Давно, очень давно не писал вам с крайнего Востока. Причины были разные: бури, качка, тропический жар, неуверенность, что письма мои доходят, и досада, что не получаю ваших.

Мы направились вторично в Нагасаки. Из Японии мы пошли на Ликейские Острова или Острова Лучу — средняя группа из расположенных между Япониею и Филиппинскими островами; население — смесь японцев и китайцев. Патриархальная жизнь и мирные нравы. Остров Большой Лучу — огромнейший сад с селами и городом. На один из вопросов наших жителям: какое они употребляют оружие, — старшина, показав свой веер, сказал: «Вот наше оружие».

Мы были одни из самых первых, посетивших внутренность земли их; но все любопытное описание этого острова я должен отложить до следующего раза. Из Лучу отряд пошел на Филиппинские острова, в Манилу, чтобы запастись на зимнее время всем нужным. Из Манилы курс наш был на остров Батан и остров Камичуина, из группы Баши; опять Нагасаки и Корея, у берегов которой мы сделали открытия, шесть раз посещали их и даже углублялись вовнутрь.

На обратном пути к эскадре, исполнив поручение, данное мне адмиралом, мы третий день без ветра и в густом тумане, и, может быть, туман этот скрывает транспорт, с которого пишу, от близких неприятельских крейсеров (В период Крымской войны Англии, Франции и их союзников против России (1853-1856) английский флот действовал на Дальнем Востоке (прим. сост.).). Наконец туман сел, небо прояснило, и наступил прекрасный летний день.

Я видел в Корее землю, о которой едва ли в состоянии сказать кто-либо более. Но нельзя, говоря о земле, едва известной по одному очерку, избегнуть некоторых географических подробностей. [59]

Из всех стран Азии, в продолжение веков избегавших иностранцев, в настоящее время, может быть, один только Тибет в той же степени заслуживает названия terra incognita, в какой прилично это название Корее. Закрытой, так сказать, Китаем и Япониею, главными представителями азиатской системы уединения, Корее легко было подражать им и казаться неприступною. Внутренность этого полуострова до сих пор посещена только немногими миссионерами и Гамелем, шкипером голландского судна, разбившегося в 1653 году на одном из ближайших к югу островов. Он был отведен в столицу Кин-ки и после тринадцатилетнего жестокого заключения бежал. Берега Кореи описаны немногими мореплавателями, и то поверхностно. На основании их карт и карт корейских географов, добытых миссионерами, изображена Корея на всех наших географических атласах.

Оставив в третий раз Нагасаки и имея свободное время, мы прошли с фрегатом весь восточный берег Кореи, от островков южного берега ее до малоизвестной реки Тю-манг-ганг, составляющей северную границу этого государства. Во время плавания мы восемь раз становились на якорь и открыли значительные неверности: весь берег должен быть восточнее, местами на целый градус; а в широте 39° 19' открыли превосходнейший порт, который назвали портом Лазарева.

Вдоль всего этого берега тянутся песчаные, бесплодные холмы, в два, три и даже четыре ряда, возведенные, подобно дюнам Голландии, морем и ветром... В глубине поднимаются утомительно однообразные горы, которые в немногих отличительных пиках доходят до высоты около восьми тысяч футов. Холмы, защищая средину от морских ветров, способствуют растительности, которою трудолюбивые корейцы пользуются в полной мере. Перейдя за первые холмы, мы большею частью встречали волнистую местность, исквадраченную полями, насколько глаз мог обнять. Вид этот оживляется небольшими кедровыми или лиственничными рощами, оставленными между полей и служащими местом погребения хозяев. Иногда для этой же цели среди обширных вспаханных полей вы видите небольшие оазисы, потому что главное имущество и любимое занятие корейца составляют его поля.

Корейцы вообще больше чем среднего роста, ширококостны, цвета темного; волосы у них черные, решительно у всех; черты грубые, скулы монгольские, поднятые, глаза маленькие. Последние у корейцев иногда с косою прорезью. Весь берег густо заселен, и южная его половина имеет на каждой версте по деревне. Как китаец непременно в синей китайке, так кореец и на юге и на севере в белой холстинке. Короткий и неполный халат с широкими рукавами, при мешковатых, широких брюках на вате, которые [60] перевязываются на коротких чулках, над самою ступнею, и соломенные башмаки — вот постоянная одежда простого корейца. Рубашек простой народ не носит. Чиновники ходят в голубых халатах, и чем кто старше, тем рукава шире. Я набрал целую коллекцию шляп: китайскую, батанскую, сингапурскую и проч., и всех оригинальнее и глупее из них корейская: она плетенная как будто из черных волос, с прямыми полями, которых диаметр два фута; на голову не находит и удерживается только повязкой; будучи вся ажурная, она не защищает ни от солнца, ни от дождя, и в последнем случае на нее закидывается род зонтика из напитанной маслом бумаги. Волос мужчины не стригут, зачесывают их кверху и на темени собирают в короткий стоячий пучок, который и входит в дно шляпы.

