ПРИБЫТИЕ РОССИЙСКОЙ МИССИИ В 1841 Г. В БУХАРУ: СБОР ПЕРВЫХ ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ

...Миссия Бутенева (Российская миссия 1841-1842 гг. в Бухару [1, с. 82-86]. ) была принята в Бухаре хорошо. Общее доброжелательство к миссии было подчеркнуто тем, что её членам было дозволено «проехать верхом чрез внутренний двор дворца преимущество, которым пользуется в Бухаре один только Главный Визирь» [2, л. 154-154 об]. В письме Перовского Нессельроде от 25 октября 1841 г. сообщалось: «Для помещения миссии отведен был лучший дом во всей Бухаре прежний дворец брата ханского Мир-Хуссейна, и Эмир приказал объявить Агенту, что он может располагать домом по своему усмотрению и требовать всего, что пожелает...Эмир И августа прислал своего медика для совещания о начале полевых разведок. По предварительным условиям их предположено было начать с горы Нукай, лежащей к северовостоку от Бухары, но вследствии Эмир приказал отправить господ Лемана и Богословского для розысканий прямо в Самарканд и Карши, что и исполнено 25 августа. Сверх того по распоряжению Эмира отправлен в те же города для поднесения подарков правителям их титулярный советник Ханыков вместе с состоящим при Миссии топографом» [3, с. 154 об. 155 об.]. Позднее сам эмир отправился в Самарканд для присоединения к войскам, воевавшим против Коканда.

Членам миссии была предоставлена необычайная для того времени в азиатских странах [82] свобода действий и поведения, им даже было разрешено носить восточную одежду.

В предварительном отчете о деятельности миссии Бутенев осторожно отметил, что «в ученом отношении результаты исследований миссии будут несомненно очень любопытны. Восточная часть Бухарин не осмотрена ещё ни одним европейцем, а совокупное наблюдение господ Лемана, Богословского и Ханыкова дадут, вероятно средства хорошо узнать её». Эти предварительные оценки важности работ горной партии экспедиции оправдались, хотя и не во всём. В своем итоговом рапорте в Министерство иностранных дел России Бутенев описывает проведенные партией работы и их итоги следующим образом:

«В Азиатский Департамент Министерства иностранных дел

Подполковника Бутенева 2-го

Рапорт.

Нужным считаю донести Сему Департаменту об успехах занятий горной разведочной партии, действовавшей в Бухарин в прошлом 1841 году.

Эмир Бухарский не допустил меня лично отправиться на сии разведки, почему я командировал на сей предмет господина штабс-капитана Богословского 2-го с нижними горными чинами, присоединивши к нему находившегося при миссии натуралиста Лемана с двумя чучельниками, а равно для съемки бывшего со мною топографа унтер-офицера Яковлева и с ними трех человек из числа находившихся при мне в конвое уральских казаков.

Вместе с данным им от Эмира чиновником Юз-Баши Рамазаном они отправились из Бухары 25-го августа и, следуя вверх по реке Зеравшану, чрез города Кармине, Катта-Курган, Самарканд, Пенджакент, Урамитан, Варзаминор и Сарвады, достигли самых юго-восточных истоков Зеравшана, откуда обратно чрез вершину реки Каттардарьи и крепость Киштут на Пенджакент и от сего города возвратились обратно в Бухару прежнею их дорогою.

Результаты действий их состоят в геогностическом исследовании строения тамошних гор, в осмотре некоторых старых оставленных рудников, в осмотре разработок гита в окрестностях Самарканда и, наконец, в открытии многих месторождений медных руд в вершинах Зеравшана. Но самое важнейшее открытие состояло в приисках некоторых пластов каменного угля отличного качества. Уголь сей горит под землею и на поверхности делает возгон серы, которою и пользуются бухарцы. Месторождения каменного угля находятся близ берега Зеравшана между деревнею Фонч и крепостию Сарвазы.

Находившийся при миссии топограф Яковлев сделал съемку всего пространства, пройденного горною партиею и сверх того план города Самарканда с его окрестностями, а Корпуса горных инженеров штабс-капитан Богословский 2-ой составил всему этому пространству подробное геогностическое описание, которое в скором времени будет им представлено ко мне, и тогда я не замедлю доставить его в сей Департамент.

Подполковник Бутенев» [3, с. 286-286 об.].

