1517, ноября 10–18. Бумаги посольства к великому князю Василью Ивановичу от царя Магмет-Гирея с Абдыл-Авель-Шихом с товарищами. Прием посольства у государя; речи посла и грамоты царя к великому князю: просить [385] не сердиться на поступок Багатыря царевича, он, царь, напротив посылал Алп-царевича воевать Литовские земли и хочет быть с великим князем в дружбе и братстве; пишет об отпуске царя Абдыл-Летифа в Казань, удалил бы великий князь с Мещеры астраханского царевича, на место которого царь даст своего сына; имущество Мамонова царь взял себе по нужде в деньгах; посылает великому князю опасную грамоту на большего посла, пред которым и дает шерть; пропустил бы великий князь крымских посланцев в Казань, и т. п. — Грамота царицы Нур-салтан, упрекает великого князя, что против прежнего ей посылаются худшие поминки; и просит отпустить царя Абдыл-Летифа в Казань, Грамоты Ахмат-царевича: объясняет, что прежде был с королем в братстве и дружбе, но король обманул его и не поддержал, поэтому теперь заявляет великому князю свою беззаветную дружбу, советует послать рать под Киев, а он с своей ордой из Очакова поможет взять этот город; советует отпустить Абдыл-Летифа в Казань, и просит поминков для своих сыновей, которые ходили на Литовскую землю, и т. п. Царица Нурун просит великого князя проститт ее сына Багатыря царевича в том, что тот сделал своею молодостию; Багатырь же царевич объясняет, что он сделал набег потому, что разгневался на великого князя за то, что ему мало прислали поминков, и просит впредь присылать больше. Апак князь в своей грамоте объясняет по своему все предшествующие настоящему посольству события. Грамоты к великому князю от других крымских вельмож с изъявлением преданности (Дела Крым., № 4, лл. 358 об. — 385).

I. И ноября 10-й день приехал князь великий из Можайска на Москву.

А ноября жь 12 день был у великого князя Магмед-Гиреев царев посол Авель-Ших и правил великому князю от царя поклон. И князь великий его к руце к себе не звал и корошеватись того для, что в Кафе было поветрие, а они были в ту пору в Кафе, да и ести его к себе не звал, а еству ему и мед послати велел на подворие. А речью Авель-Ших говорил от царя великому князю: царь велел тебе говорити: послали были есмя сына своего Богатыря царевича на своих недругов на Нагаи, и он наперед себя посылал под Нагаи языков добывати; и те люди встретилися с твоими казаки с мещерскими, да Богатыревы люди у твоих людей языки поимали, а твои люди у Богатыревых людей языки [386] поимали. И которых твоих людей поимали, и те ин люди сказывали, что ты с Азтороканью и с Нагаи содиначился, и сын мой Богатырь себе то помыслил: коли князь великий с Азтороканью и с Нагаи соданачился, и он то отцу моему и нам недруг, да того деля ходил на Рязань. И как он к нам пришел, и мы на него про то ополелися, и на очех у нас не бывал и лица есмя его не видали. И ты б себе брат наш про то лиха на сердце никоторого не держал, а сыну бы еси моему его молодость отдал. Да говорил о Абдыл-Летифе царе: приказывал есми к тебе о Абдыл-Летифе царе, чтоб еси его ко мне жь отпустил; и ныне у тебя Абдыл Летифа царя просит брат его Магмед-Аминь царь, и отпустишь его к Магмед-Аминю царю, ино то как ко мне его отпустишь. Да подавати учал грамоты от царя. И князь великий велел у него грамоты взяти Федору Карпову, да дьяку своему меншему Путятину на дворе на крылце.

А се грамота с Авель-Шихом от царя к великому князю, — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: наперед сего прислал еси к нам болшево своего посла Ивана Григорьева сына Мамонова с своею грамотою запечатаною с тяжелым поклоном и с поминки, и посол твой поздорову к нам пришел, и грамоты твои есмя вычли и писаные речи в них уведали. И которые речи и словом нам от тебя наказаные говорил, и мы те все твои речи гораздо уразумели, чтоб нам ныне с тобою в роте и в правде и в доброй дружбе и в братстве быти, рота бы нам и правда меж себя учинити и к болшему бы к твоему послу к Ивану Григорьеву сыну Мамонову, которого ты похотел своего болшого доброго посла к нему прикошевав, роту и правду учинив, и с шертною своею грамотою к тебе к брату своему послати хотели есмя. И ныне посла твоего Ивана Григорьева сына Мамонова не стало, ино б мы с тобою с братом с своим здоровы были. А ныне есмя посылали сына своего Богатырь-салтана с некоторыми с своими людми против недруга своего под Нагаи, вестей отведывати. А как было нам про своего недруга про Нагаи отведав, и мы хотели многую свою рать послати Литовские земли воевати, то у нас в мысли было. И как сын мой Богатырь пошел, и там его лихие люди прельстили, и он шед твоей земле убыток учинил; и яз на сына своего ополелся и к себе есми ему не велел итти и лица есми его не видал того для, что то лихое дело учинил. А которые у него были и у слуг у его у болших и у менших твои добрые люди, тех есми всех поимал. Да твой же человек Василей Иванов сын Шадрин, доброй твой боярин, у них был, и яз того у них взял, а ныне у меня в руках. Да и ныне ещо которых твоих людей добудем, и мы поемлем, да, Бог даст, собравши, [387] к тебе отошлем. Да послал есми сына своего Алп-Гирей-салтана, а с ним рати шестьдесят тысяч, и оне королеву землю воевали и много им убытка учинили, с тобою дружбе и братству состатка знаменья для. И ныне бы еси сем путем сыну моему Богатырь-Гирею молодость его отдал, а с нами б еси дружбы и братства и роты и правды не розметывал, а мы с тобою дружбы и братства и роты и правды роскинути не хотим от детей и на внучата, а хотим с тобою в дружбе и в братстве и в роте и в правде быти: от Бога нам надея так есть, так ведай, а инако не ведай. И ныне Абдыл-Авель-Ших-зада межи тебя и меня брата твоего добра хочет, а мой верной л доброй богомолец, а и с Магмедшою у тебя у брата моего был, а ещо Магмедше и брат, а и твоего добра хочет тот наш богомолец, и перед тем Ших-задою и перед твоим тетем перед Дмитреем с тобою в дружбе и в братстве есмя учинилися, и всякому другу твоему против друзи есмя, а недругу твоему недрузи есмя, и того деля крепко есмя роту и правду учинили, и сколко наших прямых речей ни есть, с тем есмя к тебе послали, и как даст Бог поздорову до тебя дойдут, и ты б брат мой, не заматчивая, к тому к Шах-заде одного своего доброго человека прикошевав да ко мне бы еси их наборзе отпустил, И мы, которого ты хотел Кулюкова сына Ахмет-пашу мурзу ичку своего доброго и верного слугу, да и того, которой нам ново попал, Василей Иванов сын Шадрин, да гонец твой Темей сам пят вместе прикошевав, роту и правду учинив и с шертною грамотою, и как твой посол до нас дойдет, и мы не издержав с добром к тебе наборзе отпустим, чтоб межи вами борзо добро ссталося. Да ещо слово наше то: сам еси собою мочен в головах и с ордою и с базаром, да и с детми с своими, с салтаны, и с уланы, и со князми, и с мурзами и со всеми своими улусы, и со всеми людми Днепр есмя реку перелезли на ону сторону к королю, и тебе бы недружбу нашу с королем лзе знати по тому. Да Дмитрей, твой теть, сколко здешних дел ни есть, и он видев к тебе поехал, и Бог даст до тебя до брата моего поздорову доедет и он тебе нашу правду скажет. И ныне мы на роте и на правде нехитростью крепко стоим, а с тобою вперед в дружбе и в братстве свыше того хотим быти и ты бы тому нашему слову крепко верил. Да Аппаку князю которые еси речи приказывал, и Аппак к нам твое печалованье крепко донес, и мы ныне на том слове стоим, и что к тебе Аппак в своей грамоте напишет, то наши речи, так бы еси ведая верил. Да что есть наших речей и мы тебе с Абдыл-Авель-Ших-задою наказали словом говорити, и что тебе учнет от нас говорити, и ты б ему верил, то наши речи, так, ведая, крепко вери. Молвя, жиковиною запечатав с [388] синим нишаном, грамоту послал если. Лета 922-го месяца сентября. Писан в Фаряг-Кермени.

