I. Лета 26-го августа 12-го писал к великому князю князь Василей Ивановичи Шемячичь, что идет из Крыма от Магмед-Гирея царя посол его Кудояр мурза Аппаков брат, а с ним пришел в Путивль великого князя татарин Зенек. А отпустил царь к великому князю с ними вместе Илью Челищева, ино их на поле розгоняли татарове азтороканские. [509]

И опосле того писал князь Василей, что Ильи Челищев выехал к нему в Новгородок. И наперед Кудояра и Ильи приехали к великому князю его татарин Зенек, а царевых татар приехал от царя с грамотою Тамач, а от Ахмата царевича приехал человек его Качим.

А се грамота к великому князю Магмед-Гиреева царева с его человеком с Томачем, а приехал наперед Кудаяра. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гиреа царя великому князю Василью Ивановичу брату моему много поклон. Слово наше то: Аппакова княжово меншего брата правды и братства для, как до Путивля поздорову доедут, то, видев сказати: поеди, молвя, вперед с гонцом и с слугою с своим с Томачем тяжелой поклон, легкой поминок послали есми, и, Бог даст, поздорову доедут, и ты, се радостные вести услышав, потому жь порадовал бы ся еси. Молвя грамоту послал есми. Лета 924-го, июля месяца в исходе. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота к великому князю Ахмат-Гирея царевича с его человеком с Качимом. — От Ахмат-Гирей-салтана великому князю Василью Ивановичу Московские земли государю брату моему много много поклон.

Слово наше то: с Карачевым сыном с Келдишем которую еси с ним к нам прислал свою грамоту, и мы ее вычетши уведади что в ней писано, что еси недруга своего Литовской юрт победил, и мы ублажаем победу, а послышав есмя, и сами радостны ся учинили, и дай Боже вселды недрузи твои попраны были, а победу и одоление всегда обретая будешь. Наперед того царю брату своему твое брата своего доброе братство сказывал ми и гораздо есми помогал, и брат наш царь хотел к тебе послати князя своего Аппака, а мы к тебе хотели послати ординского князя Магмед-Аминя. И царь лихово человека послушал, и яз того для на брата своего царя много ся гневал, и розньства много межи нас учинилось, и того для есмя наборзе к тебе людей своих не послали И ныне бы ты брат мой в мысль себе так взял, хоти есмя от тебя и далече, а ты бы нас близко себе чинил, другу есми твоему друг, а недругу недруг есми. И ты б нас, что мы на своей правде крепко стоим, гораздо ведал. Бог у нас один и правда одна; а и до смерти и от детей и на внучата правдою на истине стоим; так ведая вери и до сего дни. А сыну моему Гемметь-Гирею и рати моей всей опричь недруга твоего Литвы иного им недруга нет никого, так бы еси догадывался; а дай бо Господи нам в своем братстве правда своя объявити. Да прямая дружба наша то: сын мой Юсуф салтан тебе брату моему свой сын, правды и братства для перед другом и недругом явно пошлю, доброй бы твой боярин ехав дядею ся учинил, взяв бы егда к тебе поехал, а у меня опричь тебя иного брата нет, надея ми от тебя от брата от [510] своего, а прошу у Бога, чтоб яз в твоей земле, где мне будет по мысли, туто бы яз жил своею головою и с теми слугами, которые меня похотят, а недруга твоего литовскую рать, недружбу чинячи, саблею сечи хочу. И толко тебе брату моему в мысли будет то, чтоб яз недруга твоего саблею сек, и ты бы мне свою опасную грамоту прислал. И как похочешь, и мы пойдем, а дело бы ся вдаль не длило, а сына бы еси моего Юсуфа сыном себе назвал, да, доброго бы еси своего человека прислав, взял его: другу бы и недругу слышати и видети, добро бы по знатью было. А и словом есмя к тебе с Карачевым сыном с Келдишем да с Кудином наказали говорити, и о чем тебе от нас учнут бьючи челом поминати, и ты б им верил. А твоего, брата моего, ко мне прямого слова для, а нашего слова для поминки и нашего для челобитья Качима слугу своего послал есми, и что тебе от нас учнет биючи челом говорити, и ты б ему верил. А ужь год минул, как от тебя к брату моему ко царю и ко мне от тебя человек не бывал, и царь к тебе не послал, ино яз к тебе не послал. И ныне почнешь ко царю гонца посылати, а ко мне бы еси опричь человека послал; а как до нас дойдет, и мы его, не издержав ни часу, к тебе с добрыми вестми отпустим, чтобы люди наши межь нами не перерывайся ездили; изблизка друг види, а издалече недруг слыши. Молвя со многим поклоном жиковиною запечатав грамоту послал есми. Июля месяца в начале, лета 924. Писано на Днепре.

А се у тое жь грамоты писано на стороне: Толко не дать, в руку не идет мамлекет души беречь некак наити солтана Келдишу да Кудину одно слово есми приказал, и ты их вспроси.

А се другая грамота Ахматова к великому князю с его человеком с Качимом же о долгу. — От Ахмат-Гирей-солтана брата моего великого князя Васильеву величеству много много поклон. Молвя, слово наше то: которые еси к нам свои грамоты с Карачем с Келдишевым сыном прислал, те есмя видели. И ныне брат бы мой царь здоров был, а тебя для брата своего гораздо печалуюсь, чтобы дал Бог болшие послы со всем добром у тебя были, а мы тому помочь чиним от сякова же году времени в земле нашей и в людех наших велми меженина осталась, и мы в свой город перекочевали и много есмя долгу всклочили, да оттоле есмя воротился опять в Перекоп пришли. И яз о своем долгу и о харчу и брату своему царю бью челом, да и к тебе есми о том же долгу и о харчу брату своему послал бити челом своего слугу Качима, пожаловал бы еси не оставливая с ним прислал, чтобы другу и недругу слышати и видети твоего здоровья отведати к Келдишу, да к Кудину своего человека Качима прикошевав послал есми, и что словом учнет тебе [511] говорити, и ты бы ему верил. Молвя со многом поклоном жиковиною запечатав грамоту послал есми. Июля месяца в начале, лета 924-го.

А се третий грамота Ахматова к великому князю с его человеком с Качимом же. — От Ахмат-Гирей-салтана великому князю Василью брагу моему много много поклон. Челобитье наше то: там в твою брата моего землю наш полон попал, и ныне межи другов и недругов у тебя брата у своего прошу, как к нам с нашим человеком с Катимому их пришлешь, ты ведаешь. А се тому полону имена: Карамышев сын Исень-Темирь, да Ширмердев брат меншей Саул-Мал, да Арыков сын Кул-Кара, да Узун-Сюундюков сын Ибан, да Хознм-Кулу: тех бы еси пяти человек мне не заборонпл пожаловал. Молвя жиковиною запечатав грамоту послал есмя. — Да в той же грамоте списочек, а писаны в нем имяна-жь: Тини-Бек-Каип-Бердиев сын Исен-Келди-Али-Курман.

