-

Инженерный журнал.
В № 1 Инженерного журнала за 1868 г. нельзя не указать на статью, принадлежащую г. Игнациусу: Осада Шамилем Меседельгерского укрепления в 1853 году (составлено по документам и рассказам очевидцев). Рассказ этот дает ясное понятие о некоторых эпизодах недавно оконченной войны на Кавказе, и в особенности об осадном искусстве горцев и о некоторых своеобразных приемах, употреблявшихся ими при взятии укреплений. Особенно обращает на себя внимание оригинальный способ ведения ими подступов. Действуя на грунте твердом, неудобном для рытья траншей, и не имея ни средств, ни времени для земляных работ, горцы воспользовались близлежащим лесом и вели подступы, составляя их [145] из толстых деревянных обрубков и хвороста. Эти подступы велись чрезвычайно быстро, так что осажденные замечали видимо подвигавшуюся извилистую линию траншеи. Вообще осада Меседельгерского укрепления и меры, принятые нашими отрядами для его освобождения, далеко выходят из ряда обыкновенных, что подтверждается словами князя Михаила Семеновича Воронцова, тогдашнего наместника кавказского, не любившего даром расточать похвал, который выразился об этих делах следующим образом: “Честь и слава храбрым войскам лезгинского отряда, неустрашимому гарнизону Меседельгерского укрепления и дагестанскому отряду, увековечившему уничтожение замыслов Шамиля скорым приходом на помощь товарищам, чрез такие места и в такое время, что поход этот, по справедливости, должно считать историческим и почти беспримерным”.

Считаем нелишним в кратких словах изложить сущность этих замечательных действий.

В 1853 году, по представлению генерал-майора князя Орбелиани, начальника Джаро-белоканского округа и всей лезгинской кордонной линии, было предположено построить на урочище Меседельгер сомкнутое укрепление на 250 человек и пять орудий. Цель возведения укрепления состояла в том, чтобы отнять у неприятеля возможность производить с горы Моуров-даг хищнические набеги на богатые селения преданных нам лезгинов. Важность этого пункта доказывалась, между прочим, тем, что горцы в продолжение летних месяцев содержали на этой горе постоянные караулы. Местность, на которой предполагалось возвести укрепление, была такого рода, что с неё можно было следить за партиями горцев, спускавшимися по единственному пути в долину Алазани, а в случае невозможности преградить им путь, предупреждать жителей пушечными выстрелами об угрожавшей опасности.

Для производства работ была назначена колонна под начальством подполковника Критского, из двух батальонов Мингрельского полка, двух полевых орудий и небольшой команды саперов и мастеровых. Самое устройство укрепления поручено двум инженерам: штабс-капитану Игнациусу и подпоручику Черевину.

Несмотря на громадные затруднения, встречавшиеся при производстве построек в весеннее время, при сильнейших дождях и туманах, несмотря на то, что все материалы приходилось добывать издалека, на вьюках перевозить к укреплению и по дороге нередко выдерживать нападения горцев, не смотря на то, что [146] мастеровыми в этом случае были всё те же кавказские солдаты, от которых, при всех их драгоценных качествах, невозможно было ожидать надлежащего искусства, работы по укреплению подвигались быстро и в продолжение трех месяцев было исполнено следующее: построена каменная, с железною крышею, оборонительная казарма на 250 человек; возведен оборонительный флигель для кухни, цейхгаузов и лазарета; оборонительная стена выведена по всему протяжению до надлежащей высоты, с устройством бойниц и трех фланкирующих батарей с амбразурами. В таком положении находилось недоконченное укрепление, когда лазутчики сообщили, что Шамиль, вместе с беком, которому принадлежало Меседельгерское урочище, намереваются, во что бы то ни стало, воспрепятствовать окончанию укрепления и готовы двинуться для этого с значительными силами в Джарский округ, с тем чтобы, уничтожив укрепление, возмутить преданных нам жителей долины. Действительно, вечером, 24-го августа, усмотрены были на высотах, над крепостью Закаталы, огромные скопища горцев и послышались пушечные выстрелы с той стороны; в то же время появились скопища горцев со стороны Закатал и отрезали отряду всякое сообщение с другими нашими отрядами. Одновременно с этим, подпоковник Критский получил приказание о командировании значительной части своего отряда в Закаталы, так что в укреплении осталось всего две роты, команда саперов и мастеровые. Тотчас же оставшийся гарнизон приступил к приведению укрепления в оборонительное положение: присыпали банкет, возвысили барбет, заколотили наглухо ворота, заложили бойницы и амбразуры земляными мешками и устроили траверзы и навесы из досок, свернутых палаток и мешков от провианта.

В таком положении были дела до 4-го сентября, когда неприятель, в полдень, обложил укрепление всеми своими силами и, открыв живую перестрелку, принялся за устройство завалов и батарей на близлежащей высоте. Вскоре к ружейному огню присоединился и огонь двух горных орудий и фальконета. Кроме того, по временам, горцы бросали с высоты в укрепление конгревовы ракеты, вероятно с целью сжечь деревянные траверзы. Но ракеты не производили никакого вреда: их обыкновенно с шумом переносило чрез укрепление при общем хохоте и шутках гарнизона. Ночью неприятель окончил завалы и батареи.

