МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ

1828-1829 г. г.

Описание осады крепости Ахалциха.

1. Положение Ахалциха и сила укреплений. На левом берегу речки Посхов или Ахалциха, в 7-ми верстах от впадения ее в р. Куру, лежит крепость Ахалцих, по-турецки называемая Ахшка. Оборона сей крепости двоякая: внутренняя и наружная.

На высоком утесистом берегу реки, круто падающем к воде, возвышаются каменные стены, собственно называемой крепости, имеющей четыре отделения, из коих одни превышают другие, а цитадель выше всех. Некоторые части сей крепости имеют стены в два ряда, а другия в один. Башни, неправильно расположенные, составляют фланговую оборону. К восточной стороне построен (кажется позже нежели самая крепость) один каменный бастион, весьма удобно обстреливающий всю долину Посхова. К воде сделаны частью прикрытые, частью явные ходы, кои видны с противоположного берега На стенах крепости было до 40 орудий. Вот в чем состояла внутренняя оборона.

Описанный утесистый берег образует южную сторону Ахалциха, с трех же других сторон крепости примыкают дома города, тесно построенные одни подле других и даже одни сверх других, без площадей и без улиц; небольшие переулки вроде горных тропинок служат для сообщений.

Каменная крепость имеет по всей своей полукруговой окружности довольно значительное господствование над городом, наипаче над восточною оного частью. Две токмо точки по наружной черте города равняются высоте крепости: одна на севере, там где находится католическая церковь, другая — на западе, у отдельной башни называемой Каядаг. [147]

Город, занимающий по большому своему диаметру от востока к западу более версты, а по меньшему, от юга к северу, до 300 сажен, не представляет нигде ровных мест: рытвины, овраги и находящиеся между ними горы пересекают всю поверхность.

Наружная оборона Ахалциха состояла из 4-х бастионов и одной башни, коим вместо куртин служил палисад, устроенный весьма удобным образом для защиты. Палисад составлен бил из сосновых бревен высотою от 6 до 7 аршин, толщиною в отрубе пол-аршина и более. Бойницы для ружейной стрельбы были по всему протяжению палисада. Для фланговой же обороны ружейной сделаны были небольшие выступы, также из бревен, наподобие малых башен. Человек по 10 стрелков могли сидеть в оных. Сверх того главная фланговая оборона пушечная происходила из бастионов. Спереди и позади палисада, как равно и перед бастионами, сделан был ров не весьма глубокий. С внутренней стороны сей ров был прикрыт бревенчатым помостом, скрывающим людей от действия неприятельской артиллерии и вообще служившим им вместо каземат. Бастионы также представляли особенное устроение: они имели два фланга и один только фас, или иначе они были не пяти, но четырехугольные. На каждой из частей бастиона сделано было по одной казематированной амбразуре; таким образом, вооружение каждого бастиона состояло из трех пушек, поставленных в амбразурах и из одной находившейся в перешейке. Вся сия артиллерия была на полевых лафетах, весьма исправных, и число оной по наружной обороне простиралось до 21. Построение бастионов было следующее: толстая глиняная стена, утвержденная на крепких бревенчатых перекладах, была обращена к полю; внутри независимо от сей стены сделан был деревянный сруб, прикрытый бревнами, и доставляющий ту выгоду, что при малом разрушении стены бастиона защитники и артиллерия могли остаться прикрытыми и действовать в минуту надобности. Крайнее укрепление с з ападной стороны было не похоже на прочие бастионы. Это была отдельная, каменная круглая башня в два яруса, которая по [148] возвышенному своему положению обстреливала как поле, так и открытую площадку лежащую позади ее, внутри города. Против сей башни ведена была осада в 1810 году генералом-от-инфантерии Тормасовым и оная весьма памятна русским войскам, по урону им тогда причиненному. Описанный образ наружного укрепления бастионами и палисадами составлял первый ярус обороны, поверх коего действовали орудия крепостных стен цитадели. Хотя сей образ укреплений несколько сходствовал с употребляемыми в Европе, однако во многом от него отличается, а потому и свойственны ему особепные выгоды и невыгоды Малые фланги и неимение фасов в бастионах представляют то обстоятельство, которое наибольшему подлежит упреку; но прочие предметы справедливой похвалы достойны. Высокие и толстые палисады образуют собою куртины, кои далеко предпочтительны стенам каменным, и даже не уступят валам земляным. Ничто так не затруднительно, как сделать пролом в таковых палисадах, не говоря уже о ядрах 12-ти фунтовых, кои, на самом близком разстоянии попадая в бревна, пробивают оные только насквозь, а отнюдь не ломают: но даже и 24 фунтовые ядра весьма редко сламывают таковый палисад. Двух суточная пальба осадной артиллерии могла только местами открыть вход в палисад, каковой мог бы быть заделан ночью, если бы турки были более неусыпны. Продолжения палисадов взять также невозможно, ибо они образуют не прямую, но весьма извилистую черту, идущую по высотам и оврагам. О прикрытом бревнами помещении в бастионах и вдоль куртин излишнее было бы говорить: польза оного очевидна и опыт доказал сие самым сильнейшим образом. Когда разрушена была глиняная степа бастиона, должно было думать, что оный не противопоставит более никакого препятствия, но едва только двинулись войска па приступ, как с бастиона сего открылась пальба ружейная весьма сильная, а их орудия сохранены были в бревенчатом срубе в целости. По овладении же бастионом и когда наша артиллерия ввезена была в город и действовала сзади по куртинам, весьма долго нельзя было вытеснить [150] защитников из их деревянных каземат. Все сие доказывает, что искусство укрепиться, хотя не по утонченным правилам теории, в турецком войске заслуживает внимания их неприятелей.

2. Дух народа. Для пополнения понятия о силе Ахалциха надлежит кроме описания вещественной обороны сей крепости сказать нечто и о духе жителей.

Между несколькими хребтами гор, в стране плодоносной и здоровой, лежит сей город обладающий 24 санджаками, но его население полагалось до 55000 душ мужского пола. Ни с которой стороны не было к нему дорог, удобных для прохода сильных воинств. Надлежало прежде пролагать пути и потом уже совершать нападения; о таковых мероприятиях нельзя было и ожидать от раздробленного владычества прежних царей Грузии. Имеретии и прочих последних владений. Таким образом, ахалцихцы невозбранно могли производить набеги на Карталинию и Имеретию, без разбора в военное и в мирное время. Замки и башни, коими усеяна Карталиния, доказывают сколь сильно вредило безопасности сей стороны соседство Ахалциха. Не углубляясь в прежние времена, достаточно упомянуть, что даже в прошлом. 1827 году, жители Гори неоднократно лишались своего скота, угнанного в Ахалцих.