А се четвертая Ахматова грамота к великому князю с Имер-афызом о Хозяка-Сеитевых статках. — Великому князю Василью Ивановичу брату моему от Ахмат-Гирей-салтана много поклон. Слово наше то покойник Хозяна-Сеить от дедов и отцов наших наш пошлой богомолец, и ныне на Божью волю пошел, а дочерь его Божьею волею себе в жены взял семи, и Хозака-Сеитевых там сто и восмьдесят золотых, да четыре человеки, да четыре кони. И яз се речи Илье Челищеву сказывал, и яз не о кунах говорю, мне куны не под нужу, ведь и друг и недруг есть, и яз того для у тебя у брата своего прошу, с легким поминком, с тяжелым поклоном мамича своего Имер-афыза послал если, и толко меня себе братом назовешь перед Ильиными очима, а сто и восмьдесят золотых и четыре челпвеки и четыре кони ко мне прислал бы еси, дружбу и братство свое свыше учинишь, а братство твое то, что инаково бы еси то не учинил, да того бы еси ко мне послом не посылал, послал бы еси то ко мне с Имер-афызом, да купил бы есми аргумак на твое имя, а дал бы есми на нем две тысячи алтын; да ныне если не послал его к тебе с Имер-афызом затем, что они вборзе поехали, и ты бы ныне пожаловал, долг мой заплатил; ты ведаешь, братству и дружбе примета то. Молвя бьючи челом грамоту послал есми.

А се грамота Багатырева царевичева к великому князю с его человеком с Шаматаем — Дяде и брату моему великому князю от брата твоего молодшово Багатырь-Гирей-солтана много много поклон. Слово наше то: отец наш к тебе к брату моему своего болшего посла Кудаяра и бакшея своею Дану афыза о добре послал, и ин брат твой послал к тебе своего посла твоего здоровья отведати и своего братства преднего для и добра крепко братом учинився. другу твоему другом [512] учинився, а недругу твоему недружбу чинити, от Бога нам надея так, правда есть, что если на тебя гневался, и ныне межи нас лихово человека слову не потакая с тобою волной человек отец наш с послом своим с Кудаяром которые речи к тебе приказал, и яз брат твой на той же правде стою, так бы еси ведая верил. А наперед болшего посла с тяжелым поклоном с легким поминком паробка своего Шаматая к тебе с словом послали есмя, да с моею печатью мой печатник на дело отъехал, и яз отца своего печатью запечатав послал если, и ты бы крепко верил. Молвя жиковиною запечатав грамоту послал есми. Июля месяца в исходе.

А се грамота к великому князю от крымского посла от Кудаяра с товарищи. — Многие Руси государю великому князю Василью холоп твой Кудаяр, да бакши Дана афыз, да Ахмат-солтанов посол Лаим-Берди дуванов сын Олло-Берди все бьючи челом возвещают: волной человек царь государь наш Ахмат-салтана в руки взяв и со всеми уланы и князми гораздо подумав с болшим сыном с Багатырь-Гирей-салтаном, Алп-Гирей-салтаном почен на твоего недруга на литовского юрт послал был, и то доброе посолство и Илья Челищев видел, и все салтаны и уланы и князи то добро увидев, и сего для добра все послов своих послали и все те послов своих Илье Челищеву показали. И мы о том добре Богу славу воздав, к твоему счастливому порогу шли, и на Самаре азстороканские люди с нами ея встретили да с нами много билися, и мы узнали, что их вас боде, а вас им прогонити. И мы твоего человека Илью со всеми казаки вперед пустили и холопа твоего Зенеков конь не поспел за нами и как бы ему в руки к ратным попасти, И мы ея крепко били, да толко стой головы отвели, а Илью есмя Челищева сами видели, что утекли, и как бы вам сстатись и межи ними люди ратные, ино по тому ся не сстало: которой же свою голову унес, и мы на Самаре две ночи ночевали, да тут есмя конь зарезали, а ждали есмя, чтобы нам тут съехатися, да не съехались, и того для что есмя пограблены и с Ильею ся не сстали и коней и платья есмя остали, и что государьские поминки и что наши поминки, того есмя всего остали. И мы хотели с грамотами опять воротитись к Крыму, и твой слуга Зенек молвил: наш государь не жаден твоим поминком; кто жь бы свою грамоту довез, и мы холопи твои все меж себя все подумав, да в твоему счастливому порогу поехали, и дай Господи мы поздорову твое счастливое лице видели, а ведь дорога не одна: мы чаяли, что иною дорогою к Путивлю пришел, и мы там в ратном месте де стояли, да в Путивлю есмя пеши пришли, и твоему бы величеству ведомо было. Да с вами жь выбежал Нурумов царицын посол Ахмет афыз, да Багатырь-солтанов [513] посол Кадыш-Бай, да Гемметь-содтанов поссол Урус, да Казы-Гирей-солтанов посол Тагри-Бердий, да Аппаков княжой человек есть; все есмя пеши так пришли. Твоему бы величеству ведомо было: Тамач, да Качим, да Зенек как до тебя доедут, и ты нас как до своего счастливого порога велишь довести — ты ведаешь. Твоему величеству биючи челом грамоту послали есмя.

А опосле того приехал к великому князю Илья Челищев. И встречу послал князь великий цареву послу Кудояру мурзе корму давати Шаршаву подьячего; а как прислал весть к великому князю с Останочного Яму, как им быти на Москве, и князь великий послал к нему встречу яселничего своего Ивана Сукова, а велел его встретить и на подворие его поставити. И как приехав на подворие его поставили, и князь великий послал и нему о цареве здоровье спросити князя Ивана Татя княж-Федорова сына Хрипунова, да и с своим жалованьем, с шубою.

I. И августа 24-го велел князь великий Кудояру быти на дворе. И как приехал на двор, я князь великий велел его встретить на пере ходех Федору Карпову. И как пришел Кудояр к великому князю, да правил от цари великому князю поклон, да подал грамоты, да и от царицы и от царевичев и от князей подали грамоты их люди.

