Корея принадлежит к числу наименее известных стран Азии. Это обстоятельство представляет замечательный факт в истории географических открытий. Обширный полуостров, по величине своей равняющийся Италии и выдавшийся между Китайским и Японским морями, остается до сих пор краем недоступным и таинственным, тогда как со всех сторон в ближайшем его соседстве, уже лет десять как водворилась европейская жизнь. На западе Китай открыл (По трактату с Англиею, заключенному, в Тяньцзине в 1858 г.) иностранным судам гавань Ню-чжуан, откуда англичане уже в 1861 и 62 г. предпринимали (Michie Narrative of a journey from Tientsin to Moukden. The journal of the Royal geographical Society. Vol XXXIII. 1863. Стр. 153; Reise von Niu-tschuang uber Mukden nach Tien-tsin in China, в Mittheilungen Петермана (1863 г. Стр. 67). Первая из этих поездок совершена в 1861, вторая в 1862 году. Сведения, помещенные в Петермановом журнале, заимствованы из Шанхайской газеты «North China Herald» (1862).) поездки в заветный город Мукден, древнюю столицу маньчжуров, находящуюся в самом близком расстоянии от корейской границы. На юго-востоке европейское торговое движение в японских портах с каждым годом увеличивается; а из Нагасакского порта можно достигнуть берегов Кореи на пароходе, менее чем в сутки. Наконец, на севере мы, русские, сделались соседями корейцев с тех пор как, на основании Пекинского трактата, владения наши в Маньчжурии распространились до реки Тумень. Правда, что у нас уже на первых порах завелись кой-какие пограничные торговые сношения с корейцами (Отношения русских к китайцам и корейцам. Кяхтинский листок № 18-й, 1862 г. Обзор южной части приморской области, Лопатина. Записки Сибирского Отдела. Кн. VII, стр. 203 и 204.), которые, как пишут в газетах, даже начинают переселяться в наши пределы (Восточное Поморье № 14-й, 1865 г.), но это пока только отдельные случаи сближения, а серьезных попыток войти в правильные сношения с Кореею еще не сделано. [93]

Казалось бы нам, русским, скорее всего должна была бы принадлежать честь открыть Корею для остального мира; но не предупредят ли нас в этом англичане? Мы знаем, что в последнее время в Англии начали сильно интересоваться этим краем. В годовом собрании Лондонского Географического Общества сэр Родерик Мурчисон, делая обозрение тех стран земного шара, которые представляют наибольшее поле для будущей географической деятельности, указал и на Корею (Известия Императорского Русского Географического Общества за 1865 г. Отдел II, стр. 108.). Вслед за тем, на одном из заседаний того же Общества, капитан Юнг прочел статью о Корее, в которой представил очерк страны на основании китайских и японских источников и собрал сведения о различных попытках, сделанных европейцами для открытая доступа в Корею. Статья г. Юнга еще не напечатана, но из извлечения, помещенного в Proceedings (On Korea By Captain Allen Joung. Proceedings of the Royal Geographical Society. 1865 г. № VI, стр. 296. В бывшей по поводу чтения г. Юнга ученой беседе между членами Географического Общества высказано было много любопытного о Корее председателем сэром Р. Мурчисоном, адмиралом W. H. Hall, и гг. G. F. Macdougall, L. Oliphant и Dallas.), видно, что она нисколько не имеет притязаний сообщить что-нибудь новое об этом крае, а главным образом написана с целью обратить внимание на эту страну всех интересующихся географическими открытиями и развитием торговой предприимчивости. В течение минувшего года появились две коротенькие статьи о Корее в издающемся в Лондоне журнале: «the Chinese and Japanese Repository» (The Chinese and Japanese Repository: 1) Notes on Corea and the Corean Language. By the Rev. I. Edkins. Vol. II, № 14, стр. 39-44. 2) Geographical Notices on Corea Vol. III, № 22, стр. 236-238. Кстати упомянем здесь, для полноты сведений о новейшей литературе, касающейся Кореи, и о статье г-на Leon de Rosny Apercu de la Langue Coreenne в Journal Asiatique 1864 r, март-апрель, стр. 287-325. Статья эта переведена также the Chinese and Japanese Repository. Vol. III, № 19 и 21.), а также не лишенная интереса, хотя отчасти и враждебная для России, статья об открытии торговых сношений с Кореею, помещенная в «the London and China Telegraph» (Opening up of British trade with the Korea, в the London and China Telegraph. Feb. 28. 1865 г. № 165. «Рудники и мануфактурные изделия Кореи, — сказано между прочим в этой статье, — несомненно заключают в себе данные для выгодной торговли, и если только эта страна, что кажется вероятным, изобилует медью, то это, для начала, весьма ценный предмет, на котором можно основать вывозную торговлю. Мануфактурные изделия, пригодные для корейцев, суть: толстые и плотные сукна, подобные тем, которые выделываются в России и Польше, неоценимые в торговле с северною Азиею, но по образцам которых наши фабриканты отказываются делать сукно; хорошие белые хлопчатобумажные ткани и вообще предметы, вывозимые в Японию. С последнею страною корейцы торгуют сабельными клинками, копьями, гарпунами, полосовым железом, свинцом, корнем женьшеня, холстом и особого рода бумагой, выменивая эти предметы на мед, шелк, хлопчатобумажную пряжу, мелкие иностранные изделия, сахар, лес и лаковые вещи. В Китай Корея вывозит корень женьшеня и большую часть своих мануфактурных произведений, получая в обмен чай, шелк, иностранные товары, фарфор и др. предметы».