А се другая грамота царева с Авель-Шихом же. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: посылал есми к тебе к брату своему просити брата своего Абдыл-Летифа царя Итяк-тархана, да слугу своего Девлет-Килдея, и ныне у тебя у брата моего прошенья моего слово то, чтоб еси брата моего Абдыл-Летифа царя к брату его к старшому к Магмед-Аминю царю в Казань отпустил, а и сам деи его у тебя просит, а болезнь деи его силна, и тебе бы спасенье было. А и мати наша салтан Биим нас о том просит, чтоб мы его у тебя просили, чтоб ты его отпустил к брату его к Магмед-Аминю царю в Казань; и ныне как наше слово почтишь, а инаково не учинишь, ты ведаешь. Молвя, жиковиною запечатав с синим ни пианом, грамоту послал есми. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота третья, царева жь, с Авель-Шихом. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: с тобою с братом с своим в роте и в правде и в добром братстве и в дружбе чтоб быти нам, и того для с уланы и со князми крепко роту и правду учиним. Молвили есмя, и Шырын, и Аргын и Барын и Кипчак карачи князи наши в головах и все уланы и князи роты и правды не учинили, и мы их вопросили: за что они шерти не дали. И они так отвечали: ты себе великого князя другом и братом чаешь, и толко бы с тобою князь великий другом и братом был, ты у него колко Абдыл-Летифа царя просил, и он тебе не дал, а к брату его к старшому к Магмед-Аминю царю его не отпустил же. А Мещерской юрт наперед того ваш был, и ныне на том на вашем юрте князь великий Ших-Авлея царевича царем учинил, ино то он с тобою в друзех ли? Молвя так отвечали перед послом твоим перед Дмитреем, и ныне прямые и наши нехитростные наши речи то: брата нашего Абдыл-Летифа царя ротою и правдою искрепив, да брату бы еси его старишому Магмед-Аминю царю дал того для, что Магмед-Аминева деи болезнь царева силна добре. И Абдыл-Летиф бы царь шед, да там у него жил вместе с ним. А казанские люди нам приказывали: казанские деи предние цари вам были братья, а ныне Магмед-Аминева царева болезнь силна ся учинила, а сына у него, ни брата нет; и толко одно дело будет, и ты б знал, а мы в Асторокань пошлем, да одново царевича возмем, да царем его учиним, а опричь того у нас надежи нет. Так к нам приказывали. И ныне нам у тебя у брата нашего прошения слово то: брата моего Абдыл-Летифа царя с братом его с старшим [389] с Магмед-Аминем царем ротою и правдою искрепив, да к нему бы еси его отпустил, а мы б ему грамоту написав послали. Да Шаг-Авлеяр салтан наш недруг, и ты б его с Мещеры на одну сторону пропустил, а яз тебе сына своего дам, и ты б его там царем учинил, ино б один мой сын у тебя был. А нашей бы с тобою дружбе и братству прибавке то добро будет, и ты бы се наше слово себе в мысль взял, а инако б еси не учинил. Да о сех же делех Абдал-Авель-Ших-задою к тебе и словом наказал говорити, и что тебе учнет говорити, и ты б ему верил: то наши речи, так ведал бы еси. Молвя, жиковиною запечатав с синим нишаном, грамоту послал есми. Писан в Фаряг-Кермени.