А се грамота к великому князю от Магмед-Гирея царя с его послом с Кудояром с Аппаковым братом. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гирея царя великому князю Василью Ивановичу любовному брату моему много много поклон. Слово наше то: наперед сего ты которую свою грамоту с Ильею с Челищевым к нам прислал, и мы в ней речи уразумели. И после того, как к нам Илья приехал, и мы к тебе с Кудояровым тетем с Магмед-агою слугу твоего Василья Шадрина отпустили есми к тебе, да с ним же есми и посла твоего Илью Челищева хотел к тебе отпустити. Да лихово человека словом, что есмя с братом с своим с Ахмат-Гиреем погневались, и мы его затем к тебе не отпустили, у себя есмя его пооставили. И после того и Ахмат Гирей пришед ко мне в ноги пал, а молвил: проступил есми, а как будет тебе надобе, тек делай: опричь твоей заповеди инако не делаю. И яз тот грех ему отдал и в руки есми его к себе взял, а и посол твой Илья Челищев то видел. Да писал еси ко мне в своей грамоте-толко брат мой царь меня попервому себе братом учинит и другу другом и недругу недругом меня учинит, и он бы с моим недругом с Литовским юртом недругом был. И как еси нам так молвил, и яз первое свое братство попамятовав и с уланы и со князми подумав, с тобою с братом своим первого братства и дружбы и крепкие роты для [514] и правды и попрежнему недругом учинився Литовскому юрту, также и Королевых пятинатцати тысяч золотых отступився, а с тобою первую свою дружбу и братство попамятовав и другу другом и недругу недругом бытья для по крепкой нашей роте и правде сыном своим Багатырь-Гиреем и Алп-Гиреем и Гемметь-Гиреем и Саип-Гиреем поченши со сто тысечью рати и со всем ратным нарядом на твоего недруга на Литовской юрт и ва его землю воевати послал есми, а посол твой Илья Челищев то видел. И Кудаярово задержанье и Илья Челищова затем осталось, чтобы конечную вашу правду видев ехав сказали тебе. И ныне есмя послали к тебе своего верного человека Аппакова княжово брата Кудаяра, да бакшея своего Дану, да и твоего посла Илью Челищева к тебе отпустили есмя, а велели есмя ему тебе ту правду сказати. И как они до тебя дойдут, и ты б к нам прислал такова человека, которой бы с наши умел говорити, а в тетех бы у него был Илья Челищев. Да которого своего человека учнешь к Кудаяру прикошевати, и тот бы человек был получше Ивана Мамонова, того деля, что по нашего Пророка, иже от Бога свидетелствованого, правости, которого своего человека к нам пошлешь, десяти ден его не задержим, к доброму и к верному своему человеку Аппаку князю и к тетю его к Халилеву сыну в Магмед-Паше мурзе прикошевав и всее своей мысли тайные слова прикажу с ними. И что тебе от нас Аппак учнет говорити, и ты ему вери, то наши речи. И после того и до второго по крепкой нашей роте и правде и предние для дружбы и братства другу есмя друзи, а недругу недрузи, а ты б нашему другу друг был, а недругу недруг, а нашу правду ты знай, а твою бы правду мы знали, а другу другом будем, а недругу недругом. И после сего первые дружбы правды для по крепкой нашей роте и правде на твоего недруга на Литовской юрт сына своего Багатырь-Гирея, и Алп-Гирея и брата моего Ахмат-Гирей-солтанова сына Гемметь-Гиреа в головах послал есми, а с ними сто тысяч рати. И на чем яз молвил, по которой роте и правде в конец довели есмя познатью, и ныне с тобою с своим братом до смерти другом и братом названого для имени сто тысяч рати послал есми и до второго с Литовским юртом. А еще какова нашего недруга Ших-Ахметя царя поимали, и яз таковы все дела презрев недругом ся ему учинил, и яз то твою правду довел. И ныне бы твоя, брата моего, правда на том: аж Бог даст яз любо на Азсторокань, а любо на Киев пойду, и Бог даст как Кудояр до тебя доедет, и ты бы суды и тюфяки и пушки велел изготовил, и толко на Киев пойдем, и твои бы суды Десною рекою шли. А ныне бы еси многие суды и тюфяки и пушки изготовил, и в которую сторону нам будет итти, и мы к тебе о том с Аппаком князем [515] откажем, и как он до тебя дойдет, и которой мы с ним срок к тебе накажем, и тебе на тот срок надобе готову быти. А мы правды для на твоего недруга многую свою рать послала, а ты бы с нами на нашего недруга был заодин. А что тебе ныне сею дорогою Аппак в своей грамоте писал, то все ваши прямые мысли речи, и ты б им верил. Да с Иваном с Мамоновым пришел к нам в тетех Дмитреем зовут, и мы в тому прикошевав своего доброго человека Авель-Шиха послали к тебе. И яз не чаял, что сколко ему потчати. И как Аппаков брат Кудаар до тебя дойдет, и ты бы к Кудаару своего доброго человека прикошевав да и Авель-Шиха бы еси с ними вместе отпустил, и которого с Аппаковым братом с Кудаяром учнешь к нам посылати своего доброго человека да и Авель-Шиха, в их выезд увидев наперед гонцом нам возвестити Кудаяра бы послал еси. Молвя с синим нишаном жиковиною запечатав грамоту послал если. Лета 924-го июля месяца в исходе. Писан на Днепре.

А се грамота к великому князю Ахматова царевичева с Кудаяром же вместе, а подал ее великому князю Ахматов человек Олдо-Бердий дуван. — От Ахмат-Гирей-солтана брату моему великому князю Василью Ивановичу Московские земли государю брату моему много много поклон. Слово наше то: у брата своего у Магмед-Гирея царя твое, брата своего, братство с ниш гораздо прибавливаю, чтобы другу твоему друг был, а недругу недруг, и много помогаючи братственою мыслью думное есми слово молвил, что как великого бакшея своего Ази-Мендея, да пошлово слугу своего Халиля отпущаючи, как роту и правду учинил есми, на той есми роте и правде от сякова жь году в земле у нас меженина осталась, и тое деля замятни на Днепрьской берег в город перешел есми, недругу своему Литовскому юрту и братьею и детми почен рать свою посылал есми и недружбу доведши на той мьсти стоял есми, а у брата своего у Магмед-Гирея царя не бывал есми. Слава Богу, ныне к брату своему ко царю близко пришел есми, а и брата моего царево величество к тебе брату нашему пошлово доброго своего человека Кудаяра князя болшого посла посылки для, извечного обычая и прямого братства для, да твое, брата моего, здоровье видев, а мое, брата твоего, здоровье и прямое братство ехав скажи, молвил есми, от дед наших времян пошло. И ичка дуван наш Лаим-Бердий дуванов сын Олдог-Бердий-дувана своего болшим есми послом учинил, с тяжелым поклоном с легким поминком и добрые братственые свои речи и словом есмя с ним наказали тебе говорити. И дай Боже брат мой царь здесе бы здоров был, а там бы ты, брат мой, здоров был; надеи нам от Бога много; Бог у нас один, а и рота и правда одна, другу есми твоему друг, [516] а где на будет твой недруг, и яз ему недруг, и вселды опричь тое правды слова у меня иного нет. Болшему своему послу Оллог-Бердию я гонцу своему Качиму к твоим людем Карачеву Келдишу и Кудин-афызу все есмя речи свои с ними наказали, и что тебе от нас биючи челом учнут говорити, и ты б им верил, то наши речи, да и болшего нашего посла Оллог-Бердиевым еси речем верил. Молвя со многим поклоном жиковиною запечатав грамоту послал есми. Лета 924-го июля месяца. Писан на Днепре.