Объяснив политическое положение, которое занимает Корея между Японией и Китаем, английская статья обсуждает наилучшие меры для вступления в сношения с этою страною и предлагает отправить посольство прямо в столицу, а с тем вместе основать поселение на берегах Кореи:

«Благоприятное положение для иностранного поселения представляет «Олений остров» (Deer Island), защищающий один из двух входов в хорошую гавань, на южной оконечности полуострова, известную под названием Tsau-liang-hai и окруженную густонаселенною местностью. Остров этот от 5 до 6 миль в окружности с хорошею почвою для возведения зданий, большим запасом воды, здоровым климатом и находится от Тсусимы всего в расстоянии 20 миль. Сверх уступки Оленьего ос., цель переговоров должна заключаться в устройстве торговых станций и открытии портов на западном берегу, где, может быть, найдется хорошая гавань в недальнем расстоянии от столицы».

Далее автор статьи заходит уже слишком далеко, говорит о необходимости занять и Тсусимскую группу островов, которая, по его мнению, впервые открыта англичанами, указывает на завоевательные замыслы русских и оканчивает следующим образом:

«Сэр Джон Боуринг, бывший 10 лет тому назад английским посланником в Китае, был формально аккредитован к корейскому двору. Желая удостовериться, насколько может быть полезно посещение им этой страны, чтобы попытаться открыть с нею торговые сношения, он вошел в переписку с некоторыми католическими миссионерами и одним из обращенных в христианство корейцев. Если корейцы с китайскими послами обращаются более как с пленными, чем как с гостями, то тем невероятнее, чтобы они доставили совершенным чужестранцам возможность ознакомиться с размерами их средств.

В то время Боуринг не счел виды на успех достаточно ободрительными, теперь же измененное положение дел в Японии совершенно оправдало бы принятие правительством Ее Величества каких-нибудь мер».), газете, исключительно посвященной делам крайнего востока. [94]

Во всех вышеназванных статьях нас постоянно удивляло одно обстоятельство: никто из писавших о Корее не упоминает о землеведении Риттера, тогда как в этом сочинении (Ritter. Die Erdkunde von Asien. Том III, стр. 573-647.) можно найти обстоятельную монографию Корейского полуострова, написанную, правда, тридцать два года тому назад, но представляющую самый полный свод всего, что в то время было известно об этой стране; а с тех пор к запасу сведений, собранных Риттером, прибавилось немного. Нам кажется, что для успешного разъяснения каждого научного вопроса весьма необходимы указания на исторический ход его развития. Это относится и до географии; а потому в помещаемых ниже отрывочных материалах для будущего описания Кореи мы взяли за исходную точку Риттерово землеведение, делая постоянно различие, насколько это было в наших силах, между сведениями, внесенными уже в 1832 году в обширный азиатский архив германского географа, и теми, который сделались известны и приобретены для науки позже этого времени. К сожалению, третий том Риттеровой Азии (в состав которого вошла Корея), еще не издан в русском переводе, а потому не лишним покажется [95] для тех, которым немецкий подлинник недоступен, если мы назовем здесь главнейшие сочинения на русском языке, заключающие сведения о Корее. Эти сочинения суть следующие:

1) Описание Китайской империи Дюгальда; пер с фр. 2 ч. СПб. 1774-1777.

