таким образом, идти в рабство. Евреев в невольники в Средней Азии никто не брал, вследствие отвращения и того пренебрежения, которое питается к этому племени мусульманами.

Русские захватывались более всего на Каспийском море; в южной части туркменами, а в северной — киргизами. Затем, не мало попадало в неволю наших соотечественников и на оренбургско-сибирской линии киргизами же. Но когда, в сороковых годах, воздвигнутыми линиями укреплений киргизские степи были заняты нами более прочно, тогда увоз людей с оренбургско-сибирской линии совершенно прекратился, и остался один только источник для снабжения Хивы русскими пленниками — Каспийское море и низовья рек Эмбы и Урала. Ныне, когда разорено гнездо разбойничьих набегов, и когда, в силу освобождения персиян от рабства, провозглашенного по настоянию генерал-адъютанта фон-Кауфмана 12-го июня текущего года, надо надеяться, что торговля невольниками в Хиве прекратится на вечные времена.

Пребывание русских в Средней Азии уже до такой степени утвердило мысль во всех независимых ханствах об освобождении ими невольничества, что едва только наши отряды вступили на хивинскую територию, как к ним начали сбегаться персияне-рабы с просьбою об освобождении. Сперва они приходили десятками, а по мере приближения к столице ханства — сотнями. Персияне умоляли русских освободить их, и, наконец, категорически выражались, что, по их мнению, главная забота и цель нашего движения в Хиву должна состоять в освобождении рабов.

По занятии нами ханства, началась открытая борьба между невольниками и хозяевами. Первые стали грабить последних, уводя у них скот и захватывая другое имущество. Сдавшиеся хивинцы, в свою очередь, толпами стали приходить к русским властям, с жалобою на неистовства персиян-рабов, которые было разгулялись по русской пословице: “теперь на нашей улице праздник”. Чтобы прекратить подобные беспорядки, необходимо было прибегнуть к мерам строгости. Два персиянина, обвиненные в грабеже, были подвергнуты русскому полевому суду, и приговорены к повешению. [331] Казнь была произведена хивинскими палачами на базарной площади, и трупы повешенных персиян висели в течение нескольких суток на виселице. Острастка возымела свое действие: грабежи прекратились, но, с другой стороны, возгорелась месть хозяев, которые вообразили теперь, что русские стали на их стороне. Началось избиение персиян, которые сделались, таким образом, снова жертвами, вопиявшими о защите. Для того, чтобы не дать возможности рабам к побегу, хозяева стали разрезывать им подошвы, либо икры, насыпая в раны рубленного конского волосу. Когда слухи о подобных неистовствах достигли до генерал-адъютанта фон-Кауфмана, то последний, желая скорее покончить эти неестественные отношения между невольниками и хозяевами, предложил хану издать манифест об окончательном и бесповоротном уничтожении рабства в Хивинском ханстве. Манифест был издан 12-го июня и глашатаи с ним ходили по улицам и объявляли, что ради Белого Царя (Ак-паша (Белый Царь) называется в Средней Азии русский Император.) освобождаются навсегда все рабы в ханстве.

Чтобы довести дело до конца, русские взяли на себя инициативу и возвращения пленников на родину. Бывшие невольники собираются в партии по пятисот, шестисот человек, и направляются на Киндерли и Красноводск, откуда они, посредством судов, будут перевезены на персидский берег. Телеграмою к персидскому двору дано знать, чтобы иранское правительство, с своей стороны, приняло меры для встречи своих подданных и для облегчения им пути, по мере приближения к границам родины. До настоящего времени уже несколько тысяч персиян двинулись в свое отечество. Несколько десятков афганцев также отправились на Чарджуй, Андхуй и Маймене. Число всех освобожденных невольников в Хиве простирается до сорока тысяч.

Народонаселение Хивы, по типу и языку совершенно напоминает ташкентское. Здесь также господствующий язык узбекский, весьма незначительно отличающийся от ташкентского. Тип узбека и здесь точно также утратил свою чистоту от смешения с иранцами. И здесь оседлые жители Хивы (равно как и других городов ханства) называют себя, как и в Ташкенте, сартами.