В этом маршруте разведка на золото в россыпях по реке Зеравшан была практически безуспешной из-за болезни мастеров-старателей. Сопровождавшие поисковую партию узбеки не всегда оказывали поддержку её работе, в частности, Бутенев подчеркивал, что «в продолжении сего пути обнаружился злой и сварливый нрав сопровождавшего их Юз-баши Рамазана, который хотел совершенно распоряжаться как путешествием, так и занятиями их. Часто брал он путь в противность желаниям их и надеждам на открытия, препятствовал собирать минералы и растения, заставлял делать большие и утомительные переходы в то время, когда они находили нужным отдых для больных людей команды их; имея от Эмира сумму для стола всем находившимся в Горной партии, он кормил их очень дурно, а часто заставлял совершенно голодовать, и, при этом, даже не позволял в селениях покупать им съестные припасы на собственные деньги, и даже были примеры, что он делал им угрозы. Подозрения его особенно обращены были на господина Богословского 2-го, от которого он во весь путь не отъезжал ни на шаг, и во всяком поднятом с земли камне думал видеть золотую руду и отбирал его от него. Зато, пользуясь сим, имел более свободы господин Леман, однако Рамазан и на него делал часто нападения и однажды едва не сбросил в воду все собранные им гербарии. В каждой травке, срываемой Леманом, они воображали кажется тоже золото, и [83] помощник Рамазана срывал себе другую подобную, если же такой вблизи не было, то он отнимал от Лемана сорванную им, так, что наконец он не иначе мог собирать растения как с особою хитростию, скрывая то, которое было ему в самом деле нужно. Замечательно, что по окончании путешествия Рамазан отвез к Эмиру все камни, отнятые им у Богословского, и все растения, взятые от Лемана, не зная ни названий им, ни употребления; сверх того все растения эти были обломаны, испорчены и связаны в одну кучу, как сено.

Зато удачнее всех шли при этом занятия топографа Яковлева, подвергавшегося наименьшему надзору от бухарцев, хотя он должен был производить съемку в совершенной тайне, так как вообще это дело считается в Азии самым опасным. Иногда он делал путь свой без всякого надзора, когда же подъезжали к нему бухарцы, он всегда умел с достаточною ловкостию обмануть их бдительность, взять компасом направление дороги и на замечательные предметы в окружности, и все это нарисовать и заметить в своей книжке. Зато при открытии его занятий он подвергся бы наибольшим неприятностям...

При возвращении их из гор в Самарканд, Рамазан уехал к Эмиру, находившемуся в то время при войске против кокандцев, а они оставались в Самарканде, причем топограф Яковлев и успел воспользоваться свободным временем для съемки плана Самарканда с окрестностями...

Я предлагал Эмиру сделать разведки на золото по Аму-Дарье, или послать горную партию в горы Нуратау, но от него не последовало на сие разрешения.

На другой день по отправлении Горной партии из Бухары, т. е. 26 августа, уехал оттуда в Самарканд и Карш находившийся при миссии Титулярный Советник Ханыков для осмотра сих мест и собрания о них географических и статистических сведений. Предлог к сему был выдуман им самим и состоял в отвозе подарков Правителям сих двух городов, подобно тому как от Бухарского Правителя присылаются подарки Оренбургскому Военному Губернатору» [3, л. 225-228]. Поездка Ханыкова оказалось вполне успешной, а собранные им материалы нашли отражение в представленном им в Азиатский департамент описании и на карте Бухарского ханства с планами Бухары и Самарканда, составленной топографом Я. Яковлевым [4, л. 287]. Позже Н. Ханыков обобщил собранные им сведения, а также все данные из известных ему иностранных и русских источников в своей книге [5] и на карте Средней Азии, составленной совместно с братом Я. В. Ханыковым (1818-1862).

С картографическими работами братьев Ханыковых возник весьма неприятный для них инцидент, спровоцированный оренбургским военным губернатором генерал-лейтенантом Обручевым. История этого дела прослеживается в документе «О доставлении в Военное Министерство показаний, по его запросу отобранных от Коллежского ассесора Николая Ханыкова, брата его Надворного Советника Якова Ханыкова, принимавших участие в составлении Николаем Ханыковым Карты Средней Азии, по подозрению в намерении Ханыковых издать в Лондоне и Париже карту Турана, мемуары и другие материалы, собранные при составлении Карты» [6].

