ПИСЬМО В. К. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА, В КОТОРОМ ПОЗДРАВЛЯЕТ ЕРМОЛОВА С НОВЫМ ЕГО НАЗНАЧЕНИЕМ.

Почтеннейший, любезнейший и храбрейший сотоварищ, Алексей Петрович!

Имел я удовольствие читать начертание ваше к единственному нашему Куруте, за которое благодарю весьма вас, Патер Ермолов, видя в нем старое ваше ко мне расположение. Будьте уверены всегда в моих к вам чувствах дружбы и уважения. Поздравляю вас с новым вашим назначением и с доверенностью, которую оказывает в сем случае вам Всемилостивейший Государь Император к заслугам вашим. Признаюсь, что эта доверенность штука не из последних, и во время оно сам бы Талейран с товарищи задумался. Но теперь как он не опасен, то думаю, что великий нынешнего века Кастельре не с большим удовольствием узнает о сем, ибо, по словам старой пословицы: que tout chemin conduit a Rome. Позже можно, не сворачивая ни мало, прогуляться в места расположения всех богатств Англии, сухим путем. О посольстве вашем совсем не удивляюсь. Я вам сказывал всегда, и повторяю вам снова, что единственный Ермолов горазд на все. Но, избави Боже, отрыжки et comme les extremites se touchent, чтоб, по поводу путешествия Вашего, не сделалось с нашей стороны всеобщей прогулки по землям чуждым. Шпанская муха много перевела [29] народу во Франции. Избави Бог, чтоб Персия тоже не перевела много Православных. Впрочем, все зависит от миссионерства наследника общества Грубера. (Известно, что Ермолова называли именем Езуита, Патера Грубера, находившегося в Петербурге. О. Б.) У нас все смирно и, славу Богу, хорошо. Дело идет вперед, но хлопот и работы много. Задних дверей у нас нет, и хотя вы и уверены, что и я наследник Губера, но, в оправдание, скажу вам, что для этого слишком горяч, строг и откровенен. В доказательство чего прошу вас быть уверену во всегдашнем моем к вам уважении и всегдашней дружбе.

Константин.

Варшава
25 Июня, 1816 года.

_____________________

ПЕРВЫЙ РАПОРТ ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ ПО ПРИБЫТИИ К МОЕМУ МЕСТУ ОБ УДЕРЖАНИИ НА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ ОТПРАВЛЕННЫХ НА ДОН КАЗАЧЬИХ ПОЛКОВ.

Прибыв на Кавказскую Линию, нашел я шесть Донских Казачьих полков, готовые, по распоряжению предместника моего, отправиться на Дон. Полки сии должны быть сменены поселенными по Линии Казаками, и для того выходили из семейств все, находившиеся в отставке Казаки и в полках Кавказском, Кубанском и Хоперском, все 16-тилетнего возраста отправлять службу совершенно неспособные, оставались жены, малолетные дети и старики, работать не могущие. Выходили отцы с двумя и тремя сыновьями, продавалось имущество для вооружения вдруг так значущего количества Казаков, и многие семейства приходили в совершенную бедность, в жалобы были бесконечны.

На смену Донских полков есть воля Вашего Императорского Величества, но ни как не смею допустить исполнение оной подобным образом, в по тому, вместо шести полков, приказал я отправить только два полка, наиболее времени бывшие здесь на службе [30] Агаева и Ильина; о смене оставшихся испрашиваю Высочайшего Вашего повеления, ибо они весьма некомплектны и также давно весьма на службе.

Я осматривал Донские полки, идущие в Грузию на смену. В них нет ни одного человека менее 19 лет возраста, и в самую войну 1812 года, когда взяты были отставные на службу, не было ни одного 16-тилетнего в походе. Что заключить должны неукрощенные Горские народы о поголовном вооружении Линейных Казаков, и что могут против их малолетные Казаки, тогда как и хорошие Донские полки не с первого шагу бывают им страшными?

Особенно счастливым поставляю себя, что командование мое в здешнем крае начинаю истолкованием точным Высочайшей воли Вашего Императорского Величества, всегда благотворительной и милосердой.

Сентября 1816.
Георгиевск.

_____________________

ПИСЬМО В. К. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА О КНЯЗЕ ЯШВИЛЕ.

Любезнейший и почтеннейший Алексей Петрович!

Зная то особенное искреннее участие, которое вы принимаете в любезнейшем друге и товарище вашем, Генерал-Лейтенанте Князе Яшвиле, и хотя мы теперь с вами весьма далеко друг от друга находимся, но я, помня ваше душевное дружеское к нему расположение, хотя и знаю, что вам будет весьма неприятно слышать неудачу с его стороны, но что делать, не могу вам об оной не рассказать. Посланы были Офицеры выбирать из артиллерии, в его команде состоящей, в гвардейскую артиллерию людей: он не допустил, отослал назад Офицеров, отозвавшись, что люди прежде уже были взяты. Но ныне, по моему представлению, Государь Император приказать изволил сделать выбор, которого Князю Яшвилю не хотелось. Это, кажется, значит: не солоно охлебнул; [31] а как все это дело происходило, вы можете увидеть подробно из прилагаемых при сем копий с моего представления и с ответа Г. Генерал-Адъютанта Князя Волконского. (Копий сих не нашлось в бумагах А. П. Ермолова. О. Б.)

Мне весьма прискорбно, что я вам делаю большую неприятность, писавши о неудаче любезнейшего вашего единственного друга и товарища, но, по искренности моей к вам, я не мог пред вами об оном умолчать. И за тем примите, Ваше Превосходительство, при сем случае уверение моего к вам особенного всегда уважения.

Константин.

15 Ноября, 1816 г.
Варшава.

_____________________

О СМЕТЕ НА ПРОДОВОЛЬСТВИЕ КАВКАЗСКОГО КОРПУСА.

Командиру Отдельного Кавказского Корпуса, Господину Генерал-Лейтенанту Ермолову.

Прежде прибытия вашего к месту назначения, составлена смета о потребной на 1817 год сумме на продовольствие Отдельного Кавказского Корпуса, по коей цены исчислены превосходнее прошлогодних, на четверти муки 2 р. 91 1/2 коп., на четверти овса 3 р. 52 1/4 к. и на пуд сена 3 р. 2/3 коп. Рассмотрев предварительно донесения всего Военного Департамента, заметил я, что по первой армии напротив исчислены цены с понижением против 1816 года на четверти муки 62 коп., круп 2 р. 64 2/3 к., овса 1 р. 96 1/5 коп. и на пуд сена 5 коп. Соображая состояние Государственного Казначейства и приемля во уважение, что когда по первой армии сделано понижение в ценах, то, без сомнения, должно оно быть и в других местах, приказал я Военному Министру, в соразмерность цен первой армии, требовать и для вверенного вам корпуса сумму на будущий год, решительно [32] считая четверть муки 12 р. 77 1/5 к., четверть круп 15 р. 2 5/12 к., четверть овса 4 р. 85 3/10 коп., и пуд сена 10 коп. Извещая вас о сем, я уверен, что, при усердии вашем и дознанной попечительности о пользе казенной, вы не упустите ни чего к выгодному отдельного Грузинского корпуса продовольствию и к дешевейшей транспортировке оного как морем, так и в Линейные магазейны, дабы, в течении будущего года, изворититься тою суммою, какая по назначенным мною ценам исчислена будет.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич.

Санктпетербург.
27 Ноября 1816 года.

_____________________

ГРАМОТА НА ПОЛНОМОЧИЕ В ПОСОЛЬСТВЕ К ШАХУ ПЕРСИДСКОМУ.

Божиею споспешествующею милостию, Мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский, и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Естляндский, Лифляндский, Курляндский, Семигальский, Самогитский, Белостоцкий, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новгорода Низовския Земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя Страны Повелитель и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския, Имеретинския, Мингрельския, Абхазския, Гуриельския и Кабардинския Земли, Черкаских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем чрез сие всем, кому о том ведать надлежит, что, для вящшего утверждения дружбы и доброго согласия, толь счастливо восстановленных между Российскою [33] Империею и Персидским Государством, заключенным в Гюлистане в 1813 году торжественным мирным трактатом, утвержденным потом размененными ратификациями как Нашею, так и Его Величества, ныне царствующего Шаха, Восточного предела Высокостольнейшего места превысочайшия и прехвальныя степени великодержательную власть древнюю Великих Государей Персидских Царей приимшего, Магометанских Государей честию превосходящего и многих Магометанских народов Повелителя, Персидския Земли Начальника и доброго Нашего соседа, Великого Государя Фет-Али-Шаха, и для дружелюбного изъятия из среды сношений между обоими Государствами всего того, что могло бы затруднить и поколебать сии счастливые связи, признали Мы за благо уполномочить Нам любезнейшего, Нашего от артиллерии Генерал-Лейтенанта, Командира отдельного Грузинского корпуса, Главнокомандующего Гражданскою частию в Грузии и Губерниях Астраханской и Кавказской, орденов Российских: Святого Александра Невского, алмазами украшенного, Святого Георгия второго класса, Святого Равноапостольного Князя Владимира 2-й степени, Святыя Анны первой и 4-й степени, имеющего золотую саблю с надписью за храбрость, иностранных: Императорского Австрийского Марии Терезии, Королевско-Пруских: Красного Орла первой степени и военного ордена за заслуги, и Великого Герцогства Баденского военного ордена 1-й степени Кавалера, Алексея Ермолова, поручая ему вступить в переговоры с тем, или теми, кои взаимно от Его Шахова Величества к тому избраны и равною полною мочью снабжены будут, как Мы чрез сие действительно определяем и уполномочиваем помянутого Нашего Генерал-Лейтенанта Ермолова, постановить, заключить и подписать особый договор о всем том, что послужить может твердым и прочным основанием дружбы и взаимного положения дел между обоими Государствами, обещая Императорским Нашим словом все то, что помянутым Нашим полномочным, в силу сей полной мочи, постановлено, заключено и подписано будет, за благо принять, твердо и непоколебимо навсегда содержать и точно исполнять, да и дать на то Императорскую Нашу ратификацию в срок, который назначен будет. Во уверение чего мы сию полную мочь повелели утвердить Государственною большою печатью. Дана в Санктпетербурге Августа 5 дня, 1816-го, государствования Нашего шестагонадесять года. [34]

ЗАПИСКА ТИТУЛАМ:

Шаха.

Превысочайшия и Прехвальныя степени, Великодержательную власть древнюю Великих Государей, Персидских Царей, приемшему, Магометанских Царей честию превосходящему, коего мудрость, правосудие и милосердие, подобно благотворным лучам солнца освещают, животворят и благодетельствуют неисчетному множеству народов, сильнейшему и могущественнейшему Персидского Государства Обладателю и многих народов на Востоке, украшающему собою корону Царств, Его Величеству, Пресветлейшему Фет-Али-Шаху Коджарскому.