Между тем, по первому известию о движении Шамиля, сделаны были распоряжения о подании помощи или, лучше сказать, о [147] спасении меседельгерского гарнизона. Не останавливаясь на быстрых движениях отрядов генералов князя Аргутинского-Долгорукова из Прикаспийского края и князя Орбелиани, спешивших для настижения Шамиля и совершенных в такое время года и по таким дорогам, которые сами горцы считали непроходимыми, не останавливаясь даже на той выработавшейся продолжительною войною выручке своих, которая выражалась обыкновенно движением на встречу опасности, без получения на то особых приказаний, мы перейдем прямо к действиям гарнизона, который, несмотря на поспешность наших отрядов, не мог получить помощи в надлежащее время.

Грозное зрелище открылось 5-го сентября пред глазами оборонявшихся: на командующей высоте, впереди укрепления, виднелись неприятельские завалы и батареи; на них развевалось 65 разноцветных значков и между ними большое знамя Шамиля – знак личного его присутствия; слишком шесть тысяч горцев тесно обложили незначительное укрепление, имевшее только два орудия и небольшое число защитников. С рассветом, со всех завалов и батарей открылся неумолкаемый огонь по укреплению. В два часа дня горцы повели к укреплению подступы, состоявшие из отрубков и хвороста, постепенно набрасываемых спереди и сбоку. Видны были только летающие поленья; голова же подступа заметно подвигалась по предположенному направлению. Эта работа горцев продолжалась целый день, и только отчасти была задерживаема ружейными залпами из укрепления; что касается орудий, то из них не могли действовать, по невозможности дать надлежащий угол склонения. Положение гарнизона, становилось час от часу тем затруднительнее, что с 4-го числа горцы отрезали сообщение с родником; воду начали беречь и только глотками утоляли жажду. Обороняющиеся ясно сознавали, что будут задавлены неприятелем, если не подоспеет помощь, и что еще хуже – могут быть истомлены голодом и жаждою. Между тем, беспрерывные тревоги, работы и стрельба чрезвычайно изнуряли солдат, так что, при осмотре постов, офицеры замечали падающих от утомления. Несмотря на то, гарнизон решился сражаться до последней крайности и скорее умереть, чем сдаться неприятелю. В этом решении легко было узнать первого солдата в мире, покорившего непроходимые и недоступные твердыни Кавказа; многие жалели о недостатке пороха и о невозможности взрыва укрепления после его занятия; вся надежда была на схватку грудь с грудью. [148]

Между тем, работы горцев подвигались вперед, и 6-го сентября голова подступов была в шести саженях от укрепления. В это же время, недостаток воды становился невыносимым, как вдруг, под утро, по железной крыше казармы раздался какой-то стук. Все встрепенулись. Это был дождь – мелкий, частый, продолжительный. С невыразимою радостью все бросились устраивать резервуар для стока воды; из имеющихся под рукою железных листов сделали широкие желобы, из которых один за другим наполнялись подносимые ушаты. Было чем гарнизону утолить жажду.

В полдень, по работам, производившимся в лесу, стало заметно, что горцы готовятся к штурму. На сплошном валу из хвороста и поленьев, оканчивавшемся в шести саженях от бастиона, неприятель поставил 48 значков. К четырем часам дня осадные работы прекратились, но приготовления к штурму деятельно продолжались; до сумерек муллы три раза сзывали толпы горцев и каждый из призывов заключался оглушающими религиозными песнями. Наконец, с наступлением темноты, раздался страшный, зловещий гик; толпы горцев бросились к башне и воротам, а вся остальная масса к стенам укрепления, вероятно рассчитывая взять его открытою силою. Смельчаки кидались вперед, подсаживая друг друга и желая пробраться в амбразуры, но, поражаемые штыками в упор, а с фланга живейшим картечным огнем из двух орудий, падали вниз. Еще одна, другая попытка – и отраженные на всех пунктах горцы дрогнули и побежали. Мертвая тишина воцарилась на некоторое время. Укрепление, за минуту как бы опоясанное лентою огня, стояло теперь мрачное и молчаливое. Казалось, смерть летала над ним.

Офицеры, бывшие в отряде князя Орбелиани, которого удерживала совершенно недоступная местность, и видевшие этот штурм снизу, рассказывали впоследствии, что когда всё затихло, они полагали, что укрепление взято, и что защитники его все легли. Но вот снова грянул выстрел на батарее Шамиля, и князь Орбелиани, поняв в чём дело, решился во что бы то ни стало атаковать завалы, чтобы спасти укрепление, как вдруг толпы горцев начали сниматься и одна за другою втягиваться в горы, оставив укрепление бывшее причиною их неудачи. Чрез несколько часов наши отряды соединились в Меседельгерском укреплении, с восторгом приветствуя доблестных товарищей, избавившихся от неминуемой и грозной опасности.

Так кончилось это славное дело, доказавшее еще раз огромное [149] значение укреплений в горной войне против неприятеля не имеющего артиллерии, и ту истину, что горсть людей, решившихся скорее умереть чем сдаться, может с успехом сопротивляться чуть не целым армиям. В заключение заметим, что рассказ г. Игнациуса не лишен живости и картинности в изображении боевых сцен, о чём читатель может судить по приведенным выше отрывкам.

Текст воспроизведен по изданию: Обзор русских военных журналов // Военный сборник, № 4. 1869

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info