В июле 1884 г. Россия установила дипломатические отношения с Кореей. С этого времени началось ее непосредственное знакомство с дальневосточной соседкой, разностороннее и углубленное изучение Кореи, налаживание с ней межгосударственных контактов. На этой основе возникло российское корееведение, составляющее ныне существенную часть востоковедной науки. В России, однако, имели уже некоторое представление о Корее задолго до 1884 г. Тому, что именно знали о Корее в России к 1884 г., когда, как, из каких источников получали первые сведения о ней, каковы были их масштабы, характер и содержание, посвящена данная книга.

Есть основания полагать, что русские люди встречались с корейцами (солангами, как их иногда называли средневековые авторы) еще в XIII веке в ставке монгольских правителей. Так, Плано Карпини, католический прелат, посетивший Монголию в 1245-47 гг., писал: «...Мы видели при дворе императора, как знатный муж Ярослав, великий князь Руссии, а также сын царя и царицы грузинской и много великих султанов, а также князь солангов не получали среди них (монголов. — Сост.) никакого должного почета...» (Джованни дель Плано Карпини. История монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. Книга марко Поло. М., 1997, с. 40-42.). На устроенных монголами торжествах, отмечал он, «снаружи ограды был русский князь Ярослав из Суздаля и несколько вождей китаев и солангов» (Там же, с. 77.).

Эпизодические контакты такого рода не давали, конечно, русским серьезных знаний о Корее и корейцах. Да в них и не было большой необходимости: слишком далеко были друг от друга Русь и Корея. Положение стало меняться с XVI-XVII в., по мере освоения Россией Сибири и продвижения на восток, к берегам Тихого океана.

Вот что, например, сообщал известный русский писатель и историк Н. М. Карамзин (1766-1826): «Уже твердо зная путь в сию (сибирскую. — [9] Сост.) столицу Едигерову и Кучюмову, где бывали чиновники Московские, любопытный Иоанн (Грозный. — Сост.) желал узнать и страны дальнейшие: для того в 1567 году послал двух Атаманов, Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева, за Сибирь на Юг, с дружественными грамотами к неизвестным Властителям неизвестных народов. Атаманы благополучно возвратились и представили Государю описание всех земель от Байкала до моря Корейского...» (Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. третья. Т. IX. М., 1989, с. 221-222.).

Первые сведения о Корее стали поступать в Россию с началом ее официальных отношений с Китаем. Их доставляли ездившие туда россияне, собиравшие (в основном через опросы общавшихся с ними китайцев) информацию о самом Китае и соседних с ним странах, в том числе о Корее. Самое раннее сообщение о ней, известное к настоящему времени, принадлежит молдавскому ученому, писателю и дипломату Н. Г. Спафарию-Милеску, служившему переводчиком в Посольском приказе России. В 1675-76 гг. он возглавлял российское посольство в Китай. Одним из итогов пребывания в Пекине явилось представленное им в Посольский приказ в 1677 г. «Описание первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство, с прочими его городы и провинции». Среди разделов этого содержательного очерка было и «Описание государства Корей, сколько в ней городов и что в них сыщется», в котором впервые сделана попытка указать местонахождение Кореи, сообщить некоторую информацию о ней. Составленным Н. Г. Спафарием кратким описанием Кореи открывается настоящий сборник.

В силу ряда причин, прежде всего из-за активного противодействия цинского Китая, выход России на побережье Тихого океана, к границам с Кореей, затянулся до середины XIX в. Сбор сведений об этой стране в России между тем продолжался. Появился новый их источник — эпизодические контакты российских представителей с корейцами, по разным поводам посещавшими Пекин. Отчетные материалы возвращавшихся из Китая российских посольств, включая упомянутый выше труд Н. Г. Спафария, содержавшие иногда и данные о Корее, начали публиковаться в нашей стране лишь с XIX в. Однако до этого они расходились по рукам в десятках списков, способствуя появлению первых представлений о Корее в России.

Сведения о Корее, собираемые русскими первопроходцами освоения Сибири и Дальнего Востока, а также членами посольств в Китай, во многом обусловили накопление первичных знаний о ней и в Европе. Туда нередко попадали копии отчетных материалов российских посольств, [10] фрагменты которых публиковались там в разных изданиях задолго до того, как их стали печатать в России (Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977, с. 26-27.).

«Казаки, — писал известный английский востоковед В. Е. Гриффис, — когда впервые пересекли Уральские горы в 1579 г., обратив лицо в сторону Тихого океана, никогда не прекращали продвижения, пока не присоединили к владениям царя часть земли величиной с Соединенные Штаты и половину Европы. Как только они добрались до степи, началась длительная дуэль между казаками и татарами, не кончавшаяся до тех пор, пока Россия не соприкоснулась границами с Кореей, Японией и Британской Америкой. Казаки открыли, обследовали, завоевали и обжили трехзонный регион вечной мерзлоты, лесов и плодородных земель, приведя свыше шести миллионов квадратных миль территории под крылья двуглавого орла. Они доставляли сообщения о Корее в Россию, и именно из русских источников сэр Джон Кэмпбелл в его плаваниях и путешествиях получил данные для своей "Commercial History of Corea and Japan", опубликованной в Лондоне в 1771 г.» (Griffis W. E. Corea. The Hermit Nation. London, 1882, с. 162-163. Изложение этой книги опубликовано в Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып. XIV. СПб, 1885.).