А се четвертая грамота царева с Авель-Шихом. Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: из города есмя на поле вышли, и понадобилося нам, и мы велели взяти твоего посла Ивана Григорьева сына Мамонова кун, бурской с золотом товар, да камку алу, да конь, да ещо иную лошадь. И яз ныне у тебя у брата своего прошу, чтоб еси за то своего посла Иванове жене денги дал, а им бы то было от тебя в жалование. Да еще слово наше то: Кипчака-Магмуда князя не стало, и на его месте Изсмак князем ся учинил, и ты б те поминки Изсмаку без ущерба послал, да ещо Кияту меньшему брату Казимирову Ша-Мерденю князю поминок бы еси свой без ущерба послал, да еще Кейкубату брату меньшему Магметю князю поминок хаживал ему, а ныне еси не послал, и ты б ему вперед посылал поминок свой без ущерба, Да Исмаил-уланову сыну Кудояр-улану поминок бы еси свой посылал без ущерба, да Ятлаир-Хуббе-хозю князю поминок твой хаживал, и ныне его не стало, и ты б тот поминок посылал Аувке князю без ушерба, да конюшему нашему Елюке князю поминок твой хаживал, а ныне еси к нему не прислал, и ты б вперед к нему без ущерба посылал. Молвя, жиковиною запечатав с синим нишаном, грамоту послал есми. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота царева жь Магмед-Гиреева с Авель-Шихом. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево-царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: к тебе к брату своему сю свою грамоту опасную послал есми. И ныне как ся до тебя опасная грамота дойдет, и ты б брат мой ко мне своего болшего посла послал, а он бы шел к нам без боязни; а яз к нему своего посла болшево, вместе прикошевав и роту и правду учинив и с шертною с своею грамотою, с добром не издержав, к тебе наборзе отпущу. А послу твоему и тем людем, которые с ним приедут от меня в головах и [390] от моей братьи от меншей и от моих детей от царевичев и от уланов и от князей и от мурз и от слуг моих всех и от молодых моих робят — никто от них ему никакие истомы не учинит, силы и наступанья и лиха никоторого не будет им и их кунам всем убытка никоторого не будет, в мире приедут и поздорову поедут; а право перед Богом перед истинным в сех речех хитрости нет никоторые, так ведая крепко вери. Молвя, жиковиною запечатав с синим нишаном, грамоту послал есми. Лета 922-го месяца сентября. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота царева жь Магмед-Гиреева с Авель-Шихом. — Великие Орды великого царя Магмед-Гиреево царево слово великому князю Василью Ивановичу брату моему. Слово наше то: уланы и князи нам говорят: тонко бы князь великий был тебе друг и брат, и он бы твоего недруга на Мещерском юрте царем ли бы учинил, и толко б был тебе друг и брат, и он бы у тебя сына взял, да на Мещерском юрте царем учинил. А опять бы его печалование до тебя мы донесли, а толко на Мещерском юрте недруга твоего царем учинил, ино то тебе какой друг и брат, молвили. И как ея до тебя грамота дойдет, и толко будешь с нами в дружбе и в братстве, а по сем нашим речем учинишь, и ты к нам гонца наборзе пришли, и мы Булгакова сына Ахмат-пашу с твоим слугою с Васильем с Шадриным к тебе отпустим. Восе пак с нами в друзех не захочешь быти, а слова нашего не примешь, и ты посла вашего наборзе к нам отпусти. А про наказные наши речи Авель-Шиха вспросишь, и толко сех пашах речей не примешь, ино и мы с тобою в дружбе и в братстве не будем. Молвя, грамоту написал есми. Лета 922-го месяца сентября. Писан на Днепре.

А се грамота царева жь, а подал ее великому князю Ахмат-Азей царицын человек ноября 18 день. — Магмед-Гиреево царево слово брату моему великому князю Василью много поклон. Ведомо б было, мати салтан Биим царица послала в Казань человека своего Ахмата-Азея, и ныне у тебя у брата у своего прошу, чтоб еси ему по своим землям нас для велел давати еству, а конем его овес да сено велел давати, да гораздо бы еси его попотшивав, да в Казань отпустил, а инаково б еси не учинил. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал если. Да ещо брат мой Саип-Гирей салтан послал к Магмед-Аминю царю в Казань его здоровья отведати своего человека Уразлыя, так бы еси ведал.

А се грамота царева жь с Авель-Шихом. — Магмед-Гиреево царево слово брату моему великому князю Василью Ивановичу. Ведомо б было, что сю нашу грамоту у нас взяв пошел от нас наш человек Ази-Курман с своими трема товарищи. И которого человека учнешь к нам [391] посылати нашего здоровья отведывати, и ты б того человека, тех людей не оставливая, к нам отпустил. Да у твоих людей взимок им есть деньги, и ты б им те деньги на своих людей без всяких зацепок велел доправити, да кто поедет ко мне первой ездок, и ты б их ко мне отпустил. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се грамота царева жь с Авель-Шихом. — От Магмед-Гирея царя брату моему великому князю Василью Ивановичу. Ведомо б было, у тебя у брата у моего прошение мое то: Бахтеяром зовут моего дербиша сын, Манаем зовут, попал твоим людем в руки, а ужь годов и пять и шесть, и наши люди, которые от вас к ним приехали, сказывали видели деи его в татарском селе; и яз ныне его у тебя у брата у своего прошу того моего паробка Маная, как его моему послу болшему Абдьтл-Авель-Ших заде в руки дашь, ты ведаешь брат мой, а не молвил бы еси того кое нет его. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми. Да ещо Атманашом зовут слуга мой, а ныне деи у Одоевского у князя у Ивана в руках, и яз у тебя его прошу.

