I. А лета 7017, сентября 12, приехал к великому князю из Крыма от Василья от Морозова з грамотою великого князя татарин Тутай, а от Менли-Гирея царя с ним вместе приехал к великому князю з грамотою царев татарин Юсуф.

А се такова грамота к великому князю от царя. Великие Орды великого царя Менли-Гиреево царево слово. Брату моему, великому князю Василью, слово наше то. С моим слугою с Магмедшею болшего своего посла Василья Морозова прислал еси нашего здоровья отведати и свое брата моего здоровье всказати. И они ко мне, к брату к твоему ко царю, поздорову пришли. И о которых еси нам приказывал речех бити челом, и те речи нам от тебя донесли. И яз, брат твой царь, те речи послышев, весел и радостен учинился. И в которую пору с Магмедшею твой боярин к нам пришол, от Нагай от нашего недруга весть пришла, что Ямгурчеев сын Агыш мырза, да Ахмед-Ала мырза, да Ширяк-мырза в головах, да с ними сорок мурз содиначився с Абдыл-Киримом царем, да захотели нас воевати и оставанцчих (?), того для и мы отведав, Магмед-Кирей-салтана сына своего в головах и иных своих детей и всех уланов своих и князей и Мангыта-Азику князя, и Ширина Агыша князя, и Барына Довлет-Бахтыя князя в головах, и воевод своих князей двесте тысячь и пятдесять тысячь рати переписав изготовили, на тех на своих недругов учали посылати есмя. После того Магмедша да боярин твой Василей Морозов пришли, и того для ратного своего для дела к тебе брату своему к великому князю Василью человека есмя не послали; и ныне, слава Богу, рати нашие рука над нашим недругом высока учинилася, мурз пограбили, улусы и куны, кони и верблюды, овцы и животину, ничего не оставив, взяв, привели. А недруги наши кто же свою голову взяв побежал, и нынечя наша рать над нашим недругом учинилась. И тех добрых вестей сказати тебе любовному брату доброво своего слугу Юсуфа с сем ярлыком послал есми, чтобы и ты, брат мой, слышев, весел и радостен был. И ныне се добрые вести слышали в радости, смилованье и жалованье твое будет, сегобы еси нашего доброго слугу Юсуфа гораздо обрадовал, а яз [71] бы брат твой то слышев от тебя брата своего мыслию обвеселился. И ныне с послом с твоим в боярином с Васильем с Морозовым своего болшего посла прикошевав, в осени наперед зимы дорогы в тихое время пошлем. И ныне бы ты брат мой сего моего слугу Юсуфа, своих козаков прикошевав к нему, наборзе бы еси ко мне отпустил, чтобы поспел к вам дотоле, доколе мы твоего посла к тебе не отпустим, того деля, что есть от нас к тебе брату моему дело да и речи, того деля ти есми писал, чтобы еси ко мне слугу нашего Юсуфа борзо ко мне отпустил, и сего деля дела и словом есми тебе наказал; так ведая, слузе нашему Юсуфу казаков своих прикошевав, борзо бы еси его ко мне отпустил. Да ещо слово наше то: слава Богу, Ногаи, недрузи наши, так ся учянили, и ныне Абдыл-Керим царь твой и мой недруг; я ныне нам помочи деля на Астарахань пойдем, водою суды пошли, молвя, с Магмедшою есми к тебе приказывал; и ты отвечал: сего году твоя рать до зимы не пришла к тебе, а люди потомилися, сего году нарядити ми не мочно, и Бог даст в преидущую зиму суды и рати изготовлю; а как Бог даст весна, и яз брату своему царю в помочь пошлю, и правда и рота межи нами такова; а коли мы тово не учиним, как роте и правде межи нами быти, молвил еси. И ныне мы тебе брату моему уведати велим то: как се слово ваше до тебя дойдет, на того бы еси дела в пристрое был; а которой ваш посол к тебе с Васильем Морозовым пойдет, и мы к тебе о том деле с тем накажем, так бы еси ведал. И ныне сех речей ответ с нашим слугою с Юсуфом дай с своими казаки; которую пошлешь ко мне с ними грамоту, в той бы еси грамоте ко мне брату своему отписав прислал. И ныне ты князь великий