2) Тимковского путешествие в Китай чрез Монголию. 3 ч. СПб. 1824. Во второй части находятся многие драгоценные заметки о Корее. Автор имел личные сношения с корейцами, приезжавшими в Пекин. (Стр. 184, 251,254-261).

3) Иакинфа Статистическое описание Китайской империи. 2 ч. СПб. 1842 г. Во второй части (стр. 250-263) помещен исторический и географический очерк Кореи, заимствованный из тех же китайских источников, которыми пользовался Риттер, по переводу Клапрота. Эти последние сведения, а равно и те, которые заключаются в первых двух поименованных сочинениях, составляют главное основание статьи о Корее в землеведении Азии. Риттер имел, впрочем, еще японское описание, также переведенное Клапротом; оно хотя и не существует на русском языке, но зато мы имеем перевод Зибольдова сочинения о Японии, третий том которого заключает сведения о Корее на основании японских источников. Из этого перечня видно, что в нашей литературе есть достаточно сочинений, из которых можно ознакомиться с положением Кореи, как она представлена Риттером.

Описание некоторых государственных учреждений и обычаев корейцев

Предлагаемое описание заимствовано из сборника, изданного в Пекине на китайском языке в начале пятидесятых годов. Наш почтенный синолог, архимандрит Палладий (нынешний начальник Пекинской духовной миссии), находившийся также и в то время в Пекине, перевел тогда же эту любопытную статью и прислал ее в Петербург, где она оставалась неизданною до сих пор. Напечатание ее в настоящее время тем более оправдывается, что о внутреннем устройстве Корейского государства, о нравах и обычаях жителей, мы всего менее имеем данных. У Риттера мы находим об этом только отрывочные сведения, заимствованные, между прочим, из рассказа голландца Гамеля, который потерпел кораблекрушение у берегов Кореи в 1653 году и вместе с товарищами своими в продолжении двенадцати лет находился в плену у корейцев.

Мы помещаем здесь китайское описание целиком, хотя некоторые в нем сведения, как напр. об административном разделении Кореи, об экзаменах и т. п., встречаются у Риттера, а также и в сочинении Зибольда. [96]

* * *

Корея разделяется на восемь областей, называемых Дао. Средняя, в которой находится резинденция короля, Хань-чэн-фу, называется столичною; юго-западная, Чжун-цин; юго-восточная, Цин-шан; южная, Цюань-ло; западная Хуан-хай; восточная, Цзян-юан. Эти пять областей простираются вдоль моря. Северо-западная называется Пин-ань; она отделяется от Мукденской провинции в Маньчжурии рекою Ялу-цзяном; северо-восточная, отделяющаяся от Гирина рекою Тумынь-цзяном, называется Сянь-цзин. Три южные области: Чжун-цин, Цин-шан и Цюань-ло по пространству, богатству произведений, по числу важных городов, народонаселению и образованности жителей превосходят все прочие области. Они служат рассадником талантов, являющихся здесь вдвое более, чем в остальных пяти областях, взятых вместе. Жители двух северных областей, Пин-ань и Сянь-цзин, отличаются воинственным духом и физическою крепостью.

