-

ИЗВЕСТИЯ С ВОСТОЧНОГО БЕРЕГА ЧЕРНОГО МОРЯ.

Санкт-Петербург, 16 ноября.

Во второй половине октября, войска турецкие, высадившиеся под начальством Омера-Паши в Сухум-Кале, начали наступательное движение к пределам Мингрелии, [146] направляясь двумя колоннами: одною — по берегу к Анакрии, а другою — по Рухской дороге через Оцарцу к среднему Ингуру. Общая числительность сих войск простиралась до 28 т. пехоты и 2 т. кавалерии при 26 орудиях.

17-го октября, легкие неприятельские партии появились в разных пунктах на правом берегу Ингура, но будучи встречены выстрелами наших наблюдательных пикетов, расположенных по левому берегу, отступили.

Между тем начальник Гурийского отряда, генерал-майор князь Багратион-Мухранский, стянул главные свои силы в рухскую позицию, с тем, чтобы настигнуть неприятеля после переправы его через Ингур и вступить с ним в сражение, пользуясь выгодами местности, способствующей оборонительным действиям.

25-го октября, около полудня, турки, стоявшие у Оцарцы, открыли сильную канонаду против войск наших, занимавших рухскую позицию, и после двухчасовой пальбы, двинули в реку часть своей пехоты. — Меткий огонь наш заставил ее поспешно возвратиться.

Одновременно с сею демонстрациею, около 25 неприятельских батальонов, переправившись в двух местах ниже Рух (верстах в 15–20), около сел. Коки, ударили на два грузинские линейные батальона, там находившиеся. — В самом начале дела оба командира батальонов, полковник Иоселиан и подполковник Званбой, были убиты. — Прибывший резерв наш восстановил на некоторое время дело, но после упорного шестичасового боя, в котором неприятель четыре раза был отбрасываем в реку, войска наши должны были наконец уступить в 8 раз превосходным силам [147] турок, и как часть артиллерийских лошадей была перебита, то отряд наш нашелся вынужденным пожертвовать тремя орудиями; Для сего, по прежде отданному артиллеристам приказанию, после троекратного губительного залпа картечью по густым толпам неприятельским, означенные орудия были брошены, испорченные и неспособные к дальнейшему действию.

Чтобы ослабить стремительность напора противника, Князь Багратион-Мухранский (прибывший в то время на поле битвы) двинул еще раз Черноморский линейный № 11-го батальон. Турки были оттеснены, но удержались на левом берегу Ингура в устроенном ими окопе. Наступившая темнота прекратила бой.

Потеря наша, еще не приведенная в точную известность, чувствительна; урон неприятеля также должен быть велик, ибо войска его, как уже сказано, четыре раза были опрокидываемы нами в реку.

26-го числа, турки заняли сел. Зугдиды, выдвинув передовые части свои на р. Джуму; войска наши сосредоточились на р. Циве, впадающей с правой стороны в р. Рион, верстах в 40 от её устья.

Санкт-Петербург, 21 ноября.

Командующий Гурийским отрядом, генерал-майор князь Багратион-Мухранский, с позиции на р. Циве, донес, от 31-го октября и 1-го ноября, что неприятель, занимая главными своими силами сел. Зугдиды, двинул части своих войск к сел. Хетам и по верхней мингрельской дороге на Чанис-Цхале. Со стороны Редут-Кале, он продолжает разработывать дороги по обоим берегам р. Хопи.

Кобулетский свой отряд турки усилили десантом низама и, заняв регулярными войсками Легвы и Очхамур, [148] начали наступательные действия: 29-го октября, до 400 человек, вышедших из Николаевска, направились к уничтоженному нами Чохатскому мосту, но встреченные здесь гурийскою милициею, отступили, с потерею нескольких человек убитыми и ранеными. 30-го октября, густые массы неприятельской пехоты и конницы двинулись на сел. Лихаур (к ю. от Озургет), но также, после часового боя, с наступлением вечера возвратились к р. Чолоку. Наша потеря состояла в 3-х убитых и 3-х раненых милиционерах. Урон неприятеля, по слухам, значителен. К 28-му октября, кобулетский отряд получил новые подкрепления, и числительность его в настоящее время простирается до 15 т. регулярной пехоты и 3 т. кавалерии при 14-ти орудиях, кроме значительного числа башибузуков.