А се грамота Азеи-царицына с ея человеком с Ботуем. — От Азеи царицы брату моему великому князю Василью слово наше то: которую еси грамоту к нам прислал, а писано в ней: как еси нам при Менли-Гирее царе при брате нашем дружбу свою и братство чинила, и ты б нам и ныне по тому жь дружбу свою и братство делала. И яз как наперед того тебе дружбу свою и братство чинила, так и ныне на том стою и по своей силе, сколко взмогу; и ныне есми тебе рада дружбу и братство чинити, да толко ты моей дружбы и братства не знаешь. Отец твой князь великий к нам братства для посылал к нам поминки — шубу горностайну с отласом с венедитцким, а любо камка шамарханская на горностаех же, а любо добрых черных куниц шубу присылывал. А ныне мне твой боярин Иван подал от тебя поминка сорок серых соболей, да шубу хребтову белилну, да шубу белью облячну, да два сукна. Ино ты и плохому человеку сколко своего жалованья посылаешь, ино безлеп меня себе сестрою зовешь. А посол твой Иван сказывал: послал был тебе шубу князь великий, ино ее отнял Богатырь царевич; и мы ту шубу на Богатырь-салтане видели, ино верх пестрядь, а высподп черева бельи. И яз, увидев, молвила: познатью, не та шуба, которую ко мне брат мой князь великий послал, столь худы шубы брат мой князь великий ко мне не пошлет, молвила есми. А брат твой Саип-Гирей твоего для братства с Алп-салтаном ходил воевати, да недруга твоего короля воевав пришли. И ты ни его себе в браты чтешь, ни нас себе в сестры чтешь, а мы, сколко нашие силы, и ныне на дружбе и на братстве стоим, твоего, брата моего, здоровья отведати с легким поминком с [392] тяжелым домовом слугу своего Ботуя послала есми, да и словом семи с ним наказала тебе говорити, и что тебе учнет от нас говорити, и ты б ему верил, то наши речи. А о сем деле писано на поле подле царицыно имя. — Просила есми у тебя сына своего Абдыл-Летифа, чтоб еси его со мною к Меке отпустил, и ты не дал. И ныне деи его у тебя просит брат его Магмед- Аминь царь, и тот познатью одиначства своего для его просит, чтоб ему товарищ был, и ныне ему его дашь, ино то как и нам же еси дал.

А се грамота Ахматова с его писарем и с бакшеем с Ази-Мендеем афызом. — Почали есмя Божиим именем Бога дающаго пищу, Бога оцищающаго грехи, единого Бога силою, Магмедевым чудотворением Великие Орды великого царя Магмед-Гиреев царев брат от калгы от Ахмат-Гирей-салтана брату моему московскому великому князю Василью Ивановичю всея Русии много много поклон. Поклон молвя, ведомо чиним: наперед сего к тебе к брату своему посылал есми твоего здоровья отведати доброго слугу своего и мамичича Ибряим-Хозю; и он твое, брата моего, здоровье видев да и ко мне к брату твоему пришел. И ныне от Бога нам надея та есть: зде бы брат мой старешой царь здоров был, а там бы ты брат мой князь великий здоров был, а межи нашего братства сколко ни есть добра, как землям в миру быти, помочь бы была, молвя, и в брата моего старешего во цареве здоровье, да и в твоем брата моего здоровье много иного добра и справедливости б было, а рота б наша и правда и братство свершено было, и день от дни бы добро наше свыше было, и другу бы есмя другом были, а недругу недругом, издале бы недрузи наши послышав от среды были, а изблизка друзи наши видев радостию обрадуются. Так межи себя друзи и братья будем, на многие бы лета счастком брат мой старешой царь здоров был, а там бы ты брат мой здоров был, как было во отцов наших дета, во твоего, брата моего, отца, великого князя, лето, как с правдою друзи и братья себе были, и яз брат твой по тому же в брата своего цареве здоровье Божиею милостию на правде на своей брат есми тебе, и твоих брата моего сколко дел ни есть, Божиею помощью доброму братству помочь будучи, а лихие дела от нас отставя на добро переворочу, молвя, надея ми есть, и сей нашей роте и речем так вери. А как сего лета вашей болшой рати пойти ужь со брата моего со царева величества сыном с Алп-Гирей-салтаном твой, брата моего, сын, да и мой сын Геммет-Гирей на недруга твоего на Литовской юрт, а с ними сорок тысяч нарядные рати воевати ходили, и, слава Богу, зде брата моего царевым счастком, а там твоим, брата моего, великого князя усердьством поздорову и обогатев пришли, твоею, брата моего, саблею секли и недруга [393] твоего попрали, и тебе, брату моему, свое сыновство явив, пришли, и после сего королеву есмя юрту недружбу учали доводити, а тебе брату своему братство есмя учали чинити: так бы еси верил. Да еще ты князь великий брат мой и сам еси государь, речь гораздо знаешь и догадаешься, слава Богу, в брата моего во цареве здоровье яз человеку для головы не потяну, а заблюдшися друг и брат не буду. Кто дружбе и братству прям будет, и яз тому другом и братом буду. Мы с королем роту и правду крепко были есмя учинили, и яз на своей правде крепко стоял, и он моего дела к себе не познал. У меня уланы и князя есть и добрые сеити есть, и избные и надворные добрые слуги у меня есть, а яз королевою саблею сек, а они все из моего слова не выступили, а ему друзи были. А ему было роте и правде своей прямо быти, и которое сулил жалование, и он того не дал, свою правду сам порушил, и яз ему учал недружбу чинити. Слава Богу, во брата моего цареве здоровье королю от меня какое повинованье есть, Бог кому счисток даст, тот и даст, а Адамову сыну которое тут слово есть, слава Богу, тысечя слава, в брата моего цареве здоровье кому друг буду, могу ему друг быти, а кому недруг буду. Божиею милостию, могу ему недруг быти. И ныне твое, брата моего, ко мне, брату твоему, прямые дружбы и братства знаменье то: сей писаной моей роте л правде верил бы еси. А ты б брат мой ко мне с своим добрым человеком братство свое, как крепко ссталося, с ротою и правдою грамоту свою о том прислал бы еси ко мне, чтоб межи братства нашего рота и правда наша крепка была. А люди б наши межи нас без оскудения ездили, как при нашем отце, в брата моего цареве здоровье добро б было, издале бы недругу слышати, а изблизка б другу видети, чтоб дружба и братство ваше день от дни свыше было, а тяжелые бы поклоны и легкие поминки межи нами без оскудении были, братственая и дружебная примета толды будет. И ныне брата вашего царево величество к тебе брату своему болшево своего посла Абдал-Авель-Ших-заду послал, а яз брат твой на своей правде с ротою и с правдою шертную грамоту написав твоего, брата моего, здоровья отведати, да и свое здоровье тебе брату своему сказати: от отца моего ещо достался мне писарь, а ныне мой брата твоего писарь и бакшей Ази-Мендея-афыза болшего своего посла послал есми, и о которых речах учнет тебе бити челом, то наши речи, выслушав, верил бы еси. Молвя, со многим поклоном жиковиною запечатав, шертную грамоту послал есми. Лета 922-го августа месяца 18-й день, в суботу. Писан в Очакове, — Да у Стародубского у князя у Василья в руках слуга мой, Афыз-Келдеем зовут, и яз у тебя брат твой прошу его, и ты б его ко мне прислал. [394]