По костюму, население Хивы отличается от населения других ханств головным убором. Взамен чалмы, здесь господствует высокая персидская шапка, которая у богатых делается [332] из черных каракульских мерлушек, привозимых из Бухары, а у менее достаточных — из простого бараньего руна с длинною волною различного цвета. Эти высокие шапки мужское население носит, как летом, так и зимою. Только изредка, в течение дета, на бритой голове взрослого хивинца увидишь длиную остроконечную тюбетейку (калапут). Дети летом почти все носят тюбетейки. Кроме описанных конических шапок иногда встречается еще особый вид меховых шапок у чиновников. Эти последние имеют вид усеченного конуса, обращенного широким основанием вверх. Они делаются из каракульских же мерлушек, и широкое донышко их сделано из сукна. Шапки эти, по внешнему виду, несколько напоминают наши клобуки. Они жалуются ханом за усердную службу. Стоимость лучших хивинских шапок равняется четырем рублям. Самые же простые стоят рубль, и меньше.

Тяжелые хивинские шапки носятся постоянно и не снимаются даже в гостях. От постоянного давления их на уши, последние загибаются и отвисают. Таким образом, отвислые уши составляют весьма резко выдающееся свойство мужского хивинского населения. Другое неудобство, уже гораздо более важное, причиняемое хивинскими шапками, заключается в том, что от сильного давления их на голову порождаются глазные воспаления, весьма распространенные между хивинским населением,

Чалмы в Хиве носят одни духовные лица (имамы, муфтии и кадии); но и тут чалмы надеваются не поверх тюбетейки, а поверх низенькой мерлущатой шапки с невысоким коническим верхом, виднеющимся из за чалмы.

Халаты в Хиве чрезвычайно однообразны. В этом отношении Хива и все ханство резко отличаются от всех остальных городов Средней Азии. Здесь почти не видно ситцевых халатов, из привозимых из России материй ярких и необыкновенно пестрых цветов, которые так излюблены в Ташкенте, Кокане и Бухаре. Хивинские халаты, напротив, шьются все из “туземных материй одинакового цвета (полосатые), и почти одинакового достоинства (шелк пополам с бумагою); они стоят от семи до восьми рублей. Простые бумажные халаты стоят от двух до трех рублей. Халаты из русского ситца, сукна, бархата, бухарских шелковых материй можно встретить только у богатых или у чиновников. Русские ситцы и шелк также идут на костюм женщин.

Женский костюм почти ничем не отличается от такового же [333] в других независимых ханствах, за исключением головного убора, который состоит из большой чалмы, навертываемой на голову несколько сходно с тем, как это делается у киргизок. Другая относительная черта в наряде хивинок состоит в том, что многие из них вдевают серебрянные кольца в нос. Эти кольца, с камнями, бывают столь велики, что касаются края верхней губы.

Народонаселение Хивы, хотя и бедно, но отличается чистотою в одежде. Здесь весьма редко можно увидеть лохмотья. Нищих в Хиве почти также невидно. Что же касается до физиономий, то, говоря вообще, благообразных лиц немного. Обыватели Хивы и всего ханства отличаются болезненным цветом лица, часто грубыми чертами и неприятным выражением. Различные болезни (оспа, сифилис, глазные болезни), а также невоздержность в употреблении опиума и гашиша оставили заметные следы на лицах и организмах хивинцев. Между детьми еще попадаются приятные и даже весьма красивые физиономии, но в возмужалом возрасте красота и приятное выражения лица исчезают. При этом, надо заметить, что как хивинцы, так и хивинки весьма скоро стареют. Быстрое отцветание хивинок происходит от тех же самых причин, какие присущи всем субъектам прекрасного пола на востоке вообще и в магометанском мире в особенности; а именно, вследствие раннего выхода в замужество и тяжелых домашних работ, какие возлагаются на долю женщин.