При войне право грабительства и местные выгоды с давних времен привлекали в Ахалцих всех преступников и удальцов с целого Кавказа. Не ведая ничего кроме отважности, люди сии более и более развивали в коревых жителях воинственные свойства, кои наконец сделались известными целой Азии и представили Оттоманской Порте неоцененную выгоду — иметь на нашей границе столь пагубное гнездо разбойников. Обще с Анапою и Поти Ахалцих возбуждал к мятежу не только горцев, но и всех недовольных внутри самих наших областей, и служил сильным подрывом утверждению русского правительства за Кавказом. Для Порты сего было достаточно, почему и не требовала она от Ахалциха той покорности, как от прочих своих городов. Присылаемые паши не пользовались неограниченною властью, и воля народная всегда [151] обуздывала волю правительства. При всех таковых началах, в высшей степени усиливших воинственность Ахалциха, нельзя умолчать, что прежние неудачные покушения наши взять сей город еще более уверили в его силе и твердости. Он возмечтал, что Ахалцих неприступен и никому кроме самому себе покорен не будет.

Собственная вооруженная сила сей крепости во всякое время простиралась от 8 до 10 тысяч человек, ныне же с прибытием пособия аджарцев и с приведенными подкреплениями двух пашей

Киос-Магомета и Мустафы из Эрзерума, в числе коих было храбрейшее племя лазов и другия собранные из отдаленных мест Малой Азии, как то Мадена и Кесарии и проч., сила гарнизона значительно умножилась, как не показано в официальных донесениях.

3. Окрестное местоположение. От восточной стороны города вдоль речки тянется долина частью открытая; в ширину оная простирается от 150 до 500 сажен.

Вся остальная окрестность представляет разные изгибы гор и лежащих между оными впадин и оврагов. Между сими горами особенно замечательны три места: севернее от города — возвышенная плоскость лежащая в 240 саженях от выдававшегося вперед бастиона № 3 и значительно превышающая как сей бастион, так и все части города; от сей высоты к городу тянется ее узкий перешеек, по коему идет дорога имеющая по обеим сторонам обрывистые и глубокие овраги. На восточной стороне, в 700 саженях от бастиона № 1, возвышается коническая гора, господствующая всею окрестностью и служащая весьма удобным местом для наблюдения с сей стороны за гарнизоном; наконец третья, подобная сей горе, также весьма остроконечная — лежит на правом берегу реки Посхов, в расстоянии 220 саженей от каменной стены цитадели и крепости. Находясь в тылу оной, сия гора владычествует почти всею крепостью и сходами из оной к воде. При всех сих выгодах брешь сделанная с сей стороны не ведет ни в какой пользе, ибо по причине высокого утеса приступ к крепости невозможен. [152]

С западной стороны весьма важная точка есть каменная башня, но для уничтожения ее обороны посредством противодействующей батареи нет удобного места, ибо впередилежащее пространство очень тесно и нападение с сей стороны не может быть достаточно поддержано противу вылазок, как и случилось сие в 1810 году.

Изрытое, волнистое местоположение вокруг Ахалциха соделывает главнейшую слабость крепости. Оно доставляет возможность осаждающему скрытно подводить ближе к крепости свои силы, выгодно располагать прикрытия осадных работ, снаряды, материалы и наконец не вынуждает закладывать параллелей и сообщительных линий, ибо отдельно строящиеся батареи могут всегда иметь удобные сообщения посредством оврагов.

Изобразив главные черты сего местоположения, приступим к описанию тех осадных действий, которые на оном совершались.

4. Разделение осадных работ. Все таковые работы по роду своему должны быть разделены на два разряда. От прихода корпуса графа Паскевича-Эриванского к Ахалциху 5-го августа и до разбития соединенных турецких корпусов 9-го числа все работы имели целью обеспечение нашего лагеря от внезапного нападения и приобретение возможности оставлять оный с небольшим прикрытием, дабы с главными силами маневрировать вокруг крепости; почему означенные работы в полном смысле были оборонительными. Съ

9-го же числа и по день приступа 15-го августа все действия принадлежат собственно к осаде. Подробное описание тех и других работ заключается в нижеследующем.

5. Работы оборонительные. По переходе через р. Куру и по прогнании турецких войск занимавших окрестности Ахалциха, (что подробно изложено в прилагаемом описании), 5-го августа господин корпусный командир овладел главною высотою с восточной стороны и, обозревая с оной местоположение, приказал немедленно заложить два редута для предохранения лагеря от вылазок [153] гарнизона: один на вершине упомянутой горы, другой — на правом берегу речки, по дороге идущей с противолежащих гор. Лагерь нашего корпуса расположен был позади высот, на левом берегу речки, в трех верстах ниже крепости. Постройка первого из сих редутов, па 200 человек пехоты и 4 орудия батарейной артиллерии, под моим ведением производилась 2-ю пионерною ротою, под надзором поручика Соломки, подпоручиков Гернета и Вильде и инженера поручика Лихачева. На работе находились две роты 42-го Егерского полка и в прикрытии под горою батальон Эриванского карабинерного полка при 4-х донских и 2-х батарейных орудиях. Постройка сия хотя и встретила каменистый грунт, но, не будучи тревожима неприятелем, окончена была гораздо ранее рассвета 6-го числа. Дабы лучше оборонять дорогу, лежащую вдоль реки, под горою сделано было прикрытие для двух орудий и для одной роты пехоты, а около самого редута, на полускате горы небольшие завалы для стрелков. Начальником сей батареи № 1 был Кавказской гренадерской артиллерийской бригады капитан Бриммер.

Для заложения же второго редута на 400 человек и на четыре орудия послан батальон 41-го Егерского полка и два легких орудия; Пионерного батальона прапорщики Пущин и Богданович назначены были распоряжаться постройкою.