А се грамота Ахматова жь с Ази-Мендеем. — Великие Орды великого калгы салтана от Ахмат-Гирей-салтана брата моего великого князя величеству поклон, молвя, ведомо б было: твоего, брата моего, недруга королеву землю как взяти однодумное слово есть, князь великий брат мой, гораздо выслушав, подумай, сего году рать свою от всех сторон поотстави, пошли свою рать, чтоб взяли Киев: с сю сторону яз пришед им подкучю, а с другие стороны твоя рать приди, а сее бы зимы Киев взяв ты, да мне брату своему дал, ино бы в нем яз сидел, а после того Вилну и Троки, королевской стол, яз взяв да тебе дам, а рать бы моя оттоле таки не выходила. Так учинив, недругу своему недружбу доведу, однолично так бы еси учинил. И толко сего году Киев взяв да мне дашь, и ты недругу своему недружбу доведешь, а другу своему дружбу доведешь, однолично того б не было, что ти тое думы не учинити. А се моя грамота потаеная: прочетши перед собою да велел бы еси ее в огонь кинути. Молвя, жиковиною запечатав грамоту послал есми. Писана во Днепрьском городе.

А се грамота Ахматова жь с Ази-Мендеем. Великие Орды калгы от Ахмат-Гирей-салтана брату моему московскому великому князю Василью Ивановичу всея Русии много много поклон. Слово наше то: наперед сего которые есмя грамоты к тебе посылали, а писали есмя в них объявлявши и бьючи челом, что твоему есмя другу друзи, а недругу недрузи, а со мною их рота и правда заодин, и того для что твоею саблею секут и недругу твоему недрузи учинилися которые у меня уланы и князи мои и надобники мои избные и надворные добрые мои слуги есть, как князь великий брат мой им свое жалованье пожалует пришлет — он ведает. Молвя, били есмя челом, и ныне которую грамоту князь великий к нам прислал, в ней писано: салтановых брата моего уланов и князей для и избных и надворных добрых слуг для присылал еси ко мне печаловатись, и яз твое печалованье принял, а нынешним путем хотел еси им свое жалованье прислати, так еси ко мне писал. И яз твою грамоту перед своими уланы и князми и передо всеми избными и надворными перед своими слугами твое жаловавие грамоту, по которой еси их рекся пожаловати, передо всеми ими велел чести, и оне все на твоем жалованьи челом били. И ты б сею дорогою с моим болшим послом с Ази-Менди-бакшеем не оставливая ко мне к брату своему прислал, чтоб друг слышав порадовался, а недруг послышав опечалился. Да ещо великого князя недругу недружбу свою доведу, со всеми с своими улусы и с ордою ко Днепрьскому своему городу выкочевав пошел есми, и на зиме по синему леду на заставу учну ходити и твоею, брата моего, саблею учну сечи, и сею дорогою на твоего, брата моего, недруга на [395] Литовской юрт сын мой Геммет-Гирей ходил, и там дятку моего с сыном взяли, а и иных там многих колко поимали — Бог ведает. Толко бы ты, брат мой, здоров был, и после сего недружбу свою учиню. Да в Стародубе у князя у Василья слуга мой Афыз-Келдеем зовут, и яз его у брата у своего прошу, чтоб его ко мне прислал, и сколко будет брата моего великого князя поклона и поминков, то б мне было сею дорогою. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми. Да имелдеш мой Тагир окупил Салтанакова человека Грндьку, да и в Стародуб его к Салтанаку привел, а Салтанаку было ему дати на обмену татарина или окуп своего человека заплатити, и он своего человека взял, а татарина не дал, ни окупа своего человека не заплатит, и ты б ему велел моему человеку Тагиру татарина дати или окуп заплатити.

А се грамота Ахматова жь о Абдыл-Летифе царе с Ази-Менденем. — Великие Орды калги от Ахмат-солтана великому князю Василью Ивановичу много много поклон. Молвя, ведомо бы было у тебя у брата своего прошу: Магмед-Аминь царь казанской просит у тебя у брата у моего брата своего Абдыл-Летифа царя, и ты б вас для Абдыл-Летифа царя к брату его Магмед-Аминю царю казанскому дал, ино то как нам же еси его дал, так бы еси ведал. А с болшим своим послом с Ази-Мендеем словом есмя тебе наказал вести сказати. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми. Писан на Тован-перевозе.

А се грамота Ахматова жь о полону с Ази-Менденем же. — Великие Орды калги от Ахмат-Гирей-салтана брату моему великому князю Василью Ивановичу всея Русии много много поклон. Молвя ведомо б было: ныне у твоего брата моего боярина у Федора у Карпова слуга мой Кул-Карою зовут есть, да у Юрья у Малово Юз-Яшаром зовут. И ныне бы ты брат мой князь великий сею дорогою в которую пору такие добра ссталися, чтоб еси нас почтил; и толко учнешь нас себе звати ближним братом, и ты бы тот наш полон у своих бояр поимав да ко мне пожаловал прислал: ты брат мой ведаешь, а братству примета то. А которые твои брата моего люди сюде к нам в нашу землю попали, и яз по своей правде, и по своему братству взяв да к тебе пришлю: так бы еси ведал. Да с сею нашею грамотою пошел к тебе бакшей ваш Ази-Мендей, и ты б тех людей дал тому чаловеку в руки, а иным бы еси людем не давал, а дал бы еси их в руки Ази-Мендею, да ко мне послал. Молвя, жиковиною запечатав грамоту, послал есми.