На базарах и в лавках встречаются следующие предметы торговли: фрукты, пшеница, рис, джугара, клевер, лепешки (хлеб), русский сахар в малых головках, по пяти фунтов весом, зеленый чай (кок-чай), привозимый из Бухары и России, туземные, русские и бухарские материи из бумаги и шелка, одеяла, [334] сапожный товар, почти исключительно привозимый из России; металы и металические изделия, самовары, чайники и чашки, вывозимые из России. Из этого беглого перечня товаров и предметов хивинского рынка усматривается, что преобладающими предметами торговли являются русские.

Из английских товаров найдены здесь только два вида: ситцы невысокого достоинства и кисея с клеймом Гласгова. Эта кисея, покрытая мелкими цветами, служит для женских нарядов. Из русских товаров, по количеству, преобладают ситцы фабрик: Топчевского, Бирюкова, Борисова и других, т. е. самые простые и самые дешевые сорта. Они стоят здесь от пятнадцати до двадцати пяти копеек аршин.

Из хивинских произведений и продуктов заслуживают внимания:

Фрукты, составляющие одну из видных отраслей отпуска в Россию. Между фруктами, первенствующее значение имеют дыни, несравненные качества которых достаточно известны. Они засеваются в огромном количестве и, в течение лета, служат почти единственным средством пропитания для населения.

Дыни в Хиве начинают созревать во второй половине июня. Они бывают различных сортов; средняя стоимость их — пять копеек за штуку.

Абрикосы хивинские отличаются от ташкентских тем, что кожица их не легко отделяется от плода. Абрикосы поспевают здесь в первой половине июня. Персики созревают в начале июля; в это же время начинают созревать и яблоки, а также и виноград. Позже поспевают арбузы, гранаты, смоква и проч.

Весьма оригинальны хивинские огурцы, которые, по наружному виду и по внутреннему строению более похожи на дыни.

Из фабричных или, правильнее, ремесленных произведений Хивы, можно указать только на атлас и бархат. Последний, отличающийся пестротою рисунка, ближе подходит к русскому плису.

Хивинские шелковые ткани гораздо хуже бухарских, тогда как бумажные изделия не уступают последним.

Один поверхностный взгляд на хивинский рынок достаточен для того, чтобы видеть, как беден он и не велик, так что в торгово-промышленном отношении Хива для России большого приобретения составить не может.

(Вот ценность некоторых продуктов на хивинском рынке.

Пшеница стоит от 40 до 60 коп. за батман (1 пуд 8 фунтов); лепешка стоит 2 чеки (2/3 коп.); 5-6 лепешек достаточны для прокормления человека в день. Рис стоит от 80 до 1 р. 20 к. батман; просо — от 20 до 30 к.; джугара — от 35 до 50 к. Клевер, сотня снопов — от 40 до 80 к.; Хлопок в коробочках — от 80 к. до 1 р. батман; хлопок очищенный — от 40 до 45 тилей за верблюда (верблюд навьючивается 18 пудами).

Баранина стоит 20 к. за 11 аров (восемь аров равняется одному нашему фунту); говядина — 20 к. за 20 аров; курица — от 20 до 30 к.; яйца — от 60 до 70 к. сотня. Соль, привозимая из Бухары, либо из киргиских степей стоит от 10 до 20 к. батман. Абрикосы сухие — от 50 до 80 к батман; виноград — 80 к. батман. Бык стоит от 30 до 40 руб.; овца — от 5 до 6, руб.; лошадь — от 30 до 70 и 80 руб.; верблюд одногорбый (нар) — 70 руб. ишак (осел) — от 5 до 10; белый ишак, особенно чтимый в Средней Азии — 15 рублей.