Важный этап знакомства с Кореей в России связан с деятельностью выдающегося русского китаеведа Н. Я. Бичурина, в монашестве Иоакинфа (1777-1853). В 1807-1821 гг. он возглавлял российскую духовную миссию в Пекине, впоследствии за свои научные достижения был избран членом-корреспондентом РАН. Приводимые в некоторых его трудах многочисленные выдержки из китайских хроник и других источников впервые более или менее обстоятельно познакомили российских читателей с древней и средневековой историей Кореи. До сих пор без обращения к этим трудам не обходится у нас ни один историк-кореевед. В настоящем сборнике помещена глава о Корее «Королевство Чао-сянь» из опубликованного Н. Я. Бичуриным в 1842 г. двухтомного «Статистического описания Китайской империи».

С начала XIX в. Корея стала изучаться русскими моряками, осваивавшими просторы Тихого океана. Возле нее побывали корабли состоявшейся в 1803-1806 гг. первой российской кругосветной экспедиции под командованием адмирала И. Ф. Крузенштерна. Ее участники уточнили и расширили имевшиеся в науке сведения о Корейском полуострове и прилегающем водном пространстве. «Берег Кореи, — предсказывал И. Ф. Крузенштерн, — в результате предприимчивости европейцев не останется, конечно, долго в неизвестности. Торговля с населяющим оный до ныне [11] незнакомым народом обещает такие выгоды, которые тщетно искать в Японии» (Крузенштерн И. Ф. Путешествия вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». М, 1950, с. 144.).

Моряки были первыми русскими, ступившими на корейскую землю. В 1854 г. вдоль берегов Кореи прошла еще одна кругосветная экспедиция, которую возглавлял адмирал Е. В. Путятин. Она внесла дополнительные коррективы в существовавшие тогда географические описания этого участка Тихого океана. Небольшие группы офицеров и матросов высаживались на корейский берег, где происходили не всегда благоприятные для них встречи с местным населением (об этом ниже). Впечатления о Корее и ее народе, обстоятельства своего знакомства с ними участники экспедиции, среди которых был известный русский писатель И. А. Гончаров, изложили в нескольких популярных публикациях, частично представленных в данном сборнике.

Пекинский трактат 1860 г., внесший важные уточнения в российско-китайскую границу, фактически установил одновременно и границу между Россией и Кореей. В 1861 г. Россия в одностороннем порядке провела конкретное разграничение с Кореей. Смыкание границ открыло путь к прямым контактам России с Кореей, значительно расширило возможности ее изучения. С конца 1860-х гг. русские люди стали периодически бывать в Корее, описывать ее в печати. Одним из первых Корею посетил знаменитый русский путешественник Н. М. Пржевальский, опубликовавший свои впечатления о ней.

В 1860-е гг. началось и постепенно приняло массовый характер переселение корейцев на русский Дальний Восток, создавшее новый канал получения знаний о Корее. В настоящий сборник материалы о первых корейских переселенцах включены в минимальном размере, поскольку это отдельная тема, отраженная уже в ряде работ (Пак Б. Д. Корейцы в Российской империи. Иркутск, 1994; его же. Россия и Корея. М., 2004; Корейцы на Российском Дальнем Востоке (вт. пол. XIX — нач. XX вв.). Документы и материалы. Кн. 1 и 2. Владивосток, 2004, и др.).

Первые контакты россиян с корейцами на корейской земле не были и не могли быть спокойными и гладкими. Как известно, Корея с XVII в. весьма строго проводила политику изоляции от внешнего мира, надеясь таким образом предотвратить вторжения иностранцев. В частности, населению прибрежных районов под страхом смертной казни запрещалось общаться с появлявшимися там иностранцами, предписывалось силой изгонять их и т. д. Поэтому русских моряков поначалу не всегда встречали в Корее доброжелательно. Иногда им даже приходилось принимать меры [12] самозащиты, что в нескольких случаях привело к незначительным локальным конфликтам. Особенно в этом отношении выделялся инцидент с российским военным судном «Соболь» в 1869 г., достаточно полно освещенный во включенных в данный сборник материалах.

За рубежом, прежде всего в Корее (Северной и Южной), действия российского флота в 50-60-х гг. XIX в. относят часто к «актам иностранной агрессии» против Кореи. Между тем, как показывают публикуемые материалы, российские корабли подходили тогда к берегам Кореи преимущественно с ознакомительными или хозяйственными целями. Моряки экспедиции Путятина высаживались там, в основном, чтобы только поохотиться, пополнить запасы продовольствия. «Соболь» в 1869 г. должен был лишь проверить, не заняли ли французы корейский остров Канхва (они пытались сделать это в 1866 г.). По поводу происшедшей при этом вооруженной стычки с российской стороны в официальном обращении к корейским властям было выражено сожаление и пожелание не допускать подобного впредь. В любом случае, ставить отдельные мелкие столкновения русских моряков с корейцами, возникавшие по большей части из-за недоразумений и взаимного недопонимания, на одну доску с попытками США, Англии, Франции насильно «открыть» Корею, навязать ей неравноправные договоры, — неправильно и несправедливо.

