Токио, 6/18 октября 1882 г.

Мирное улажение корейского дела было встречено здешним правительством весьма сочувственно. В первое время по получении известия о нападении на японскую миссию в Сеуле, была здесь партия, весьма воинственно настроенная по отношению к Корее. Но угрожающее положение, принятое Китаем, отправившим с совершенно неожиданною быстротою в Корею довольно значительные морские и сухопутные силы, без сомнения, убедили и эту воинственную партию в том, что г-н Иноуе был совершенно прав, настаивая на необходимости твердой, но в то же время умеренной политики. С одною Кореею, разумеется, Японии было бы нетрудно справиться, но весьма серьезным было бы делом для Японии быть вовлеченною в войну с Китаем из-за Кореи.

То обстоятельство, что одновременное присутствие в Нинсене и Сеуле отрядов японского и китайского обошлось без всяких столкновений, свидетельствует об умеренности и искусстве лиц, которым с обеих сторон было доверено ведение дела.

Нельзя, однако, не заметить, как выгодно отличается прямой и открытый образ действий японского правительства от вероломства китайцев, предательски схвативших и увезших Тай-ин-куна, отца короля и главного руководителя бунта.

Г-н Ханабуса, подписавший в Сайбуцу-хо соглашение с корейскими уполномоченными, возвратился с конвоем в Сеул, чтобы следить за приведением в исполнение тех условий соглашения, которые касались наказания виновников бунта.

В его присутствии происходил суд над главными зачинщиками дела, за исключением, разумеется, Тай-ин-куна. Несколько человек из их числа были казнены, остальные приговорены к другим строгим наказаниям. [283]

Затем г-н Ханабуса выехал в Японию, где ему вручили орден Восходящего Солнца 2-го класса, с пожизненною пенсиею в 500 иен.

На этих днях возвратился, наконец, г-н Иноуе. С ним на одном пароходе прибыло также и корейское посольство. Г-н Иноуе уверяет, что во время плавания посланник в откровенной с ним беседе выражал большое неудовольствие по поводу проявленных Китаем поползновений обращаться с Кореею как с вассального Китаю страною. Хотя корейский король, вероятно, предвидя восстание противной сношениям с иностранцами партии Тай-ин-куна, обратился за помощью к китайскому правительству, он едва ли имел в виду признать или допустить полную подвластность Кореи Китаю.

Между тем китайское правительство, очевидно, сочло возможным сбросить маску и совершенно открыто заявить о своих притязаниях. В обнародованном в Китае богдоханском указе по поводу последних событий в Корее и принятого китайским правительством решения водворить Тай-ин-куна на жительство в Китае, встречаются выражения и содержатся такие распоряжения, которые могут относиться только к стране, входящей в состав Китайской империи.

Здесь находят эти притязания китайского правительства весьма неуместными и очень интересуются вопросом, как на это посмотрят те из держав, которые уже заключили трактаты с Кореею.

Г-н Иноуе спросил меня, какое решение приняло наше правительство относительно заключения договора с Кореею. Я ему сказал, что о намерениях императорского правительства мне ничего не известно, но что, по всей вероятности, ввиду теперешнего положения дел в Корее, мы сохраним положение выжидательное.

С глубочайшим почтением и проч. Барон Розен.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info