Туземные мануфактурные товары стоят: бязь, кусок 16 арш. длины и 12 вершк. ширины — 1 руб. Алача, кусок таких же размеров — 1 р. 60 к. Чит, выбойка, кусок таких же размеров — 1 р. 20 — 1 р. 40 к. Полушелковая алача, кусок 16 арш. дл. и 12 вершк. ширины — 4 р. 80 к. Шелковая материя, (шаи) кусов в 9 арш. дл. и 9 1/2 вершк. шир. — 3 р. 50 к. Бархат с узорами, кусок предыдущих размеров — от 2 1/2 до 3 руб. аршин. Бархат сплошного цвета — 2 руб. арш. Кошмы 3 1/2 аршин. дл. и 1 1/2 арш. шир. — 3 руб. Белая кошма 7 арш. длины и 2 1/2 арш. шир. — 10 руб. Палас 4 арш. длины и 2 1/2 арш. шир. — 15 руб. Ковер 5 арш. дл. 2 арш. шир. — 40 рублей.

Линейною мерою в Хиве служит русский аршин или гять (по туземному). Зачастую, в лавке, вместо железного аршина, употребляется железный же полуаршин, что также указывает на мелочность хивинского торга, требующего меры вдвое, меньше аршина.

Для измерения тяжестей, употребляются, как туземные, так и русские гири. В числе русских гирь употребляются и малые, с подразделением на лоты, золотники и проч. Часто, вместо фунтовых гирек (кадак), употребляется выверенный камень.

За правильностью мер и весов (железные весы также привозятся из России) наблюдает духовно-полицейское лицо — раис, который, в течение дня, время от времени, обходит базары с ременною плетью (дорою), и разбирает жалобы, на обмер и обвес. Кроме того, он наблюдает за тем, чтобы никто из торгующих не курил табаку, не спад бы в часы молитвы и проч. Виновных наказывает тут же, в чем ему помогают подчиненные помощники — миршабы.

Влияние Руси выражается здесь также и в употреблении счетов, которые, зачастую, можно усмотреть в лавке хивинца, и на которых он весьма искусно умеет перекидывать.

Если к сказанному прибавить еще, что многие из хивинских купцов знают по-русски, то тогда Хива окончательно покажется как бы отдаленным, заброшенным углом великой Российской империи.

Монетною единицею в Хиве служит серебряная теньга, стоимость которой определена русскими в 20 копеек. Девять тенег составляют одну тилю — золотую монету, которая в Хиве равняется, таким образом, 1 руб. 80 коп. на серебро и двум рублям на аситации. Кроме этой тили, в Хиве употребляется еще двойная тиля — равная 18-ти теньгам или 3 руб. 60 коп.

Мелкою медною монетою служит здесь пул или чека, которых в одной теньге считается 60, следовательно, одна пула или чека равняется третьей части нашей серебряной копейки.

Хивинцы весьма быстро привыкли к нашим бумажкам и, с первого же дня занятия нами ханства, стали принимать их. [337]

Относительно образования, хивинцы стоят на весьма невысокой ступени. Собственно говоря, об образованности здесь не может быть и речи: сколько нибудь научно подготовленных людей, в европейском смысле, в Хиве нет, хотя грамотных довольно. Обучение грамоте и шариату в Хиве производится совершенно на тех же основаниях, как и в других мусульманских землях Средней Азии. Ученейшие люди Хивы, постигшие всю премудрость мусульманского цикла наук, в европейском смысле слова остаются невеждами. Многие из представителей хивинской учености обращались к некоторым русским офицерам за разъяснением основных, по их мнению, научных вопросов, которые состояли в следующем:

“Сколько в действительности имеется небес, так как в шариате по этому предмету существует разногласие?” “В каком расстоянии от земли находится первое видимое небо?” “Есть ли возможность, путем лекарств, сделать организм человеческий и под старость столь же крепким, как в молодости?” и проч.

Нельзя без изумления смотреть на этот выродившийся, жалкий народ, коснеющий в невежестве, варварстве и разврате, народ, который, несколько веков тому назад, проявил довольно много жизненной силы.

Здесь жили когда-то философы и ученые, снискавшие себе всесветною известность (Авицена, Абульгазы и проч.), а ныне самый ученейший хивинец стоит ниже европейца, получившего элементарное образование.