А и се грамота Ахмат-Гирей-салтанова, писал о сыне о Геммет-Гирее с Геммет-салтановым человеком с Бай Булатом. — Брата моего московского великого князя Васильеву величеству великого калгы от Ахмат Гирей-салтана много много поклон. Мой брата твоего сын, да и [396] твой сын Геммет-Гирей тебе отцу своему челом биет а объявляет: отца моего великого князя недруга саблею сек ездя его сын, яз, а всяков же год недруга его город Болонеск шед воевал есми, слава Богу во отца моего великого князя счастке и царевичевым отца моего счастком недружбу есми свою довел. А и сего году боярин твой видел с Алп-Гирей-салтаном в сороце тысячах рати ходили есмя, Лятцкой юрт воевали есмя и твоею саблею отца моего сек есми и многих добрых людей потерял есми и с своею ратью насытився пришел есми, там твоим отца моего счастком, а здесь царевичевым счастком недругу есми твоему недружбу довел, тебе отцу своему сыновства своего знамение показал есми: другу и недругу есть что слышати. От Бога нам надея есть. И со царевым послом и со царевичевым послом с Ази-Менди-бак-шеем, и того для что тех к тебе болших своих послов послали, и яз сын твой биючи челом слугу своего Бей-Булата послал к тебе, как жалованием своим смилуешься межи друга и недруга — ты ведаешь. Молвя и бьючи челом, грамоту послал есми.

А се грамота Ахмат-Гирей-салтановы жены Геммет-Гиреевы матери с ея человеком с Сази-Курманом. — Великие Орды калги Ахмат-Гиреева-салтанова жена, а Геммет-Гиреева сына твоего мати, сноха твоя, великому князю Василью Ивановичу челом бьет. Молвя ведомо чинит: а наперед сего к тебе великому князю посла своего не посылывала есми, и, слава Богу, зде в брата твоего к Ахмат-Гирей-салтанове здоровье, а там в твоем брата моего великого князя здоровье межи правды вашие добру как быти; да и на Бога надеяся доброе твое слово и печалованье государю своему брату твоему Ахмат-Гирей-салтану говорю, чтоб от нас добру помочь была, на недруга твоего на королев юрт сына моего Геммет-Гирей-салтана и твоего сына от летошнего лета и с уланы и со князми с избными и с надворнымп со многою ратью против твоего недруга посылали его и саблею твоею велела есми сечи ему. И ныне бы ты князь великий здоров был, а зде бы мы здоровы были против твоего недруга, на Бога надеяся, сыну своему Геммет-Гирею велю ходити. Бог прав, а муж мой Ахмат-Гирей салтан рота его и правда и слово его прямо, изблизка б друг послышав порадовался, а издале бы недруг послышав о своей голове был. И опосле сего того б лутше добро было. И ныне твоего великого князя здоровья отведати, а свое здоровье сказали с легким поминком с тяжелым поклоном Ази-Курмана посла своего послала есми, и что тебе от нас учнет говорити и ты бы ему верил: то наши речи. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послала есми.

А се грамота Ахмат-Гирей-салтанова, писал о сыне своем об Бучкаке с его человеком с Бочюкою. — Великие Орды от калги от [397] Ахмат-Гирей-салтана брату моему великому князю Василию Ивановичу много поклон. Молви ведомо б было, что недруга твоего королев юрт ездя саблею сек сына твоего Геммет-Гирей-салтанов брат Бучкак салтан, а наш сын, ино то и твой сын нам бил челом, чтоб деи из отца своего великого князя здоровья отведати послал. И мы ему молвили: велми тебе пригоже одного человека послати, занеже, сынко, брат мой князь великий тебе свой отец. А мы тебе с печатью грамоту свою дадим. И ныне, а се тебе сын твой Бучкак тебе челом биючи, твоего, отца своего, здоровья отведати с легким поминком с тяжелым поклоном Бочюку слугу своего послал. Как ему нас для свое жалование пришлешь — ты ведаешь.

А се грамота Нурун-царицына с ея человеком с Мангыром. — Великого царя Магмед-Гирееву цареву брату великому князю от Нурум-царицы много много поклон, Муж мой великой царь Богатырь-Гирея сына своего, неколико к нему людей прикошевав, да послал был его под Нагаи вестей отведывати. И он, послушав лихих людей, да так шедчи учинил, И ныне муж мой царь, да и яз с очей его сослали, и не годит к нам, ополелися есмя на него. И ныне сею дорогою муж мой царь, да и яз о Богатырь-Гирее о сыне о нашем, молодостью что будет учинил, то б еси ему отдал, и с нами дружбы и братства не розметывал бы еси. Молвя доброго своего и верного богомолца Абдыл-Авель-Ших-заду и боярина твоего Дмитрея о том к тебе послали есмя, да свое здоровье сказати, а о твоем здоровье вспросити с тяжелым поклоном с легким поминком гонца своего Мангыра, и правые свои речи к тебе есмя с ними наказали. И Бог даст по здорову до тебя дойдет, и ты как начнешь отпущати царева гонца Девлет-Килдея, и ты б и того вашего гонца Мангыра, прикошевав к нему, вместе отпустил с своего здоровья вестями, и мы б послышав порадовалися. Да и словом есми тебе наказала говорили своему гонцу Мангыру, и что тебе учнет от нас говорили, и ты б ему верил: то наши речи, так ведая вери. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послала есми.