Аббас-Мирзы.

Его Высочеству, Светлейшему и Знаменитейшему Шах-Заде Аббас Мирзе, нареченному Наследнику могущественнейшего Обладателя Персидского Государства, мужу, одаренному отличными достоинствами и благоразумием, при засвидетельствовании моего особливейшего почтения, имею честь донести о следующем.

_____________________

БЛАГОДАРНОСТЬ КОРОЛЕВЫ ВИРТЕМБЕРГСКОЙ, ЕКАТЕРИНЫ ПАВЛОВНЫ, ЗА ПРИСЫЛКУ ШАЛИ.

Алексей Петрович! С отменным удовольствием я получила вчерась письмо ваше и прекраснейшую шаль, вами мне присланную. Не только сей драгоценный дар, но более еще воспоминание ваше очень меня обрадовали. Вы давно знаете, сколь я высоко почитаю ваши воинские качества и услуги, которые вы столь часто любезному нашему отечеству оказывали. Я крайне тронута, что и в отсутствии вы обо мне вспомнили, и буду всегда сию отменную шаль с удовольствием носить. О ваших дипломатических успехах для меня очень было любопытно в Ведомостях читать, [35] и я не сомневаюсь, что вы и на сем новом поприще будете России полезным. Желая вам во всех случаях жизни счастия, с отличным уважением пребываю вам доброжелательная

Екатерина.

Стутгарт.
4 Генваря (23 Декабря), 1817 г.

_____________________

ПИСЬМО ГРАФА АРАКЧЕЕВА О ПРОДОВОЛЬСТВИИ ВОЙСК, И О ДЕЛЕ КНЯЗЯ ЭРИСТОВА.

Милостивый Государь,

Алексей Петрович!

Я получил письмо Вашего Превосходительства из Тифлиса, от 9 Генваря сего года, и ценю доверенность, которая побудила Вас обратиться ко мне; но, вместе с тем, я предоставляю беспристрастию Вашему разрешить, могу ли я участвовать в отклонении неудобств, встречающихся в продовольствии вверенных Вам войск, когда дело сие остается для меня совершенно сторонним. Напротив того, важность предмета требовала бы, по мнению моему, чтоб Вы, Милостивой Государь мой, настоятельное сделали об оном представление Военному Министру, который, имея в заведывании своем все то, что относится до продовольствия войск, в обязанности дать Вам полное на требование Ваше разрешение. Сочтя за нужное упомянуть о сем Вашему Превосходительству, и зная, впрочем, благоразумие, которое отличало всегда действия Ваши, я спешу повторить Вам здесь уверение отличного почтения с коим имею честь быть

Вашего Превосходительства

покорный слуга

Граф Аракчеев.

11 Февраля, 1817 года.
____________________
Его Превосходительству
А. П. Ермолову. [36]

(Приписка собственноручно:)

Я радуюсь, что вашею помощию окончилось дело Князя Эристова, и я спешу доставить к Вашему Превосходительству копию с Указа, на имя Ваше последовавшего, прося принять истинное мое уверение в почтении, которое я всегда сохраню к Вашему Превосходительству и пребуду навсегда покорнейший слуга

Г. Аракчеев.

Копия.

Командиру отдельного Грузинского корпуса, Господину Генерал-Лейтенанту Ермолову.

По намерениям Моим об Осетинской Духовной Коммиссии, дан был предместнику вашему, Генералу от Инфантерии Ртищеву, 1814 года, Августа в 31 день, Указ об обращении в казенное ведомство Ксанского имения, вместе с имением Гвердис-Дзири, принадлежащих фамилии Князей Эристовых. Ныне, удостоверясь чрез донесение ваше, от 15 Ноября прошлого года, что упомянутая Духовная Коммиссия не только существовать, но и предназначенной ей цели беспрепятственно достигнуть может, не обращая тех имений в казенное ведомство, повелеваю вам вышеизъясненного Указа Моего, от 31 Августа, 1814 года, в исполнение не приводить; имения же Ксанское и Гвердис-Дзири оставить по прежнему во владении Князей Эристовых, на основании Указа Моего 5 Мая, 1803 года.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

С.-Петербург.
8 Февраля, 1817 года.

Верно. Граф Аракчеев. [37]

_____________________

ПИСЬМО В. К. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА ОБ ОБМАНЦЕ.

Алексей Петрович! Я имел удовольствие получить письмо ваше от 9 Января, и читал то, что вы пишите к почтеннейшему и любезнейшему нашему Дмитрию Дмитриевичу. (Куруте. О. Б.) От всего сердца благодарю вас за те же ваши чувства ко мне, которыми я имел удовольствие прежде пользоваться; с моей же стороны, ежели бы вы были на краю света, а не только в Грузии, то я всегда был и буду одинаково с моею к вам искренностию, а от того-то между нами есть та разница, что я всегда к вам как в душе, так и на языке, а вы, любезнейший и почтеннейший друг и товарищ, иногда и с обманцом бывало. Впрочем, скажу вам, что у нас здесь, хотя мы и не в Персии и не из носу у нас Индия, но, однако жь, все, благодаря Бога, хорошо и своим порядком, как водится, идет.

В заключение сего повторю Вашему Превосходительству истинное уверение, что ни какая отдаленность не переменит особенного и всегдашнего моего к вам искреннего уважения.

Константин.

11 Февраля, 1817 года.
Г. Варшава.

_____________________

О НЕОБХОДИМОСТИ УНИЧТОЖЕНИЯ ХАНСКОЙ ВЛАСТИ В ПРОВИНЦИЯХ.

Его Императорскому Величеству

Рапорт.

Вникая в способы введения в здешнем краю устройства, хотя вижу я большие затруднения, надеюсь, однако же, со временем и терпением в свойствах Грузин ослабить закоренелую наклонность к беспорядкам; но области, Ханами управляемые, долго противустанут всякому устройству, ибо данные им трактаты [38] предоставляют им прежнюю власть, без малейшего оной ограничения, кроме казны, на которую они права не имеют. Управление Ханствами даровано им наследственно. Благодетельные Российские законы не иначе могут распространиться на богатые и изобильные области сии, как в случае прекращения наследственной линии, или измены Ханов. Покойный Генерал Князь Цициянов, при недостатке средств со стороны нашей, имея внешних и внутри земли сильных неприятелей, присоединил Ханства к России. Необходимость вырвала у него в пользу Ханов трактаты снисходительные. В последствии весьма ощутительно было, сколько они противны пользам нашим, отяготительны для народов, и сколько по тому с намерениями Вашего Императорского Величества не согласуются. Ни кто, однако же, не воспользовался возможностию переменить их. Измена Хана Шекинского вручила нам богатое его владение. Главный город взят был нашими войсками, Хан бежал в Персию и введено было Российское управление. Генерал-Фельдмаршал Граф Гудович без всякой нужды вызвал на Ханство одного из бежавших Ханов из Персии, и ныне сын его, Генерал-Маиор Измаил-Хан, им управляет. Таким же образом изменил и Хан Карабагский, но был убит. После него остались дети верные и приверженные, и Фельдмаршал Граф Гудович должен был возвести сына на Ханство, которым доселе владеет, но он бездетен и здоровья весьма слабого. По нем наследник племянник его, Полковник Джафар-Кули-Ага, который в 1812 году изменил нам, бежал в Персию, вводил Персидския войска в свое отечество неоднократно, с ними вместе на один баталион наш, слабый числом напал и истребил его. Предместник мой, Генерал Ртищев, призвал его из Персии, Высочайшим манифестом 1814 года простил его преступление, признал его прежним Полковником и ввел в прежние права наследника Ханства. Оба сии Ханства, положением своим важные, произведениями богатейшие, должны непременно быть управляемы Российскими законами на том основании, как Елисаветопольский Округ, некогда бывший Ханство Гаджинское.

Доводя о сем до сведения Вашего Императорского Величества всеподданнейше прошу Полковника Джафар-Кули-Агу не утверждать наследником Карабагского Ханства, и хотя Генерал Ртищев, [39] именем Вашего Величества, признал его в сем достоинстве, я найду благовидные причины не допустить его управлять Ханством.

Хана Шекинского, озлобившего управлением народ, его ненавидящий, жестокого свойствами и преступающего дарованные ему трактатом права, я начал уже смирять весьма строгими мерами, и даю направление общему мнению, что он Ханом быть не достоин.

Я не испрашиваю Вашего Императорского Величества на сей предмет повеления: обязанности мои истолкуют попечения Вашего Величества о благе народов, покорствующих высокой Державе Вашей. Правила мои: не призывать власти Государя моего там, где она благотворить не может. Необходимость наказания предоставляю я законам. По возвращении из Персии, согласуясь с обстоятельствами, приступлю я к некоторым необходимым преобразованиям.

Февраля 1817 г.

_____________________

О НАДЕЛЕНИИ ЗЕМЛЯМИ КАЗАКОВ КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ.

Копия.

Командиру отдельного Грузинского корпуса, Господину Генералу от Инфантерии Ермолову.

Предположения ваши о наделении землями Казаков, на Кавказской Линии поселенных, были рассмотрены в Комитете Министров и по том представлены мне.

Обратив внимание на сии предположения, нахожу оные совершенно основательными, и пропорцию земли, Казакам предназначаемую, достаточною; а по тому повелеваю вам: учредить особую, под руководством вашим, Коммиссию из членов одного с военной стороны Министерства Финансов и одного Землемера, вменив ей [40] в обязанность заняться наделением собственно Казаков землями, коих пропорцию отмежевать по вашему предположению, а именно для полков, расположенных по правому флангу Линии, в Уездах Александровском, Ставропольском и Георгиевском, где земля удобная к хлебопашеству, на каждую наличную душу служащих и не служащих Казаков по 30 десятин; Чиновникам же их Штаб-Офицерам по 300, а прочим Старшинам по 60 десятин. Что же касается до тех, которые жительствуют на левом фланге, по реке Тереку, как-то полков: Моздоцкого, Гребенского, Терского, Семейного и прочих, то, по уважению, что земля у них большею частию песчаная и для хлебопашества весьма невыгодная, назначить каждому Казаку, служащему и неслужащему, по 50 десятин, Штаб-Офицерам их по 400, а прочим Старшинам по 100 десятин. Сверх сего количества, для каждого селения тех и других полков, отвесть особо по 30 десятин, для разведения леса, и особо для церквей, где оные имеются, узаконенную пропорцию.

При таковом разделении земель Коммиссия должна:

1. Иметь в виду всевозможное сохранение выгод казенных поселян и Азиятских народов, оседлую и кочевую жизнь ведущих, и чтобы те и другие не почувствовали при том ни какого стеснения.