Нравственность хивинцев стоит на такой же низкой степени, как и образование. Население только по внешности исполняет предписания своей религии, ни сколько не имея понятия о ее сущности. Лживость и коварство вошли в плоть и кровь хивинцев. Население не имеет никакого представления ни об отечестве, ни об общественной пользе. Нужды государства ему совершенно чужды: каждый помышляет только о своем личном благе. Семейные добродетели также не украшают хивинцев: жены изменяют мужьям, а мужья, в свою очередь, предаются самым ужасным, противуестественным порокам.

В заключение, считаю не лишним сообщить несколько подробностей о хивинском хане и его главнейших сподвижниках.

Имя нынешнего хана — Сеид-Магомет-Рахим-хан, или, по сокращенному, Медерим-хан. Он вступил на престол в 1864 году, после отца своего, Сеид-Магомета, умерщвленного [338] иомудами. Хану, в настоящее время, около двадцати восьми лет. Это мужчина среднего роста и довольно плотного телосложения. Он несколько сутуловат и широкоплеч. По складу лица, хан истый представитель узбекского типа. Смуглое, широкое лицо его, с выдавшимися скулами, обрамлено небольшою, жидкою бородою и такими же баками; нос орлиный. Вообще, в выражении лица хана есть что-то хищническое и зловещее; но, тем не менее, правитель Ховарезма очень не глуп, находчив в разговоре, словоохотлив и умеет держать себя с достоинством.

К государственным занятиям он не имеет никакой склонности и предпочитает рассеянную жизнь. Его любимым занятием была охота.

Пользуясь бездеятельностью хана, тотчас после воцарения его, бразды правления захватил в свои руки умный и деятельный министр диван беги, Магомет-Мурад, или, по сокращенному, Мат-Мурад. Мат-Мурад собирал доходы, вел внешние сношения с соседними ханствами, назначал чиновников и проч. Хану он выдавал определенное жалованье, так что первый жил, пользуясь содержанием от своего министра. Не смотря на то, Магомет-Рахим-хан не мог быть уверенным в прочности своего положения. Редкий из его предшественников окончил свое царствование естественною смертью. Большинство же погибло, и погибло не от руки внешних врагов, а единственно под ударами своих бунтливых подданных — иомудов. Нынешний хан также боится участи, постигшей его предшественников, и эта боязнь заставляет его быть настороже каждую минуту. На охоту хан ездит не иначе, как с большим прикрытием и даже с орудиями. В противном случае, он наверное попал бы в руки смелых разбойников, полновластных распорядителей хивинского оазиса. Кроме иомудов есть еще и другие роды туркменов, которые разделяют господство над хивинским ханством; эти роды суть: чоудоры, ата, имрали, гоклены и друг.

Замечательна участь хивинского оазиса. Трудолюбивая и оседлая часть населения его всегда была эксплуатируема полудикими, полукочевыми варварами. Сперва страною владели узбеки, а с конца прошлого и начала нынешнего столетия, когда узбеки, слившись с побежденным населением, почти совершенно осели, гегемония перешла на сторону новых варваров — туркменов.

Флорио Беневени, бывший в Хиве в 1722 году, Гладышев и Муравин — в 1741 и доктор Бланкенагель в 1793 году, [339] описывают буйства и неистовства узбеков, заставлявших трепетать самих правителей. Такие же буйства и насилия в ханстве, вслед затем, стали производить и туркмены. Не ограничиваясь сменою ханов, хищники нападают на оседлое население, грабят его и разоряют. Можно положительно сказать, что главнейшие виновники хивинского погрома в нынешнем году суть туркмены. Они своими разбойническими нападениями на наших пограничных киргизов вызвали движение русских отрядов к Хиве, и они же одни оказывали нам сопротивление при вступлении наших отрядов в ханство. Накануне сдачи Хивы, хивинский хан совсем было согласился выехать на встречу генералу Кауфману, но туркмены-иомуды не допустили его к тому и перед вечером 28-го мая увезли хана в Казават, с целью продолжать сопротивление даже и после покорения столицы.