А се грамота к великому князю Багатырь-царевичева с Кудаяром же вместе, а подал ее великому князю человек его Кадыш, — Великому князю Василью брату моему от брата от твоего от молодшово от Багатырь-Гирей-солтана много много поклон. Слово наше то: с волным человеком с отцем с нашим царевичу дяде моему мало нечто лихово человека языка послушав за Днепр перелезл был. Слава Богу, ныне дядю моего солтана в руки взял и со всеми уланы и со князми гораздо думу учинил, на твоего недруга на Литовской юрт мною братом твоим почен со многою ратью послал был; многая рать на Дуванском перевозе перелезла, а яз брат твой хотел на хом ⁶¹ перевозе перелезти, ино нам пришла весть, что деи идет на нас из Азторокани недруг наш Бебей солтан, и мы того своего недруга на Дон пошли покати, и найдем своего недруга, и мы любезне к себе домовь пойдем, а не найдем, ино ежегодная у нас война Черкасы, и мы тех дойдем воевати, молвя, да туде пошла есмя, и тебе бы ведомо было. А кто тебе недруг, тот и нам недруг, а кто тебе друг, тот и нам друг, а из волного человека отца своего и из дяди своего из солтанова слова не выступлю: каково их слово будет, и яз стою на их слове. С тяжелым поклоном с легким поминком паробка своего Кадыша к тебе послал есми, так ведай. Да ходил вашего старого человека сын на твою украйну без вашего ведома, да там в руки попал, и яз к тебе послал о нем бити челом, чтобы еси меня для брата своего как пожалуешь, у тебя ли будет или у слуг твоих у бояр у кого будет, взяв да ко мне к брату своему прислал. И пришлешь его, и то бы братству твоему великая примета; однолично, однолично к тебе есми о нем послал бити челом, и как не постоя пришлешь — ты ведаешь. Молвя биючи челом жиковиною запечатав грамоту послал есми. Лета 924-го июля месяца.

А се в той же грамоте записца: Послал есми бити челом о Калча-Баеве сыне Ит-Бакмасе.

А се грамота Гемметь-Гиреева с Кудаяром же, а подал ее [517] великому князю человек его Урус. — Дяде моему великому князю Василью от брата твоего от молодшово от Гемметь-Гирей-солтана много много поклон. Слово наше то: с дядею с нашим Великие Орды с великим царем отец наш Ахмат-Гирей солтан с тобою преднего братства для с уланы и со князми гораздо подумав на твоего недруга на короля многую рать послал, наперед нас; нас не дожидаючись та рать на короля пошла; и опосле помолвили были есмя, кое на точных конех за ними ни ехати. И с сее стороны из Астарохани недруг наш Бебей солтан на нас пошел, и пришли есмя на Самарское устье на брод, и тут есмя недруга своего не нашли, да подумала есмя на Черкасы итти, да туде есмя и пошли. А и наперед того как есмя твоего недруга короля воевали, и Василей Шадрин да Илья Челищев то видели, а и ныне опричь твоего недруга короля иного недруга нам нет. Весна да зима еще полно. И яз к тебе молодшего своего братства холопство объявити, а о твоем здоровье вспросити с легким повинном с тяжелым поклоном паробка своего Уруса послал есми. Как пожаловав отпустишь его — ты ведаешь. Молвя бьючи челом грамоту послал есми.

А се грамота к великому князю Гемиетева жь с отца его с Ахмат-солтановым человеком с Ымер-афызом. — Дяди нашего цареву любовному брату великому князю Василью Ивановичу отцу моему сущей твой сын Гемметь-Гирей солтан челом бьет. Челобитья нашего слово то: тебе отцу нашему яз сын твой на Бога надеясь на твоего недруга на Литву своей войны не оставливаю, и того для Ахмат-Гирею отцу моему и мне царь дядя наш великую опалу положил. А сколко истомы нашие, посол твой Илья Челищев видел. Да ныне, слава Богу, на нашем таки слове осталось, и ныне дядя наш царь с тобою с отцем вашим началные для правды и братства и чтобы другу другом быти, а недругу недругом быти, бытия для Аппакова меншего брата Кудаяра послал, а отец наш Ахмат-Гирей солтан своего посла в твоему послу в Илье к Челищову прикошевав послал. А яз сын твой Гемметь Гирей гонца борзо поеди, молвя, Амер-афыза мамича своего сего слова правды для (послал?), царь дядя наш на Литовскую землю брата нашего старейшего Багатырь-Гирей-солтана, да Алп-Гирей-солтана со сто тысячью рати как послал, а яз сын твой, сколко ми рати Бог дал, и яз тою пошел. А яз доколе жив, дотоле есми другу твоему друг, а недругу недруг, и лишнее что ми много бити челом, что у отца нашего посла у Алдаша в грамоте писано, и яз из того слова не выступлю. А что у тебя мне которое прошенье есть, и яз как недруга твоего воевал, толды у тебя у отца своего попрошу: и друг и недруг есть. А нынешнею бы еси дорогою Имер-афыза боле людей жаловали, а как учнешь отца нашего людей [518] отпущати, а ты б того нашего человека с нами жь отпустил и отечеству твоему, в моему сыновству примета то, а вы о нас у Бога просите. Молвя биючи челом грамоту послал есми

А се грамота к великому князю Казы-Гиреева царевичева, а подал ее великому князю человек его Тягри-Берди. — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу многие Руси государю брат твой молодшой Казы-Гирей челом бьет. Слово наше то: от сякова жь году времени твоему недругу саблю твою довожу. А и ныне иные братья наши и дяди не пошли были, и яз сам почал на короля саблею, и пошел есми, а завсе твоего недруга твоею саблею сечи надея ми есть от Бога. Твоего здоровья отведати, а мое брата твоего молодшово холопство объявити паробка своего Тягри-Бердия послал есми: как пожалуешь его — ты ведаешь. Молвя биючи челом грамоту послал есми.