2. Изыскать способы, куда, по местным удобностям, лучше обратить отданные от казны Волжскому полку 5 оброчных статей, и каких полков Казакам ближе и справедливее предоставить право пользоваться рыбными ловлями, в оных статьях находящимися.

3. Определить, нужно ли будет ныне Моздоцкого полка Казакам отвесть из пустопорожних земель, к дачам их прилегающих, 5709 десятин, в замен такового же количества земли, на коей произрастает трава желтинник, и которую предположено взять из владения того полка в казенное ведомство.

Вы не оставите, по ближайшей вам известности, всех обстоятельств, до сего относящихся, снабдить Коммиссию нужным наставлением и наблюсти за точным исполнением возлагаемого на [41] нее поручения; по исполнении же донести Мне, что под руководством вашим учинено будет.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

С.-Петербург.
6 Марта, 1817 года.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич.

_____________________

О СМЕРТНОСТИ В ВОЙСКАЪ И О ВЫДАЧЕ МЯСНОЙ ПОРЦИИ НЕКОТОРОЙ ЧАСТИ ОНЫХ.

Его Императорскому Величеству.

Назначен будучи Высочайшею волею Вашего Императорского Величества в здешний край, я знал ожидающие меня труды, и готов был на оные, и хотя, прибывши сюда, нашел многих частей беспорядок превышающим ожидания мои, вижу, однакоже, что постоянным упражнением и временем могу восстановить уничтоженный и учредить доселе не введенный порядок; но устрашает меня необычайная смертность в войсках, которая среди мира истребляет более воинов, нежели самая жестокая война против здешних неприятелей. Я употреблю зависящие от усердия моего распоряжения и с строгостию моею достигну до точного их исполнения. Устрою казармы вместо убийственных землянок, гошпитали, лазареты и посты по военным дорогам. Учрежду свободные между войск сообщения; доселе на трудных и во многих местах почти непроходимых путях солдат истощевает последние свои силы, а нужно иметь движения, которые бы не расстраивали полков. Уничтожу многие из постов, куда назначение Офицеров и солдат есть смертный им приговор. Отменю сколько возможно раздробление подков, и присмотр за оными будет удобнейший. [42] Потребую от каждого из начальников особенное на службу внимание и ручаюсь, что она будет главнейшим каждого занятием. Но все сии меры недостаточны, и я, прибегая к милосердию Вашего Императорского Величества, всеподданнейше испрашиваю назначения мясной и винной порции, по два раза в неделю каждой, на войска Грузинского корпуса, расположенные по военно-Грузинской дороге и в областях, по берегам Черного и Каспийского морей лежащих; число сих войск: пехоты, артиллерии и Казаков по полному комплекту простирается до 16,640 человек, и по самой умеренной цене составится в год сумма 159,744 рубля ассигнациями. Знаю Ваше Императорское Величество, что я спрашиваю важной для Государства издержки, но и предмет не менее достоин внимания. Войска в Бессарабии и Крыму пользовались сею Высочайшею милостию. В здешних странах и труды войск несравненно величайшие, и жестокость климата сравниться не может. Если всеподданнейшее представление мое удостоится утверждения Вашего Императорского Величества, я испрашиваю повеления о назначении суммы в собственное мое распоряжение, чтобы по обстоятельствам выгоды сии мог я предоставлять тем или другим войскам, и дабы не сделать из того постоянного навсегда постановления, ибо со временем не нужно будет таких важных издержек. Сумма, на столько необходимую потребность употребленная, вознаградится малейшим земли устройством. В короткое пребывание мое здесь одним распоряжением по части провиянтской и перемещением войск приобрел я гораздо важнейшее сбережение. В последствии надеюсь достигнуть и больших выгод.

17 Апреля, 1817 г.
Г. Тифлис.

_____________________

РЕКОМЕНДАТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО В. К. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА.

Алексей Петрович! Польских войск Бригадный Генерал Клицкий, и при нем Капитан Гофман, по болезненному их состоянию, отправляются отсюда для лечения на Кавказские воды, и потом желают проехать оттоль и в Грузию. Будучи в полной мере уверен в искренности Вашего Превосходительства ко мне, я [43] прошу вас принять их в ваше благорасположение, и не оставить, в случае какой-либо их надобности, оказать им, со стороны Вашего Превосходительства, возможную помощь и покровительство, что я приму себе в одолжение.

Пользуясь сим случаем, прошу вас принять уверение моего к вам особенного всегда уважения.

Константин.

1 Мая, 1817 года.
Г. Варшава.

_____________________

О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВЛАСТИ НА СЛУЧАЙ ЧУМЫ.

Командиру Грузинского отдельного корпуса, Господину Генерал-Лейтенанту Ермолову.

Желая прекратить пагубные следствия, происходящие для жителей вверенного вам края от самовольного сообщения кордонной стражи с Горскими народами, у коих существует чума, я предоставляю вам лично, силою сего Указа моего, ту самую власть, какая присвоена Главнокомандующим в седьмом § Учреждения о большой действующей армии и Указом 12 Декабря, 1815 года, оставлена при них в своем действии и в мирное время, но с тем, что сия власть вверяется вам в отношении к одним только нижним чинам, изобличенным по суду в противузаконном сообщении с Горскими народами. Каждый же раз, когда власть сия употреблена вами будет, имеете доносить Мне к сведению.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

С.-Петербург.
9 Мая, 1817 года.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич. [44]

_____________________

РАЗРЕШЕНИЕ ОТПУСКА ДЕНЕГ НА МЯСНУЮ И ВИННУЮ ПОРЦИЮ СОЛДАТАМ В ГРУЗИИ.

Алексей Петрович! Я весьма доволен трудами и усердием, подъемлемыми вами на пользу края и войск, вам вверенных. Каждое донесение ваше принимаю я доказательством неусыпного вашего рвения к водворению устройства в Грузии и к исполнению моих ожиданий. Желая доказать вам, сколь мне приятно содействовать вашему попечению, я, при соблюдении всех правил строжайшей умеренности в Государственных расходах, дал мое повеление Министру Финансов отпускать ежегодно в распоряжение ваше по 159,744 руб. ассигнациями, для довольствия войск Грузинского корпуса мясною и винною порциею, по вашему назначению, будучи уверен, что коль скоро устройство земли и войско, сходно предположениям вашим, дозволят прекратить издержку сию из сумм Государственного Казначейства, вы ускорите сообразным сему распоряжением. Пребываю вам навсегда благосклонным.

Александр.

С.-Петербург.
24 Мая, 1817 года.

_____________________

ПИСЬМО ИЕРУСАЛИМСКОГО ПАТРИАРХА О КРЕСТЕ.

Перевод с Греческого.

Поликарп, Божиею милостию, Патриярх Святого Града Иерусалима и всей Палестины.

Наша смиренность чрез сие, запечатанное Патриаршеское и означающее подарение, письмо извещает всех, что, по отеческой в Бозе любви нашей, подарили мы Его Высокопревосходительству, Сиятельнейшему Фельдмаршалу и Градоначальнику Тифлиса, Главнокомандующему в Грузии и Имеретии и Кавалеру, Алексею Петровичу Господину Ермолову, святый Крест, нашею печатью запечатанный, и в оном собственными нашими руками положили мы [45] часть Животворящего Креста, на коем распятый Богочеловек Господь наш Иисус Христос растянул длани Свои. В доказательство отеческой и духовной нашей к Его Высокопревосходительству любви и истинного подарения предрагоценного и поклонения достойного сего подарка, написано нами сие письмо, с приложением к оному нашей печати, и послано Его Высокопревосходительству.

Иерусалимский Патриярх подтверждает.

В Константинополе, 1817 г.,
в месяце Июне.

_____________________

О ПРЕДПРИНИМАЕМОМ ПЕРЕНЕСЕНИИ ЛЕВОГО ФЛАНГА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ НА РЕКУ СУНЖУ.

Его Императорскому Величеству

Рапорт.

При первом взгляде на средства обороны Кавказской Линии от набегов Горских народов, удобно видеть можно, что, в соразмерность пространства Линии, силы наши недостаточны; что местоположение, совершенно отовсюду открытое, к защите не способно; что большая часть богатейших селений наших, лежа по крайней черте границ, понуждает, для обережения их, употреблять единственное средство кордона, развлекающего войска, и наконец, что существование Линии обеспечивает одно несогласие и даже вражда между собою Горских народов. Против правого фланга Линии лежат народы сильные, но не единодушные, вообще Закубанцами называемые; далее Кабардинцы, язвою опустошаемые и обессиленные. Но левого фланга Линии совсем другое положение, и против его живут Чеченцы, народ дерзкий и опасный. Небольшое число значущих между ими фамилий удерживает за собою власть, и по тому во всех намерениях более сохраняется единство и в предприятиях более связи. Многие из Горских народов, смотря на успех их хищничеств, и одобряемые тем, что все усилия, доселе употребляемые нами на усмирение их, были не только не действительны, но стоили нам великой потери людей, утвердились в мнении, что [46] они непреодолимы, и по тому ищут дружбы их и согласия. Мнение сие производит большой для нас вред.

Смирить Чеченцев надобно необходимо, но меры на то должно взять совсем другие, нежели до сего времени. Прежде всегда войска наши ходили к ним, в землю не известную, по положению почти неприступную, туда, где весь народ соединялся для защиты жен, детей и собственности. Надобно оставить намерение покорить их оружием, но отнять средства к набегам и хищничествам, соединив во власти своей все, что к тому им способствовало. Надобно занять реку Сунжу и по течению ее устроить крепости: тогда Чеченцы стеснены будут в своих горах, лишатся земли, удобной для возделывания пастбищных мест, на которых во все зимнее время укрывают они стада свои от жестокого в горах климата. Теперешние по Линии селения останутся за цепью крепостей в безопасности; Чеченцы не дерзнут на предприятия в местах, открытых на большое позади крепостей расстояние, а со временем, продолжа Линию чрез Аксаевские и Андреевские селения до реки Сулака, закрыт будет Кизляр, город, доходами в казну заслуживающий внимания. До прибытия моего сюда на реке Сунже был уже редут Ноздранский, для прикрытия дороги от Моздока в Грузию; для большего обеспечения оной, в нынешнее лето приказал я еще построить укрепления, и река Сунжа занята уже 50 верст, которое расстояние защищаемо будет выселяющимися из гор народами, непримиримыми врагами Чеченцов. По их просьбе приступил я к построению: Чеченцы не сделали ни одного выстрела, и, угадывая намерение, приведены в ужас. Надобно, Ваше Императорское Величество, воспользоваться сим временем. Остается построить две крепости. Как скоро можно будет проехать горы, я сам весной буду на Линии, все увижу своими глазами и изберу место для заложения одной из них. Ожидаю, что Чеченцы не позволят нам спокойно продолжать работ; а как я не имею довольно войск на Линии, чтобы составить и рабочих число достаточное, и прикрытие им надежное, то я отделяю из Грузии два баталиона, но со всем тем предприятие будет не безопасное, а здесь малейшая неудача худые имеет следствия; и по тому всеподданнейше испрашиваю Вашего Императорского Величества повеления, один егерский комплектный полк прибавить к войскам на Линии, и смею [47] сказать мнение мое, что в Крыму находящиеся, по сходству климата, наиболее к тому способны. Не предприемлю я занятия вдруг всей реки Сунжи, ибо оно потребовало бы чрезвычайных средств и гораздо большого числа войск, но, укрепляясь постепенно и переводя войска в теперешней Линии, чрез два года все течение Сунжи будет в руках наших, и, дав спокойствие Линии, не будем мы населять горы увлекаемыми в плен подданными Вашего Императорского Величества и переносить наглые поступки Чеченцев, и, крови их не проливая, заставим, для собственного щастия, переменить разбойнический образ жизни. Рано, или поздно, надобно, Государь, приступить к сему необходимо, но теперь повсюду мир и спокойствие наиболее благоприятствуют. Кавказская Линия требует защиты, а я желаю, чтобы в царствование Вашего Императорского Величества воспользовалась она безопасностию и спокойствием.