Василей Ивановичь, брат мой, на нашего недруга на Абдыл-Керима мне своему брату пособлять ти надобе; толко будешь на своей правде и роте, и братство твое и дружба выше будет, так ведая, веря. Да ещо слово наше то: ты брат мой князь великий Василей с Васильем с Морозовым, с боярином своим, приказал еси к вам: что приказывал еси ко мне с Магмедшею, чтобы яз с сыном с твоим с Магмед-Аминем царем помирился, да и о Абды-Летифе о сыне моем придавал еси, и нынеча яз брат твой, по твоему брата моего ярлыкову слову, с Магмед-Аминем царем, с сыном твоим, роту и правду учиняв, крепко помирилися есми; а Магмедша, слуга твой, видел, так еси молвил. И яз о тех делех тебя много похвалил, и ныне сыну моему Абды-Летнфу город и волости дал, да и роту и правду еси с ним крепко учинил, да и братство и дружбу как еси с ним учинил, приказал еси к нам, и ныне слова еси нашего инако не переставил, то доброе дело сделал еси. А ажь дасть Бог, и от меня твоего брата от [72] царя свыше доброго дела будет, и братство а дружбу прибавим. И ныне дасть Бог, с Васильем с Морозовым, с послом с твоим, мой болшой посол идет; а о Абдыл-Летифе о сыне о моем тебе брату моему великому князю Василью похвалных и добрых много просителных речей будет. И ты брат мой князь великий, послышев от меня, от брата своего, благословен быв, и мое брата своего царево слово инако не учинив, друг бы наш слышев, и он бы ся радовал; а у недруга бы у нашего очи выскочили, так ведай. И ныне Абдыл-Летифу царю, сыну моему, своим добрым обычаем доброе свое слово ему молвив, сердце его добро учинишь, и яз царь брат твой, услышев, весел и радостен буду; а ты бы брат мой князь великий Абдыл-Летифу сыну моему сколко можешь добра так чинити, и ты бы чинил; а мое брата твоего царева дружба и братство как учнет день ото дни прибывати, ты брат мой князь великий увидишь Божиею волею. Да ещо тебе брату нашему слово ваше то: волоского Степанов сын воеводин, Богдан воевода, к нам толмача своего присылал с своею грамотою, а слово то, что деи Жигимонт король в Кракове умерл, и яз с своею ратью на его землю ходил, так ведай, молвил; а полные деи вести нет, и мы как отведаем дополна про те вести, к тебе к брату своему человека пошлем, так ведай. Да еще тебе брату моему великому князю слово то: князя Михайлова Лвовича болшего брата деля, княжих Васильевы очей лечениа деля, у меня у брата своего одного лекаря присылал еси просити; и нынеча у меня у брата у твоего один великой лекарь есть Сеит-Махмутом зовут. Молвили есмя ему так: кое пойди. И он, по нашему слову, итти хочет; а ты брат мой князь великий и опасную свою ему грамоту дал, лечив ему княжи Васильевы очи, по своей воле и отъехати. И нынеча с твоим послом с Васильем с Морозовым мой болшой посол идет, с ними и яз его отпущу. Да еще к тебе к брату моему к великому князю Василью со князем Михаилом со Лвовичем шол Хозека-сеит, нашь богомолец, и мы его к тебе посылали просити, и ты деи, брат мой, его приведчи к себе, испрашивал, молвя: прислал тебя у меня просити брат мой царь, и ты пойди, яз тебе волю даю; ино от брата моего для и з Темирь-салтановы жены моей снохи, да девок деля Магмедши остался, с ним не пошол. И нынеча у тебя у брата моего прошенье то, чтобы еси, Хозеку-сеитя приведчи в себе, накрепко ему приказал, чтобы готовился; да как будет у тебя мой посол с твоим боярином, и ты бы его моему послу прикошевав, да ко мне отпустил. А мы того Хозека-сеитя, своего богомолца, того деля у тебя просим: где у него братья были, да все отошли, а юрты их порожни; того для тебе брату своему о нем докучаю, как тех наших [73] прошеных речей инако не учинишь, а Хозеко-сеитя сею дорогою с нашим послом к нам отпустишь, дружба и братство твое свыше будет.