А се грамота к великому князю Аппакова княжая с Кудаяром же вместе с Аппаковым братом, — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Аппак бьючи челом возвещает. Великой царь покойник государь наш кречатом как учинился, и ты человека своего Ивана Мамонова с доброю своею грамотою брату своему Магмед-Гирею царю на государстве здоровати прислал и толды еси нам наказал своею грамотою, чтобы яз с твоим послом вместе став гораздо говорил, а тем бы мы тебе служили, так еси к нам приказывал, ино мы изстарины по своей правде того хотим, чтобы межи вами двема государи добра прибывало, а мы на том холопстве стоим. А слуги твои, Василей Шадрин да Илья Челищев, как тебе холопство чиним, то видев, к тебе поехали. Да писал еси с своим гонцом с Келдишем в своей грамоте к нам наказываючи, что которые речи мы к тебе ни приказываем, те речи никоторые на правде не стали. Молвя писал еси к нам и с волным человеком государем моим и межи Ахмат солтана мало нечто одного лихово языка послушали, и Ахмат солтан за Днепр перелезл был. И ныне ужь оба содиначились и с лица на лице виделись, и как ся братья содиначили и в послу твоему к Илье в Челищову прикошевав брата моего Кудаяра брат твой царь к тебе послал о добре. И как те до тебя дойдут, и которого своего посла учнешь сюда посылати, и ты бы с тем казну свою прислал к брату своему ко царю, а мы восе готовы стоим о добре, чтобы межи дву государей добра прибывало. Молвя к счастливым твоим воротам идем. А Иван Мамонов на твоем дворе в неге взрос, да лихово человека языка послушал, мало некаково слово молвил, и твои дела все того для замотчались. И ныне как еси хотел, так добро ссталося: и ты бы ныне с своим добрым [519] человеком к брату своему ко царю казну наборзе прислал, и твое бы дело борзо с поделало и не замотчав бы к тебе пошло. Ты завсе ко мне в своих грамотах пишучи присылал, что король сколко добывает, а яз сколко не добуду ли, волной бы человек царь со мною толко был, приказывал еси. И ныне восе волной человек царь от пятинатцати тысяч молотых и от девятных поминков и ото многих запросов отстал; с тобою бы меж их добро было, молвя, и сстаток свой доводя с тобою, слава Богу, наша мысль тому верить, а ты бы там крепко верил. А и наперед того еси приказывал, что вперед будет, молвил еси, и ныне что вперед будет, говоришь, то бы оставил еси, а царю бы еси добрые поминки изнарядив прислал бы еси. Толко хочешь, чтобы наборзе добро ссталося, наше знатье то: от такие казны что имал у короля и от таких ото многих поминков отступился, а с тобою ся учинил. И ты бы ныне по тому помысли себе на прибавке бы еси был, что от короля приходили многие куны братье его меншой и детем его и многим его слугам тощили, а слуга твой Илья Челищов то видев к тебе поехал, и ты его испросив по тому себе помысли: волной человек царь брата моего Кудаяра крепко роту и правду дав и в Бога и в Пророка вашего заклялся, молвя, там брату нашему великому князю скажи, что которой его посол придет сюде к нам, ничего не издержав отпущу, доброго своего человека Аппака к нему прикошевав, молвя, крепко роту учинив, да брата моего Кудаяра к тебе послал. А и наперед того великой царь к тебе в своих грамотах писал, что первого для братства один бы одного недруга поискал, молвя, приказывал, а там ты приказывал: на моего недруга на короля одного сына пошлет. И после того на брата моего царева недруга на Азсторокань многую свою рать прикошевав пошлю, да поищем его, молвя, приказывал еси, и с Ильею с Челищовыа также еси в своей грамоте писал; так же еси писал, чтоб на моего недруга ходил. И ныне восе государя нашего царево дело по первой его дружбе, как еще в салтанех с ним дружился, восе болшего своего сына Багатырь-Гирей-солтана а Алп-Гирей-солтана и Гемметь-Гирей-солтана и Саип-Гирей-солтана всех тех на недруга твоего на королеву землю послал, и те дела все слуга твой Илья Челищев видев к тебе поехал; попытав, уведав, вери, восе государь мой царь на твоего дела остаток сделал, и после ныне уже ыпньят ва тебе остался. И твой доброй человек сюде приедет, доколе яз к тебе не поеду, Астархани, или пак Киеву, или Черкасом шед управу с ними возмите. Дай Боже так, на весне на одно место как ни имется будет. Волной человек государь мой коли царем ся учинил, толды к слуге твоему к Михаилу к Тучкову Ян-Чуру дувана прикошевав послал правды для, что другу другом быти, а недругу [520] недругом, и на Махмутовы и на Ахматовы дети недружбу заодин доведем молвя написав прислал ныне деи над брата моего старейшим, над Нур-Довлатовыми и над Касымовыми слугами на нашем юрте недруга нашего сына Шаг-Влиара, того ли тебе пригоже взяв держати, у меня детей или братьи нет ли, так к тебе писал. После того о Абды-Летифе царе писал к тебе, чтобы ты его любо в Казань отпустил, любо к нему прислал, и ты его в Казань не отпустил, ни пак еси государя нашего слова принял, недруга его Шаг-Влияра с того места свел, да в другое место переместил. А сего слова сказка такова: государь мой царь одно слово мне молвил: казанской Магмед-Аминь царь, сказывают, волен, и яз брата своего Сагип-Гирея на тот юрт нарядив изготовил; и нечто теперво каково над Магмед-Аминем царем останется и мы Сагип-Кирея на тот юрт царем учиним, так молвя сдумали; а нечто из инова юрта некто пришед царем ся учинит, яко и ты брат мой князь великий в истоме будешь и нам будет недоброе имя. Молвя с Ильею Челищовым к тебе так приказал. И которой от тебя твой болшей посол ко царю пойдет, и ты бы себе гораздо здумав, да ответ тому с своим послом ко царю отказал. А опосле того государь мой царь так мне молвил: Аппак, ты мне с Васильем князем другом и братом буди, молвил еси, и вось яз по тому слову с Васильем князем другом и братом учинился. Слава Богу, яз орду взял, трижды Нагаи имал. А что от короля шли многие золотые и многие куны, и яз то многим своим слугам тощу живучи. И ныне что которые многие куны король давал, и брат князь Василей учнет мне тех кун давати: Аппак, ты что будешь? молвил. И ныне с тем послом, которой с Кудаяром пойдет, не пошлет, а взмолвит, что вперед будет, и яз сына своего одного королю дам, а сам со всею своею землею на зиме покочевав пойду, а великому князю как недругу дело учиню, молвил. А не молвил бы так, как Ахмат царь пришед легким делом, да постояв и прочь пошел. — Аппак, а тебе и самому будет недобро и головы твоей не будет. И опосле еего, как наперед сего писал еси, вперед то будет. И ты то слово остави, а наборзе бы еси поминки с послом своим прислал. И ныне ужь от государя моего от царя добро тебе ссталося, а миньят на тебе остался, да еще с Бозан-Хозиным сыном с Кудаяром волной человек, государь мой царь, о трех девятех поминков к тебе приказывал хандикеря для, и там ты с Абдыл-Авель-Шихом хотел послати, а ныне хандикерь Мисюрь взяв пришел, ино ему поминков не добудут послати, много ся ужь изождали тех поминков, и ты бы однолично, однолично, которой твой доброй человек поедет ту тридевять поминков добрых прислал. Да Авель-Шах нам брат, а у царя [521] великой человек, и ты бы нас деля своих холопов, как его пожалуешь гораздо на него посмотришь, ты ведаешь. Да Алп-Кирей-солтан три годы уже твоему недругу саблю твою доводит, сам был пошел за ратью гоняти, да на недруга твоего на литовского дорогу себе учинил, а сюды хотел был к тебе послати своего доброго человека, да затем не послал, что сам на коне стоял. Аппак князь, мое печалованье князю брату моему прикажи так мне приказал едучи, и ныне бы ты то звал, как он дело делает: велми тебе друг и брат. А Багатырю царевичу от короля много кун приходило, и он королем будучи жил, и ныне и тот с тобою учинил, на твоего же недруга пошел, и что будешь ему наперед сего которые поминки посылывал, и ты бы и ныне ему без ущерба то послал, а он к тебе с легким поминком, с тяжелым поклоном паробка своего Шаматая послал: так бы еси ведал. Да Бахтыяр мырза с нами заодин учинился, а как тебе добра хочет и то Илья Челищев видел. И ты, так ведая, поминком своим его не грашай. Да Ян-Магмуд дуван по короле ходя говорил, а ныне пришед к нам в ноги пал, твоей дружбы похотел, да я человека был хотел послати. И в городе лихое поветрее учинилось, и он затем человека не послал. И ты б и тому доброй поминок прислал: твое слово говорит тот человек. А что брат мой Кудаяр, да мамичич Тамач учнут тебе от меня говорити, и ты б им верил, то мои прямые речи: тебя для голову свою на смерть даю, как меня пожалуешь, холопом себе назовешь, ты ведаешь. Да с Бозон-Хозиным сыном с Кудаяром доброго слугу своего Милк-Омана твоего здоровья отведати, а свое холопство сказати послал есми, а велел есми ему тебе бита челом об одном полонянике, и ты бы меня пожаловал, того полоняника с Милк-Оманом ко мне прислал. Со всяким человеком твоего для дела биючися хожу с братьею своею да с детми, как мое холопство узнаешь, ты ведаешь. А Кудаара брата своего к тебе холопство свое объявити послал есми, а с тобою наша рота и правда такова, хоти две рати бьются межи себя, а нам межи их ездити и туде и сюде, а над нами не быти никоторому лиху, никоторой зацепке; из холоп твой брата своего Кудаяра не на посолство послал — свое холопство объявити к тебе послал есми, и ты б его не как иных послов смотрил, как его меж другом и недругом своим холопом назовешь, ты ведаешь, и рано и поздо опричь твоего холопства мне дела нет. Молвя биючи челом грамоту послал есми.