Всеподданнейше испрашиваю разрешения, ибо мне надобно приуготовить продовольствие войскам и сделать заблаговременно нужные распоряжения, или решительно отложить предприятие.

Ноября 1817 г.

ПИСЬМО В. КН. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА ПО СЛУЧАЮ ПРОЕЗДА ДВУХ АНГЛИЧАН ЧЕРЕЗ ВАРШАВУ.

Алексей Петрович! Для меня весьма приятно было получить письмо Вашего Превосходительства от 9 Июня. Полковник Джонсон и Капитан Салтер проехали чрез Варшаву в отсутствие мое; крайне сожалею, что сей случай лишил меня удовольствия исполнить ваше желание касательно их приема; ибо хотя мы находимся друг от друга в весьма большой отдаленности, но прошу вас быть уверену, что я, как прежде был, так и навсегда останусь с искренним и особенным к вам уважением и дружбою.

Константин.

8 Октября, 1817 года.
Г. Варшава. [48]

_____________________

ПИСЬМО ГРАФА НЕССЕЛЬРОДЕ С ИЗЪЯВЛЕНИЕМ ВЫСОЧАЙШЕГО БЛАГОВОЛЕНИЯ.

Милостивый Государь мой,

Алексей Петрович!

Имев честь получить, 28-го прошлого месяца, депеши Вашего Превосходительства из Тифлиса, от 31-го Октября, не преминул я все оные представить на усмотрение Его Императорского Величества.

Хотя Государь Император и не мог еще вникнуть во все обстоятельства их содержания, но повелел мне сообщить Вам, Милостивый Государь мой, что общее обозрение сих депеш послужило Его Величеству поводом в изъявлению Вам ныне же Высочайшего своего благоволения.

Исполняя сим Монаршую волю, долгом считаю уведомить Ваше Превосходительство, что в непродолжительном времени буду иметь честь сообщить Вам с особым курьером положительное разрешение Государя Императора по всем предметам, удостоенным Высочайшего одобрения.

Пребываю с совершенным почтением

Вашего Превосходительства

покорнейшим слугою

Граф Нессельроде.

Москва.
Декабря 4 дня, 1817.
_______________________
Его Прев-ву А. П. Ермолову.

_____________________

ПИСЬМО В. КН. КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ШАЛЬ.

Алексей Петрович! С особенным удовольствием я имел честь получить письмо Вашего Превосходительства о благополучном вашем возвращении в Грузию. Я весьма опасался, чтобы чумный Персидский край не сделал худого влияния на ваше здоровье. [49]

За присланную от вас шаль премного и много вас благодарю, принимая сие знаком вашей ко мне памяти и дружбы, в чем я никогда не сомневался, и взаимно прошу быть и с моей стороны в полной мере в сем уверенным, как равно и в особенном моем к вам всегда уважении.

Константин.

7 Декабря, 1817 года.
Г. Варшава.

P. S. При сем удобном случае не излишним нахожу уведомить вас, что Князь Лев Михайлович Яшвиль выбирал сам из армейской артиллерии людей в гвардию и, по прибытии их в С.-Петербург, найдено, что двое из оных штрафованные, и по тому обракованы.

_____________________

ПИСЬМО В. КНЯГИНИ МАРИИ ПАВЛОВНЫ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ПОДАРОК, ИЗ ПЕРСИИ ВЫВЕЗЕННЫЙ.

Алексей Петрович! Письмо ваше с подарком, вывезенным вами из областей Персидских, а особливо внимание, оказанное мне, заслуживают с моей стороны искреннюю признательность. Я с удовольствием в сем поступке замечаю те чувства Россиян, которые лестно встречать преданному моему к отечеству сердцу и умножающие должное вам уважение, с каковым пребываю

вам доброжелательною

Мария.

Веймар.
15 (27) Декабря 1817 года. [50]

_____________________

ПИСЬМО В. КНЯГИНИ АННЫ ПАВЛОВНЫ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ШАЛЬ.

Алексей Петрович! В удовольствие поставляю изъявить вам мою признательность за письмо ваше и прекрасную шаль, вами мне присланную в подарок. Надеюсь некогда вас изустно благодарить за сии знаки вашего воспоминания, которые весьма знаю ценить. Они мне тем приятнее, что все доказательства памяти и чувствований соотечественников мне еще чувствительнее и лестнее в отдалении, в котором ныне нахожусь. Пользуюсь сим случаем, чтоб уверить вас в особенном уважении, с коим пребываю вам доброжелательною

Анна.

Гага.
Декабря 28 дня,
1817 года.

_____________________

ОДОБРЕНИЕ ГОСУДАРЯ КАСАТЕЛЬНО ЗАНЯТИЯ РЕКИ СУНЖИ.

Копия.

Господину Генерал-Лейтенанту Ермолову.

Одобряя в полной мере предположение ваше касательно занятия реки Сунжи, дабы чрез то обеспечить Кавказскую Линию от набега Чеченцев и других Горских народов, поручил Я начальнику Главного Штаба Моего сделать надлежащее распоряжение к откомандированию из Крыма 8-го егерского полка, который будет ожидать вашего повеления о выступлении, но состоять должен в непосредственном ведении вашем только до окончательного занятия Сунжи, после чего возвратить полк сей в места последнего его расположения

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

Москва.
10-го Генваря, 1818 года.

С подлинным верно. Генерал-Адъютант Паскевич. [51]

_____________________

ПИСЬМО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА.

Милостивый Государь мой,

Алексей Петрович!

Я имел удовольствие вручить жене моей шаль, которую вы поручили мне ей доставить. Сим изъявляю вам чувствительную благодарность мою за знак вашего воспоминания обо мне и прошу вас быть уверену, что с удовольствием помышляю о времени, которое с вами иногда проводил. Мне весьма приятно было слышать об успехах вашего посольства, столь же затруднительного, сколь любопытного и важного для нашего Отечества; тем более вам чести и душевного удовольствия, что исполнили оное, как надлежит Государеву избранному.

Прилагаю при сем письмо жены моей: вы простите, если не собственноручно к вам пишет; она душой уже Русская, но не довольно знает язык наш, чтоб могла сама на нем писать.

Прошу вас быть уверену в искреннем моем благорасположении и дружбе, с коими пребываю вам доброжелательным.

Николай.

Москва.
27 Генваря, 1818-го.

_____________________

ПИСЬМО ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ.

Милостивый Государь мой,

Алексей Петрович!

Я имела удовольствие получить чрез супруга моего Персидскую шаль, которую вы мне поднесли. Мне тем дар сей приятнее, что служит доказательством успешного исполнения возложенного на вас поручения, сколь трудного, столь и лестного. Приятно мне будет, если примите прилагаемый при сем перстень, как залог совершенного моего к вам уважения, с коим пребываю вам доброжелательною.

Александра.

Москва.
27 Генваря, 1818 года. [52]

_____________________

ПИСЬМО АРАКЧЕЕВА С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ПЕРСИДСКИЙ КОВЕР.

Милостивый Государь,

Алексей Петрович!

Если я немного замедлил благодарить Ваше Превосходительство за подарок Ваш прекрасного Персидского ковра, то причина оному мое об нем размышление, что с ним приличнее мне сделать должно было. Сперва я хотел его препроводить к почтенному Вашему родителю, которому приличнее он принадлежит, нежели мне, как память о Ваших отечественных трудах; но совестился опять оное сделать, дабы Вы, Милостивый Государь, не сочли оное моею грубостию и пренебрежением к дружбе Вашей; после чего и решился я оный препроводить в соборную церковь села моего Грузина, от имени Вашего яко присланный, и просил духовное начальство внести оный в опись церковную под именем вклада Военного Губернатора и бывшего Послом в Персии, Алексея Петровича Ермолова, что и останется на грядущие времена памятником Вашей ко мне дружбы.

Примите мое повторение благодарности, которою я обязан Вашему Превосходительству за незабвение меня в Вашей памяти, и верьте тому истинному почтению, с коим я пребуду навсегда

Вашего Превосходительства
покорный слуга
Граф Араксев.

Москва.
14 Февраля, 1818 года.

_____________________

ВЫСОЧАЙШЕЕ ПОВЕЛЕНИЕ О ПОДЧИНЕНИИ КАСПИЙСКОЙ ФЛОТИЛИИ ЕРМОЛОВУ.

Копия.

Командиру отдельного Кавказского Корпуса, Господину Генерал-Лейтенанту Ермолову.

Аппробуя в полной мере мнение ваше, изложенное в рапорте к Начальнику Главного Штаба Моего, от 22 Января, за № 117, какое дал Я повеление Морскому Министру о подчинении вам [53] Каспийской флотилии во всем, что не касается ни до искусственной, ни до хозяйственной ее части, с оного препровождаю при сем копию.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

Москва.
15 Февраля, 1818 г.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич.

_____________________

О ТОМ ЖЕ ПОВЕЛЕНИЕ МОРСКОМУ МИНИСТРУ.

С копии копия.

Господину Морскому Министру.

Находящуюся в распоряжении Командира отдельного Грузинского Корпуса Каспийскую флотилию повелеваю подчинить ему во всем, что не касается ни до искусственной, ни до хозяйственной ее части, в такой мере, чтобы все предписания его исполняемы были немедленно и не требуя из С.-Петербурга разрешений, а Командир Астраханского порта доносил бы вам к сведению только о сделанном им исполнении.