Да еще тебе брату моему великому князю слово то: Ширин Бигишов сын Утеш, мой брата твоего царев холоп карачь был перед тобою согрешил, и ты его велел поимати, а согрешенье де его не смертное; а хотя бы и так согрешил, отчего ему умереть? И тебе, меня деля брата своего, его пригоже пожаловати, будет ему там непригоже у тебя быти, а здеся ему у вас хотя и непригоже будет быти на болтом месте, ино наше жалованье ему иное будет, а улусы у него люди 5; а сын мой Бахтыяр-мырза в головах и иные мырзы нам о нем бьют челом, чтобы яз его у тебя просил, и ты моего прошенья инако не учинишь, молвят, почтив его в мое холопство пошлешь. И ты бы се мое брата своего царя прошенья принял: как сего ярлыка слово до тебя дойдет, пожаловав, из поиманья взяв, да к себе бы еси приведчи, его дръжал; а которой к тебе наш посол приедет с твоим боярином с Васильев, и ты б его с тем послов к нам отпустил, и дружбе и братству твоему примета то. Да еще тебе брату моему великому князю слово то: коли был у тебя той слуга Магмедша, и тогды Синан-ага, казначей мой, посылал к тебе с Магмедшою своих дву человек, Гамзою да Измаилем зовут, бил вам челом, что хотел итти в вашей Мякке, и мы ослободили, да и денег есмя ему своих осмнатцать тысячь отманских дали, чтобы ему в твоей земле теми денгами себе надобный товар купив привезти; а тот было ему товар привезти сюды, да мои денги отдати, а прибыток себе взяти. А коли Синан-ага те свои денги с своим человеком с Гамзею посылал, явив Костянтину Заболотцкому, да и приказал того своего человека, и как Магмедша к тебе к брату к моему приехал, и после того спустя месяц, на подворье у него два наймита были и те денги у него осмнатцать тысячь украли; и тех наймитов один убежал, агово Магмедша поймав, да кв тебе привел, и ты велел его держати крепко, да приказал Якову велети мучити и гораздо пытати. И тот наймит из своих уст сказал, что они взяли, да и схоронили, да и ялися были те денги отдати; и писец то твой записал, как они сказывали; а ты деи брат мой за все стороны посылал тою искати, опять деи еси после того Магмедшу борзо отпустил, а молвил еси так: добудут того другово наймита с теми денгами, и яз те денги взяв, у себя положу, молвя, с своими денгами. И ты как брат мой ведаешь, как мои куны, так твои куны; где в котором месте те куны пропадут, ино на тех людех те куны взяти, в котором месте те куны пропадут, испокон века пошлина такова: толко бы в моей земле твоим брата моего кунам гибель ся учинити, и яз бы велел на тех своих людех те куны [74] доправити, где тем кунам гибель ее учинила. А будет моим кунам в твоей земле гибель где учинилася, и ты бы велел те куны на своих людех доправити, где ся тем кунам гибель учинила, хотя так будет у турского салтана в салтан Баязытове земле, хоти в Мисюре буди, где как ни буди, государским кунам гибели нет, в котором месте украдут где, в том месте на тех велят поимати, язстарины пошлина такова. Как нынеча у тебя у брата у моего в твоей земле с моими кунами татя поймали, да и сказался сам, что он крал, как тем кунам загинути? И нынеча у которого человека у Синана-агина у Исмаиля те куны украли, я яз того Исмаиля прикошевал к своему холопу к тархан-Искиндерю, да послал к тебе. А тот холоп мой Искиндер в мое место брата твоего; как те денги, которые здесь писаны, велишь доправити, пожалуешь с тех людей, в котором месте те денги покрадены, да тому нашему холопу Искиндерю дал бы еси. В твоем брата моего здоровьем моих брата твоего царевым кунам загинути непригоже, и видети и слышати то добро. — Да еще тебе брату моему слово то: каменщик, Якубом зовут, холоп мой, из Казани к тебе на мое имя прибежал, и Магмедша, его видев, у тебя у брата моего просил, и ты его не дан. И нынеча толко ваш человек к тебе попадет, ино ты его не отдашь, а твой человек в вашу землю попадет, ино мы его не отдадим, дружба и братство межи нами как будет? заньжо тот Якуб холоп мой надобной мне мастер каменщик, и ты бы меня для брата своего, Якуба холопа моего, конна и одена доспев, ко мне к брату своему с тем с нашим человеком с Юсуфом не оставливая к вам прислал, дружбу и братство свое свыше учинишь, так ведай. — Да еще тебе брату моему слово то: слуга мой Магмедша коли у тебя был, у моего холопа у Мусы на гостином дворе сто и восмьдесять браных одинцов горностаев украли, да сто и сорок золотников шолку червчатого бурского, да сто алтын московских денег серебром, да три шапки горлатны у него украли. И того татя Магмедша поймав, да к тебе к брату к моему приводил; и ты приказал Якову Захарьину, велел еси крепко мучити и гораздо пытати, и Яков Захарьин опытывал. И тот тать также сам сказал, что крал он, и ту рухлядь, которая здесь писана, сыскали. И ты брат мой Якову Захарьину велел ту рухлядь отдати; и Магмедша у него много просил, и он рекся был ему отдати, да не отдал, и Магмедша и сюды пришол. И нынечя у тебя у брата моего прошенье то, чтобы еси пожаловал, Якову приказал, которые куны доисканыся, и ты бы велел отдати холопу моему Мусе, чтобы в твоем здоровье моим кунам гибели не было. — Великому князю, брату моему, слово то: брат мой и князь великий Иван Ямгурчей салтану, опричь десяти, портищо соболье, да две [75] тысячь бела, да триста горностаев не убавливая посылывал, а нынечя от тебя от брата моего Василей Морозов посол твой не привез так. А и Ахмет-Гирей-салтан сказывает, что по портищу по соболью запроса посылывали, и того деи ныне не прислали ж, а о том мне брату твоему иного докучают; в сяков же год Костянтин Заболотцкой по соболю давал тем, которые шерть давали; ино от моих мурз и от князей дватцать тех осталися, которым поминка ся недостало, и ты бы им прислал по сукну, чтобы они от счета не остали. Ты брат мой ко мне грамоту прислал, за своею печатью, с татарином с толмачем с Кожухом, а писал еси, чтобы послу твоему Василью Морозову из поминков не докучали. И мы, по твоему слову, Василью Морозову о том не велела говорити никаких речей, а молвити, что к брату своему к великому князю о том приважен, и ныне тебе брату своему великому князю ведомо учинили, чтобы еси мне брату своему о малом деле не велел докучати, чтобы еси сею дорогою прислал, что есми тебе писал; а толко им не пришлешь, и они молвят: шерть с нас долов; да много нам учнут о том докучати, также и послу твоему Василью Морозову о том будет о малом деле докука; и нам бы докуки не было. И нынеча яз у тебя у брата своего накрепко прошу, чтобы еси то сослал тот нашь запрос, и яз бы брат твой к тебе твоего посла Василья, да и своего посла прикошевав к нему в добром отпустил. Молвя, жиковиною запечатав, с синим нншаном ярлык послал есми, лета девять сот пятаго надесять, иуля 26, в понеделник. Писан в Фаряг-Кермени.