А се грамота Богатырева царевичева с его человеком с Ромоданом. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гиреева царева сына от Багатырь-солтана великого улуса государю московскому князю Василью Ивановичу брату моему много много поклон. После того слово наше то: с тобою с братом моим слово наше было, что и ты в своем слове не устоял что нам от тебя доходило поминков и доходу, и то нам по вашей мысли не пришло; и яз того для, что еси к вам не прислал, на тебя розгневався, да шед туде, некоторым твоим людем с того лихо учинил, иным таким же людем боле того твое жалованье пришло, а мне [398] не пришло, и яз за то то доспел. И ныне ее мои дела сам только измысли отставишь, а мне пожаловав то отдашь, и яз из отца своего из Магмед-Гиреева царева и из дяди моего из Ахмат-Гирей-салтанова слова не выступлю. И как будет наперед того при наших отцех в их лета было, и яз также учиню, и с отца нашего Магмед-Гиреевым царевым с болшим послом с Абдыл-Авель-Ших-задою которой твой посол по шертную грамоту придет, и ты б с тем ко мне свою правду и примость приказал. И которое нам свое слово прикажешь, и мы с тем будем. Здоровья твоего отведати с легким поминком с тяжелым поклоном посла своего Ромодана послал есми, да и словом есми тебе с ним наказал говорити, и что тебе от нас учнет говорити, и ты б ему верил, то наши речи. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се грамота Саип-Гирей-царевичева с его человеком с Карамышем. — Брату моему великому князю Василью от Саип-Гирей-салтана челобитье. После того ведомо б было: брат мой старешой Богатырь-солтан воевав твою украйну пришел, а аз, твоего, брата моего великого князя братства берегучи, с Богатырем не ходил есми, а делал есми твое брата моего великого князя дело, с Алп-Гирей-солтаном ходили есмя Литовскии земли воевати, да воевав пришли есмя; да и ныне твоего братства берегу: по своей силе твоему есмя другу друзи, а недругу недрузи. И как брат мой ты князь великий нашие правды и братства не забудешь, ты ведаешь. Да твоего брата моего здоровья отведати с легким поминком с тяжелым поклоном слугу своего Карамыша послал если. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се грамота Нарт-Гиреева царевичева с его человеком с Сырмаком. — Великому князю Василью дяде моему от Нарт-Гирея много много поклон. Сколько нашие силы было, и мы твоею саблею короля секли; отец бы мой здоров был, да ты бы дядя мой здоров был, твоею саблею короля секу, а что велишь, и яз восе готов Твоего здоровья отведати с легким поминком с тяжелым поклоном слугу своего Сырмака послал есми, и как, даст Бог, отца нашего послов учнешь отпущати, и ты б и того нашего человека их не оставливая к нам отпустил. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се грамота Аппакова с его человеком с Ази-беком. — Великие Орды великого царя брату многие Руси государю великому князю Василью Аппак князь биючи челом возвещает. Как твой болшой посол Иван Григорьев сын Мамонов к брату твоему ко царю пришел, твою правду сказати пришел, а брат твой царь доколе ещо не поспел к нему своего болшева посла прикошевати и правды учинити, [399] а над твоим послом Божия воля осталась, не стало его. И как было ему к тебе весть послати, и в ту пору к нему прибежал нагайской Ал-Чагир мурза, и он с Ал-Чагиром мурзою крепко был уговорил, что было им итти на Нагаи, да наперед себя Богатыри царевича послали. А наперед того король многие куны в Богатырю царевичу прислал, да тем ему уноровил, и оттоле Богатырь царевичь учал лихому человеку верити, да шедчи твоей украине лихо учинил. А которого человека речей Богатырь царевичь слушал, ино и ты того человека знаешь. А как Богатырь царевичь пошел твоей украйне лиха чинити, и мы с братом с твоим со царем подумали, что ужь то так ся сстало. И царь молвил: ту думу добыти льзе. Аппак, возми то ты на твою голову, у меня ведь слуг много, чтоб сколко король казны ко мне присылает, и он бы ко мне столво жь посылал, да на Асторокань бы со мною ратью пошел, и из бы собою почен шедши к королю да великого князя брата своего дело делал. И яз ему молвил: к брату своему великому князю доброго своего посла пошли, да правду учинив пошли, твоего добра хотячи, и ныне слово то, как велишь ты ведаешь. А каково твое прошенье будет, и ты к брату своему пошли просити, а яз того не чаю, что он молвит нет. И к тому царь молвил: яз великого князя дело по его мысли сделаю: познает — добро силно, а не познает — ино Бог познает, и ту думу доведши, да послал кията, меншево брата Казимирова Ша-Мерденя к Алп-салтану, а Алп-салтан дошел был за Богатырем царевичем, а с ним людей шестьдесят тысяч человек, а приказал к нему так: толко будешь мой сын, и ты б ту рать воротил да пошел на короля. И Алп салтан ту рать взяв да пошел на короля, крепко насытився пришел, и на твоего недруга крепки ся учинили, а к тебе хотели болшова посла послати. И он сам не пошел затем, а молвил так: сын твой Богатырь царевичь ходил на великого князя украйну, и яз затем не иду. Да ещо которой посол великого князя к тебе пришел правды для, и того не стало, и мне с кем итти, да затем не пошли, ино тебе великому князю и самому ведомо. А наперед того с братом с моим с Магмедшою в тетях у тебя бывал Абдыл-Авель-Ших-зада, а мне имается брат, а у царя великой человек, и ты б его к легкому гонцу не пригадывал: сею дорогою правды для его послали, так бы еси ведал. Да твой боярин Василей Иванов сын Шадрин Богатыревым царевичевым последним людем в руки попал, и оне его и сюде привели. И мы его у тех людей взяли, а ныне у меня в руках; а взяли есмя его того для, что хотим его к тебе отослати, а ныне чтим его у себя. Царь молвил: Дмитрей, мою правду видев, пойди. А Василья Шадрина сею [400] дорогою с Абдыл-Авель-Ших-задою хотел отпустити, да Дмитрею молвил: любо ты Дмитрей, любо Василей останься зде. И Дмитрей молвил так: мне ся не остати зде. И царь молвил: ино добре добро, ино ты Дмитрей поиди, а Василей останься зде. Да царь же молвил: сее зимы Днепр перелезши зимовати ми, а к Василью болшево своего посла прикошевав отпущу, молвил, и то слово не ложь, так то бы еси ведал. И сее зимы улусы им свои перепровадив за Днепр, да однолично им короля воевати, то бы еси так ведал, то дело неложное. Нам царь говорил так: двема государем добра хотячи стоим, чтоб еси лихо поотставив, да как доброе дело сделаешь, то б добро было, ты ведаешь. От Богатыревы салтановы войны твоим ся боярином назвал, и из того для перед Дмитреевыми, да перед Федоровыми очима, ано уж его иные торговали, дал на нем две тысячи да пятьсот алтын. Да послал есми его сюде с своим человеком с Ази-беком. И ныне нашему человеку Ази-беку как те денги дашь, ты ведаешь. А тот Ази-бек мой человек пригож к моему делу, и яз к тебе его словом послал, и нечто вперед учнешь гонца посылати, и ты его гонца как не оставишь, ко мне отпустишь, ты ведаешь. Волному человеку великому князю челом бьем.