На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

Александр.

Москва.
15 Февраля, 1818 года.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич. [54]

_____________________

ПИСЬМО ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ФЕДОРОВНЫ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ШАЛЬ.

Алексей Петрович! Письмо ваше и сопровождающая оное прекрасная шаль мною получены исправно, и как доказательство усердия и приверженности, в отдаленности вами ко мне сохраняемой, приняты мною с искреннею признательностию. Изъявляя вам оную сими строками, я с своей стороны желаю, чтобы вы имели знак моих расположений, напоминающий вам, что я в полной мере ценю ваше усердие, и в сем виде прошу вас принять препровождаемый при сем перстень, пользуясь, впрочем, с удовольствием сим случаем для изъявления вам уважения и доброжелательства, с каковыми пребываю вам благосклонною.

Мария.

В Москве.
Февраля 21 дня,
1818 года.

_____________________

ТО ЖЕ И О ТОМ ЖЕ ОТ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВНЫ.

Алексей Петрович! При письме вашем, от 30 Октября прошлого года, получила я две шали, присланные для меня из числа полученных вами в подарок от Персидского Шаха, за которые изъявляю вам мою признательность. При сем случае за удовольствие вменяю себе уверить вас в особливом уважении, которое к вам имею, и прошу вас в знак оного хранить брилиянтовый перстень с солитером, у сего прилагаемый, пребывая, впрочем, всегда вам доброжелательною.

Елисавета.

Москва.
22 Февраля, 1818. [55]

_____________________

ПОЗДРАВЛЕНИЕ В. К. ЦЕСАРЕВИЧА КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА С ПОВЫШЕНИЕМ.

Почтеннейший, любезнейший и храбрейший, старинный друг и товарищ,

Алексей Петрович!

Достойному достойное! Истинно от всего сердца я весьма обрадован был повышением вашим, и от всей искренности спешу Ваше Превосходительство поздравить с оным. Всяк, кто беспристрастен и не терзаем завистию, знавши дарования ваши, верно будет для пользы Отечества доволен сим, и, кажется, теперь искренний ваш друг, Князь Лев Михайлович, остался назади.

Остается мне желать, любя и уважая вас, успехов во всех ваших предприятиях, и прошу быть удостоверену в чувствах особенного моего к вам всегдашнего уважения и дружбы.

Константин.

5 Марта, 1818 года.
Варшава.

_____________________

ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ К ПЕРСИИ И МЫСЛИ О ТОМ ЕРМОЛОВА.

Графу Несельроде

Сообщение Вашего Сиятельства, от 19 Февраля, имел честь получить, в коем объявленная мне Высочайшая Государя Императора воля начертывает правила поведения моего в отношении к Персии, для большего утверждения существующего ныне доброго согласия.

К исполнению Высочайшей сей воли не одною побуждаюсь я обязанностию повиновения, но самое основание оной, твердое законами справедливости и великодушия, убеждает меня, что малейшее даже отклонение от оной не должно снискать извинения, ибо святость намерения и явная и ощутительная.

Итак, вразумясь, сколько предположения мои относительно старшого сына Шаха, Мегмет-Али-Мирзы, не соответствуют [56] политической системе, коей Государь Император, в неизреченном величии души своей, дал и бытие и твердость, я уже впредь не дерзну возобновить их в помышлении моем, ниже предложить что-либо подобное. Не могу я, однако же, думать, чтобы в вину обращено мне было то, что пламенное усердие мое к пользе Государя моего и Отечества, проступая, по неопытности в деле, совершенно для меня новом, пределы строгой умеренности, представило мне в виде необходимой осторожности. Погрешность отвращена данным мне наставлением, и я, свято исподняя оное, ожидаю, в последствии времени, от самых обстоятельств некоторого оной извинения.

Ваше Сиятельство сообщить мне изволили, что Государь Император Высочайше соизволил предоставить мне приведение к исполнению предначертаний в удобнейшее время, или представлять мысли, какие легчайшие средства достижения оных. В надежде на снисхождение к образу суждения моего, я, сообщая оное, обращаюсь к затруднениям, кои предстоят в исполнении намерений наших.

Нет ни малейшего сомнения, что Шах, обнародовавши, четвертый уже тому год, наследником Государства второго сына своего, Аббас-Мирзу, не переменит своего назначения в пользу старшого сына, или, лучше сказать, в пользу справедливости, которую не затруднился он нарушить, хотя предвидел, что произвол сей будет стоить Персии потоков крови, и к сему нужна была одна только уверенность, что сего при жизни его не случится, что, впрочем, весьма правдоподобно; ибо теперь партия старшего сына не смеет обнаружиться, боясь всей власти и самого Шаха и наследника, которому даны от него большие способы.

К уничтожению влияния Англичан беспрекословно есть лучшее средство сделать их для Персии ненужными, то есть, заменить их во всех тех отношениях, в которых Аббас-Мирза почитает их необходимыми; но их не один он удерживает для устроения войск своих и прочих военных заведений: их не менее прочными связями прикрепляют к Персиянам деньги, кои они большими суммами расточают между корыстолюбивыми Министрами Вельможами, а сии, во зло употребляя слабость Шаха, наклоняют его в их пользу. Правительство Английское не во всех сих [57] участвует пожертвованиях, и сколько ни велики расточаемые суммы, оне составляют малую весьма часть тех прибытков, которые приобретает Ост-Индия произведениями и изделиями своими, насыщая ромом Персиян.

Ни сей торговли, ни рассееваемых ими денег, мы заменить не в состоянии.

Народ Персидский, покорливый и послушный, как я и прежде заметил, по свойству своему воинственный и в войнах снискивающий облегчение от утеснительного Правительства, невнятен будет к тому, что Англичане, обращая его исключительно к военному искусству, удаляют от истинной пользы и блага человечества, и, оставляя во тьме заблуждения и варварства, приуготовляют ему бедствия. Шах и Вельможи, управляющие народом, боятся просвещения его; ибо весьма знают, что оно полагает пределы ненасытимому властолюбию первого и смиряет жестокости последних. Духовенство не менее знает, что закон, заключающий в себе многие нелепости, не тверд устоять против просвещения, по тому в поведении Англичан, удаляющих оное, не только не найдет упрека, напротив, находя его согласным с выгодами своими, всегда в глазах и Правительства и народа будет представлять его в наилучшем виде. Самая Вера Магометанская без частных выгод духовенства и произвольного оной истолкования, слишком явно противится просвещению, и по сей причине едва ли действительны будут усилия наши внушить в Персиянах недоверчивость к Англичанам, как нерадеющим о просвещении их, об очищении их нравственности посредством лучших гражданских учреждений.

Трудно также вразумить Аббас-Мирзу, что с неосмотрительною поспешностию вводимые им новости, далекие от истинного порядка, знаменующего небесный о народе промысл, грозят оному бедствием: прежде нежели может он постигнуть неопровергаемую сего истину, удобнее понимает он, что, для утверждения себя на престоле и покорения противной партии, ему нужна сила, как лучшее средство и удобопонятное рассудку человека с меньшим даже, нежели он, образованием. [58]

Конечно, ни что не может быть более свойственным великодушию Государя Императора, приличнейшим достоинству России, как, уничтожая в соседях опасение, внушить в них доверенность и упование, что могущество его есть надежнейшее ограждение политической их независимости, внутреннего их спокойствия и благосостояния; но таковые чувства не первые удобны расположить к нам сердце Аббас-Мирзы, и сему есть причины.

Племя Каджаров, беззаконно похитившее престол Персидский и даже не имеющее со стороны своей выгоды долговременного обладания, не редко законные права заменяющего, не истребило еще в Персиянах того уничижительного мнения, которое всегда имели они о сем племени, коего имя служило поношением. Истребить сие мнение могла одна слава, одни блистательные оружия успехи, и сего искал Шах в продолжительной против нас войне, которой все распоряжения предоставил любимому сыну своему, Аббас-Мирзе, с самых юных лет его возраста. Война не была ознаменована успехами: области, над коими стремилась Персия сохранить свое владычествование, ныне покорствуют скипетру Великого Государя нашего, и Аббас-Мирза, зная возбужденное потерями негодование народа, почитает себя в обязанности приобресть его уважение, и лучшее к тому средство — оружие, и конечно, предположить возможно. что в связи с Англичанами, вспомоществуем искусством их в военном деле и их деньгами, Аббас-Мирза питает надежду отторгнуть от России страны, ей покорные, и тем оправдать избрание его в наследники престола. Нарушение, без всяких побуждающих причин, священных законов первородства. И так Аббас-Мирзе предлежит выбор: или пособиями Англичан в образовании войск и деньгами Англии удовлетворить ожиданию народа, возвращением потерянных областей, и, в случае самой даже неудачи, иметь несчастие оправданием молодости, незнания и даже неспособности, в которых доселе его упрекали, или, предавшись с полною беспечностию расположению к России, собственно силою ее покровительства удерживать власть над народом, вопреки его желания и умножая его негодование. Смею полагать, что он не затруднится в выборе первого, ибо переменою поведения своего уничтожил бы в мнении народа единственное достоинство свое злобы к нам и ненависти. [59]

Зная свойства его и правила, в которых воспитан он одним из коварнейших людей и ныне управляющим им совершенно, имею я еще, в подтверждение заключения моего, происки Аббас-Мирзы, которыми старается обольстить Ханов наших, обещая им надежды присоединения к Персии, и между легковерным народом снискивает себе людей расположенных, Весьма недавний пример сего имею я в Карабаге, и одно отсутствие мое на Линию причиною, что я до времени не предпринял решительных мер против Хана Карабагского.

По возвращении уже моем из Персии, перехвачены письма бунтующего Ших-Али-Хана к нему, в которых дружественно напоминает ему об обещанных каких-то пособиях и просит о доставлении денег. Все сие доказывает расположение его к нам, совсем противное тому, каковое мы снискать у него ожидаем.

Вот мысли мои, которые сказать и позволено мне было и долг мой к тому меня обязывал, и во многих из них, для лучшего успеха предположений наших, желал бы я обманываться. Далее должность моя состоит в точном исполнении объявленной мне Высочайшей Государя Императора воли, что усердному верноподданному никогда не трудно. Об обстоятельствах, на счет которых не включено в данном наставлении ни какого разрешения, или которых предвидеть было неудобно, доведено будет мною немедленно до сведения Вашего Сиятельства, и ни какие не будут предприняты меры вопреки возложенной на меня ответственности.

Апреля 12, 1818 года.
Lit. А.
Кр. Владикавказ.

_____________________

ИЗВЕСТИЕ О ПОБЕДАХ ПЕРСИЯН НАД АВГАНАМИ.

