Новгородская гавань

Отношения наши к китайцам, которых называют манзами, и корейцам — говоря собственно о народе — установились здесь весьма скоро и довольно благоприятно. Все они ищут источников для сбыта своих произведений, приобретая от нас преимущественно серебро. Главный сбыт их заключается в скоте, которого они в течение 1,5 лет продали более 200 голов ценою: корейский от 8 до 12 долларов, а маньчжурский — от 10 до 20 долларов; были цены и по 20 и 30 долларов. У корейцев скота больше, но он у них мелкий, что относят к скудным кормам, ибо тот же скот, проживя в Маньчжурии года два, вырастает...

Я, будучи в посте Новгородской гавани, решился съездить в город Хуньчунь. Отправились мы втроем: один солдатик, знающий несколько китайских слов, и один манза Шу, знающий несколько слов по-русски. Поехали мы на верховых лошадях кругом бухты Экспедиции и направились внутрь страны. Перейдя хребет, на котором есть даже тележный след, мы спустились в долину, по которой протекает речка Хуньчунь, впадающая в реку Тюменьдзянь, служащую в устье пограничной межою, как между Россией и Китаем, так и вообще отделяющую Маньчжурию от Кореи...

Перейдя по хребту невысоких гор, где лежит тележный тракт верст на 10, мы поворотили прямо лугом и к вечеру вышли на долину, где протекает река Тюменьдзянь, по правую сторону которой стоит корейский город, обнесенный каменною стеною и расположенный по скату горы, обращенному к морю. Не в дальнем расстоянии от города мы нагнали 26 человек корейцев, возвращавшихся с рыбного промысла, с довольно тяжелыми ношами свежей рыбы, уложенной в плетеных корзинах. Увидя нас, они остановились, сложили ноши и сели в кружок лицом к нам, а один остался на ногах. Когда мы подъехали и приветствовали их [83] общеупотребительным словом привета монголов «менду», они все отвечали и вскочили на ноги с заметною радостною, видя такую приветливую встречу. Начались объяснения на китайском языке, который многие из корейцев понимают, и с помощью письма китайских знаков, которые у корейцев употребляются те же самые, что и у китайцев. Они указали нам дорогу к сопке, на которой поставлен пограничный столб, но объявили, что они продать теперь ничего не могут, и вместе с нами не пошли. Корейцы народ рослый, лицо чистое, белое и не имеет азиатского типа. Платье у них белое; на них ничего не увидишь ни черного, ни цветного; всегда вымыты и держат себя с достоинством, не так, как монголы, буряты и даже китайцы. Подходя к берегу, что против самого города, мы увидели на лужке двух корейцев, вероятно, собиравших полевой лук, но они, как только увидели нас, бросились бежать, переправились через реку и произвели в городе тревогу, приняв нас, вероятно, за маньчжур, которых они ненавидят, и вражда между ними вечная и кровавая. Подошедши к городу, мы увидели, что все жители вышли на берег и на стену, даже в верху города, где видна особая постройка, занятая начальником города, показались зрители. Но мы, не останавливаясь, прошли дальше и, подойдя к пограничной сопке, расположились ночевать близ берега реки, которая в этих местах довольно широка — сажень во 100, и, должно полагать, глубокая, ибо русло ее сжато горами, и в ней много нерпы: пока мы брали воду, их показалось более десяти. Берег реки с обеих сторон песчаный, из коего образовались бугры, частию покрытые травой, частию открытые — но где есть какая-нибудь растительность, там видно много крупного виноградника.

На другой день мы отправились дальше к устью реки на взморье. Русло реки к устью идет шире, и потому она, вероятно, удобна для прохода разве на небольших лодках и плоскодонных пароходах. Взойдя на последнюю сопку, мы поставили на ней крест, сделав его из тоненького дубового деревца, которое едва отыскать было можно; потом мы пошли обратно; по выходе на берег и, поравнявшись с городом, расположились на видном месте пить чай; народ опять вышел на берег, и в этот раз отправилась к нам лодка, в ней было четыре человека в белых костюмах, а один в сером, вероятно — лодочник. По выходе на берег все четверо в белом подошли к нам; я пригласил их сесть на разостланный войлок, стали объясняться на китайском языке, а чего не понимали, то дополняли начертанием китайских знаков; но, к сожалению, эти смельчаки вели себя солидно недолго: вдруг слышим крики из-за реки, они вскочили и спрятались за пригорок, говоря, что идет их лои (чиновник. — Сост.) с войском, и если увидит их, то накажет за сношение с чужестранцами без его дозволения; видя их испуг и не надеясь, что они правильно передадут начальству об нас [84] и зачем мы пришли, я спросил их, можно ли послать с ними манзу Шу для объяснений с начальником; они согласились, но их ожидала большая строгость: сначала поехали за реку трое, один остался с манзою Шу, и как только те приплыли к берегу, их потребовали к амуню (местное учреждение. — Сост.) выстроенному на берегу, — где уже восседал лои и, кажется, им было определено наказание; на той же лодке приехали два секретаря объясниться с Шу, и объяснились с большой подробностию, прочитали бумагу, присланную из Пекина, и с первой страницы списали копию; приехавший с ними лодочник оказался знакомым нашему солдатику и успел передать ему, что если они и торгуют с русскими, то тайно от своего лои, если же он узнает, то все купленное отнимет, как это делают с ними и маньчжурские лои, когда поймают корейца на их стороне, что те люди, которые приезжали раньше, вероятно, будут наказаны. Узнав это, солдатик передал Шу, а тот поспешил прекратить объяснения с секретарями, — тем более что перевезти его через реку они не согласились. Потом мы напились чаю и отправились обратно: на берегу видно было движение и военная музыка: вероятно, лои чинил суд и расправу. Не знаю, чем это кончилось, но я вынес такое убеждение, что и у корейцев деспотизм начальников не ограничен, и что они истязают народ по своему произволу; но что собственно корейцы весьма желают с нами сблизиться и торговать, и будут делать это, разумеется, тайно от их начальника, пока не будет дано дозволения, которого нужно добиваться дипломатическим путем; а между тем, полезно было бы оказать покровительство этой торговле в таком виде: на нашей стороне недалеко от корейского города поставить небольшой пост и поселиться кому-либо из торговцев, начать дело хотя с ловли нерп, а потом, когда дело обойдется и будет потребность, тогда можно поставить пост и на самом берегу моря и ходить по реке хотя на небольших лодках. Но оставлять это дело без внимания не следует, — народ корейский стоит того, чтобы с ним сблизиться.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info