964. Рапорт ген.-м. Курнатовского ген.-л. Вельяминову, от 3-го июля 1818 года, № 619.

Вскоре по вступлении в заведывание здешним краем заметил я, что владетель Гурии ген.-м. кн. Мамиа Гуриели не удовлетворяет как должно своим обязанностям по выполнению разных требований правительства и по внутреннему устройству своего владения. Главнейшею тому причиною в письмах ко мне он всегда поставлял, сверх близкого соседства с Турками и гористого положения его земли, неповиновение ему родственников, имеющих свои уделы и некоторых из сильнейших князей, кои мимо его входят в сношения с Турками, не выдают зашедших к ним во время чумы и голода Имеретинцев, укрывают нередко преступников, как-то смертоубийц и пленопродавцев, а некоторые из показанных лиц покушаются иногда тайно и на самое пленопродавство. К сему присовокуплял он, что Турки почти безнаказанно делают вторжения в пределы его земли, разоряют оную и уводят в плен его подвластных, так как если не удастся открыть их расставленным караулам (что нередко случается по тамошнему местоположению), то они по увлечении плена спокойно оным пользуются, не ожидая мщения со стороны владельца, которое ему по силе заключенного с Оттоманскою Портою союза запрещается. К наказанию же и приведению себе в повиновение родственников своих и князей он хотя и находит себя в силах, но без дозволения нашего правительства [667] к тому не приступает, зная что здесь нельзя иногда сего исполнить без кровопролития, за каковое может он подвергнуться ответу. Владелец нередко просил меня удостовериться на месте в его положении.

Бывши пред сим по делам службы в Гурии, я счел принадлежащим к своей обязанности исполнить таковое требование владельца, пользуясь между тем случаем сим и на рассмотрение собственного его поведения. Дабы же не ошибиться иногда в своих заключениях, по новости для меня сего края, и как бы за свидетелей при том, пригласил я туда с собою преосвященного Гелатского митрополита Евфимия, ген.-м. кн. Зураба Церетели и полк. кн. Сехниа Цулукидзе,— людей здесь почетнейших и как по знаменитости их, так не менее и по оказанным Российскому правительству заслугам всеми уважаемых.

Прибыв в местопребывание владельца — сел. Озургети, чрез разосланные от себя письма требовал я для свидания родственников его,— дядей, князей. подполк. Кайхосро, Давида и Левана и тетку, вдовствующую княгиню Марию Гуриели, и известных князей Накашидзе, с давнего времени приносивших жалобы на своего владельца в чинимых им притеснениях. Подполк. кн. Кайхосро вместо прибытия прислал ко мне письмо, изъясняясь в оном, что видеться со мною в доме племянника своего не может, а если я ему нужен, то могу его видеть неподалеку от того дома в лесу, куда он к назначенному времени прибудет. Не счел я за нужное иметь яснейшее доказательство в неповиновении его своему владельцу и даже в слабом уважении самого Российского правительства, будучи сверх того об оном известен и по всем сведениям самым достоверным, почему с ним и не виделся. Прочие два дяди Давид и Леван, хотя явились и в присутствии моем и вышепоименованных лиц, со мною бывших, владельцем были уличаемы в неповиновении и поступках, на кои в письмах он ко мне жаловался, но раскаяния не оказали, отзываясь только, что они по возможности всегда требования его исполняют, а Давид присовокупил к тому, что чего по каким-либо причинам сделать для него неприятно, того пусть от него и не требуют. Вдовствующая княгиня Мария Гуриели, имеющая нераздельный удел с Давидом, по причине чего происходят у нее с ним беспрестанные распри, при личном со мною свидании объявила, что она во всем покорна своему владельцу и готова учинить с Давидом в имении раздел, какового сей последний к прекращению распрей настоятельно требует; но впоследствии посланному от меня для учинения ей надлежащих внушений объяснилась, что дело ее ни владельцем, ни мною решено быть не может и она надеется только найти себе защиту и правосудие у главнокомандующего в Тифлисе, где имеет она себе родственников. Князья же Накашидзе, уступая может быть обстоятельствам, в присутствии моем просили владельца прежние между ними неудовольствия предать забвению, обещаясь на будущее время служить ему и повиноваться как следует. Он благосклонно принял их просьбу и обещался все забыть, если только она впоследствии окажется искреннею.

По долгу своему не оставил я всем прописанным лицам сделать надлежащие внушения насчет безусловного повиновения своему владельцу и следствием сих внушений было то, что князья Давид и Леван при мне же выдали несколько душ проживавших у них Имеретинцев, а княгиня Мария Гуриели, у коей находится их самая большая часть, от выдачи почти явно отказалась.

Что же касается до самого владельца, то ни тайно, ни явно не принесено мне ни от кого жалобы на его поведение или притеснения и я не нашел вовсе следа, по коему можно было бы счесть его нетвердо преданным России или неисполнительным в удовлетворении требованиям начальства, где только не препятствуют ему причины вышеизъясненные; отвращение же его от Турок и наклонность, можно сказать удивительная, к образу жизни Европейской очевидны в его поведении и домашней жизни. Артиллерии полк. Комаровский, случившийся быть вместе со мною по делам службы в Гурии, может то засвидетельствовать.

По случаю предположенного вывода наших войск из Гурии владелец объявил мне, что он не смеет проникать цели правительства, с коею то делается, хотя и считал бы пребывание там оных нужным, как на предмет хищнических Турецких партий, так и для содержания в большей покорности его подвластных. Впрочем, он несомненно уповает на милости и неотступное покровительство Г. И. и твердо уверен, что если бы войска наши впоследствии времени сделались ему нужными, отказано ему в оных не будет. А между тем, дабы быть в состоянии в принадлежащем ему владении сохранить по возможности тишину и спокойствие и защитить оное от набегов хищнических [668] Турецких партий, а равно выполнять все требования начальства, по случаю высылки из Гурии остающегося еще немалого числа зашедших туда в чуму и голод Имеретинцев, изловления и представления к суду уголовных преступников, владелец просит ходатайства моего пред главным начальством, чтобы предоставлена ему была полная свобода управляться самому как внутри своего владения с кем бы то ни было, так и с хищными Турками, коих Порта не в состоянии заставить выполнять мирный трактат, с нею заключенный. Знает он, что как внутри, так и во время репресалий Туркам, и особливо в последнем случае, редко может обходиться без перестрелки и убийства, но полагает, что потеряв при таковых случаях в течении года несколько десятков, сбережет чрез то несколько сот своих подвластных, кои перестанут быть увлекаемы в плен, а наказываясь по изловлении за преступления, как-то за побег к Туркам и увод туда Гуриельцев, послужат в страх другим примером и заставят чрез то удаляться подобных злодеяний.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info