А се Цареве грамота 2-я. — Великие Орды великого царя Менли-Гиреево царево слово. Великому князю Василью, брату моему, слово то: ты мое царево слово брата своего принял, с Магмед-Аминем царем гораздо помирился еси, приказал еси ко мне з боярин своим с Васильем с Морозовым. И мы то послышев, что еси наше слово принял, велми есмя о том себе в мысль добро взяли, и вперед бы Бог дал межи вас добро было, а лиха бы не было, от Бога нам надея есть. И нынеча казанской царь нашего здоровые отведати Курман-дербиша слугу своего присылал к нам, и полем ему дороги не было, и яз ему велел итти к тебе к брату моему, да оттоле и в Казань, да нашего здоровья сказати и брата своего здоровия отведати Магмед-Аминя царя с сень ярлыком. Идриса-гафыза слугу своего послал есми; да наказали есмя ему, там быв, назад борзо бы к тебе брату моему приехал, чтоб заехал у тебя того посла моего, которой к тебе с Васильем с Морозовым придет. И ты бы, брат мой, тех не задерживая, борзо бы еси их отпустил, а Идрис-афыза слуги моего конь у себя би еси оставил, да велел бы еси его кормити и тучна держати. Да жена моя сыну [76] своему Магмед-Аминю царю в Бетеем Ян-Магмеди слуг своих с моим слугою с Идрисом послала. И ты бы и Бетеев и Ян-Магмедов кони велел подавати на стан, доколе о им приедут, а те бы кони были тучны, дружба и братство твое свыше будет. Магмед-Амннь царь прислал вам Курман-дербиша, а сыну моему Магмед-Кирею прислал Тюнюша, да царевнин слуга Усеин, да Сеитев слуга Аман-Чюра в головах, а опричь с ними семнатцать человек. И ты бы слугу моего Идрис-афыза, да дву человек жены моей царициных, Бетея да Ян-Магмедя, тех троих кони взяв, за стал подавал, а их бы еси рекою отпустил х Казани; да и Магмед-Аминевых людей царевых с теми ж с моими людми рекою бы еси отпустил, а слугам бы еси кони велел гнати берегом. Да чтобы еси, брат мой, и своих приставов прикошевав, да с ними послал, чтобы конем сено да овес, а самим корм без ущерба давали. И которые есми тебе здесе писал речи, и тех речей Иваново как не учинишь, брат мой, ты ведаешь. Молвя с Идрис-афызом ярлык послал есми, так ведай.