Соединение границ России и Кореи с неизбежностью ставило вопрос об установлении между ними обычных межгосударственных отношений. На подготовку к такому решающему шагу понадобилось более 20 лет. В эти годы складывалось сотрудничество пограничных органов, завязывались торговые связи соседних районов двух стран, предпринимались необходимые меры по дипломатическим каналам относительно Китая, традиционно претендовавшего на роль сюзерена Кореи. Одновременно продолжало шириться знакомство России с этой страной. В 70-е — начале 80-х гг. XIX в. заметно увеличилось количество публикаций о Корее в российской печати, причем большую их долю составляли переводы на русский язык зарубежных изданий. В этом проявилась одна из особенностей мирового изучения Кореи: если на первых порах, как отмечалось выше, Запад во многом исходил из русских источников о Корее, то со временем, по мере роста в XIX в. притязаний Запада на «открытие» Кореи, теперь уже Россия чаще пользовалась его информацией, поскольку своей все еще не хватало.

Примечательная черта указанного периода — появление в России крупных переводных трудов, целиком посвященных Корее. Первой из наиболее значительных для того времени явилась, на взгляд составителей, работа П. Ждан-Пушкина «Корея. Очерк истории, учреждений, языка, [13] нравов, обычаев и распространения христианства» (1876). Это — перевод пространного введения к книге французского миссионера Далле «История церкви в Корее» ("Histoire de l’eglise de Coree" par. Ch. Dallet. Paris, 1874, 2 vol.). Даже из названия, выбранного переводчиком для русского издания, видно, что в книге освещается ряд важных сторон существования государства и народа Кореи. В ней активно использовался опыт и наблюдения европейских католических миссионеров, проникавших, несмотря на все преграды, в Корею и общавшихся с ее населением. Хотя в книге заметно некоторое преувеличение степени отсталости Кореи (что вообще было свойственно западным публикациям), это не снижало ее ценности для российского читателя, впервые получившего обобщающий труд о соседней стране. Несколько самых интересных, по мнению составителей, его глав включено в настоящий сборник.

Установление Россией дипломатических отношений с Кореей также отличалось определенным своеобразием. В 1876 г. Япония нарушила изоляцию Кореи и вынудила ее подписать с ней первый неравноправный договор, угрожая нападением своего военно-морского флота. Из содержащейся в этой книге статьи «Об открытии Кореи для внешней морской торговли», автор которой обозначен инициалами «Д. М.», видно, что и западные государства поступали таким же образом: торговые трактаты с Кореей подписали в 1882-1884 гг. начальники тихоокеанских эскадр США, Англии и Германии. Россию же при заключении договора с Кореей в 1884 г. представлял не военный деятель, а кадровый дипломат К. И. Вебер, и действовал он только дипломатическими методами, не прибегая, как другие, к военному давлению. Предложения последовать в этом примеру Запада и Японии высказывались и у нас, но они не воплотились в официальную политику.

Читателей не должно смущать, что материалы, включенные в настоящий сборник, содержат много ошибок, неточностей, противоречий. Не следует забывать, что в большинстве своем они принадлежат к раннему периоду знакомства России с Кореей, когда сведения об этой стране черпались не из главного источника — самой Кореи, а поступали, в основном, от ее соседей или от представителей далеких от нее стран, сообщавших не всегда проверенную и достоверную, а порой и тенденциозную информацию. Длительное время не были ясны даже такие, казалось бы, очевидные для нас сегодня вопросы: Корея — это остров или полуостров? Наличие такого рода неясностей, путаницы, заблуждений показывает, насколько непрост и долог был путь России к реальному познанию и пониманию Кореи, без чего невозможно было строить нормальные взаимоотношения с ней. [14]

Статьи, отдельные главы книг, архивные документы и материалы представлены в этом сборнике в хронологическом порядке и в своем первозданном виде, лишь отчасти скорректированные в соответствии с требованиями современного русского языка. Некоторым фрагментам больших публикаций названия даны составителями. Дополнительные комментарии, подготовленные составителями, должным образом отмечены.

В предлагаемой вниманию читателей книге «Первые известия о Корее в России. 1675-1884» содержатся почти все доступные в настоящее время материалы, освещающие процесс изучения Кореи в России, предшествовавший установлению в 1884 г. дипломатических отношений между ними. Некоторые из включенных в нее материалов в той или иной мере использованы в трудах российских ученых Б. Д. Пака, Б. Б. Пак, Г. Д. Тягай и др. Однако собранные воедино, отражая пройденные этапы накопления знаний о Корее, их объем и научную значимость на каждом этапе, эти материалы публикуются впервые. Думается, что такая книга окажется полезной для всех, кто интересуется предысторией и историей российско-корейских отношений, проблемами зарождения и развития корееведения в России.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info