Начало этому неблаговидному делу было положено письмом князя Чернышева (от 11 декабря 1842 г, за № 4881) из Департамента Генерального штаба военного министерства на имя графа К. В. Нессельроде:

«Милостивый государь Граф Карл Васильевич,

Оренбургский военный губернатор уведомляет, что, узнав об отправлении унтер-офицера Оренбургского линейного № 3-го батальона Агеева в Санкт-Петербург, в исходе прошедшего октября месяца, к служащему в Азиатском департаменте Коллежскому Ассесору Ханыкову отличной Карты Турана, в масштабе 50 верст в дюйме, со внесением всех съемок и рекогносцировок, имеющихся в Архиве Генерального штаба Оренбургского корпуса, он приказал немедленно отобрать на квартире означенного унтер-офицера все карты и бумаги, между коими найдена еще не отправленная карта также Турана, но в меньшем масштабе 100 верст в дюйме; а из бумаг с сделанного ему допроса открылось, что означенный унтер-офицер составлял многие другие карты, в прилагаемом у сего списке показанные, и представлял таковые Надворному советнику и Коллежскому Ассесору Ханыковым (братьям. - А. П.).

По справке, сочиненной в Штабе Оренбургского Корпуса, каким образом Унтер-офицер Агеев имел возможность составлять карты, [84] оказалось, что Генерал-Адъютантом Перовским поручено было, состоящему при нем Надворному советнику Ханыкову, служащему также при Министерстве иностранных дел, составление статистики Оренбургского края и посему предоставлено ему было пользоваться всеми нужными материалами из Архива, а Унтер-офицеру Агееву, разжалованному из топографов, находиться при господине Ханыкове.

При том Генерал-Лейтенант Обручев извещает, что по дошедшим до него слухам, Надворный советник Ханыков, находящийся ныне за границей, намерен напечатать в Лондоне или Париже карту Турана, в масштабе 50 верст в дюйме, отправленную ему Агеевым.

Из справки, сделанной в Военно-топографическом депо, видно, что всех карт, показанных в списке отправленными к господам Ханыковым, имеется в Депо только одна карта Бухарского Ханства и два плана г. Бухары и Самарканда, но и эти планы и карта представлены ГенералЛейтенантом Обручевым в прошедшем августе месяце; и потому полагать должно, что показанные в списке отправленными к Ханыковым составляют другой экземпляр.

Сообщая о всем вышеизложенном Вашему Сиятельству имею честь покорнейше просить Вас, милостивый государь, о приказании отобрать от господ Ханыковых все рукописные карты, планы и мемуары, какие у них находятся, под строжайшею ответственностию как за утайку какого-либо предмета, так и за выпуск оного в свет, и о распоряжениях Вашего сиятельства по сему предмету почтить меня уведомлением.

С совершеннейшим почтением и преданностию имею честь быть Вашего Сиятельства покорнейший слуга,

Князь Чернышев» [6, л. 1-2 об.].

К письму приложен «Список картам и планам, отправленным по показаниям унтерофицера Линейного Оренбургского батальона № 3 Агеева в С. -Петербург, на имя господ Надворного советника и Коллежского ассесора Ханыковых.

Господину Надворному советнику Ханыкову

Две карты Турана, в 50 верстном масштабе, из коих одна была совершенно окончена, а другая в карандаше, отправлены в исходе октября сего года.

Карта Орографическая Оренбургской губернии, на одном листе, в 50 верстном масштабе.

Карта Сибирских съемок, в 32 верстном масштабе.

Господину Коллежскому Ассесору Ханыкову

Карта Средней Азии в 50 верстном масштабе, составленная в 1841 году и взятая господином Ханыковым в С. -Петербург.

Два плана Бухары и Самарканда, посланные господину Ханыкову 8 августа текущего года; планы эти были составлены: первой в 250 сажен, а второй в одну версту на дюйм.

Карта Хивинского ханства в 50 верстном масштабе, в 1840 году.

Карта Бохарского ханства в масштабе 50 верст в дюйме.

Подписал: Генерал-лейтенант Обручев» [6, л. 3-3 об.].

В ответ на эти инсинуации был направлен «Директору Азиатского Департамента Министерства Иностранных дел, Господину Действительному Статскому Советнику и Кавалеру Сенявину

Коллежского Ассесора Ханыкова

Рапорт.