До наступления ночи они не могли приступить к работе, ибо в 6-м часу пополудни неприятель, в числе от 4-х до 5-ти тысяч, сделал нападение слева на посланные для постройки войска, а справа в том же почти числе, заняв северную плоскую возвышенность, устремился на нашу батарею и, будучи отражен картечью, обскакал фланг войск наших и покушался напасть на следовавший от Куры вагенбург корпуса. Когда оба стремительные нападения турок были отражены, тогда с наступлением ночи, под прикрытием батальона Эриванского карабинерного полка и одного дивизиона Нижегородского драгунского, постройка началась 2-го редута, который к рассвету был окончен и вооружен, хотя профили оного не были еще доведены до настоящей высоты. Почему 40 человек [154] пионер под начальством прапорщика Коновницина занимались 6-го числа днем довершением сего редута и устроением засеки на левом фланге оного в лесистом овраге, дабы тем решительно обеспечить дорогу идущую к лагерю со стороны гор. Артиллериею сей батареи № 2 начальствовал гвардии поручик Черневецкий,

Того же числа саперная и 1-я пионерная роты заготовляли осадные материалы и прокладывали пути соединения от лагеря до редутов и между сими последними. Для обороны же лагеря со стороны действующего неприятельского корпуса господин корпусный командир приказал путей сообщения подполковнику Эспехо устроить два редута: один № 3 против правого фланга лагеря, а другой № 4 - в 700 саженях для обстреливания оврага, по коему могли скрытно проходить турецкие войска. Три дня продолжалась постройка сих редутов, каждого на 300 человек; работа производилась посменно двумя ротами Козловского пехотного и Херсонского гренадерского полков и ротою пионер.

6-го неприятель, заметив устроенные на высотах два первые редута., начал производить по оным пальбу с окрестных батарей. Редут № 1 по возвышению своему находился от оной в безопасности, но, напротив того, редут № 2 претерпел вред от сей пальбы. В течение дня было убито ядрами два человека из прикрытия Ширванского пехотного полка.

С нашей стороны пальба производилась весьма редко, ибо, как выше сказано, цель построенных редутов была единственно оборонительная.

Того же дня двумя ротами Эриванского карабинерного полка занят был большой сад лежащий на реке между обоими редутами и посредством коего сообщение между оными совершенно обеспечено.

Между тем деятельность гарнизона не ограничивалась улучшением крепостной обороны и заложением новых батарей внутри города, она простиралась и на внешнюю окрестность. В ночь с 5-го на 6-е число войска неприятельские начали укрепляться на двух [155] противоположных высотах — северной и южной. Оценивая всю важность первой из сих высот и влияние оной на оборону крепости, они предприняли заложить на оной целое отдельное укрепление. Большое число людей употреблено было для производства работ; артиллерийские орудия, толстые бревна и другие материалы беспрестанно вывозимы были из крепости и, по причине отдаления от наших батарей, работа их производилась беспрестанно днем и ночью. С южной стороны старались они устроить контр-апроши на два орудия, дабы, пользуясь возвышением, с выгодою действовать по нашему редуту № 2.

7-го числа саперная рота заготовляла в саду, накануне занятом и обращенным в осадное депо, потребные материалы и в то же время укрепляла сей сад засеками со стороны крепости под надзором пионер штабс-капитана Ведениктова, прикомандированного поручика Гапгеблова и прапорщика Коновницына.

Неприятель открыл действия с устроенной на южной стороне батареи и весьма метко стрелял по редуту № 2, где и ранил ядрами двух человек из прикрытия Грузинского гренадерского пол ка. На северной же возвышенности более и более довершал он свое укрепление.

По точнейшему обозрению местоположения найдено было, что редут № 1 по чрезмерному возвышению не мог столь выгодно укрывать выстрелами пространство перед укреплением лежащее и потому признано было удобнейшим устроить батарею на высоте в 300 саженях ближе к крепости лежащей, которая могла заменить как сказанный редут, так и сделанные прикрытия под горою близ дороги. Почему в ночь с 7-го на 8-е число заложена сия батарея на девять батарейных орудий, из коих два на левом фланге обращены были против неприятельских южных контр-апрошей, а два другие — против северной возвышенности, остальные же должны были действовать против нижнего крепостного бастиона. В сей работе под ведением моим участвовали: пионер [156] подполковник Третичевич, поручик Соломка, подпоручики Гернет и Вильде и прапорщики Богданович и Пущин, инженер-штабс-капитан Чеснок и прапорщики Чеснок и Лещев. Неприятельские стрелки лежавшие в овраге старались сделать помешательство в то время, когда разбивалась батарея; но в продолжение ночи работа не была обеспокоиваема, и хотя грунт состоял из одного камня, пе взирая на то, батарея была окончена и вооружена к рассвету. Работу производили: 2-я пионерная рота и две роты Эриванского карабинерного полка; в прикрытии находились шесть рот оного же полка и батальон 42-го Егерского при двух легких орудиях. Успех сей работы и ввоз артиллерии на весьма крупную гору должно отнести к собственному усердию нижних чинов и неусыпному попечению начальников. Устроенная батарея № 5 состояла в распоряжении командира 20-й артиллерийской бригады полковника Цвиленева.

Поутру 8-го числа с заложенной батареи начались действия, как по городу, так и по неприятельским коптр-апрошам. Оное было особенно удачно по южному возвышению и принудило неприятеля свести с оного свои орудия и поставить их под прикрытием высот.

В продолжении дня на означенную батарею № 5 ввезена одна осадная мортира, из коей сделано было несколько опытов метания бомб в город. Между тем, саперная и 1-я пионерная роты заготовляли осадные материалы, а 3-я пионерная рота находилась на новой батарее для исправления делаемых неприятельских повреждений и для заложения на правом фланге оной ложемента для пехоты. В ночь с 8-го на 9-е число 40 пионер и 100 человек карабинер занимались возвышением брустверов батареи, дабы более обезопасить оную от выстрелов с крепости.

В сию же ночь господин корпусный командир с большею частью отряда исполнил фланговое движение по вершинам гор в намерении обойти крепость и напасть на вспомогательный турецкий корпус. С восходом солнца турецкие войска, заметив наше [157] движение, оставили свои лагери и повели нападения на центр нашей позиции и на правый фланг Сражение продолжалось от 5-ти часов утра до 4-х часов пополудни, и когда граф Паскевич-Эриванский вовлек неприятеля в обман, побудив ослабить его отряд на правом фланге охранявший укрепления северной высоты, тогда приказал он генерал-майору Муравьеву слева, а генерал-майору Королькову справа дать приступ турецким укреплениям. Поддержанные артиллериею, привезенною генерал-майором Гилленшмидтом, пехотные батальоны и две роты пионер смело ударили на турецкие батареи и овладели оными. Засим последовало и разбитие самого вспомогательного корпуса Киоса-Магомета-паши, как сие изображено в прилагаемом при сем подробном описании. Взятые у неприятеля укрепления представляли значительные работы: два бастиона по флангам, построенные из бревен, прикрытых землею с наружным рвом, соединялись между собою куртиною имевшею до 180 сажен длины; четыре артиллерийские орудия составляли оборону бастионов.