III. А се грамоты царевы к великому князю о запросах с Кудаяром же вместе. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гирея царя брату моему великому князю Василью Ивановичу много много поклон. Слово [522] ваше то: паробок ваш Оллог-Бердием зовут ордобазарец там у вас приехав крестился, и братству твоему примета то, чтобы еси его Кудаяру в руки дал, а толко его не дашь, ино вашей вере в том много убытка; что братству примета то примета, чтобы тот к нам назад прошел, а толко Кудаяру его в руки не дашь, и ты братства от нас не надейся, однолично, однолично, не мочно тебе так учинити, что его не отдати. А и словом есми с Кудаяром наказал говорити, и ты его вопросишь. Молва жиковиною запечатав с синим нишаном грамоту послал есмт.

А се другая царева грамота к великому князю с Кудаяром же. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гирея царя великому князю Василью Ивановичу много поклон. Ведомо бы тебе было, в земле нашей болшой молла, также и учитель нам, также и всего добра правитель молла наш старешой челеби его величество, как таким же иным которым по девяти поминков шло, и ты бы и тому меня для девять поминков пришлешь, ты ведаешь. Также мне и тебе добра хотят иминь мой Абд-Рахман-Хозигей, да Кмят-Казимеров княжой меншей брат, Шамердень князь, да Кудаияр улан, да болшой бакшей мой Яферь, да Кипчак Ясмак князь, да Мангыт Удем князь, да Иким-Хозин меншей брат Алаир-Он-Кеси-Бий князь, собак-дуванов меншей брат, Ян-Чюра, Карачев сын Магмед-Али, Торгаев сын Бахтый, Конемесев сын Бахтыяр, улан Чорум, княжей сын Озу-Хозя, ведомо бы было. Жиковиною запечатав с синим нишаном грамоту послал есми,

А се третий грамота царева к великому князю с Кудаяром же. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гирея царя брату моему великому князю Василью Ивановичу много много поклон. Слово наше то: изначала к брату к своему к тебе о добре коли пошлем болшего своего посла, и мы завсе к тебе покойника Девлет-Яра посылали, и ныне Девлет-Яра дьявольским навожением человек его поколол, а брат у него меншей есть, и он с тем, которой у него брата убил, той крови для нашего двора бережет, и он затем не пошел к тебе. И мы брата его болшего сына к тебе послали, и ты б один белой ястреб прислал к нам с тем с нашим паробком с Илеманом, которой к тебе сю вашу грамоту привезет. Да пожаловал бы еси, одоевсвой годовой взимок прислал, как еси наперед того присылывал. Молвя жиковиною запечатав грамоту послал есми.

А се четвертая грамота к великому князю царева жь, с Кудаяром же — Великие Орды великого царя от Магмед-Гирея царя брату моему великому князю Василью Ивановичу много поклон. Слово наше то: с Иваном с Мамоновым прислал еси к нам кречат ловец, и он с тое с дорожные истомы у нас умер. И ныне у тебя у брата своего прошу, чтобы [532] ми еси прислал два кречета белые, да которые бы были узорочье ловцы с двема с добрыми собаками. Да прислал бы еси их к нам кто бы умел со птицами ездити, а кречаты бы были узорочье ловцы, да и собаки бы те были узорочье. Молвя жиковиною запечатав грамоту послал есми.

А се грамота к великому князю Ахматова царевичева. — Великие Орды от калги Ахмат-Гирей солтана брату моему великому князю Василью Ивановичу много поклон. Слово наше то: Магмедем зовут паробок мой воевал, да Костянтину в руки попал, и ныне тот мой паробок Магмедь розбав на себе железа да от Острожского бежал, а ныне тото мой паробок у тебя у брата моего у великого князя. И ты б пожаловал, того моего паробка с моим с болшим послом с Алашем ко мне прислал; а твой брата моего по грехом здесе кто попадет, ино яз его возму да к тебе пошлю: братству нашему примета то. Молва грамоту послал есми.