А се грамота царева 3-я. — Великие Орды великого царя Менли-Гиреево царево слово. Брату моему, великому князю Василью, слово ваше то: наперед сего в Кафе жил наш паробок, Аведиком зовут, холоп мой, да ходил в королеву землю торгового, а на королевой земли в твою брата моего землю пришел, да тамо в твоей земле в руки попал, и ныне чаем у тебя в твоей земле во иманьи; а в сяков же год с слугою с своим с Магмедшою о том о своем холопе о Аведике просити к тебе брату своему ярлык посылал есми. И ты, брат мой, мое брата своего прошенье принял, велел бы еси его отдати. И после того Магмедша и все наши гости борзо поехали назад, а его забыли. И ныне у тебя у брата моего великое мое прошенье то, чтобы еси того моего холопа Аведика сею дорогою ко мне прислал; а хоти будет перед тобою что и съгрешил, и ты бы ему меня деля отдал, а его бы еси ко мне прислал с Серкизом да с Бабакою, дружба и братство твое выше будет, как сею дорогою мое слово почтишь, ты ведаешь.

А се грамота царева 4-я. — Великие Орды великого царя Менли-Гиреево царево слово. Брату моему, великому князю Василью, слово ваше то: ордобазарцы дважды с Магмедшою приходили; и яз тебе о них ярлык посылал, чтобы с их товару тамги не велел еси имать, а на гостином бы дворе не поставил, по своей мысли, где захотели, тут стояли нанявши. И ныне дватцать человек есми послал, и в головах у них Бодене-афыз, ордобазарцы, с гонцом с нашим с Юсуфом; и ты бы по старому тамги с них имати не велел и на кермосарае не поставил, где захотят, тут себе наняв, станут. Молвя, ярлык послал есми. [77]

А ее грамота царева 5-я. — Великие Орды великого царя Менли-Гиреево царево слово. Великому князю Василью, брату моему, слово наше то: с сем вашим ярлыком пошол, Григоров зовут, сытник, ваш холоп; моршалок князь Михайло Лвовичь, сын мой, силу ему учинил, шест тысячь алтын денег у него взял. И после того, Магмед-Кирей салтан, сын мой, князю Михаилу сыну моему о тех кунах писал, что то куны его, и князю Михаилу было те куны сегодня отдати, да и до сех мест тех кун не отдал, забавил за собою; ино ведь Григоровы сытника моего куны мои, да и голова моя. И ныне мое прошенье у тебя, брата моего, у великого князя Василья, то: те мои куны у маршалка у князя Михаила, у сына моего, как гораздо управу учинишь, взяв, с сем ярлыком, кто пошол наш человек, тому бы еси дав, ко мне брату своему прислал, дружба и братство твое велми свыше будет. А и князь Михайло бы Лвович, сын мой, к сыновству своему прибавил. И ныне бы еси тех наших кун, которые зде писаны не учинил того, что ти их ко мне не прислати. С сем нашим ярлыком пошли наши два человека, одного зовут Сервисом, а другово зовут Баба-Кадирем; и которые где писаны наши куны, с теми ко мне к царю, брату своему, однолично прислал бы еси.

А се грамота от Азеи царица к великому князю. От Азеи царица великому князю Василью, брату моему, поклон. После поклона слово наше то: прислал еси к вам з боярином своим с Васильем с Морозовым свою грамоту; и мы, прочетчи, услышали, что писал еси ко мне, в своей сестре, что брат твой царь к тебе приказывал, а и яз к тебе приказывала, чтобы еси с Магмед-Аминем царем гораздо помирился, да и Абдыл-Летифа царя, сына нашего, из поиманья бы еси выпустил, да и другом и братом бы еси его себе учинил. И ты, по нашему слову, с Магмед-Аминем царем гораздо помирился, а Абдыл-Летифа царя из поимания еси выпустил, и город и волости ему еси подавал, — так еси к вам писал. И нынеча у брата моего у царя чтобы еси о наших речех печаловалася, чтобы с государем и з братом моим царем дружба и братство бы ваше свыше было тебе сестре своей, о том бью челом, молвил еси. И мы, те речи твои послышав, в мысль добро есмя взяли и много о том ся есмя обвеселили, и тебя есмя брата своего великого князя похвалив, молитву сътворилн. А сын мой, Магмед-Аминь царь, твоего отца устроен хлеб соль едчи, сколко на отца своего юрте седел, и добрыми и лихими речми столко межи вас лихого дела ссталося; а и то есмя слышели, от кого то лихое дело ссталося, и того Бог потребил. А и ныне есмя к тебе послали слугу своего Бетея, да и в сыну своему, к Магмед-Аминю царю, [78] со царевых слугою с Идрыз-афызом велели есмя ему ехати, да и назад есмя ему велели к тебе к брату своему борзо приехати. Да приказали есмя к сыну своему в Магмед-Амяню царю, с тех наших слугою с Бетеем поучительные речи, чтобы у вас з братом с твоих с великих князем дружбы день стодни прибывало, ино бы и самому тебе добро было. А которые тебя на лихо учили и которые тому лихому делу помочь чинили, тех есмя слуг видели, великого князя Иванова их хлеб соль не попустила, Божий гнев на них пришел, да их потребил. И ты потому себе помысли, лихих людей и речей не слушай, мое поучение у себя в мысли крепко удержи, с братом своих с великих князем с Васильем мысль ваша не пряха будет, ино и от царя твоего к тебе сердце не прямо будет, тамо от брата от своего от великого князя Василья отстанешь, а здесе от царя от отца своего отстанешь, тебе которое добро будет? молвя, приказала есми. И ныне у тебя, у брата своего у великого князя, прошенье наше то: межи вас лихих людей речи откинув, день от дни з братом своим с Магмед-Аминем царем дружбы и братства прибавливайте, а яз бы, послышев, весела и радостна была. Да еще Абдыл-Летифу брату своему столко еси добра учинил, себе еси его братом и другом учинив, и город и волости еси ему подавал, и брата своего царя и моего слова инаково еси не учинил, от нас тебе моление и молитва. Также бы и тебе великому князю Василью, брату моему, с осподарем моих со царем день от дни дружба и братство прибывало, чтобы ся вашему другу, о чем посмотря, обрадовати, а у недруга бы у вашего очи выскочили; со осподарем моим со царем твоего добра для брата моего великого князя, чтобы его прибывало, и день и ночь готова стою, так ведай. И нынеча твоему доброму делу, как от нас помочь чинитца уведав, с Абдыл-Летифом, с сыном с нашим, дружба и братство твое день от дни бы прибывало, и яз бы то слышев, радовалася. Твоего великого князя здоровья отведати с лехким поминком Бетея слугу своего послала есми. А царь пожаловал к Магмед-Аминю царю Идриса слугу своего послал. И ты бы нашего слугу Бетея со царевых слугою с Идрыз-афизом вместе отпустил, того у тебя брата своего просим, земля деи далеча в Казани быв приехати, и ты бы пожаловал, им подводы велел дати, да корм указал. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послала есми.