А се грамота Ахмат-пашина Кулюкова сына с его человеком с Четом. — Государя великого князя величеству Кулюков сын Ахмат-паша мурза холоп твой челом биет. Будет твое жалованье, яз твоих ног праху хотел есми итти, в мысли у нас так было. И ныне посла твоего болшего Ивана Григорьева сына не стало, а царь государь мой к Богатырь-салтану людей прикошевав, да под Нагаи вестей отведати послал был его. И лихие люди его прелстили, и он их языка послушав, да шод твоей государеве украйне убыток учинил. II царь государь мой сею дорогою к тебе доброго своего богомолца Абдыл-Авель-Ших-заду послал о том, чтобы ты Богатырю царевичу молодость его отдал, а с ним бы еси дружбы и братства не порушил. Да к Шиху же прикошевав твоего тетя Дмитрея, да послал к тебе о добре. Да и яз холоп твой государя своего цареву тайну уведал, что с тобою дружбу и братство свыше держати хочет, и ныне как твой государев доброй человек придет, и царь роту и правду учинит и с шертною грамотою Василья Шадрина Иванова сына боярина твоего и яз холоп твой твоих ног праху приведу. И ныне к тебе ко государю с правдою холопство свое объявити с сею грамотою человека своего Чота послал есми. Бьючи челом грамоту написал есми.

А се грамота Кудияр-мурзина с его человеком с Керим-Бердеем. — Улусскому государю великого князя государя нашего брату великому князю [401] Кудояр мурза слуга твой челом биет о том. Божиею милостию сколко в сей земле здоровы будем, правою рукою государю своему царю служим, а левою рукою тебе хотим служити, молвя, от Бога за все надею так держим. И ныне сею дорогою государя нашего царево величество, с тобою дружбу свою сведоме чиня, с Абдыл- Авель-Шихом Девлет Килдея послал. И мы твоего здоровья отведанья для Керим-Бердея паробка своего на твое послуженье послал, и ныне сам пожалуешь как милостивным зрением на нас позришь, как которых своих ближних служебников смотришь, но тому же посмотри, а с сем нам с нашим паробком весть учинишь, ты ведаешь. Легкой поминок, тяжелой поклон к твоему величеству послал ееми, пожаловал бы еси не подивил. Молвя, бьючи челом, грамоту послал есми.

А се грамота Шырин-Бахтияр-мурзина с его человеком с Келдеяром. — Государю великому князю Ширин-Бахтеяр мурза челом биет. Великий царь государь наш с тобою дружбе и братству прибавки для к тебе доброго своего человека Девлет-Килдея послал, чтоб меж вами добро было. И ныне мы, твое здоровье видев, приеди, молвили есмя. С легким поминком с тяжелым поклоном с сею своею грамотою слугу своего Келдияра послал есми, и как поздорову до тебя дойдут, и ты б про свое здоровье к вам весть отказал. А как учнешь отпущати государя нашего Девлет-Килдея, и ты б того нашего человека Девлет-Килдея не оставливая прикошевав к вам прислал, и мы б, про твое здоровье послышав, обрадовалися. Молвя грамоту послал если.

А се грамота Бахтияр-мурзины жены Кутлу-салтан царевны с ея человеком с Ян-Килдеем. — Менли-Гиреева царева брата твоего доч-Ширин-Бахтеяр-мурзина жена от сестры от твоей от Кутлу-салтан царевны великому князю Василью дяде моему челобитье. Ведомо б было тебя дяде моему великому князю Василью слово то: брата твоего Ахмат-Гирей-салтанову сыну Геммет-Гирей-салтану дочерь свою даем. А наше дите твое дитя. И на весне, ож Бог помилует, здоровы будем, свадьбу хотим чинити, и телега нам синим и черленым покрыти надобе. И ныне у тебя у дяди нашего прошенье наше то: свой еси нам дядя, и мы сестре твоей синего да черленово сукна просим, и сам пожалуешь, в помочь пришлешь, ты ведаешь. Да ещо твоего, дяди моего, здоровья отведати с легким поминком с тяжелым поклоном слугу своего Ян-Келдея послала есми, да и словом есми о том наказала говорили, и ты б ему верил. Молвя жиковиною запечатав грамоту послала есми.

А се грамота Абды-Лина с его человеком с Курманом. — Многие Руси государю великого князя Василья Ивановича государеву величеству от холопа твоего от Абды-Лы челобитье. В лета великого царя государя [402] нашего, Боже его во своем милосердии учини, по своей силе, как есмя тебе холопство чинили, а и ныне при сем царе государе нашем и пред него лутчи твоего добра хотячи, со всею с своею братьею и с детми и со всем с своим племянем на твоем холопстве стоим. Твое здоровье види, а наше холопство доведи, молвили есмя Курман-Алея холопа твоего послал если. Как твое жалование будет, меня холопа своего межи друга и недруга холопом назовешь и паробка моего Курман-Алея не оставя отпустишь, ты ведаешь.

А се грамота Магмедшина сына с его человеком с Олло-Бердеем. — Полному человеку великому князю Магмедшин сын Салим-Шаг челом биет. И отец мой Магмедша князь хлеб, соль твою ел и до своей смерти хотел твое дело делати да Божье дело, ино что рядити, а и яз твой же слуга, сам пожалуешь сею дорогою. С малым не с которым товаром слугу своего Олдо-Бердея послал есми. И ему как твое жалование будет и конем и ему как по своему жалованию не забудешь, ты ведаешь, и как его от Девлет-Килдек не оставливая отпустишь, ты ведаешь, волного человека твоя воля. Биючи челом грамоту послал есми.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info