Перевод с Персидского.

От Шаха Персидского к Его Высокопревосходительству Алексею Петровичу Ермолову.

Во имя Всемогущего Вседержителя Бога счастливое повеление наше состоялось тако: [60]

Высокостепенному и высокоместному, могущественному начальствующему, благоразумному, постоянному, искренно усердному, главному начальнику над Християнскими начальниками, между важнейшими послами, избранному управляющему делами Християн, Генералу от Инфантерии, блистательной Российской Державы сильнейшему Главнокомандующему Ермолову, который, отличаясь и уважаясь различными Шахскими нашими милостями, да ведает:

Так как победоносным нашим войскам всегда покровительствуют конные полки небесных сил, движения и действия неприятельских полков в ратном поле против победоносных войск наших имеют такую силу, как звезды небесные против восхождения солнца, и пламенный меч войск наших к поражению неприятелей есть как молния, сожигающая и копье их исторгающая в ратном поле, звезды светом победы освещают, изображенную на счастливых знаменах их, луну: то, за несколько времени пред сим, Фати, Хан Авганский, собрал войска свои, послал оные на крепость Гурианскую, прилежащую к земле Гератской и составляющую одно из владений наших, а сам из гордости, дав повеление изготовить Авганские войска из Фишавари, Кабула, Кандагара, Оймага, Гератского Хазара, и всего тамошнего края, собрав при себе 30 т. пехоты и конницы, открыл от стороны Гуриана военные действия, но меч из влагалища государства и лев из леса короны, счастливый и победоносный сын наш, Хоросанский Вали-Хасан Али-Мирза, узнав о намерении его и призвав к себе всех Сардарей и военноначальников, с командуемыми ими войсками, возвестил им оное, одобряя их (следующими словами Алкорана): «Пригласите всех против трусливого неприятеля, сражайтесь с ним; за повиновение воздаст вам Бог мзду благую»: с 12 т. отборных и победоносных войск, от коней которых поднявшаяся пыль покрывала звезды и огненный меч их сожигал на подобие молнии тела неприятельские, двинулся из Машади, и когда непобедимые войска наши за два перехода от Гуриана разбили палатки свои, то со стороны Авганцев прибыл туда посланный с предложением, что они в прошедших поступках и намерениях своих, пришед в раскаяние, желают на будущее время заключить мир; но победоносный и знаменитейший сын наш, зная замысл сей обманчивой нации, с отказом [61] и гневом возвратил посланного обратно с следующим отзывом, основанным на словах Алкорана: «Возвратись возвестить им, что я имею войска, и с нанесением бедствий, изведу их, как заблужденных»: по утру следующего дня Понедельника 19 числа Мая, непобедимые войска наши изоделись оружием и другими военными доспехами, пошли как сильный дождевый поток; Фати-Хан с своей стороны устроил свои войска, и с трепетом на легке поспешил на сражение, но храбрые наши воины, жаждущие пить чашу крови неприятельской, при кладбище Шиха Джамского, устроясь в боевой порядок, начали сражаться: острый меч сих богатырей отличался и копье поднимало головы тех ветреных, и от пыли поспешающей непобедимой нашей конницы место сражения так померкло, что если бы открытый Сарбастами огонь не освещал оное, то стрелы, лишающие живота, не находили бы пути пронзать сердца неприятельские. 5 часов сражение было жаркое и воюющие не различали белого и черного; наконец, около захождения солнца от огня пушек, сокрушающих Кавказские горы и оружия храбрых Сарбастов, разрушилось основание неприятельских войск, и вдруг знаменитейший сын наш, с партиями своих воинов и богатырей, на подобие волн морских, с обнаженными саблями и подъятыми дротиками, напал на неприятеля, и, по щедрой милости Божией и по счастию нашему, зефиром победы развеяло кисти у знамени победоносного сына нашего, несчастное знамя неприятельское низвергнулось, и устроенные скопища их мужественным нападением храбрых наших воинов, рассыпались, 12 т. из них побито мечем и учинилось жертвою китов — ружей, и птиц — стрел. При сем нападении победоносный сын наш лично сам устремился на Ширдиль-Хана, брата Фати-Ханова, и мечем, сверкающим подобно молнии, нанес удар ему в голову, разрубив до самой груди, от чего упал с лошади, в пример прочим зрителям; другой брат Фати-Ханов, Каандиль-Хан, получа рану пулею, упал также с лошади и кровию своею обагрил землю; равным образом сам Фати-Хан получил тяжкую рану и, вместе с прочими, спасшимся от сильного меча, побежденный и разбитый, обратился несчастным образом в бегство; весь багаж их, фалконеты и военные снаряды, 8 пушек, 7 бомб достались победителям, нашим воинам, которые получили также в добычу все золото, серебро, верблюдов, лошадей, катеров, [62] оружие и прочие вещи их. Между тем знаменитейший сын наш отправил высокостепенного, отличнейшего между Ханами, Зулфгар-Хана с 7 т. отважной конницы преследовать бегущего неприятеля, а сам приступил к приведению владения Косавия в устройство. А как между обеими высокими Державами существует дружба и доброе согласие, и Ваше Высокостепенство изволите быть из числа особенно усердных к сей Державе, и при сем счастливом случае всем звездам нашего Государства, Валиям, Сардарям, Бегларбегам и ближайшим чиновникам сего Двора, чрез разосланные к ним сильные фирманы доставили вящшее счастие и отраду, то и Ваше Высокостепенство сим милостивым фирманом нашим, отличали и обрадовали. Монаршие наши к вам милости должны вы знать выше мер и о всех желаниях и просьбах своих доносить нам, почитая оные с уважением всегда принимаемыми. Написано месяца Мая, 1818 года.

На обороте приложены печати 12 его министров.

Переводил Маиор Князь Бебутов.

_____________________

ДРУГОЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОБЕДАХ ПЕРСИЯН НАД АВГАНАМИ.

Перевод с Персидского.

От Шаха Персидского к его Высокопревосходительству Алексею Петровичу Ермолову.

Во имя Всемогущего Вседержителя Бога счастливое повеление наше состоялось тако:

Высокостепенному и высокоместному, могущественному начальствующему, благоразумному, постоянному, искренно-усердному, главному начальнику над Христианскими начальниками блистательной Российской Державы, сильнейшему главнокомандующему, Генералу от Инфантерии Ермолову, который, отличаясь совершенными нашими Шахскими милостями, да ведает:

Так как Ваше Высокостепенство изволите быть усердный и искренно доброжелательный высокой сей Державе, и по доброму [63] согласию между обеими высокими Державами, вечно твердыми существующему, примите участие в победах, одержанных правителями нашего Государства: то чрез сей счастливый фирман обрадуем Ваше Высокостепенство о важных и различных успехах оружия победоносных наших войск, приобретенных в нынешнем благополучном году от движения, небесам подобного Нашего Величества. Прежде сего в милостивом фирмане нашем мы уже уведомили об обстоятельствах движения нашего разбития Авганских войск, уничтожения Фати-Хана, истребления и полонения всех его войск и о доставшихся в руки победителей багаже и скоте, вместе с артиллериею, состоящею из пушек и фалконетов; в следствие каковой знаменитой победы, все крепости и селения и находившиеся у Авганцев в Хоросанских границах, добровольно ли, или силою, приведены к покорности под власть нашу. И когда урочище Хомяйдаг занято было знаменами нашими, на подобие солнца освещающими, и палатками непобедимых войск наших, то дошло до сведения Высочайшего двора нашего, что Хивийский Вали, Раим Хан Озбецкий, в намерении сделать набеги и опустошить места Такийских Туркменцев, принадлежавших прежде Хивии, а ныне находящихся в Наве и Даруне, на реке Атаге, прибыл туда и начал нападать на Трухменский Такийский народ и травить их урожаи, и сии последние, в надежде на счастие Государства нашего, вступили с ним в сражение, по чему таковое движение и дерзость помянутого Хивийского Вали подвигли обладающее светом знамя наше к наказанию и истреблению его в 40 т. отборных войск: мы поспешили двинуться с вышесказанного урочища и предпринять путь. С приближением нашим к стану его в 8 агачах Хивийский Вали, узнав о намерения нашем, клонившемся к потрясению основания его, от страха, в торопях, оставил все тягости свои, обратился в бегство по несчастной дороге, за которым в след был нами назначен и послан с отважными передовыми войсками высокостепенный между Ханами, главный Сардарь Измаил-Хан: весь багаж и скот Хивийского Вали достались в руки победителям нашим войскам и многие из его войск были побиты и в полон взяты, а сам он, вместе с некоторою конницею, имевшею еще несколько силы, едва мог спасти себя из бедствия. И так, благодарение Богу, по милости Его и по счастию нашему, дела здешнего края приведены в [64] совершенное устройство, и несколько дней урочище Радагань служило нам местом пребывания нашего и для отдохновения непобедимых войск наших, куда луч солнца, жемчужина моря Государства, счастливейший и знаменитейший сын наш, Хоросанский Вали Гассан-Али-Мирза, вместе с высокостепенными между Ханами избранными, верноподданными, Рафи-Ханом Каджар Нишабурским, Амир-Гассан-Ханом Араб Тунским и Табасским, Амир-Алам-Ханми Хазима Киайнадским, Амир-Клидж-Ханом Оймагбеки Хавафским, Мамад-Ханом Карай Турбатинским, Реа-Кули-Ханом Илкани Хабушанским, Наджаб-Кули-Ханом Шадлу Брунджарским, Сахдат-Кули-Ханом Бугхири Джаган Аргианским, Мирза-Лутвали-Ханом Сабзаварским, Беглар-Ханом Чавушлу Дарагазским, Ялангуш Ханом Джалаир Келатским, Абдул-Керим-Ханом Туршизским, Абас-Кули-Ханом Хуршай, Мирза-Мамад-Ханом Джаликим, Буниат-Ханом Газара Бахарским и Шагрновским; со всеми начальниками и чиновниками Хазарскими, Тайманскими и Джимшидскими, Мамад-Таги-Ханом Араб со всеми начальниками Арабов Нухийскими, Лахуйскими, Мишмастскими и прочими, Мурад-Хан Сардарем, Джилов-Сардарем, Арих-Машад-Ханом Така с Туркменскими начальниками и старшинами Таки, Сурги и Самури, находящимися во владениях Сархаси, Даруна, Обиварди, Наса, Магин, Чагча и Магна, имел счастие прибыть к Высочайшему Двору нашему, и каждый из них, по своим достоинствам удостоены были щедрот наших. Мы же, для посещения Святого места Машади, прибыли в Машад, откуда, по посещению сего Святого места, предприимем обратный путь в счастливую столицу нашу, в исходе Августа. Как же Ваше Высокостепенство изволите быть усердный и доброжелательный высокой сей Державе, и совершенно известно, что в одержанных одна за другою сих победах примите искреннее участие, то отправлением сего счастливого фирмана отличаем и уважаем Ваше Высокостепенство. Неисчетные Монаршие наши к вам милости вы должны знать и о всех желаниях и просьбах своих всегда доносить нам, почитая оные с уважением принимаемыми. Написано месяца Шавала, то есть, Августа.