Хань-чэн-фу, резиденция короля, расположена чрезвычайно выгодно; с севера ограждают ее Хуашаньские горы, с юга опоясывает река Хань-цзянь, вдали, на востоке, ограждает хребет Гуань-лин, на западе — Бохайское море (Это Печилийский залив.). Дворец государя состоит из нескольких зданий и зал, имеющих разное назначение. Есть особая зала для принятия поздравлений от чинов; зала, в которой король советуется с сановниками о государственном управлении; зала для вечерних бесед ученых с вельможами; особое здание, в котором устроено возвышение из меди с символическим изображением на нем четырех времен года и с машиною, показывающею часы; здание, в котором, при наступлении каждого часа, деревянная статуя на пружине бьет в барабан и колокол на весь город; возвышение, на котором устроены солнечные часы с медной стрелкой; обсерватория для наблюдения небесных и атмосферных явлений; учебная зала для детей государя. Не говорим о других зданиях и увеселительных местах. Из религиозных зданий замечательны: жертвенник богам — покровителям земли и хлеба, изобретателям земледелия и шелководства, теням государей бывших прежде династий; храм, посвященный предкам государя, и, наконец, храм Конфуция.

Главные правительственные места суть: палата, заведывающая делами родственников государя; совет короля; палата, заведывающая наградами за доблестную службу; палата для приема иностранцев; апелляционный суд. Кроме того, есть шесть административных палат: чинов, финансов, обрядов, военных дел, уголовных дел и общественных строений.

Относительно общей характеристики корейцев надобно заметить, что они отличаются искренностью и чувством справедливости, страстно [97] любят литературу, вежливы, скромны, ласковы и осторожны. В обрядах траура, погребения и жертвоприношения благородные корейцы следуют правилам, начертанным китайским ученым Чжу-вэн-гуном (правилам строгим, не соблюдаемым самими китайцами). По смерти отца или матери они проводят три года близ могил их в совершенном уединении. Кто не исполняет этого обряда, того общество ученых не считает своим членом. Некоторые из них в знак скорби во все время траура питаются только одною кашицею; другие не употребляют соли и приправ; иные своими руками приготовляют жертвенные яства, приносимые в память покойных родителей. У всех благородных есть домашние кумирни в честь предков, где приносятся жертвы в каждое из времен года; в поминальные дни, в которые скончались родители, дети и внуки не вкушают мяса и приносят жертву в тех комнатах, где жили покойные. Чиновники первых шести степеней чествуют жертвоприношениями родителей, дедов и прадедов; чиновники низших степеней — родителей и дедов, а простой народ — только родителей. Жертву приносит старший сын от законной жены; в случае его смерти место его занимает младший брат, а если его нет, то дети от наложниц. Кто умирает без потомства, ближние родственники присоединяют его к своим, предкам или правительство само избирает из родственников кого-нибудь и утверждает его в звании наследника. В классе благородных жены, по смерти своих мужей, всю жизнь остаются вдовами; а вдовец может вступить в новый брак только чрез три года после смерти жены. Впрочем, по приказанию родителей или будучи бездетным и имея более сорока лет, он может вновь жениться на другой год по смерти жены. Браки совершаются по предварительному соглашению и условиям, чрез посредство свах.

Каждый год король приносит жертву изобретателю земледелия и сам пашет землю; хлеб, собираемый с обработанной им земли, употребляется на жертвоприношение. Королева приносит жертву изобретателю шелководства и воспитывает шелковичных червей в одном из дворцовых садов. В последнюю луну осени король угощает во дворце своем старцев; приглашенные на пиршество повышаются одною степенью; угощаются также дети и внуки, отличившиеся сыновнею почтительностью, и вдовцы, не вступившие в новый брак. Королева угощает у себя целомудренных вдов. Всем приглашенным делаются подарки. Старцам свыше ста лет государь ежегодно жалует крупы. Родителям и женам сановников, переступивших за 70-й год жизни, ежемесячно жалуются из дворца вино и кушанья. Доблестным сановникам первых двух степеней весной и осенью даются во дворце угощения. Верным друзьям, людям целомудренным, отличившимся преданностью престолу, и целомудренным девицам жалуются или должности и подарки, или похвальные надписи и освобождение от [98] повинностей. Бескорыстным и усердным чиновникам жалуются похвальные листы; в случае же их смерти, дети и внуки их получают должности. Детям и внукам погибших в войне оказывается вспоможение и жалуются чины. В день смерти сановника из родственников государя представление во дворце отменяется и отправляется от государя особый чиновник для поклонения праху умершего; похороны устраиваются с помощью казны. На погребение чиновника, умершего в командировке, также оказывается от казны вспоможение. На погребение родственников государя, родных, какого бы чина они ни были, также на погребение ученых толкователей классических книг во дворце, цензоров или их родителей, равно оказывается от казны вспоможение. Устроено особое управление для приготовления гробов и снабжения оными жителей.