Женщины белее мужчин и, сколько можно было видеть на расстоянии, на котором они нам показывались, некоторые имели приятное выражение глаз, при румяных щечках (большая редкость между азиатками), и вообще, отдаленное сходство с татарками. Волосы они тоже расчесывают пробором и, не заплетая кос, убирают последние от затылка до ушей, так что кажется издали, будто бы на голове полувенок. Варварское обыкновение, по которому женщин заставляют носить на голове различные тяжести, вероятно, причиною такой прически... Одеваются кореянки довольно небрежно: короткая белая курточка не доходит до пояса и обыкновенно имеет одну только верхнюю застежку; сверх брюк, подобно мужским, носится у них, как у наших малороссиянок или как у тагалок на Филиппинских островах, широкая простыня в виде юбки. Сорочек они тоже не употребляют, и потому, при коротких, можно сказать, половинных куртках, темное их тело не все покрыто. Грудных своих детей они носят, как тагалки, ликеянки и сахалинские аники, на спине. Посадив ребенка верхом на поясе, они подхватывают его холстинною перевязью, вроде полотенца, которое берут через плечо... Корейцы неженатые носят, как китайцы, длинную косу, висящую вдоль спины. Борода у них в большом уважении, потому что едва-едва растет.

В сравнении с китайцами и японцами, корейцев можно назвать необразованными, а в сравнении с европейцами — полудикими. Когда в одной деревне увидели, что перевязки, сделанные нашим доктором двум мальчикам с золотушными тазами, облегчили их зрение, то кривой старшина, у которого одного зрачка совсем не было видно, тоже стал просить перевязки, также хотел, чтоб и ему непременно пощупали пульс и чего-либо дали внутрь. Корейцы нравственнее своих соседей, особенно японцев, но хлебную свою водку страстно любят, и этот порок у народа, не бывшего в сношениях с европейцами, может служить нам доказательством, что жители Полинезии и других стран сами дошли бы до этой пагубной [61] привычки, без содействия гостей из Старого Света. Воровство у них, как у всех диких и полудиких, — весьма обыкновенный порок; и прежде, нежели мы их узнали покороче, пропал не один платок из кармана, ложка при поездах с самоварами и т. п. Впрочем, эти поступки нельзя столько приписать самому пороку, сколько непреодолимой их жадности иметь что-либо от тех, на которых они смотрят как на людей другого мира. До некоторых внутренних мест Кореи вряд ли доходит и слух, что на земле есть другие люди. Во все время нашего плавания вдоль берегов, на горах жгли огни для извещения ближайшего начальства о приближении черного корабля; и когда мы раз спросили корейцев, для чего они уничтожают напрасно столько лесу, то получили в ответ: «Дети играли в лесу и заронили искры». Когда мы просили их продать нам рогатый скот, корейцы отвечали, что как быки, так и коровы им необходимы для обработки полей и что такое полезное животное грешно убивать. Когда мы требовали кур, то они наивно отвечали, что этот род пернатых им необходим для указания времени. Несмотря на это, мы везде встречали самый радушный прием и удивлялись такой перемене. В порте Лазарева мы стояли трое суток и поднимались по реке верст на двадцать. Селения здесь из низких, соломою покрытых изб; поля тщательно обработаны то по чернозему, то по красноватому песку.

Мы доехали до города или большой деревни и имели оригинальное свидание с начальником его. Зная из опыта докучливость любопытных и дерзких корейцев, мы остановились для закуски на маленьком островке. Корейцев собралось вскоре по обоим берегам до семисот человек, и многие пытались переходить к нам, кто вброд, кто вплавь, но были обращаемы назад гребцами нашими, которые сторожили берег острова. Вскоре мы увидели, что из города потянулась к нам целая процессия. Впереди на лошадке начальник города, весь в синем и в большой своей шляпе; по сторонам его несли четыре фляжки и знамя вроде большого плоского зонтика; за ним: сперва шесть человек музыкантов с пискучими кларнетами и пастушьими трубами да два барабана вроде бубен и наконец, толпа человек в тысячу. Когда он приблизился к берегу реки, адмирал послал меня с переводчиком китайского языка пригласить его на наш островок. Мы переехали на гичке, и когда взошли на берег, народ раздался, и мы увидели старичка с редкою длинною бородою, с умным, но мнительным лицом. Он сидел на волчьем меху, постланном прямо на землю, и окруженный низенькою ширмою, вплоть к которой придвинулась толпа. Перед ним лежали его соломенные башмаки, трубка и табачный кисет, тушь и кисть для письма, и веер. Мы присели тоже на землю, протянули по очереди ему руки, с которыми он не знал сначала, что делать, [62] и начали приглашение. Прежде чем ответил, он спросил: «Какая цель привела нас с большего моря так далеко внутрь земли?» Мы отвечали, что любопытствуем видеть чужие земли; что имели бумагу к их правительству, которую отдали в селении при устье реки, и повторили приглашение. Когда он поднялся, раздирающая уши музыка опять зашумела. Надобно было видеть его любопытство и страх, когда он сидел на гичке. Адмирал обласкал его и угостил всем лучшим, что было у нас с собою. На вопросы, которые ему делали, он отвечал неопределительно, боясь, конечно, сказать что-либо лишнее. Наконец, ему предложили в подарок кусок синего сукна. Он сказал, что хотя и желал бы иметь одежду из такой материи, но не смеет принять подарка. В продолжение этого времени толпа все увеличивалась и, несмотря на присутствие начальника, все рвалась к нам. Наконец, мы стали собираться, и старик, вместе с другими старшинами, отправился обратно вброд, верхом на своих корейцах, не желая нас задерживать перевозкою его персоны.

На следующий день он обещал быть на фрегате, но не приехал. Когда мы тронулись вниз по реке, половина толпы пустилась провожать нас по обоим берегам и бежала несколько верст...

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info