На обороте приложены печати 12 Министров.

Переводил Маиор Князь Бебутов. [65]

_____________________

ЕЩЕ ОБ УКРЕПЛЕНИЯХ НА РЕКЕ СУНЖЕ И ДАЛЕЕ.

Его Императорскому Величеству.

Высочайшее соизволение Вашего Императорского Величества, испрошенное мною на занятие укреплениями реки Сунжи, было следствием соображения, коему дало повод известное мне прежнее многих мнение. Ныне обозревая границы наши, против владений Чеченских лежащие, вижу я не одну необходимость оградить себя от нападений и хищничеств, но усматриваю, что от самого Моздока и до Кизляра поселенные Казачьи полки: Моздоцкий, Гребенский и Семейный, и кочующие Каранагайцы, богатым скотоводством полезные Государству, и, перевозкою на весь левый фланг Линии доставляемого из Астрахани морем провиянта, приносящие величайшую казне пользу, по худому свойству земли, не только не имеют ее для скотоводства избыточно, ниже для хлебопашества достаточно, и что единственное средство доставить им выгоды и с ними совокупить спокойствие и безопасность, есть занятие земли, лежащей по правому берегу Терека.

Приведение сего в действие беспрекословно гораздо удобнее было, когда, во множестве бывшие на Линии, войска, неразвлечены были приобретением Грузии, и тогда, до присоединения оной, можно было стать твердою на новой черте ногою; но не мое дело рассуждать о том, что упущено: я обязан представить средства, как впредь поступать надлежит.

Против левого фланга Линии живут народы, именуемые Чеченцы, Аксаевцы, Андреевцы и Костюковцы.

Чеченцы — сильнейший народ и опаснейшие, сверх того вспомоществуемы соседями, которые всегда со стороны его, не по связям, с ним существующим, не по вражде против нас, но по боязни, чтобы Чеченцы, подпав власти Русских, не вовлекли их с собою.

Аксаевцы узами родства, и не менее участием в злодеяниях, связаны тесно с Чеченцами, и им, как сильнейшим, покорствуют.

Андреевцы, обращающиеся в торговле, ознакомясь со многими удобствами в жизни, удерживают с Чеченцами связи для выгод [66] торга, но, будучи богаты, избыточествуя многих родов изделиями, воинственные свойства свои, очевидно, переменяют на свойства кроткие.

Костюковцы менее сильны прочих народов, не столько склонны к торгу, но излишнее количество земли своей отдавая под пастьбу скота Чеченцам, получают от них большие выгоды, и по тому сохраняют с ними связи.

Все сии народы и часть самих Чеченцев, живущие по левому берегу Сунжи и даже по правой стороне Терека, против самых селений наших, именуются мирными, и последние из сих, прикрывая себя личиною доброго к нам расположения, суть наиопаснейшие для нас; ибо ближайшими будучи соседями, и зная обстоятельно положения наши, пользуются благоприятным временем, приглашают неприязненных нам на разбой, укрывают у себя, всеми средствами вспомоществуют им и сами бывают участниками. Равнодушие многих из начальников на Линии допустило их поселиться на Тереке, где земли издавна принадлежали первым, основавшимся здесь, нашим Казачьим войскам, и, ограничив Тереком, удовольствовалось тем, что вменило в ответственность им делаемые на нашей стороне похищения. Беспрестанно изобличаются они в воровствах, нападении и увлечении в плен людей наших, нет спокойствия и безопасности. Они посмеиваются легковерию нашему к ручательствам их и клятвам, и мы не престаем верить тем, у кого нет ни чего священного в мире. Десятая доля не удовлетворяется потери нашей: ни одного преступника не выдали нам для наказания.

В нынешнем 1818 году, если Чеченцы, час от часу наглейшие, не воспрепятствуют устроить одно укрепление на Сунже, в месте, самом для нас опаснейшем, или успеть возможно будет учредить два укрепления, то в будущем 1819 году, приведя их к окончанию, живущим между Тереком и Сунжею злодеям, мирными именующимся, предложу я правила для жизни и некоторые повинности, кои истолкуют им, что они подданные Вашего Императорского Величества, а не союзники, как они до сего времени о том мечтают. Если по надлежащему будут они повиноваться, назначу, по числу их, нужное земли количество, разделив остальную между стесненными Казаками и Каранагайцами; если же нет, [67] предложу им удалиться и присоединиться к прочим разбойникам, от которых различествуют они одним только именем, и в сем случае все земли останутся в распоряжении нашем.

Я в таковых обстоятельствах испрашиваю Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения, чтобы из полков Моздоцкого и Гребенского добровольно желающие могли переселиться вперед за Терек.

За сим распоряжением селения наши по Тереку, от устья Сунжи и до Кизляра, и самый сей город, единственный родом промышленности и знатный казне доход приносящий, останется тем же, как и теперь, подвержен опасностям, которые отвратить одно средство в том состоит, чтобы цепь укреплений, расположенных по Сунже, продолжить, чрез Аксаевские, Андревские и Костюковские селения, до реки Сулака, где, для учреждения оных, несравненно менее предстоит затруднений, нежели против Чеченцев.

Таким образом со стороны Кавказской Линии приблизимся мы к Дагестану, и учредится сообщение с богатейшею Кубинскою провинциею, а оттуда в Грузию, к которой доселе лежит один путь чрез горы, каждый год несколько времени, а иногда и весьма долго, пресекаемый. Мимоходом в Дагестан чрез владения Шамхала Тарковского, овладеем мы соляными, богатыми озерами, довольствующими все вообще Горские народы, и Чеченцев не исключая. До сего времени Шамхал не помышлял отдать их в пользу нашу и уклонялся принять войска наши в свою землю, теперь предлагает взять соль, а войска расположу я у него, как особенную милость Вашего Императорского Величества за его верность, которые нужны нам для обеспечения нашей в Дагестан дороги.

В 1820 году должно быть исполнено все, о чем я имею счастие доносить Вашему Императорскому Величеству, разве воспрепятствуют чрезвычайные случаи, которых я отвратить не в силах; издержки, на сие употребленные, будут весьма умеренны и щедро вознаградятся приобретенными выгодами.

Обеспечив таким образом безопасностию левый фланг Линии, надобно обратить внимание на центр оной, лежащий против Кабардинцев, народа некогда весьма сильного, храброго и вообще воинственного, ныне не требующего чрезвычайных мер к [68] усмирению. Моровая язва народ сей истребила почти до 4-й оного части, и среди его создала почти всегдашнее свое пребывание; но связи его с Закубанскими народами сильны. Для прекращения, или, по крайней мере, уменьшения сих бедствий, Кавказской Линии грозящих, надобно, сближаясь к вершинам реки Кубани, при урочище, известном под именем Каменный Мост, сделать укрепление на один баталион пехоты, и, вступя в сношение с некоторыми Горскими народами, от Кабардинцев утесненными, содержать сих последних в совершенной зависимости.

Последние депутаты сего разбойнического народа, стократно изменившего клятвы свои и теперь изменяющего, отправленные в С.-Петербург, не были избраны из числа знатнейших людей, ниже таковые, кои бы в уважении были у народа, и Всемилостивейшее Ваше, Государь, внимание обращено на них недостойно; ныне же, не выехав отсюда в Грузию, истолкую я им их обязанности, а крепостца у Каменного Моста довершит обращение их к долгу верноподданных.

Если благоугоден будет Вашему Императорскому Величеству план сей, нужен на имя мое Высочайший Указ в руководство и непременную цель преемникам моим. В предположении моем нет собственной моей пользы, не могу я иметь в предмете составлять военную репутацию мою на счет разбойников, и по тому в расчет мой входят не одни средства оружия; не всякого, однако же, на моем месте могут быть одинаковые выгоды.

В рассуждении правого фланга Линии, мною обстоятельно обозренного, простирающегося по Кубани до земли войска Черноморского, я буду иметь счастие донести особенно; ибо народы, против оного живущие, весьма многочисленны, вообще воинственные и на коих Турки, действуя влиянием своим, могут еще, сверх того, подкреплять их своими войсками из Анапы, требуют особенного соображения в способе обороны против их и заслуживают гораздо большее внимание.

Мая 14-го, 1818 г.
Ст. Червленная. [69]

_____________________

О ПОДЧИНЕНИИ КАВКСЗСКОЙ ГУБЕРНИИ ГЛАВНОНАЧАЛЬСТВУЮЩЕМУ ГРУЗИЕЮ.

Его Императорскому Величеству.

Как верноподданный, милостию Государя, благодетеля моего, ущедряемый, желал я повергнуть себя к священным стопам Вашего Императорского Величества, но обязанности по службе лишили меня сего счастия. Я, находясь теперь на левом фланге Кавказской Линии, спешу, предупреждая небезопасное возвышение вод в Тереке, переправить войска Вашего Императорского Величества, и хотя уже велико разлитие, сегодня вся пехота будет на той стороне с несколькими орудиями; всю прочую артиллерию переправлю я под моими глазами.

Между тем, обозрев границу нашу от самой земли Черноморцев и крепости Усть-Лабинской, не могу не жалеть, как человек, желающий пользы Вашему Величеству, что изобильные земли под благословенным климатом, а паче по берегам Кубани лежащие, не имеют довольно поселения. Вижу также, Государь, что Кавказская Губерния вообще в чрезмерно малом поселении своем заключая разные состояния людей с разными правами, как-то: поселенных Казаков, казенных крестьян, малую часть помещичьих, переселившихся Кабардинцев, Осетин, особенными преимуществами пользующихся Армян, Грузин и кочующих Нагайцев, не может, как то было доселе, управляема быть двумя властями непосредственно, военною и гражданскою, и нужно необходимо, чтобы командующий на Кавказской Линии имел в ведении своем гражданскую часть, чем уничтожатся беспорядки, так сказать, чресполосного управления, всегдашнее и вредное несогласие между обеими властями производящего.

Самое число людей всех состояний, подчиненных гражданской власти, не более простирающееся 66 тысяч, исполнение предположения моего делает удобным, число, которое во многих Губерниях население одного Уезда превосходит.