Турки, изумленные смелостью нашего нападения и поражением причиненным им на северной высоте, а равно и разбитием вспомогательного корпуса, по всей внешней окрестности бросились в контр-апроши, почему полковник граф Симонич с Грузинским гренадерским полком, находившийся на редуте № 2, поднялся вперед и занял как сады лежащие по правому берегу реки близ крепости, так и устроенную неприятелем на южной стороне батарею, с коей он успел однако увезти орудия в крепость. Передовая цепь нашего левого фланга заняла ту гору, которая лежит против самой цитадели.

Смысл сей осады проистекал из рассмотрения самого местоположения. Точка, важнейшая во всем городе, было то место, где [158] находилась католическая церковь. Поверхствуя городом и ровняясь с крепостью, она доставляла удобность к помещению брешь-батареи противу стен крепости и цитадели, а посему разрушение бастиона № 3 и сделание пролома в палисадах оного была ближайшая цель осады; но дабы направлением всех работ противу сей одной точки не открыть пред неприятелем решительного намерения, осторожность внушала отвлечь его внимание на другие точки и тем ослабить защиту главной.

В сих немногих словах заключался весь план осады, предпринятый господином корпусным командиром.

До начала оной казалось, однако, довольно правдоподобным, что гарнизон Ахалциха, пораженный успехами российского оружия, одержанными в 9-й день августа, согласится сдаться вследствие сильной канонады и бомбардирования. Для сего, не теряя времени, граф Паскевич-Эриванский приказал, чтобы в ночь с 9-го на 10-е число на той самой северной высоте, которая была укреплена турками, заложить огромную батарею как для изумления города, так и для споспешествования к дальнейшим работам.

С помощью отбитых в турецком укреплении бревен можно было в скорости исполнит волю господина корпусного командира и продолжения ночи с 9-го на 10 е достаточно было для устроения и вооружения огромной батареи с платформами, состоявшей из четырех 24-х фунтовых пушек, двух осадных единорогов, 12 батарейных и 6 легких орудий.

Сверх того конгревовые ракеты 8 легких орудий бывших в прикрытии и все отбитые у турок накануне 10 исправных пушек были также поставлены на сей батарее для стрельбы через банк. 400 человек 8-го Пионерного батальона и 300 человек 42-го Егерского и Эриванского карабинерного полков производили работу сей батареи под надзором всех офицеров Пионерного батальона и инженер штабс-капитана Чеснока. Прикрытием работ служили полки Ширванский пехотный и 42-й Егерский полки и 8 легких орудий. [159]

Рано утром сия огромная батарея была готова, и с прибытием на оную господина корпусного командира началась жестокая канонада как с сей батареи, так и со всех прочих по городу и цитадели; канонада причинила величайший вред всем городским строениям и укреплениям. По истечении трех часов жители выслали доверенных людей на батарею с просьбою о пощаде городских домов, в коих, по словам их, жили люди не желающие сопротивляться, между тем как Киос-паша, упорствующий в защите, находился с войсками своими в цитадели. Граф Паскевич-Эриванский отвечал жителям предложением отворить ворота и положить оружие, чем мог быть понужден и сам паша к сдаче. Но последствия сих переговоров были тщетны и самое содержание просьбы города скрывало одно токмо ухищрение, ибо все вооруженные люди находились не в цитадели, а по бастионам, близ палисадов и примыкающих к оным домам.

В течение всего 10-го числа неприятель, устрашенный действием огромной батареи, не производил ни одного выстрела с крепости, сберегая свои орудия для приступа и опасаясь открыть их ранее, дабы не подвергнуть истреблению.

Вторая пионерная рота весь день исправляла повреждения на сей батарее № 6 и приводила бруствера и элементы в надлежащую профиль под надзором пионер-поручиков Гернета и Диклера.

Опыт описанной канонады доказал, что гарнизон Ахалцихский решился защищаться до самой крайности; почему и велено было от господина корпусного командира без промедления приводить в исполнение предложенный план осады.

В ночь с 10-го на 11-е число, по начертанию моему, пионер прапорщик Богданович заложил батарею № 4 на южной остроконечной горе. Но тесноте места батарея сия не иначе могла быть поставлена, как в два яруса; три орудия батарейные и две мортиры находились на нижней и два остальные орудия батарейные — на верхней площадке. [160]

Каменный утес сей противопоставил большие трудности для разработки, но несмотря на то батарея окончена была к рассвету и начала свое действие по задним стенам крепости. Артиллерия сей батареи состояла под начальством поручика Богдановича, который принял команду после убитого в сражении 9-го числа гвардии поручика Черновецкого. 50 пионер и 2 роты Грузинского гренадерского полка совершили сию работу, при коей находились также для надзора инженер-прапорщики Горбачевский и Лещев. В течение дня другая команда занималась расширением дороги и проложением сообщения с садом внизу лежащем.

Неприятель 11-го числа покушался действовать своею артиллериею противу означенной батареи, но вскоре приводим был от оной в молчание. Выгодное положение и искусное направление орудий соделывало всякий выстрел метким и по взятии крепости видно было несколько турецких орудий на цитадели и крепости поврежденных ее действием. Сообщение жителей с берегом и прогон скота к воде с сей минуты чрезвычайно сделался трудным, ибо всякий раз это стоило им нескольких жертв.

Грузинский гренадерский полк, назначенный безсменно в прикрытие сей батареи, с двумя легкими орудиями поручика Маркевича расположился биваками позади бывшей турецкой батареи, правым флангом примыкая к саду. Батальон 41-го Егерского полка, назначенный для постоянного занятия другого большого сада, лежащего вдоль правого берега реки, сего числа одною ротою занял каменное строение на городском кладбище в 200 саженях от бастиона, имевшего вид редута, и в коем немедленно сделаны были бойницы для ружейной обороны.

Того же числа, для решительного отвлечения внимания неприятеля на наш левый фланг, во втором часу пополудни заложена батарея № 8 в 120-ти саженях от нижнего бастиона. Время, в которое производилась осада, а именно полнолуние, не доставляло никакого преимущества работать вблизи крепости более ночью нежели днем; почему для сокращения времени и предпринято было [161] уничтожив батарею № 5-й, устроить другую на той же стороне, но только в самом ближнем расстоянии от крепости.

На ровной площадке, простирающейся от последней горы вдоль левого берега реки до нижнего бастиона № 1-го, на 120-ти саженях находился огород, обсаженный деревьями и огражденный забором. Место сие было то самое, на которое падало продолжение палисадов от бастионов № 2-го и 3-го, почему и могло оно быть полезно для устроения батареи, дабы анфилировать означенные палисады.