А се грамота от Магмед-Кирей царевича к великому князю. От Магмед-Гирей-салтана брату моему, великому князю Василью, много много поклон. Слово то: отца для недруга, да и твоего и моего, отец мой меня нарядив на службу посылал со всею с своею ратью. И Божиею помочью, отца моего да и твоим счастьем, недруга есмя своего потоптали, а сами [79] есмя поздорову пришли. С тяжелым поклоном, с легким поминком твоего здоровья отведати слугу своего Чегиря послал есми, и что тот тебе Чегирь учнет от нас говорити, то наши речи, так ведай. Молвя, жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се Магмед-Киреева ж грамота 2-я. От Магмед-Кирей-салтана брату моему, великому князю, много иного поклон. Слово то: яз к тебе посылал пансыря добра просити, который бы мне за себя вздети; и ты ко мне прислал лих пансырь, и яз на себя твой лихой пансырь вздену ля? брат, тебе стою. И ныне бы еси перед моим слугою перед Чегирем, из своее казны взяв добр пансырь, которой был бы нам пригож, прислал бы еси. А мы хотим против твоего недруга стояти вздевати; да того бы не молвил, что не дати. Жиковиною запечатав, грамоту послал есми.

А се грамота Мегмед-Киреева ж 3-я. От Магмед-Кирей-солтана брату моему, великому князю, много много поклон. Слово то: посылал Худаа есми к тебе князя своего твоего здоровия отведати; и, идучи, у него у Шемякина сына в городе два коня украли; а ведомо то и твоему человеку Афонасу, которой с ними был; и он тое своей гибели пятнатцать рублев переписал, да Офонас деи то тебе и отписал. И доищешься тех коней, и ты бы их велел отдати, а не доищешься, и ты бы пожаловал, меня деля, велел заплатити, да к вам бы еси с Чагыром прислал. Толко же будет у послов конем пропадати, ино что будет? Молвя, грамоту послал есми.

А ее грамота Ахмет-Киреева царевичева к великому князю. Великому князю Василью, брату моему, поклон. Отец мой царь послал слугу своего доброго Юсуфа твоего здоровья отведати, а своего сказати; и мы твоего здоровия великого князя отведати с тяжелым поклоном, с легким поминком с отца своего слугою с Юсуфом своего слугу Камача послал есми. И нынеча мы как учинили роту и правду перед отцом твоим царем тебе, и яз тебе брату своему на той правде и стою. Да прошу у тебя у брата своего одного кречата бойца. Молвя, грамоту послал есми.

А се грамота Баба-шихова. Великого улуса великому князю Василью Баба-ших. После молитвы: как се писмо дойдет, так бы еси ведал. Нашие Великие Орды великой царь, брат твой, как был с отцем твоим с великим князем, так ныне и с тобою друг и брат ничего себе хитрости не чай, доколева жив будешь, братства бы еси с ним не метал, дай Господи день от дня братство бы ваше пребывало; а яз богомолец твой твоего деля добра пособь чиню с сватом с своим с Магмедшею, яз богомолец головы свои кладем, то дело наше Бог ведает. А и меня бы еси богомолца своего из мысли от себя не [80] выкладывал, от тебя ми надея то. А Нагая половина их за Волгою летовали, а половина на сей стороне Агыш-мырза царя нашего ни за што поставил и царь в головах сына своего Магмед-Кирея послал, да с ним уланов и князей всех; и Божиею помочью, Нагаев, Агыша-мырзу в головах, и иных мырз потребил, а полону дватцатью дни в Перекоп не могли их впровадити. А Ширины князи за Тонкую Воду шли в Крым; после того один курень людей пришед, били челом брату твоему царю, и нынеча у него толко то и есть чаяния на Астарахань, как ты ему брат его князь великий помочь учинишь, до пошлого братства доведешь. Молвя, молитву сотворив, грамоту послал есми с своим слугою с Керим Бердеем.