А се другая грамота к великому князю Ахматова жь. — От Ахмат-Гирей-солтана брату моему великому князю много поклон. Молвя слово наше то: шел от нас на наше дело наш паробок Хахиль (sic) да идучи на нашу службу четыре полоняники изымал, и после деи того те четыре паробки в твою державу попали. И ныне яз брат твой у тебя прошу, как сю грамоту увидишь, и у кого ни будут, велел доискатись, да доискався часа того меня для, брата своего, отдал. Молвя биючи челом написал есми, братству примета то. Молвя жиковиною запечатав грамоту послал есми.

А се грамота к великому князю Нур-салтан-царицына. — Великому князю Василью деверю моему сноха твоя Нур-салтан царица челом бьет. Прошенье наше то: твоему, деверя моего, юрту доброй случай учинив, а как есми королю сына своего не дала, человек твой Василей Шадрин да посол твой Илья Челищев видели, и сколко нашие правды, слышал еси познатью — лишнее нам что просити? Царь государь наш, с тобою с деверем с моим попреднему роты и правды для первого братства и правды для, другу другом, а недругу недругом бытья для болшого своего посла Кудояра и бакшея своего Дану послал. И мы, бив челом, посла своего, также и мамича своего Ахмета с легким поминком, с тяжелым поклоном послала есми. И, Бог даст, учнешь царева посла отпущати, и ты бы и вашего человека вас для почтив отпустил. Молвя грамоту послала есми.

А се грамота к великому князю Ханыке-царицына. — Великому князю Василью деверю моему от Ханыке-царицы челобитье. Царь государь мой к тебе к брату своему дружбы и братства для доброго человека послал.

Мы твое, деверя своего, здоровье отведати с легким поминком, с тяжелым поклоном Кул-Магметя человека своего послала есми, и, Бог [524] даст, царев посол поздорову дойдет, и назад его учнешь отпущати, и ты б и вашего человека с ними отпустил и свое здоровье к нам приказал. Да прошу у тебя у своего деверя, чтобы еси пожаловал мне прислал шубу горнастайну, того бы еси нашего прошенья не подвил так, кое нет. Молвя грамоту послала есми.

А се другая грамота от Ханыке-царицы к великой княгине. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гиреевы царевы жены от Ханыке, царицы великого князя Васильеве Ивановича, деверя моего жене, моей снохе великой княгине иного поклон. Государь ваш царь с деверем с коим с великим князем Василием Ивановичем крепкам другом и братом ся учинил и другу другом и недругу недругом быти, и доброго человека своего послал. И мы, государю своему царю бив челом, твоего здоровья, снохи своей, отведати с легким поминком с тяжелым поклоном слугу своего Кул-Махметя послала есми. И, Бог даст, царев посол поедет назад, и вы б и нашего человека не издержав отпустили и свое здоровье с ним отказали. Да прошенье мое у тебя то, чтобы еси мне прислала шубу черевну черных лисиц, та того бы еси прошенья нашего не молвила так, кое нет у меня. Молвя грамоту послала есми.

А се грамота к великому князю Ширин-Бек-царицына Ахмать-солтановы жены. — Великому князю Василью деверю моему от Ширин-Бек-царицы челобитье. Тебе, деверю моему, государь мой царевичь братства для и правды для посла своего послал, и мы государю царевичу бив челом твоего здоровья отведати с тяжелым поклоном с легким поминком Юсуфа паробка своего послала есми, и, Бог даст, учнешь государя моего царевичева посла отпущати назад, я ты бы и нашего человека не оставливая с ним вместе отпустил и свое здоровье с ним к нам отказал. Молвя грамоту послала есми. Писав на Днепре.

А се грамота к великому князю Кутлу-солтан Ханыке Шырин-Бахтияр-мурзины жены. — Всея Русии великому князю Василью Ивановичу дяде моему Кутлу-салтан-Ханыке челом бьет. А челобитье ваше то: царь рать мой старейшей, первую роту и правду свою попамятовав, Литовскому юрту недругом ся учинил, а с тобою, с дядею с моим, первой дружбы и братства для Кудаяра послал; и мы, бив челом царю, твоего здоровья, дяди своего, отведати послали есмя с легким поминком с тяжелым поклоном имилдеша своего Кул-Ахметя афыза послала есми. И, Бог даст, брата моего царев посол пойдет назад, и ты как пожалуешь к нам свое здоровье прикажешь — ты ведаешь, а я детей есми своих на твое холопство в Литву послала. Молвя грамоту послала есми.

А се грамота к великому князю Апаакова. — Великие Орды великого царя Магмед Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу [525] многие Руси государю холоп твой Аппак челом бьет, твоего добра хочет. Всяков же год королю сына не дала Нурум царица, и вселды твоего добра хочет; да меншая царица царева жена Ханыке царица за все твоего добра хотят, а тебе бы ведомо было. Да опричь тех, которые тебе холопство свое чинят, Девлет улан с нами вместе твое слово говорят, Ширин Мемеш мырза, Алп-Гиреев солтанов дядка Ебелек князь, да конюшей Елюке князь, да мой холопа твоего шурин Чагыров сын Ибрягим князь. А те все люди твоего добра хотят завсе и в естве в в питье твое слово говорят, а недруга твоего королево слово назад отметывают. Те то люди с нами в одном месте твое слово говорят, чтобы еси с гонцы своими и с послы вселды не грешал их поминки своими, ты ведаешь. Да сею дорогою царь к брату моему к Кудаару прикошевал бакшея своего Дану афыза послал, и ты бы его с иными бакшеи не ровнял: царев паробок. Величеству твоему грамоту послал есмя биючи челом.

А се грамота другая Аппакова жь о долгу, а дал ее великому князю Ахматов человек. — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Аппак челом бьет, Всяков же год изрон на нас животинной был, никакие животины у нас не осталось, и что было у меня казны, то есми молодцом своим все роздавал, да опричь того Бога ради одну есми мечить доспел, сто тысеч есми аспр на себя долгу всклочил, да иное ужь как ни буди топере сорок тысяч аспр нужно ми добре, правят их на мне; ино наше холопство какое тебе так в есть что всем животом служим тебе, как взмолвишь, кое меня холопа своего от того долгу избавити, и ты бы ко мне с моим милдешем с Тамачем прислал, как пожалуешь, ты ведаешь. А ныне царевичи на твое, дело пошли, которому же царевичу иному есми два коня дал, иному есми три кони дал, а они у меня просили, и яз, сколко добыв, столко дал, чтоб ся твое дело делало, и ныне ты ведаешь о том. Грамоту написав послах есми.