Для приведения в действие сего намерения, по свозе нужного числа туров и фашин на ближнее место, стрелками Грузинского гренадерского полка занят был забор означенного огорода; потом начальник корпусной артиллерии, г. генерал-майор Гилленшмидт, поставил сперва два, а потом и еще два другия орудия артиллерии на ближней высоте для покровительствования работ. Тогда повел я 3-ю пионерную роту, состоящую под начальством штабс-капитана Серафимовича, и одну роту Грузинского гренадерского полка на место работы и расположил батарею таким образом, чтобы три правые орудия били по нижнему бастиону, три левые действовали на продолжения палисадов, а 7-е орудие на краю левого фланга очищало крепостные мост и сад, в коем сделаны были завалы из бревен для турецких стрелков.

Неприятель с первой минуты начал производить сильную ружейную пальбу и стрелять из орудий находившихся на двух ближних бастионах и с каменной башни крепости. На все сие генерал-майор Гилленшмидт отвечал своими четырьмя орудиями, на горе поставленными с фронта, а батарея № 7-й брала неприятеля с тыла и обе действовали столь метко, что принудили гарнизон укротить свою пушечную пальбу. Против ружейной же стрельбы принесенные пионерами туры и мягкий грунт земли скоро укрыли работавших; так что в 2 часа времени батарея сия совершенно была устроена и артиллерия на оной поставлена. Офицеры, участвовавшие в постройке, были, кроме ротного командира, пионер-прапорщики: [162] Богданович и Пущин и инженер поручик Лихачев. Начальником батареи назначен был 21-й артиллерийской бригады подполковник Семчевский. На оной также помещены были три вегорновые мортиры. В ночь с 11-го на 12-е число перед сею батареею вырыт ров, фланги и тыл обнесены ложементами для пехоты и оная приняла вид закрытого редута. На работе находились, кроме 3-ей пионерной роты, две роты Херсонского гренадерского полка, а в прикрытии две роты оного же полка и две роты Грузинского гренадерского с двумя легкими орудиями. Для удержания неприятеля от вылазки на сию точку с противоположной западной стороны, от с. Су плиса — полковнику Раевскому поручено было сделать ночью вид, нападения и тем отвлечь внимание неприятеля, что и было исполнено. В продолжение работ от неприятельского огня убитых не было; ранены легко двое нижних чинов Грузинского гренадерского полка и получили легкие контузии: генерал-майор Гилленшмидт ядром в левое плечо; тем же ядром в грудь артиллерии поручик Крупенников и еще несколько офицеров пулями. Прошедшего же числа перед вечером капитаном Чесноком заложен был бруствер для двух легких орудий неподалеку от батареи № 7-й на тот предмет, чтобы в случае вылазок действовать вдоль городского моста.

Во весь день 11-го августа прочие три пионерные роты заготовляли осадные материалы в обоих занятых нами садах и доставляли оные посредством ароб (повозок) на северную высоту, откуда предполагалось вести окончательные подступы. В помощь к пионерам прикомандированы были для работ две роты Эриванского карабинерного полка.

Деятельность всех описанных работ на нашем левом фланге успела привлечь на оный главнейшее внимание неприятеля. 11-го числа он употребил все усилия, чтобы умножить оборону задних стен цитадели и крепости, привести в безопасность угловой каменный бастион устроением в оном бревенчатого прикрытия и увеличить силу его несколькими орудиями и одною мортирою, а [163] равномерно исправлять беспрестанно все порчи, причиняемые нижнему городскому бастиону.

12-го августа. Пионеры и прикомандированные к ним две роты карабинер поспешали заготовлять более и более осадных материалов . По оказавшемуся уже недостатку горного леса в прежде занятых садах, необходимость понудила отделить 2-ю пионерную роту в с. Суплис, где и велено оной также заготовлять материалы.

В течение прошедших дней главная северная батарея наша не сильную производила пальбу: данные туркам два полевые сражения и все прошедшие дни довольно истощили артиллерийские снаряды, а неизвестность дальнейшего продолжения осады заставляла весьма умеренно производить выстрелы. При всем том вред причиненный городу канонадою был очевиден.; не говоря о ближайших бастионах, кои были значительно повреждены, но и самые стены и строения крепости много от того потерпели Кровля главной мечети была пронизана ядрами; позлащенная луна, над нею сиявшая, была свергнута и таковая же украшавшая главный минарет подверглась равной участи. Бомба, брошенная перед вечером 12-го числа, пала на самую луну, и, раздробившись, сокрушила ее. Сии внезапные случаи много подействовали на дух суеверного гарнизона: предвещая ему близкое низвержение луны, господствовавшей над Ахалцихом, они усугубляли его уныние. При всем том, упорный Киос-Мамед-паша, решившийся истреблением Ахалциха увековечить лично свою и турецких войск твердость, отвергал все предложения графа Паскевича-Эреванского, клонившиеся к сдаче города. На последнее из сих предложений, сообщенное ему бывшим старшиною Ахалкалак Мута-беком, взятым в плен при овладении сим городом, он отвечал: “скажите графу Паскевичу, — нас разделяет меч”

Между тем, из многочисленного общества христиан разных исповеданий никто не отваживался передавят вам сведений о положении города. Строгий надзор турок и искаженные азиатским деспотизмом права их поставляли преграду всякому великодушному поступку. [164]

Малое число выбежавших из города людей единогласно удостоверяли, что защитники решились держаться до последнего. С другой же стороны доходили слухи о движении новых турецких войск от Эрзерума на помощь к сей крепости, и все сие, сплетая более и более затруднениями положение небольшого нашего корпуса, внушало непременную обязанность ускорить ходом осады.

С ночи с 12-го на 13-е число, по приказанию г. корпусного командира, преступлено 1-ю пионерною ротою, состоявшею под начальством капитана Шмидта, к постройке под надзором подполковника путей сообщения Эспехо редута № 9-й для 600 человек и для четырех орудий на северной высоте близ главной батареи. Предмет сей постройки состоял в том, чтобы служить прочною опорою дальнейшим подступам к атакованному неприятельскому бастиону. В сей работе участвовали две роты Ширванского пехотного полка, и оная продолжалась весь день 13-го августа.

В сей день инженер штабс-капитан Чеснок и прапорщик Чеснок усиливали положение нашего левого фланга засеками и рвами в лесу, занятом Грузинским гренадерским полком; ибо с приближением времени решительного нападения надлежало более сосредоточивать силы и с левого фланга стягивать оные к центру.

Перед вечером г. корпусный командир поручить изволил исправляющему должность начальника корпусного штаба, г. генерал-майору барону Остен-Сакену, обще со мною, обер-квартирмейстером полковником Вольховским, с исправлявшим должность начальника инженеров подполковником Третиловичем и с подполковник путей сообщения Эспехо обозреть местоположение правее северной высоты и избрать удобнейшее место для расположения брешь- батарей против атакованного бастиона и демонтир-батарей противу отделенной каменной башни города.