А се грамота Магмедшина. Великие Орды великого царя Менли-Гирееву цареву брату, великому князю Василью, Магмедша князь з братьею и з детми службу чинячи челом бьют. Пошли есмя от тебя с Васильем с Морозовым и до государя нашего до царева величества поздорову дошли, и все твои наказные речи до государя своего до царя донесши. И нынеча зде государю своему царю добра хотим, а там тебе великому князю добра хотим. И нынеча к тебе пошол царев слуга Исуф, и мы к тебе с ним послали паробка своего Муштека, чтобы твое здоровье видев, да приехав нам сказал, и мы бы ваши слуги, послышав, да обрадовалися. Да хотел еси государь мой Апаковых брата моего шурьи дву человек меня деля из тюрьмы выпустити, да опять ся твое жалованье не сстало, те ся таки в тюрме остали. И нынеча тебе и Опак и яз оба челом бьем, и Опак нынеча на твою службу не умел пойти; а как есми от тебя и пошол, так есми тебе служачи от царя от ворот не бывал, а все твоих деля потреб, а дома есми, от тебя пришед, в первые десять ден побыл, а после двенатцать ден. Зде бы царь был здоров, а там бы ты по здорову; а наша служба с ущербом не будет, и по нашей службе своего величества жалованьем нас холопов своих не забывай, а и надея нам от тебя то, другу и недругу слышати и видети, как нас гораздо пожалуешь и лица наши белы учинишь, ты ведаешь. Молвя, грамоту послал есми.

II. А се таковы грамота к великому князю привез из Крыму от Василия от Морозова великого князя татарин Тутай.

Государю великому князю Василью Ивановичю всеа Русии холоп твой, государь, Васюк Григорьев челом бьет. Здесе есмя, государь, милосердием Божиим, да и твоим государьским здоровьем, да и щастком, пришли Бог дал ко царю поздорову. Которые еси, государь, речи со мною ко царю приказал за посолством, и яз, государь, милосердием [81] Божиим, да и твоим государьским здоровьем да и щастком, до царя те речи донес все и изговорил. И которые еси, государь, поминки посияв ко царю и ко царице и к царевичем и ко князем, и яз, государь, те поминки царю и царице и царевичем и князем отдал все по записи; а недодано, государь, трема ли четырма ли молодым людем, ещо, государь, не поспели взяти, на службе были. А приехал, государь, ко царю в Перекоп на четвертой неделе после Велика дни в четверг; а у царя есми, государь, был в неделю вечере и о здоровье есми его, государь, попытал, а он, государь, о твоем здоровье попытал, и посолство есми, государь, царю исправил. И царь мне, государь, молвил так: увидел есми своего Магмедшу князя, и яз ещо веры не нял; а как есми посмотрил на твои очи, и яз теперво вижу, как брата своего великого князя Василья. Да вопросил меня, государь, о астороханском деле; и яз ему, государь, розговорил по твоему государьскому наказу. И Магмедша, государь, туто молвил царю передо мною, што видел твои люди пришли потомився. А опять есми, государь, был у царя на посолстве перед царевичи и перед уланы и перед князми; а приезжал, государь, по меня на посолство звать Авак мурза, И яз поехал во царю на посолство, да приехав, государь, в воротом, да с коня ссел, да пошел яз, государь, в городные ворота, аж, государь, в воротех сидят Агыш князь, да и все лучшие князи, да и Казимер князь тут жо сидит. И князи, государь, со мною карашевалися по обычею; да как дошло ся до Кудояра мурзы, и он, государь, со мною не карашевался, да стал толмачю говорити: молъви боярину, кое ты холоп. И толмачь, государь, мне тут не говорил; и он, государь, на толмача с ножом, и толмачь, государь, мне сказал у царевых дверей. И яз, государь, ко царю пошол, да и девяти понесли за мною, как, государь, царь велел.