Если последует на сие благоволение Вашего Императорского Величества, то я всеподданнейше осмеливаюсь просить не прежде [70] повелеть оное, как по обревизовании Губернии чрез строгого и беспристрастного Сенатора. Не стыдно мне признаться, что я мало сведущ в гражданской части; не менее справедливо скажу, что, имея пребывание в Грузии и множество занятий, недостает времени мне преследовать всех неистовств и беззаконий, здесь соделываемых. Гражданский Губернатор М..... не весьма принимает их к сердцу, и я на счет его остерегаюсь сказать правду, дабы не показалось клеветою. Как человек умный и долговременным упражнением в изворотах весьма искусный, умеет он поступкам своим придавать наружность законную и прекращать все, что может обнаруживать противное. Однако же одна неделя пребывания моего с ним и некоторые требуемые по делам объяснения заставили его просить позволения оставить службу. Сего довольно, чтобы сообщить о нем понятие.

Отставка есть награждение служащих верно своему Государю; отклоняющимся от священной воли Его полезно изобличение, яко пример поучительный и, конечно, более служит обузданием, нежели самое наказание людей низших степеней, которых преступлению случаи во множестве, и по тому обыкновеннее.

Принося в жертву пользе Вашего Императорского Величества честолюбие мое и не страшась невыгодных на счет мой заключений, прошу, Государь, повеления обревизовать и Астраханскую Губернию, в которой одна монополия на рыбный промысл, тяжкая всей России, того требует. В ней участвуют все власти, и более всех Вице-губернатор Е.—.—в, откупщик под чужими именами и человек всего менее честный. Господин Губернатор похваляет всегда его служение, и не излишне бросить внимательный взор и на него самого и знать при том, что он сильными прикреплен к Петербургу связями.

Не без основания заключаю я, что там скрываются многие законопреступления; ибо ожидание одно моего прибытия производит беспокойства и некоторый страх. Я не ногу ехать туда, Ваше Императорское Величество, ибо в короткое время не распутаю закоренелых беззаконий, и дам тем ободрение к продолжению оных.

Воззрите, Государь, как благодетель мой, благосклонным на просьбу мою оком, и благоволите усмотреть из поступка моего, [71] что польза службы Вашему Императорскому Величеству есть первейшее мое желание; ибо кто другой прежде меня из числа Военно-Губернаторов просил обревизования в Губерниях, управлению вверенных?

Мая 20 дня, 1818 года.
Ст. Червленная.

_____________________

О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ВЛАСТИ ЕРМОЛОВУ УТВЕРЖДАТЬ И ПРИВОДИТЬ В ИСПОЛНЕНИИ ПРИГОВОРЫ ВОЕННЫХ СУДОВ ОБ ОБЕР-ОФИЦЕРАХ КАЗАЧЬИХ ЛИНЕЙНЫХ ПОЛКОВ.

Командиру отдельного Грузинского Корпуса, Генералу от Инфантерии Ермолову.

Усматривая из донесения Вашего, что поселенные на Кавказской Линии Казачьи полки, пользуясь послаблением своих Командиров, пришли до такой степени беспорядка, что, к возвращению их в должное устройство, недостаточно средств обыкновенных, я предоставляю вам лично, силою сего Указа моего, власть, присвоенную Главнокомандующим в седьмом § Учреждения о большой действующей армии и Указом 1815 года, Декабря 12, оставленную при них и в мирное время, утверждать окончательно и приводить в исполнение приговоры военных судов о всех Обер-Офицерах иррегулярных войск вверенного вам края, приговариваемых к лишению чинов. Каждый же раз, когда власть сия употреблена вами будет, имеете мне доносить.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

С.-Петербург.
18 Июля, 1818 года.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич. [72]

_____________________

О ПРОИЗВОДСТВЕ ГЕНЕРАЛ-МАИОРУ ДЕЛЬПОЦЦО СТОЛОВЫХ ДЕНЕГ.

Командиру отдельного Грузинского Корпуса, Господину Генералу от Инфантерии Ермолову.

В вознаграждение долговременной беспорочной службы Астраханского Коменданта, Генерал-Маиора Дельпоццо, и во уважение примерного бескорыстия, с коим он командовал на Кавказской Линии, согласно с предположением вашим, повелеваю вам производить ему те самые столовые деньги, по шести тысяч руб. ассигнациями, коими пользовался он по званию дивизионного Командира 19 пехотной дивизии, производя оные из сумм экстраординарных, в распоряжении вашем состоящих.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою:

Александр.

Царское Село.
2 Августа, 1818 года.

Верно. Генерал-Адъютант Паскевич.

_____________________

ПИСЬМО В. КНЯЗЯ ЦЕСАРЕВИЧА, КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА, О ПОЛКОВНИКЕ СТОЛЫПИНЕ.

Любезнейший, почтеннейший и храбрейший Патер,

Алексей Петрович!

Я с большим удовольствием читал письмо ваше к любезнейшему нашему товарищу, Дмитрию Дмитриевичу, и для меня особенно приятно было знать, что вы здоровы. На желание ваше, иметь у себя Полковника Оренбургского Уланского полка Столыпина, скажу вам, что он произведен уже 17-го Июля по [73] Петербургу в Генерал-Маиоры, но по какому случаю, как и куда его употребят, я ни чего не знаю, и в эти дела не мешаюсь. Вы, вспоминая древние Римские времена, теперь Проконсулом в Грузии, а я здесь Префектом или начальствующим легионами на границе Европы, или, лучше сказать, в средине оной, вы это лучше разберете, и нахожусь в отдаленности и от всех Петербургских дел.

Душевно желаю вам блестящих успехов в ваших предприятиях. Я искреннее принимаю участие во всем том, что касается до любезнейшего и храбрейшего сослуживца, и прошу Вашего Высокопревосходительства и при теперешнем случае принять уверение в моей к вам всегдашней дружбе и особенном уважении.

Константин.

3 Августа, 1818 года.
Варшава.

_____________________

О ПОСЫЛКЕ АДЪЮТАНТА КНЯЗЯ БЕБУТОВА К ШАХУ ПЕРСИДСКОМУ И ИЗВЕСТИЯХ, ДОСТАВЛЕННЫХ НАМ.

Графу Несельроде.

Из отношения моего, от 17 Апреля, под Lit. В, Ваше Сиятельство видеть изволите, что Адъютанта. моего, гвардии Штабс-Капитана, Князя Бебутова, посылал я с письмом к Шаху Персидскому и сыну его, Аббас-Мирзе, и копии с оных имел я честь препроводить. Он возвратился и донес мне, что Шахом был принят особенно благосклонно и, вопреки гордого этикета, допущен был весьма близко, где никому быть не позволяемо. Требование снять сапоги и представиться в красных чулках, или других, подобных сему, неприличных предложений даже и делаемо не было, и сей этикет, коему все без исключения подвергаются, в отношении к Русским уничтожен.

Известия, Адъютантом доставленные, суть следующие:

В торжество главного праздника Навруза, на коем, кроме старшого сына, Магмед-Али-Мирзы, все прочие сыновья находились, [74] Шах вновь подтвердил Аббас-Мирзу наследником престола, а сей выпросил у него, чтобы один из вернейших братьев его назначен был непременным в Тегеране начальником, и все, конечно, для того, чтобы, в случае замешательства, посредством его иметь все сокровища, ибо ему оные поручены. На возвратном же пути из Тегерана в качестве наследника осматривал Казьбинскую и Зенганскую области, а Гилянскую, наибогатейшую, получил в собственное управление.

Мирза Абдул-Гассан-Хан, бывший Послом в России, отправлен в Англию также Послом, и ему поручено согласить Англию на продолжение тех субсидий, каковые Персия во время войны с нами получала; но главнейшая цель, как по слухам известно, состоит в том, чтобы склонить Англию ходатайствовать, но только вразумительно отказано. Подобные происки еще не один раз возобновятся, не смотря каким бы образом отказываемо ни было, ибо Персидский Двор испытать отказ не почитает уничижительным. Заметить при сем должно, что мысль о сем домогательстве принадлежит Аббас-Мирзе; ибо во время моего в Персии пребывания о том совсем помышления не было.

Племянник Мирзы, Абдул-Гассан-Хана, известный пьяница, бывший с ним в С.-Петербурге, отправлен к Венскому Двору с подарками. Цели в сем, уповательно, нет другой, разве войти в сношения с Державами Европейскими, и тем в собственном народе снискать лучшее мнение, нежели каковое доселе внушало племя Каджаров и их управление.

Хоросанцы, вместе с Авганцами, разбили Персидския войска, и урон ужаснейший. Начальствующий оными откупил голову свою большою весьма суммою денег, и Шах продолжил ему командование войсками, но, собрав большие силы, сам пошел против неприятеля. Жители Тегерана полагали, однако же, что он далеко не пойдет, опасаясь, дабы малейшая неудача под его собственным предводительством не произвела худое в народе впечатление. Не взирая, однако же, на неудачу, разглашаются по Государству ложные о победах известия и отправляются торжества. Таким образом уведомляет меня Аббас-Мирза о победе над Курд-Балдасами, когда имею я известие, что войска его понесли значущий урон. [75]

Адъютант мой доносит, что в столице Аббас-Мирзы явно в мечетях проповедывается возмущение, и именно против Русских, о чем доводил он до сведения Каймакама Мирзы-Бюзюрка, но сей, сколько же закоснелый, как и злобный, дервиш, отвечал, что для того учатся Ахунды и Сейды, чтобы в состоянии быть о чем ни будь говорить народу. Вот ответ второго чиновника в Государстве, передавшего правила свои воспитаннику своему, Аббас-Мирзе. Там же, в Тавризе, дабы беглые солдаты наши не объявили желания возвратиться, внушено им, что всех таковых, ко мне доставляемых, я повесил, о чем сами некоторые из солдат Адъютанту моему говорили.

Англичанин Камбель, под именем Доктора, главная пружина всех дел Английских в Персии, умер. Товарищи его, сколько, впрочем, ни готовые на все средства, для успеха дел своих, не столько, однако же, как он, искусны во всех родах подлостей и управлять окружающими Аббас-Мирзу. Его не скоро заменить возможно будет, разве прислан будет Сир Гор Узелей.

Адъютант мой, на пути еще своем в Тегеран, встретился с чиновником Персидским, Магмет-Гассан-Ханом, посылаемым от Шаха к Высочайшему Двору Его Императорского Величества с лошадьми в подарок. О сем буду я иметь честь особенно сообщить Вашему Сиятельству.

10 Августа, 1818 года.
Lit. S.

Текст воспроизведен по изданию: Приложения к запискам Ермолова. Часть II. 1816-1827 г. // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских, Книга 3. 1867

© текст - Бодянский О. М. 1867
© сетевая версия - Thietmar. 2021
© OCR - Karaiskender. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЧОИДР. 1867

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info