Место не могло быть назначено ближе 150 саженей к бастиону по той причине, что далее гора крутым склонением своим представляла всю выгоду неприятелю; означенная же точка [165] находилась почти на одном горизонте с бастионом. С наступлением ночи (которая была также светла, как и день) застрельщики 42-го Егерского полка, порученные мною в команду состоявшего в траншеях майора Рыдзевского, заняли крутость горы впереди места батареи; батальон оного же полка с 2-мя легкими орудиями, разделяясь на два полубаталиона, стал на обоих флангах, а саперная рота и две роты 42-го же полка, неся туры и фашины, следовали к месту работы. Неприятель явственно видел каждого человека и направил на нас средоточенные выстрелы со всех ближайших укреплений, как ружейные, так и пушечные. Не взирая на вред причиняемой таковым огнем, туры были весьма скоро поставлены и помощью мягкого грунта земли работающие счастливо прикрылись. В сие время усилилась с бастиона пальба картечью и двойными ядрами, а с отделенной каменной башни также ядрами.

Многие выстрелы были очень метки, но потеря в продолжении ночи состояла только в 2-х убитых, 8-ми раненых нижних чинов и нескольких получивших контузии; также убито несколько артиллерийских лошадей. С нашей стороны для укрощения неприятельской канонады, внизу пред главною батареею № 6-й, поставлена была батарея из кегорновых мортир под начальством поручика Крупенникова, кои действием своим много беспокоили неприятеля; сверх того и из наших орудий производились выстрелы, также много покровительствовавшие построению батареи. Положение ее было следующее: она имела вид неправильного пятиугольника; 2 осадные пушки и 2 батарейные единорога составляли левый фас, обращенный к бастиону и к палисадам; одна батарейная пушка и одна осадная составляли правый фас, направленный на отдельную каменную башню; от обоих фасов шли эполементы для двух рот пехоты, пересеченные траверсами во избежание неприятельской анфилады; перешеек закрывался также бруствером; кругом всего укрепления сделан был ров; а в середине батареи для лучшего обеспечения артиллерийских осадных снарядов, для прикрытия погреба и лишней прислуги возведен был высокий эполемент, в виде [166] подковы, который мог также служить и кавалиером для ружейной обороны. Таким образом, батарея 10, несмотря на близкое свое помещение от крепости и по скату горы, посредством дефилирования приведена была в весьма безопасное положение. Постройкою оной под ведением моим распоряжались пионер штабс-капитан Венедиктов, прикомандированный к сей роте поручик Гангеблов, прапорщики: Нечаев, Богданович, Пущин и Коновницын. К свету батарея вся была, совершенно окончена: бруствера были приведены в надлежащую высоту, платформы для осадной артиллерии устроены и все орудия поставлены.

Начальник батареи назначен был гвардии капитан Философов. Поутру 4-го числа начала она свое действие весьма успешно: всякий выстрел достигал своей цели, ударяя в атакуемый бастион, или в ближайший к оному палисад и производя в оных жестокое разрушение. Пальба сей батареи в продолжении дня разрушила совершенно глиняные стены бастиона и во многих местах открыла вход в палисад; действие ее по западной башне также было небезуспешно: каменные зубцы раздробленные несколькими верными выстрелами вскоре изгнали защитников вон и даже принудили их вывести орудия свои на площадь, дабы сколько-нибудь отвечать на нашу пальбу.

Днем 14-го августа впереди батареи № 10 поставлено было также несколько кегорновых мортир для нанесения вреда неприятелю, державшемуся позади палисадов.

Видя решительный успех, происшедший от вышеописанной батареи, г. корпусный командир назначить изволил дать на следующий день приступ атакованному бастиону; но для вернейшего обеспечения сего предприятия признал он нужным в ночь с 14-го на 15-е заложить еще другую

брешь-батарею противу того же бастиона в 80 саженях на небольшом холме, лежащем под главною батареею. Сия постройка сверх причинения вящшого разрушения в бастионах и палисадах должна была еще служить опорою для приступа: перед вечером, осмотрев место, я разбил батарею для 4-х 12-ти [167] фунтовых орудий: 1-я пионерная рота и две роты Херсонского гренадерского полка приняли туры и, не взирая на близкую ружейную пальбу, весьма скоро укрылись; а с пособием хорошего грунта батарея сия была окончена с наружным рвом и вооружена артиллериею прежде полуночи, в прикрытии же оной находились 2 роты Херсонского гренадерского полка и при них дза горные единорога. Постройкою заведывали пионер штабс-капитан Шмидт, подпоручики Бартенев и Диккер, прапорщики Нечаев, Богданович и Пущин и инженер поручик Лихачев.

Для обеспокоивания неприятеля произведена была фальшивая атака с левого фланга полковником графом Симоничем, которая, будучи весьма близка к крепости, обратила на себя все внимание неприятеля, признавшего оную за действительную. Перед сею атакою г. корпусный командир приказал для сосредоточения всех сил оставить место занимаемое батареею № 7 и войскам левого фланга держаться в окрестности каменного редута и батареи № 8-й. При снятии нашей батареи неприятель произвел жестокую пальбу со всех обращенных в ту сторону орудий и сумел повредить лафет у одной из наших пушек.

В продолжение наступившей ночи слышно было, что неприятель производил работу в разрушенном бастионе; почему немедленно обращен был на него огонь, как с батареи № 10, так и со вновь построенной № 11. а равно и из кегорновых мортир. Таковым действием работа его была пресечена, а брешь в палисадах еще более расширена. По довершении батареи №11, я велел всем рабочим людям под надзором подпоручика Бартенева снести под гору и сложить за холмом близ оной батареи все заготовленные осадные материалы для дальнейших работ. Туров было батарейных 360, сапных 150, фашин 500, шпантелетов 5. Все сие было исполнено гораздо ранее рассвета. 15-го августа в продолжении утра происходила пальба с наших двух брешь-батарей и весьма редко с прочих. Неприятель отвечал более бомбами, которые бросал из-за разбитого бастиона. [168]

В таковом положении оставались супротивные силы до минуты приступа.