Чиновники, уличенные в лихоимстве, и вдовы, снова вышедшие замуж, записываются в особую книгу; дети и внуки их не принимаются в число благородных. Родители, у коих пятеро сыновей все получили ученые степени, ежегодно пользуются от казны рисом; по смерти же чествуются жертвами и жалуются титлами. Получившие степени по ученой или военной части, угощаются во дворце обедом; родители их тоже угощаются от местных властей вином с музыкою; по смерти их они чествуются жертвами. Первый из получивших степень, кроме того, награждается крупой. Людям бедным, которым не на что похоронить скончавшихся родственников, равно поздно вступающим в брак, выдается от казны пособие.

Во дворце дежурят по очереди ученые сановники, с которыми король беседует ежедневно; министры и цензоры тоже приглашаются по очереди на беседы; бывают также ночные представления, в которые государь испытывает способности чиновников. Сановники, дослужившиеся с честью до первой степени и вступившие в седьмой десяток лет, хотя бы вышли из службы, приглашаются во дворец в качестве наставников. Когда сановник состоял долгое время на действительной службе первой или второй степени, предки его, в трех коленах, жалуются почетными титлами. В классе чиновных и военных, родителям семидесяти лет отпускается из службы один сын; восьмидесятилетним — два сына, девяностолетним — все дети. Каждый год, летом, государь раздает своим родственникам и сановникам лед для прохлаждения. Раздается также лед сановникам, вышедшим в отставку за старостью, чиновникам, заболевшим от жаров, и темничным узникам.

В Корее есть особая книга, в которой описаны деяния мужей, прославившихся верностью престолу или сыновнею почтительностью, и девственниц; эта книга переведена на народный корейский язык и рассылается по всему государству, дабы и женщины и дети могли понимать [99] ее. В столице учрежден институт, в котором воспитываются и образуются постоянно 500 студентов; студенты, на 50 году жизни еще не получившие ученой степени, несмотря на свое прилежание, получают должности; равно и люди простые, знающие четырекнижие и одну из пяти классических книг, назначаются кандидатами в студенты. По сторонам института расположены четыре училища, в которых обучаются дети чиновников и даровитые мальчики из простого народа, с 8 лет возраста, равно городские мальчики, не имеющие собственных средств на образование. В губерниях и уездах тоже учреждены училища, по образцу столичных. Когда приезжает к ним главный инспектор, он экзаменует и наставников и студентов, поощряет прилежных и делает выговоры ленивым. Летом и осенью происходит торжественное поклонение Конфуцию, совершаемое инспекторами и местными властями, причем бывает угощение студентам. Каждый год, весной и осенью, высшие правительственные места дают студентам института задачи; из отличившихся в разрешении оных три первые имеют право держать экзамен прямо на доктора. Кандидаты на студентов института и ученики четырех училищ экзаменуются ежегодно, в шестой луне, сочинением рассуждений или устным испытанием; лучшие из них, в числе 60 человек, имеют право держать общий экзамен. Общие экзамены производятся чрез каждые два года. Испытание троекратно и состоит в сочинении рассуждений и стихов на заданные темы, после чего отличившиеся испытываются снова во дворце рассуждениями о современных вопросах. В случае какого-либо радостного события, касающегося государя, или если сам государь вздумает посетить училища, бывает экзамен и выпуск экстренный. Государь по временам сам посещает кумирни Конфуция и институт и при сем предлагает ученые вопросы учителям или испытывает студентов. Получившие по экзамену ученую степень провозглашаются поименно во дворце; государь пред собой угощает их вином и дарит им цветы и зонтики, после чего, предшествуемые играющими актерами, с музыкою и барабанами, они расхаживают три дня по городу. Если получившие степени экзаменовались самим государем, то имена их провозглашают в тот же день; государь дарит им по седлу, лошади, платью и ручной дощечке. Дети короля каждый день являются к отцу с поздравлениями и для услужения; потом занимаются с учителями, посетителями и чиновниками. Встречая учителя, они сходят с крыльца. 15-го числа каждой луны для учителей их приготовляется обед, а по истолковании одной книги устраивается им пир и жалуются вещи. Дети родственников государя, достигнув 15 лет возраста, поступают в особое училище, где по жребию или толкуют им книги, или заставляют их писать рассуждения, или учить книги. Палата обрядов ежемесячно ревизует книги, [100] преподаваемые в столичных училищах. Она ведет также списки книг, равно имен и прозваний учителей, живущих вне столицы. Те учителя, ученики которых особенно отличились в общем экзамене или получили степень в числе не менее 10 человек, повышаются в одной степени.