Бывший Оренбургский Военный Губернатор Генерал-Адъютант Перовский предписанием от 22 ноября 1841 гога, поручил мне принять участие в имеющей составляться при Отделении Генерального Штаба Отдельного Оренбургского Корпуса, карте Средней Азии, вместе с тем предписал допустить меня к пользованию материалами всех подведомственных ему архивов. Скорый отъезд генерал-майора Жемчужникова (под непосредственным руководством коего должна была составляться означенная карта) в отпуск, а затем перевод его в Отдельный Сибирский Корпус начальником штаба, были причинами, что карта сия не была составлена; я же, имея все потребные к тому материалы (в копии) в сборе, один составил карту Средней Азии и имел честь представить ее Генерал Адъютанту Перовскому по возвращении его из Санкт-Петербурга; обратив на нее свое благосклонное внимание, он пожелал, чтобы я и брат мой, состоявший тоже при нем в откомандировке, пополнили ее материалами, вытребованными по сношению его с Военным Министерством из Отдельного Сибирского Корпуса, скорый отъезд мой [85] с помощником при агенте нашем в Бухару не позволил мне принять участие в сем последнем поручении, которое и было исполнено братом моим в течение осени и зимы 1841 и 42 годов; при отъезде господина Оренбургского Военного Губернатора из Оренбурга в Петербург, а потом за границу, карта сия не была вычерчена, отчего он предписанием от 7-го минувшего мая, приказал своей канцелярии распорядиться, чтобы по возвращении моем в Оренбург, унтер-офицер Агеев передал мне все имеющиеся у него планы и карты, равно как и следующие к ним материалы, состоящие из некоторых печатных карт и некоторых копий на восковой бумаге частных съемок, произведенных в различные времена в Киргизской степи, топографами Отдельного Оренбургского корпуса. Канцелярия Оренбургского Военного Губернатора немедленно привела в исполнение таковое предписание, и по приезде моем из Бухары уведомила меня о том повесткою от И июля № 67. Вследствие такового распоряжения Генерала Адъютанта Перовского, взяты мною были от Агеева при отъезде моем в С. -Петербург планы Бухары и Самарканда, карты Бухарского Ханства и Средней Азии, карту же Турана, по просьбе его я оставил у него для окончательной отделки, прося начальника Штаба Генерала-Майора Рокасовского и Правителя Канцелярии Оренбургского Военного Губернатора полковника Середу, переслать мне ее по окончательной отделке, что и было ими исполнено 31-го минувшего октября. Планы Бухары и Самарканда и Карту Бухарского Ханства я представил немедленно по приезде моем в С. -Петербург, при записке, составленной мною о Ханстве в Азиатский Департамент Министерства иностранных дел, карту же Турана, полученную мною около 20 ноября, я немедленно отдал в переплет, затем, никому ее не показывая и не сообщая, представил ее в Азиатский Департамент, где она и теперь находится. Что касается до той же карты в карандаше и до карты Средней Азии, то имею честь представить их с сим вместе в Департамент. Относительно Карты Хивинского Ханства, вычерченной унтерофицером Агеевым, я долгом считаю почтительнейше донести Вашему Превосходительству, что она представлена была мною немедленно по составлении ее в декабре 1840 года господину Командиру Отдельного Оренбургского Конуса, и составлена была не из письменных каких-нибудь документов, имевшихся в штабе, а по словесным рассказам возвратившихся из Хивы пленников в 1840 году. Затем у меня никаких планов и мемуаров не имеется, о чем имею честь почтительнейше донести Вашему Превосходительству.

Коллежский Ассесор Ханыков.

13 декабря 1842 года [подлинный автограф]» [6, л. 44 об.].

Приведенные Ханыковым данные были подтверждены в письме Нессельроде Чернышеву от 18 декабря 1842 года (№ 3450), и возникшее на пустом месте обвинение против братьев Ханыковых было полностью опровергнуто. Статистическое описание Н. Ханыковым Бухарин было решено опубликовать за счет Министерства иностранных дел России [6, л. 5-6]. По неясной нам причине генерал-лейтенант Обручев продолжал создавать трудности для братьев, о чем свидетельствует, в частности, письмо Перовского Сенявину:

«№ 2, Рим 2/14 февраля 1843 года.