Собрав весь Пионерный батальон на главной батарее, за исключением 30-ти человек посланных с казачьей сотнею при одном офицере в сел. Суплис для вязки туров и фашин, и других 20-ти человек, которые йод начальством подпоручика Вильде должны были прикрыть турами вышеупомянутую батарею № 12 из 2-х донских орудий состоящую, я распорядился следующим образом дальнейшее действие батальона. Саперная рота, вооруженная большими палисадными топорами, шла вслед за Ширванским пехотным полком, посланным в голове колонны для овладения бастионом; она должна была в самоскорейшем времени распространить пролом в палисадах, дабы тем облегчить проход артиллерии, которая состояла из горного единорога и 4-х орудий линейной роты капитана Зубкова и кегорновых мортир поручика Крупенникова. Артиллерия сия шла позади сапер, а за нею три пионерные роты, имея ружья через плечо, несли батарейные туры, на двух человек по одному, и должны были по входе в [169] город приступить к работе ложемента с трех сторон в одно время: 1-а рота — правого фланга, 2-я — центра, а 3-я — левого фланга.

Возвышенное положение главной нашей батареи изобличало перед неприятелем малейшее наше предприятие и потому оставалось действовать открытою силою. Пионерный батальон сошел под гору несколько ранее и в ожидании Ширванского полка стал скрытно позади холма. С веселым мужеством пробежал мимо нас сей храбрый полк: знамена веяли, песни и музыка гремели от головы до хвоста колонны, уверенность сияла в глазах каждого ратника; они шли на пир — кровавый! Застрельщики, под командою майора Рыдзевского, встреченные сильным огнем с бастиона и из-за палисадов, без выстрела бросились на оные. Прапорщик кв. Вачнадзе и 8 человек нижних чинов пожертвовали жизнью за овладение сим местом. Быстрота не дала неприятелю времени сообразиться: охватив слева и справа сей бастион, наши мгновенно появились в перешейке и, переколов всех бывших там турок, взяли четыре орудия и несколько знамен. За отделением стрелков оба батальона перешли через пролом и по распоряжению полковника Бородина направились: первый — вправо по оврагу, вдоль палисадов, а второй — прямо по небольшой площадке к католической церкви; оба были встречены огромными толпами отчаяннных турок и вошли в жарчайшую сечу.

С саперною ротою и артиллериею я настиг хвост колонны во рву и приказал одному взводу расширить пролом, а с другим стал перетаскивать орудия в город. Трудности представились неимоверные: под непрерывным свистом пуль и ядер надлежало переправлять артиллерию через двойный ров и через беспорядочно набросанные бревна; мы все схватились за колеса горного единорога, единодушное рвение одолело препятствия и в миг орудие сие уже было в городе, за коим начали переводить и еще два линейские. Появление первого орудия на высоком бугре, с коего могло оно действовать картечью по кладбищу поверх наших пехотных [170] колонн и застрельщиков, а равномерно стрельба и кегорновыми мортирами была чрезвычайно полезна: она изумила неприятеля. Привезенное вслед за тем другое орудие было мною обращено вправо, дабы очищать продолжение палисада и способствовать действию 1-го батальона. В сие роковое время храбрые русские начальники падали один за другим: едва окончил жизнь майор Рыдзевский, смертоносная пуля поразила командира Ширванского полка, отличного полковника Бородина, и нескольких обер-офицеров. Турки устремляли свои удары предпочтительно на начальников и в столь тесном бою, каков был нынешний, имели к тому большое удобство, видя отличие в одежде, по коему могли они всегда узнавать их. Немедленно после двух орудий стали под начальством подполковника Тертилевича выходить пионерные роты с осадными материалами для устроения ложемента. Место для оного было чрезвычайно невыгодно: слева от самого бастиона вдоль палисадов тянулись дома, тесно поставленные и не представляющие никакого открытого пространства; перед фронтом небольшая площадка, простирающаяся до церкви, значительно понижалась и тем лишала нашу позицию прикрытия от тех работ, которые надлежало произвести в действие; вправо был довольно крутой и глубокий овраг. Как бы то ни было, я знал, что главная польза наша заключается в выигрыше пространства, почему и решился заложить первый ложемент из батарейных туров как можно .далее; и для внутреннего прикрытия намеревался поставить бруствер по вверху площади. С левой стороны передний эполемент назначен был на плоских кровлях домов, кои составляли крайния строения над оврагом: возвышенность сего места и фланговое оного положение в отношении католической церкви, прикрывавшей турецкие резервы, доставляло нам большие выгоды; в центре эполемент, составляя продолжение левого, пересекал дорогу и по низменности своей долго не мог прикрыть работающих; далее направо оный шел по неровностям земли и примыкал к городскому палисаду. Внутреннее прикрытие заложено было по [171] возвышенной части бугра и по второму ряду домов также на кровлях оных.

С неизъяснимым хладнокровием и решимостью пионерные роты, следуя примеру своих храбрых начальников, принялись за сию гибельную работу, каковая редко может встретиться в посадах; в 10-ти саженях перед линиею ложемента теснились толпы сражавшихся ручным оружием; и из-за церкви, из-за каменьев кладбища и из обоих оврагов справа и слева сыпались бессчетно турецкие пули. Крепостные же батареи их и каменная западная башня по сему малому пространству стреляли ядрами. Под таковым жесточайшим огнем, можно сказать под кинжалами турецкими, закладывались вышеописанные работы. А сверх того надлежало еще наблюдать за ходом боя и однажды случилась необходимость отделить взвод из 1-й пионерной роты для подкрепления ширванских застрельщиков, ибо неприятель напирал, а резерв сего полка уменьшился уже до 60 человек. Неустрашимые пионерные офицеры жертвовали жизнью для исполнения своего долга: поручик Шефлер убит первый на месте", поручик Соломка и штабс-капитан Шмидт получили смертельные раны, от коих чрез несколько дней кончили жизнь; прапорщик Пущин ранен пулею в грудь навылет, прапорщик Нечаев — в руку и подпоручик Вильде, отряженный для построения батареи ЛЕ 12, при самом начале работы ранен в шею навылет. Нижних чинов в пионерном батальоне убито и ранено было до 100 человек; а обо всей потере нашей под Ахалцихом прилагается подробная ведомость.

В артиллерийской линейской роте убит зауряд-хорунжий Диков и ранены все прочие офицеры, а капитан Зубков получил две контузии. Во время заложения эполемента ранены были также: состоявший при корпусном штабе артиллерии штабс-капитан Санковский, пионер поручик Зубов, начальник кегорновой батареи поручик Крупенников и еще некоторые. Невзирая на все таковые потери, оставшиеся начальники и три пионерные [172] офицера, уцелевшие во всех трех пионерных ротах, ободряли людей и работы подвигались с успехом. К захождению солнца оба прикрытия были окончены, артиллерийские орудия поставлены за бруствером, стрелки заняли ложементы и решительный перевес был на стороне нашей. Саперная рота, устроив удобную переправу между палисадами и во рву, присоединилась к пионерным и сменила их в работе.