ИЗВЕСТИЯ ИЗ ЧЕРНОМОРИИ.

Санкт-Петербург, 25 ноября.

Извлечение из донесения наказного атамана Черноморского казачьего войска,

генерал-майора Филипсона.

Для наказания одного из непокорных закубанских племен, тревожившего своими набегами часть нашей кордонной линии, наказный атаман Черноморского казачьего войска, генерал-майор Филипсон, приказал начальнику Екатеринодарского отряда, генерал-майору Кухаренко, произвести нападение на аул Едепцукай (в 14 верстах от Константиновского укрепления), где гнездились самые отъявленные хищники из племени Черченеевцев. Страна, занимаемая ими, покрыта лесом и камышами; самые аулы расположены в крепких [149] местах, а взаимная близость их дозволяла неприятелю скоро собираться к атакованному пункту. Все это питало в Черченеевцах уверенность в безнаказанности за производимые разбои.

10-го октября, в лесу, у Константиновского поста собран был наш отряд, при 6 орудиях и 8 ракетных станках. Все войска, за исключением 2 орудий, были скрытно переправлены за Кубань у Антоновского кута. 11 го октября, в 6 часов вечера, они тронулись к аулу, по заблаговременно осмотренной дороге, и приблизились к нему совершенно незамеченные неприятелем.

Для нападения на аул были сделаны следующие распоряжения: 3 роты и пластуны с 2 спешенными сотнями, под командою подполковника Могукорова, должны были окружить селение, и на рассвете, сделав залп, броситься на него со всех сторон. Для поддержания атакующих была назначена рота 3-го казачьего батальона, при 2 орудиях, 8 ракетных станках и при оной конные казаки. Остальная часть отряда расположилась в камышах, дабы принять на себя войска, после их нападения на аул.

На рассвете, 12 октября, подполковник Могукоров атаковал селение; казаки ворвались в сакли и захватили несколько пленных; — аул со всем имуществом жителей и большими запасами хлеба был предан пламени, до 300 штук рогатого скота досталось нам в добычу.

По первым выстрелам распространилась тревога по окрестным аулам; неприятель начал стекаться со всех сторон; но колонна подполковника Могукорова, исполнив свое назначение, успела соединиться с отрядом, который начал отходить плавнями. Черкесы, собравшиеся в значительных силах, не осмелились преследовать [150] отряд, но послали своих конных, которые, обскакав вокруг болота, ожидали наши войска у выхода из дефиле.

Генерал-майор Кухаренко выставил противу них 2 орудия и 4 ракетных станка, действие которых рассеяло толпы неприятельские; но они скоро оправились и постепенно подкрепляемые новыми пришельцами (преимущественно из аула Шаганчерей-Габль), завязали сильную перестрелку.

Между тем отряд наш медленно и в стройном порядке продолжал свое движение, и каждый раз, когда неприятель пытался собираться в густые массы, артиллерия, ракетные станки и пластуны заставляли их рассеиваться.

Преследование продолжалось до самого леса, близ опушки которого черкесы с необыкновенным ожесточением несколько раз бросались в шашки на арьергард наш. Во время этой атаки смертельно ранен приверженец Магомет-Амина, Гаджи-Гакой-Гадж, поджигавший черкесов к бою. Затем неприятель, усталый и понесший значительную потерю, занялся собиранием своих трупов, разбросанных по всему пути нашего отступления. К ночи отряд генерал-майора Кухаренко переправился на правый берег Кубани.

Потеря наша в сем набеге и в жарком бою при обратном движении — незначительна. У нас убито: нижних чинов 4, ранено 20 человек, контужено: обер-офицеров 1 и нижних чинов 23.

Урон Черченеевцев, с подошедшими к ним на помощь Хамышеевцами, по сведениям, простирается до 200 человек убитыми и ранеными.

По свидетельству генерал-майора Кухаренко, успеху сего отважного дела много способствовали своею храбростью и распорядительностью: Генерального штаба [151] подполковник барон Сталь, командир 5-го Черноморского полка подполковник Могукоров, командир 3-го Черноморского батальона подполковник Шонька и 5-го Конного полка хорунжий Животовский. Сей последний, накануне дела, ходил с 4 пластунами к аулу, осмотрел оный, при движении отряда служил вожатым и направлял атакующие части.

