Пекин, 14 июля 1870 г.

Английская печать в Китае распространила в последнее время слух о готовящейся общей экспедиции в Корею Соединенных Штатов, Англии и Франции, к которым будто бы намерена присоединиться и Япония.

После неудачи, испытанной Францией в Корее в 1866-м году (Неудачная попытка французских войск вторгнуться в Корею в 1866 г. (прим. сост.)), и несчастной участи, постигшей в том же году американское судно «General Sherman», толки о предполагаемых действиях той или другой державы в этой стране возникали почти ежегодно; для этого достаточно бывало сосредоточения американских или французских морских сил в здешних водах где-либо по соседству к Корее; и в нынешнем году таковой повод представился в том обстоятельстве, что значительная часть английской и французской эскадры в начале лета была стянута к берегам Японии...

Что касается Японии, то существование с ее стороны каких-то замыслов относительно Кореи, по-видимому, не совсем лишено вероятия. Судя по скудным сведениям, которые возможно было собрать в Японии, отношения этих двух стран, никогда не бывшие дружественными и искренними, стали весьма натянутыми со времени восстановления власти Микадо (Восстановление в 1868 г власти японского императора, ограниченной прежде военными правителями (сегунами) (прим. сост.)). Еще в конце прошлого года носились слухи о том, что два японских посольства были очень дурно приняты корейцами, вследствие чего неминуемо произойдет разрыв между ними. Относительно первого из этих посольств сообщены были мне некоторые подробности здешним прусским посланником, получившим их из Японии; они почерпнуты из дневника, веденного японскими чиновниками, отправленными в Корею. В конце 1868 г. японское правительство, как видно, решилось отправить [147] в Корею посольство для извещения тамошнего правительства о перемене, происшедшей в управлении Японией. С этой целью было изготовлено от имени правительства письмо, в котором выражалось желание скрепить дружественные отношения между обоими государствами; избрание же посланников для доставления письма было возложено на Цусимского князя, через которого и во времена правительства Тайкунов (Тайкуны — японская аристократия (прим. сост.).) производились сношения с Кореей. Замечу здесь, что со времен последней войны японцев с Кореей, начатой в конце 16-го столетия Тайкуном Хидеоси и окончившейся со смертью его, на корейском правительстве лежали некоторые обязательства относительно Японии, в известной степени ставившие его в отношении к ней в положение зависимости, хотя чисто номинальной; но при этом сношения велись на почве совершенного равенства; в торговле же японцы не приобрели больших преимуществ; они должны были ограничиваться торгом в одном только городе на восточном берегу Кореи и подвергаться многим стеснениям.

До отправления в Корею посланников с письмом от японского правительства Цусимский князь послал туда письменное извещение о предстоящем выходе их; копия с письма князя была по заведенному порядку предварительно сообщена корейскому чиновнику, заведующему сношениями с японцами; письмо было найдено корейскими властями оскорбительным для их правительства по форме и содержанию своему, и после переговоров, длившихся несколько месяцев, цусимские чиновники не могли добиться того, чтобы оно было принято и на него дан ответ; им было сказано, что дружба Кореи с Японией основана на тесных отношениях к Цусиме, что корейское правительство готово продолжать эти сношения на прежних основаниях; если же Микадо желает вступить с ними в дружественные сношения, то пусть он не прибегает к средствам, которые только обнаруживают его стремление сделать из Кореи вассальную себе страну. Японским чиновникам дано было понять, что в случае нужды Корея будет защищать свои права и достоинство до последней возможности.

О бывших затем сношениях между японцами и их соседями мне ничего неизвестно. Могу прибавить только, что японские чиновники, бывшие в прошлом году в Корее, представляют положение этой страны очень бедственным; народ страдает от непомерных налогов, береговое население находится в постоянном ожидании нападения иностранцев и бросает свои обычные занятия, чтобы удаляться во внутренность страны; в столице часто вспыхивают бунты, и торговля и промышленность в застое вследствие повсеместных разбоев. После войны с Францией преобладающее [148] влияние в управлении перешло от гражданского сословия к военному; но оборонительные средства страны от этого не улучшились; чиновники князя Цусима, бывшие в Корее в 1865 году, предлагали доставить корейцам разного рода оружие, когда они будут нуждаться в нем; но с просьбой о нем корейцы ни разу не обратились. Нынешний король Кореи, дальний родственник того, которому он наследовал и вступил на престол в 1864 году 12-ти лет от роду; все бремя управления принял на себя, однако, его отец; в народе его, с одной стороны, не любят за чрезмерную роскошь, в которой он живет, и за его неразборчивость в средствах приобретать богатство, но, с другой — его уважают за отвагу и решимость не допускать иностранцев в страну. Есть свежее доказательство тому, что корейцы в последнем отношении не изменили своих намерений; прусский поверенный в делах в Японии отправился в минувшем июне на военном судне к восточному берегу Кореи, кажется, в тот порт, в который допускаются японские суда; с ним находились несколько японских чиновников, которые были посланы на берег и вернулись оттуда, не успев убедить корейцев отбросить свою недоверчивость к иностранцам; они были только осыпаны упреками за то, что берутся быть проводниками в Корею иностранцев.

С совершенным почтением и проч. Е. Бюцов

Архив внешней политики Российской империи. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1865-1881 гг. Дело 13. Листы 96-100

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info