Милостивый Государь Лев Григорьевич,

Вашему Превосходительству уже известно, что согласно с желанием господина Вице-Канцлера, я поручил в ноябре 1840 г. находившемуся при мне Министерства иностранных дел советнику Ханыкову заняться составлением карты северной половины Средней Азии, как из съемок в степи произведенных, так и из материалов самим Ханыковым собранных. Ныне сказанный чиновник Рапортом от 8 декабря 1842 г. донес мне, что карта окончена и представлена им в Азиатский департамент, но что большая часть материалов, служивших ей основою, задержана в Оренбурге Генерал Лейтенантом Обручевым.

Так как мне известно, что материалы эти действительно были собраны самим Ханыковым и могут быть нужны для пояснения представленной им карты, я вместе с сим обратился к Господину Военному Министру о предписании Генерал Лейтенанту Обручеву возвратить удержанные документы в Азиатский Департамент, о чем и считаю долгом, Вас, Милостивый Государь, уведомить.

Покорнейше прошу Ваше Превосходительство принять уверение в совершеннейшем моем почтении и преданности.

Василий Перовский».

На этом, насколько нам известно, была поставлена точка в неблаговидном «деле» братьев Ханыковых, а Николай Ханыков смог [86] завершить свой труд по итогам поездки в Бухарию с использованием всех собранных им материалов...[6, л. 7-7 об.].

Следует подчеркнуть, что руководитель миссии особенно отметил отличную работу топографа Яковлева. Ходатайствуя о его награждении, он воспроизводит следующие детали маршрута съемки и условий, в которых эта съемка производилась: «О топографе 2-го класса Унтер-Офицере Якове Яковлеве, который при примерно отличном поведении и усердии, в продолжение командировки его со мною, несмотря на многоразличные затруднения и присмотр за ним бухарцев, произвел глазомерную съемку пути Миссии, начиная от урочища Майлибаша на реке Сыр, чрез Куван и Яню-Дарью, Кызыл-Кум, ключ Баккали, ключ Тюбелик до Кагатана и оттуда заселенным пространством Бухарин до Бухары; после, будучи оттуда командирован мною с Горною партиею, произвел такую же съемку до Самарканда и далее до вершин реки Зеравшана и до Медной горы, где на обратном пути, другою дорогою и в ширину успел снять значительную часть Горного пространства; потом, при возвращении Миссии в Россию, он сделал съемку нового пути её от Бухары чрез Вартанзи и колодцы Чакар-Ата до Назарбай-Кудук, затем опять новый путь Миссии от Колодцев Джусалисай чрез Юз-Кудук до Баккали. Некоторые новые части пути между Куван и Сыр-Дарьей, по последней реке от урочища Кингтюбя до Майлибаша и за Майлибашем весь путь Миссии чрез Айгиряк, Алты-Кудук, Терекли, ЧокаДавлей, Сарыкуль, Джабысай до Улу-Иргиза, по сей реке вверх, по реке Чить-Иргизу, по Каинды, чрез Мугоджарские горы, до урочища Биштамак. Кроме того во время пребывания в Бухарин составил карту сего Ханства с окрестными владениями и планы городов Бухары и Самарканда с окрестностями. Исключая сих прямых обязанностей, на походе Миссии он занимался постоянно вместе с урядником Ротновым раздачею нижним чинам провианта и мясной порции и вообще с примерным усердием исполнял все отдаваемые ему приказания.

В награду за такие труды его, я просил о производстве его, Яковлева, в Прапорщики, для сравнения его с младшими сверстниками, топографами Челпановым и Петровым, бывшими с господином капитаном Никифоровым в Хиве, и по возвращении произведенными в Прапорщики» [3, л. 293-294].

Помимо подробных отчетов о работе миссии и описаний Бухары, представленных Бутеневым и Ханыковым, члены миссии составили также: «Некоторые замечания о Киргизах в отношении их к России» (Бутенев) [3, л. 390-408], «Заметки о городе Самарканде» (Богословский) [3, л. 412-415 об.], «Торговлю Бухарин с детальным описанием маршрутов торговых караванов» (Ханыков) [3, л. 321368] и «Записку о возможности и средствах похода на Бухарию с войсками» (Бутенев) [3, л. 421-451 об.]. Все эти материалы представляют собой ценные историко-географические источники.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info