Линейская артиллерия и горный единорог ко все сие время причиняли жесточайший вред неприятелю, как с фронта, так и справа ложившемуся противу занятого нами места и, конечно, они важное участие приняли в удержание оного за нами. Присланный от г. корпусного командира в подкрепление батальон Херсонского гренадерского, полка под начальством генерал-майора Попова, из коего одна рота отделена была влево вдоль палисадов, а прочие подкрепляли Ширванский полк, несколько обеспечил наше положение а сменивший убитого полковника Бородина в командовании Ширванским полком полковник Кошкаров, направив движение первого батальона под командою подполковника Юдина вдоль оврага, в обход католической церкви и в тыл державшегося за оною неприятеля, много содействовал к ослаблению обороны турок. Между тем, все батареи наши покровительствовали продолжавшемуся бою, и батарея № 12, поставленная в 60-ти саженях от бастиона № 2-го, не мало принесла пользы, действуя картечью по скоплявшимся неоднократно турецким толпам и стремившимся противу главной точки приступа. Бруствер сей батареи, когда был ранен подпоручик Вильде, докончен Нижегородского драгунского полка, прапорщиком Дороховым. Справа, по приказанию г. корпусного командира, 42-й Егерский полк и два орудия артиллерии посланы были для овладения частью предместья. Дойдя до рва и встретив препятствие палисадов, они оставались перед оными, пока по приказанию г. исправляющего должность начальника штаба отряжен был прапорщик Коновницын с саперами для сделания бреши и перехода для артиллерии. Срубая палисады под сильным [173] неприятельским огнем, он лишился нескольких человек, но скоро исполнил порученное ему дело: а пионер прапорщик Богданович в продолжение сего времени сделал прикрытие из туров для сей артиллерии, ожидавшей возможности вступить в город. Когда войска сии достигли своего назначения, уверенность в победе еще более увеличилась, и хотя турки отчаянно защищали каждый дом, но мы стояли уже твердою ногою внутри самого города; прикрытия для пехоты были довершены, и артиллерия заняла следующее положение: 4 орудия линейские стояли на возвышенных кровля :; горный единорог и кегорновые мортиры по приказанию г. исправляющего должность начальника штаба генерал-майора Остен-Сакена взнесены были на кровлю церкви; две отбитые у турок пушки стояли за внутренним бруствером. Таким образом, жертвы, принесенные нами в сем яростном бою потерею отличных офицеров, не были тщетны; мы с уверенностью могли встретить турок при новом их порыве па утро следующего дня, могли начать громить каменную крепость — последнее их убежище.

В сие время граф Паскевич-Эриванский прислал повеление приступить к истреблению домов города пожаром, в коих упорно неприятель держался. Истинно полезная мысль сия приведена была в действие посредством привезенной полковником Раевским соломы, и немедленно все правое предместье было зажжено во многих местах. Ветер сильно дующий был для нас сильным союзником. Тысячи женщин бежали на наши батареи, но вооруженные турки погибали в пламени и не сдавались. После девяти часов вечера на всех точках и даже на главной огонь сделался несколько слабее, хотя оный не прекращался до полуночи. Г. исправляющий должность начальника корпусного штаба, осмотрев устроенные ложементы и батареи, изложил мнение свое: присоединить в продолжение ночи и католическую церковь к нашим работам. По личному донесению о сем г. корпусному командиру, я получил приказание приступить к этому немедленно. [174]

По изнурению, которое ощущали особенно пионерные роты, я поручил большую часть сей работы саперной роте, под распоряжением штабс-капитана Венедиктова, поручика Гангеблова и прапорщика Коновницына, а остальною заведывать назначил инженер штабс-капитана Чеснока и составил для исполнения сей работы сборную команду. Поверхность церкви и все прочие части ограждены были турами, на коих лежали мешки, наполненные землею для удобности ружейной обороны. Сие прикрытие шло ломанною линиею, имело повсюду фланговую оборону: а на выгоднейшем месте сделана была батарея для двух 12-ти фунтовых орудий, которые были привезены и поставлены на рассвете 16-го числа под начальством артиллерии капитана Бриммера.

В продолжение ночи часовые у дверей церкви стоявшие заметили нескольких турок старавшихся прокрасться в оную и отразили их сообразно их дерзости; но когда посланные г. генерал-майором бароном Остен-Сакеным офицеры тщательно осмотрели внутренность церкви, то нашли в ней порох и артиллерийские снаряды, взрывом коих неприятель намеревался причинить нам сильнейший вред. На рассвете все сии припасы были вынесены.

Около полуночи, по приказанию графа Паскевича-Эриванского, г. генерал-майор барон Остен-Сакен с тремя ротами 42-го Егерского полка двинулся из правого предвестия к отдельной каменной башне. Посланный им вперед штабс-капитан Кирсанов с 40 человеками овладел оною после некоторого сопротивления. На сей башне найдено 4 орудия. После сего пионер-прапорщиком. Богдановичем устроена была батарея на возвышенной площадке, позади башни лежащей, для двух батарейных орудий, дабы с рассветом начать действие противу цитадели. Перед светом заняты также нашими войсками левого фланга бастионы № 1-й и 2-й, оставленные турками с пушками и знаменами.

Деятельные приготовления наши для следующего дня остались в грозном своем виде, на употребление оных упреждено было предложением турецким пашей сдать крепость и цитадель на [175] некоторых условиях Подробности начавшихся но сему случаю переговоров, а равно и действия всех войск, не имевших тесной связи с осадою, изображены к официальном описании, которое при сем прилагается.

В 11 часов утра г. корпусный командир изволил въехать, во внутренность цитадели и Грузинский гренадерский полк водрузил. Георгиевское знамя на стенах оной.

Отдавая подробный отчет о ходе Ахалцихской осады, в коем изложены все систематические распоряжения вышнего начальства, увенчанные благословенным успехом, я токмо с благоговением дерзну произнести хвалу храбрости войск русских, достигших цели трудов своих и с глубокою скорбью могу вспомнит о потере мужественных начальников и воинов — потере, истинно- чувствительной для армии. В отношении к порученной мне части произнесу, что служба 8-го Пионерного батальона во все время осады была примерная: ни изнурение, ни беспрерывные опасности не могли ослабить усердия, храбрости нижних чинов, не могли умалить мужества и расторопности офицеров. Милости справедливого государя и уважение целого корпуса да послужат возмездием батальону сему за тяжкие потери им понесенные.

Начальник траншей

Полковник Бурцев.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы к истории турецкой войны 1828-1829 гг. // Кавказский сборник, Том 31. 1911

© текст - ??. 1911
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Валерий. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Кавказский сборник. 1911

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info