А се грамота в великому князю Абды-Лина княжая. — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Абды-Ла князь челом бьет. Всяков же год от короля салтана как пришли просите и с тестем своим с Аппаком князем яз холоп твой твоего для дела сколко чинили, а слуги твои Василей Шадрин и Илья Челищов то видев поехали, а и ныне есмя на тех на твоих делех холопство свое объявите паробка своего Ахметя послал есми: как пожалуешь, ты ведаешь. Мой холопа твоего один старый холоп был, и сын его без моего [526] ведома ходил на твою украйну, а ныне от меня не отступит и день и ночь плачучи. Исен-Бахтыем зовут того паробка, Ак-Зелов брат. И ты бы государь мой меня пожаловал холопа своего, того паробка Тамачу в руки дал. Молвя величеству твоему грамоту послал есми,

А со грамота к великому князю Бахтияр-мурзина. — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Бахтияр мурза челом бьет и холопство свое тебе объявляет. Здесь при полном человеке при государе своем царе как тебе холопство свое чиним, Илья Челищев видев поехал; сколко живота нашего, так тебе холопство чиним, и у Бога прошенье наше то, чтобы меж вас добро было. А волной человек государь наш царь твоего посла затем задержал, что с Ахматом с царевичем межи их брань прошли, и они лихово человека языка послушали, и Ахмат был царевичь со всем своим двором за Днепр перекочевал, ино его ехав да привели и с волным человеком с царем его совокупили, а сами есмя от самые весны с коней не бывали, а толко бы есмя дома были, и мы бы свое холопство к твоему величеству и твоего здоровья отведати своего человека послали бы, да затем есмя не послали, что есмя сами с коней не бывали. С Аппаковым с добрым с мамичом с Томачом легкой поминок к твоему величеству также и твоего здоровья отведати и свое холопство объявити послал есми. А ваша от Бога надея такова, чтоб меж вами двема государи день от дни добра прибывало достаточно, дай Боже так, а волного человека мысль с тобою заодин быть: так бы твоему величеству ведомо было. Бьючи челом грамоту послал есми лета девятьсот дватцать четвертаго.

А се грамота к великому князю Магмед-Шина сына Салим-Шагова, да Аппакова сына Тахт-Алдыева, — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Салим-Шаг да холоп твой Тахт-Алды челом биют. Всяков же год солтаны собою почен учали тебе недружбу чинити, и мы к тебе весть послали, сколко нашие было силы, а и ныне ратью, молвя, на короля пошли. А нечто инако учнут чинити, ино от вас от холопов от твоих какова наша сила весть тебе от нас будет: так бы твоему величеству ведомо было. А ныне сам учнешь нас жаловать, там у тебя Коккоев брат меншей, Клыч-Карою зовут, а зде у него у нас мати старица, и она пришед к нам плачучи в ноги пала, ино бы тобе спасенье, да и нам холопом твоим спасенье, того для есмя к твоему величеству послали бити челом о нем: как пожалуешь отца нашего мамичичу Тамачу в руки его дашь — ты ведаешь. Молвя биючи челом грамоту послали есмя. Да Салим-Шагово холопа твоего челобитье. [527] Послал если твоего здоровья отведати паробка своего, и как учнешь отпущати дядю нашего Кудаяра мурзу, и ты б государь пожаловал и того с ним нашего паробка вместе отпустил.

IV. А се грамота царева ко князю Ивану к Резанскому. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово другу моему Рязанскому князю поклон. Ныне с великим князем с братом своим первые правды и братства для крепко роту и правду учинив, чтобы нам другу другом быти, а недругу недругом, о миру Аппакова княжово брата Кудаяр-мурзу послал есми. И вы б земского для покоя порадовались.

Да с тяжелым поклоном с легким поминком слугу своего Карамыша послал есми, и вы б се ваше добро послышав радовались. Молвя ярлык послал есми. Лета девятьсот дватцать четвертаго. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота ко князю к Василью к Шемячичу. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово. Другу моему Василью Шемячичу поклон. С братом с моим с великим князем с Васильем правды для братом ся учинив и другу другом и недругу недругом нам быти с ним, и крепко роту и правду учинив Аппакова брата меншого Кудаяр-мурзу послал есми, и ту бы нашу правду послышав еси порадовался. Молвя с тяжелым поклоном с легким поминком слугу своего Тамача послал есми, а словом есми тебе Кудояр-мурзе наказал говорити. Да отселева ходят которые наши гости, и от тебя де к ним сила ставится, и ныне сколко ся меж нами с великим князем добра стало, и захочешь, чтобы к вам гости ходили, и ты б им силы не чинил.

А се грамота ко князю жь Василью Шемячичу Ахматова царевичева. — Ахмать-Гирей-салтаново слово. Василью Шемячичу поклон. Слово наше то: к брату и своему к великому князю послал если своего человека Хахиля и на дорозе едучи к Москве четыре полоняники изымал был, и опять от него те полоняники бежали, а ныне деи в твоей державе живут, и ты бы нас для, гораздо опытав да доискався, тех людей Хахилю в руки дал, а и брату есми своему великому князю о том послал бити челом, и ты б вашего слова не оставил. Молвя жиковиною запечатав ярлык послал есми.

А се грамота Аппакова княжая ко князю к Василью к Шемячичу. — От городного князя от Аппака князя брату моему Василью князю поклон. Слово наше то: со государем с нашим с великим князем прежние для дружбы и братства крепко роту и правду учинив, брата моего Кудаяра послал, и, Бог даст, как те к нам борзо приедут, и яз тое [528] правды для сам иду. Да присылал еси ко мне просити аргумака добра, и яз добры аргумакы готовлю, которого часу пойду сам, и ты которого аргумака просил и яз тебе того приведу. А у тебя мое прошенье, чтобы ми еси прислал лисицу черну, да которая бы была великое узорочье, а те бы еси правды ведал. Молвя тяжелой поклон легкой поминок с слугою о своим с Томачом послал есми.

V. И князь великий звал Кудояра к себе ести, и ел Кудояр того дни у великого князя. И опосле стола подавал князь великий чашу цареву. Да после того и свою чашу велел подавати. А опосле того августа 27-го был Кудояр на дворе, великому князю челом ударил. Да говорил великому князю, что царь с великим князем хочет быти в крепкой дружбе и в братстве и для его дела послал на Литовскую землю сына своего Алп-царевича и иных царевичей со многою ратью. А князь бы великий учинил ему пособь на Азторокань или на Киев и на Черкасы и послал бы к нему своего болшего посла с поминки. И князь великий ему говорил: как есмя наперед того с братом с своим были в дружбе я в братстве, и мы ныне и свыше того с ним хотим быти в дружбе и в братстве и на его и своих недругов хотим быти ним с заодин.

Комментарии

61. Том?

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info