По занятии Хивы, генерал Кауфман тотчас же написал хану письмо, в котором советовал ему возвратиться на ханство, угрожая, в противном случае, заменить его другим. По получении этого письма, хан предъявил его старшинам туркменов, которые, собравшись на совет, пришли к убеждению в необходимости покориться неотразимой участи, и потому дозволили хану с многочисленной депутацией представителей от туркменов ехать в Хиву к генералу Кауфману с изъявлением покорности.

3-го июня депутация с ханом во главе прибыла прямо в загородный сад, где стоял русский отряд, и явилась к начальнику войск, действовавших против Хивы. Хан пробыл несколько дней среди русского отряда в особой палатке, пока не была составлена инструкция для управления ханством. По этой инструкции хану относительно управления ханством предоставлялась прежняя власть, но относительно различных вопросов, касающихся русских отрядов и вообще России, власть хана разделяла особая временная комисия — диван. Диван составился из шести членов: трех русских и трех туземных, под председательством хана.

В члены дивана, со стороны туземцев, поступили: двоюродный брат хана Иртазали-хан, мехтер (Одно из высших государственных должностей; мехтер заведует сбором салгита — поземельной подати.) и диван-беги Мат-Ниаз. Эта последняя личность весьма симпатичная и разумная. Мат-Ниаз был всегда сторонником русской политики и потому находился в постоянной вражде и антагонизме с Мат-Мурадом. Поддержку себе он находил в дяде хана, Эмир-Уль-Умаре, [340] владельце городов: Хазар-аспа, Питняка и Шурахана. Эмир-Уль-Умар, хотя дряхлый и хилый человек (Он хил не столько от тяжести годов, сколько от истощения организма разными излишествами.), был, однако, на столько силен, что мог соперничать с влиянием Мат-Мурада и защищать своего диван-беги, находившегося при нем неотлучно в Хазар-аспе.

Когда русские приблизились к Хазар-аспу, Эмир-Уль-Умар бежал в Хиву и склонял хана к миру. Хан было согласился, но, увлеченный Мат-Мурадом и туркменами, как сказано уже, бежал в Казават, с целью продолжать сопротивление. Жители же столицы, тотчас по уходе хана, избрали на ханство второго (среднего) брата хана, Ата-джана, семь месяцев уже сидевшего в темнице по подозрению в свержении с престола Магомет Рахима, и провозгласили регентом Сеид-Эмир-Уль-Умара.

Последний, 29-го мая, выехал на встречу нашем отряду и сдал столицу без боя, которая, таким образом, не испытала ужасной участи и последствий штурма.

По восстановлении власти хана, главный виновник недоброжелательной политики против русских, Мат-Мурад, был арестован, имущество его конфисковано и он в середине июня отправлен в Россию, где в одном из городов нашего обширного отечества будет водворен на жительство.

Хан ныне исполняет все требования русских властей и обнаруживает полнейшую покорность. При всяком возвращении командующего русскими войсками в Хиве из поездок по ханству, правитель последнего выезжает к нему за несколько верст на встречу, слезает с лошади и кланяется в пояс. Вообще, от прежнего величия хана осталась только тень. Но, при всем том, Сеид-Магомет-Рахим-хан, под защитою русских отрядов, совершенно спокойно управляет ханством и, по-видимому, желает, чтобы подобное положение дел продолжалось, т. е. чтобы русские отряды подольше оставались под стенами Хивы. Он очень хорошо сознает, что, без поддержки русских, ему теперь оставаться на ханском престоле будет еще опаснее, чем прежде.

Хива, 7-го августа 1873 года.

Л. Костенко.

Текст воспроизведен по изданию: Город Хива в 1873 году // Военный сборник, № 12. 1873

© текст - Костенко Л. Ф. 1873
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1873

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info