В столице есть особое здание, в коем потомки прежних династий приносят жертвы теням своих предков; на сей предмет назначено особое содержание крупой и деньгами. Кладбища государей прежних династий Синь-ло, Бо-цзи и Гаогюй-ли неприкосновенны; на них не позволено ни охотиться, ни вырубать леса. В честь основателей династий равно мужей, прославившихся какими-либо доблестями, несмотря на происхождение их, построены особые кумирни, в коих возжигают курения и произносят молитвы. Ежегодно, весной и осенью, местные власти устраивают на север от города жертвенники и приносят жертву теням их. В столице, как и в губернских городах, также весною и осенью приносят жертву бесприютным теням (не имеющим потомства).

В зимнюю пору снабжают узников в темнице постелями, а летом вычищают темницы, моют и чистят оковы, и вообще не позволяют быть в темнице ни холоду, ни духоте. Для темницы назначен особый лекарь и выдаются лекарства. Узники содержатся на свой счет; бедным же из них выдается содержание.

В областях устроены запасные магазины казенного хлеба; хлеб продается народу в случае дороговизны и скупается в казну, когда дешев; отчего цена на хлеб уравнивается. Кроме того, есть особые магазины, из коих выдается в долг неимущим хлеб в зерне для посева; выданное количество осенью, по уборке хлеба, возвращается в казну без процентов. В случае неурожая от засухи, потопления или другого какого-либо бедствия правительство оказывает вспоможение народу хлебом безденежно.

В губерниях и уездах ежегодно, весной и осенью, устраиваются общественные пиршества. Деревенские жители избирают из среды себя старшину, который заведывает сбором с домов известного количества хлеба и денег для устроения общественного пиршества; этот обычай скрепляет дружбу и согласие жителей деревни; в случае болезни кого-либо из них, крестьяне спешат помочь ему, и для покойников сообща приготовляют гроб и другие погребальные вещи.

Дети сановников первых трех степеней, цензоров и придворных наставников получают, как наследство, известную степень, и испытываются в первую луну каждого года, после чего определяются на должности; не имеющие права на это наследственное отличие могут быть рекомендуемы сановниками первых трех степеней; в таком случае палата чинов экзаменует их в классических книгах и определяет на должности по способностям [101] каждого; если же представляемый окажется неспособным, вина падает на поручителя.

В день рождения китайского императора, в первый день нового года и в дни солнцестояния корейский король, вместе с детьми и чинами, поклоняется, обратясь лицом к стороне Пекина. При отправлении посланца к китайскому двору, король со всем придворным штатом поклоняется четырекратно с зажженными курительными свечками в руках. Король вручает посланцу грамоту к богдохану, стоя на коленах; потом, сошедши со ступеней дворцового крыльца, делает поклон несомой грамоте; затем, под осенением желтого балдахина, со всеми регалиями, провожает оную за городские предместья. Когда же посланец возвратится с грамотою китайского государя, король встречает его за городским предместьем, в палатке, покрытой разноцветными тканями. Когда король отправляет дары к Пекинскому двору, он сам осматривает оные.

Одеяние, употребляемое при жертвоприношениях, придворный и парадный костюм должны быть, по уставу, такие же, как и в Китае.

В известные дни года, как-то: в перемены времен года и другие периоды, в Корее переменяют огонь, добывая новый посредством трения дерева.

Для подкидышей и бесприютных малюток избирают воспитателя из местных жителей; правительство, с своей стороны, снабжает их одеждой.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info