И в ту пору, государь, Кудаяр мурза у поддиачево шубу отнял белилну хребтову. И яз, государь, пошол к дверем ко царевым, и ясаулы, государь, покинули посохи, да стали говорить толмачу: давай пошлины. И яз, государь, через посохи перешол, яз реку, тово не ведаю. И Апак мурза, государь, мне молвил: не потакай тому, поди прямо ко царю. И царь, государь, о твоем здоровье пытал, да и меня жаловал; а царевичи, государь, меня жаловали и карашеватца звали. Да и посолство, государь, из правил, как ми царь велел. И царь, государь, меня жаловал чашею и останок, государь, подал; и царевичи, государь, жаловали, останки подавали. И царь, государь, мале посидев, да велел мне чашу подать; и яз, государь, чашу подал царю и царевичем и князем. А как, государь, дошло ся до Кудояр мурзы, и яз, государь, почал царю бити челом. Государь, волной человек и царь! [82] Милосердьем, государь, Божиим, да и твоим государьским здоровьем, да и брата твоего, государь, здоровьем великого князя Василья Ивановича всеа Русии, пошол есми, государь, к тебе к государю; пришли есмя, государь, в городные ворота, и князи твои, государь, добрые, Агыш князь, да и все князи со мною карашевалися. Пришол есми, государь, к Кудояр мурзе карашеватца, и он, государь, со мною не карашевался, да почал толмачу говорити: молви ты боярину: холоп ты. И толмач, государь, мне тово не посмел сказать; и он, государь, на толмача с ножом; да из твоих государьских девятей у поддиачево шубу отнял белилну хребтову голу. И яз, государь, тебя во всем слушаю; а Кудояр мурзе, государь, мне чаши не подать за то; а холоп есми, государь, твой, да брата твоего государя нашего великого князя Василья Ивановича всеа Русии. А говорю ему, государь, перед тобою с очи на очи, о чем твое государьское емлет силно, а нам невежливо слово говорить. И царь, государь, почел по нем покрашивать: мы его тем пожаловали. И яз, государь, царю молвил: то, государь, волен ты, волной человек; хоти ты, государь, ему все отдай; да то, государь, он невежливо слово говорит, да силне шубу отымал в воротех. И царь меня поивши да отпустил; да прислал, государь, за мною с медом Халелева сына пашу. А Кудаяр мурзе, государь, сказывают, лаял, да и вон его, государь, сказывают выслал про то, кое невежливо говорил, да и шубу отнял. А сказывал ми, государь, того ж часу приехав А пак мурза, да Алам и Бердей дуван, да и паша. А коли, государь, яз впервые был у царя на посолстве посолство правил, и царь, государь, мне млъвил: есть у тебя тем речем список? И яз, государь, ему отвечал: те государь, речи государь наш князь великий у меня написал на сердце, а списка, государь, у меня тово нет. А опять, государь, впервые ко мне присылал царь Апака мурзу по два дни просить списка казенново; а в другой ряд, государь, присылал ко мне Алапа; а в третий, государь, присылал ко мне Магметшу князя просить списка казенново. Царь к тебе приказывал, говорил ми царевич Ахмат-Кирей и Фети-Кирей, а млъвит так: Костянтин нам привез много, а ты мало. А вставливают, государь, то, кое на Костянтине имали силно. И яз им, государь, отвечал так: списка у меня казенново нет; а што государь мой князь великий со мною приказал ко царю которые речи, и яз те речи государю своему изговорил. А што государь мой князь великий послал ко царю и во царице и ко царевичем и ко князем, и яз те поминки царю и царице и царевичем и князем отдал и речи все изговорил. И учал яз, государь, Магмедше говорить: что ты Магмедша говоришь, кое ты сказываешь Костянтин много привез? И мы ведаем, Костянтин привез много. А [83] то вчитают царевичи, и отцу, приезжая, докучают и мне привыкают лаяти; да и ты мне докучаешь; а то на Костянтине имали силно. Того ты Магмедша позабыл, как тобе государь наш князь великий приказывал ко царю о той силе, а поставя меня с очей на очи с тобою. Да и грамоту государь ваш князь великий послал ко царю о той силе, кое бы не было над послом силы, какова над Костянтином была; а будет такова сила, какова над Костянтином, и мне такого боярина не посылывать. А што на Костянтине взяли силою, и мне того не давывать; што со мною государь мой послал, и яз те поминки отдал; а чево государь со мною не послал, того у меня нет. Да и сам, государь, царь говорил о том же списке о казенном: толко бы ты мне дал список, и яз бы ведал, што кому дать с тобою поговори. И яз, государь, ему отвечал так: што государь мой со мною послал к тебе и к твоим детем и ко князем, и яз, государь, к тобе привез; а чего государь мой со мною к тобе не прислал, тово ми взять негде. А царевич Ахмат-Кирей присылал ко мне дувана своего; и дуван, государь, его ко мне приезжал да мне лаял, а сказывает, государь: царевич тебе приказал, не додашь мне тех поминков, што мне Костянтин давал, и яз тебя велю, оцепивши ужищом, да привести. И яз, государь, ему отвечал: ужища ся, государь, твоего не блюду, а тово ми, государь, не давывать, тово у меня и нет; а блюдуся, государь, Бога, да государя своего великого князя, да волново человека царя. И он ми, государь, и на корнюш не велел к себе ехати челом ударить. Да и Фети-Кирей, государь, царевич не велел к себе ехати за корнюш челом ударить о том жо. А поминки свои государь, по записи поймали, да лошадь... (конца недостает).

Комментарии

4. Дальнейших, записанных в книгах, дипломатических сношений с Крымом, бывших в 1509 до 1515 год, до нас не дошло, — должно быть, утрачены. Следующая посольская крымская книга начинается 1515 годом — с получения из Крыма известия о смерти царя Менгли-Гирея. См. ниже № 8. Восполнением содержания утраченного из крымских посольских книг отчасти могут служить сношения с Турцией, которые и печатаются под нижеследующими № № 5, 6 и 7.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info