О НАПАДЕНИИ НЕПРИЯТЕЛЬСКОГО ФЛОТА НА Г. ЕЙСК.

Санкт-Петербург, 26 ноября.

23 октября, на рассвете, показались перед городом Ейском девять неприятельских пароходов, из числа коих пять, став в Ейском лимане, против селения Глафировки (Екатеринославской губернии), целый день бомбардировали и, наконец, зажгли оное; остальные же четыре парохода большого размера, с 9 часов утра и до заката солнца, обстреливали город со стороны моря.

Утром 24-го числа, пять пароходов, занимавшиеся истреблением сел. Глафировки, вошли в лиман противу Ейска; здесь присоединились к ним более десяти гребных судов, вооруженных пушками и небольшого калибра мортирами, и в 8 часов утра вся неприятельская эскадра, подойдя к берегу на самое близкое расстояние, открыла по городу жестокий перекрестный огонь с моря и лимана, бросая преимущественно бомбы, гранаты и конгревовы ракеты.

В Ейске вспыхнул пожар; пользуясь этим, союзники, в половине второго часа пополудни, высадили на берег до 600 человек, но десант был встречен огнем спешенных казаков, а двинувшаяся на перерез его пути отступления рота пехоты принудила противника [152] поспешно и с потерею возвратиться на суда; что же касается до неприятельских войск, высадившихся на юго-восточной стороне Ейска, то они были отражены с уроном.

В 5 часов вечера, пальба по городу прекратилась; в это время большой пароход, заметив на берегу до 20 рыбачьих лодок, послал для овладения ими несколько гребных судов, под прикрытием артиллерии и штуцерного огня; но эта попытка оказалась столь же безуспешною, как и две первые: суда, встреченные огнем стрелков, возвратились к пароходу, провожаемые нашими выстрелами, которые достигали до самого парохода. На сем последнем был выкинут черный флаг, остававшийся целые сутки на задней мачте.

В ночь с 24 на 25, бывшие в Ейском лимане 5 пароходов продолжали действовать по городу; а 28 октября вся эскадра удалилась.

Потеря наша, во все продолжение бомбардирования, незначительна: тяжело ранены: нижних чинов 3, и менее опасно 3 чел.; контужены: учитель 12-го класса Шинкаренко, принимавший участие в защите города, и нижних чинов 5 чел. — Сгорело в городе разных построек 81 и за городом до 60 скирд сена; повреждено домов 62.

ИЗВЕСТИЯ ИЗ АЗИАТСКОЙ ТУРЦИИ.

Санкт-Петербург, 15 ноября.

Извлечение из срочного донесения генерал-адъютанта Муравьева, от 15-го октября из Чивтли-Чая.

Войска наши продолжают блокировать Карс и производить поиски под самые неприятельские укрепления, отбивая скот, нападая на фуражиров и распространяя [153] тревогу в гарнизоне; сверх того ежедневно захватываются блокирующими отрядами перебежчики из регулярных турецких войск.

Замечательнейшие из сих действий были следующие: 3-го октября командир 4-й сотни Конно-Мусульманского № 1-го полка штабс-капитан Мамед-Бек усмотрев что большое число турецких фуражиров рассыпалось от Карадагских высот вдоль фронта нижнего своего лагеря, внезапно атаковал неприятеля. Заметив приближение наших, фуражиры начали поспешно удаляться под защиту прикрытия, выдвинувшегося вперед. Несмотря однако на несоразмерность сил, штабс-капитан Мамед-Бек ударил на неприятеля с левого его фланга, отбросил его к Карадагским высотам и потом устремился за отступающими фуражирами. В стычке турки, кроме раненых, оставили на поле 7 тел и 2 раненых из низама. Сверх того, нашими отбиты 37 лошадей.

Столь же удачно было дело, происходившее с 9 на 10 октября, между аванпостами генерал-майора Бакланова и довольно многочисленною партиею Лазов, пытавшихся уйти из крепости. С 9 по 10 октября, около часу пополуночи, казачьею нашею цепью, под командою есаула Наследышева, расположенною от Карадагских высот по направлению к Визинкёй, была замечена значительная толпа, шедшая от Карса. По предварительно сделанному генерал-майором Баклановым распоряжению, цепь пропустила Лазов, и потом, пустив две сигнальные ракеты (для уведомления блокадного отряда, стоявшего у Мелик-Кей), быстро сомкнулась и кинулась на неприятеля. Несколько раз Лазы пытались устраиваться в кучки и открывали ружейный огонь, но поражаемые, то действием наших ракет, то дружной атакой казаков, после упорной обороны, видя невозможность [154] более сопротивляться, положили оружие. Сдавшаяся партия состояла из 116 Лазов с 4-мя сотенными начальниками; при них находилось 7 знамен и значков. Потеря неприятеля во время боя состояла из 3 убитыми и 28 ранеными; в числе последних находится один сотенный начальник. У нас ранен 1 и контужено 2 казака.

Со стороны Гурии получены в последнее время сведения, что с Омером-Пашою высадилось 24 т. низама и сувари (без лошадей), а с прежде бывшими в Кобулетах 8 т. — всё число неприятельского войска простирается до 32 т. при 60 орудиях. Большая часть сего корпуса сосредоточена в Чурук-су, где сделан значительный запас продовольствия.

Вели-Паша выступил из Арзерума и расположил свою пехоту между сим городом и Гассан-Кале, а кавалерию между последним и Дели-Бабой. Весь этот отряд, по слухам, не превышает 13 т. человек при 30 орудиях, но ожидает на усиление 25 т. войск, которые будто бы в первых числах октября уже выступили из Трапезонта, под командою Селим-Паши.

Санкт-Петербург, 21 ноября.

Извлечение из срочного донесения генерал-адъютанта Муравьева, от 29-го октября из лагеря при Чивтли-чае.

Блокада Карса продолжается; отряды наши ежедневно захватывают выбегающих из крепости турок, и нападают на неприятельских фуражиров и отдельные партии. Так, 13-го октября, генерал-майор граф Нирод, заметив, что человек 200 турецких фуражиров вышли из Карса к стороне Кепы-Кей, двинул против них команду Конно-Мусульманского № 1 полка, под начальством прапорщика Ростом-Бек-Ляла-Бекова. [155] Приблизившись скрытно к неприятелю, всадники наши стремительно ударили на него. Турки бежали к укреплениям, потеряв при том 6 человек пленных и 2-х убитых.

В ночь с 19-го на 20-е число, партия Лазов, числом до 40 чел., хотела прорваться чрез аванпостную цепь нашего отряда, находившегося у Мелик-Кей. В происшедшей здесь схватке Лазы лишились 23 чел. убитыми, 2-х ранеными и 10 пленными; наш урон состоял из 1 убитого и 2-х раненых казаков.

21-го октября, по утру, две колонны турецкой пехоты, спустившись с Шорахских высот, заняли штуцерными хребет обсервационной горы и открыли огонь по нашему пикету; — прибытие резерва заставило неприятеля возвратиться в укрепления.

Между тем генерал-адъютант Муравьев, получая постоянные сведения о том, что войска Вели-Паши должны в скором времени прибыть к Карсу с значительным запасом продовольствия, приказал начальнику Эриванского отряда перейти через Драм-Даг и, наступая от Керпи-Кёва, задержать неприятеля.

17-го октября, отряд генерал-майора Суслова прибыл к ущелью Кара-Дербент; — занимавшая окрестные высоты турецкая конница, числом до 1 т. челов., с приближением наших отступила к Юз-Веряну. 18-го числа, неприятель стянул между сим селением и Комацором до 2 т. человек башибузуков; остальные же войска, бывшие под начальством Вели-Паши (в числе от 6 до 7 тысяч пехоты при 1 600 человек кавалерии), выдвинулись от Дава-Бойна к Гассан-Кала; сверх того, 2 т. башибузуков расположились у Дели-Бабы и Хоросана, а для охранения Арзрума оставлено от 2-х до 3-х тысяч гарнизона. [156]

19-го октября, произведена была, по приказанию генерал-майора Суслова, Генерального штаба полковником Лихутиным рекогносцировка к стороне Керпи-Кёва. У Юз-Веряна отряд наш встретил до 2 т. башибузуков, которые, после жаркой перестрелки, принуждены были отступить.

20-го октября, Вели-паша, встревоженный появлением легкого нашего отряда у Ардоста и избегая боя с войсками генерала Суслова, отошел за р. Набичай, оставив у сел. Ягани и Кордобаза (близ Дава-Бойну) около 1 т. башибузуков.

Текст воспроизведен по изданию: // Морской сборник, № 12. 1855

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info