(С Грузинского, перевод старый)

Желание мое есть то, чтобы владение мое, равно жители оного, по Высочайшей воле мне вверенные, пребывали в повиновении правительству, поступки сих сходствовали с таковыми же послушных подданных Российского Престола и существовало между ними спокойствие, также истребились бы прежние их, ни с чем несообразные обычаи. Но они, не соответствуя сему благому намерению моему и не принимая никаких наставлений, поступают противу всякого порядка, производя пленопродавство, смертоубийство и грабительство в деревнях, и во всем сопротивляются правительству, что весьма неприятно мне. Видя таковые обстоятельства и заметив их упрямство, прибыл было я к в. пр. и владетельному кн. Дадиани с просьбою дать мне войска, дабы силою оружия унять их от противных правительству поступков и заставить даже раскаиваться в прошлом; но в пр. и кн. Дадиани за лучшее сочли миром действовать, чем кровопролитием, почему и угодно было вам для внушения им пользы и учинения нужных предложений касательно усмирения их послать со мною выбранного вами полк кн. Николая Дадиани. С человеком сим, издавна опытным в делах н приверженным к Е. И. В., прибыв в Абхазию среди оного возмущенного народа, начали мы уговаривать их обратиться к спокойствию; но они более возгордились, думая, что якобы по необходимости просим их о том, другого средства нет против них,— каковое глупое суждение и не допущает нас усмириться. Однакоже упомянутого кн. Николая Дадиани отлично храброе обращение с ними и похвальные предложения, в коих он напоминал дикому народу строжайший гнев самодержавнейшего Государя, могущий изнести на ослушных, и щедроту милостей Е. В. изливаемых на покорных, чрез что и привели в повиновение брата моего Хасан-бея и мать его Ребиа-ханум, кон учинив на верность Государю нашему присягу, дали аманатов и поруку; также усмирили двоюродного брата моего Али-бея с его князьями и дворянами, Телапси Лакриба, Джанудета Лакриба, Кациа Марганиа с его братьями и сыновей Танучока Марганиа, взяв от каждого из них аманатов, кои остаются уже в повиновении; а Нарго, Дарукель и Георгий Иналовы — сии 3 брата и 4-й дворянин Едги Званбаза не повинуются и не дали аманатов. Ныне прибыв к вам, прошу на сие уведомляемое мною дело обратить внимание, а не по прежнему оставить оное, ибо из сего дела воспоследует великая польза и спокойствие во владении моем, которое вместе со мною будет пребывать в рабском повиновении Российскому Престолу и правительству.

Прошу дать мне из владения Дадиани войско и также до 300 конных Имеретинцев, коих я присоединя к своим верноподданным, под предводительством моим, заставлю оный дикий народ раскаиваться в своем поступке и оставить оный, придя в должное повиновение, что все сие сделаю без кровопролития; по окончании же сего и по возвращении выше помянутого войска благоволено было бы вам представить главнокомандующему в Грузин и в сих краях, чтобы во владении моем поставить войско, где только удобнее для оного. За сим уже не будут они покушаться по-прежнему поступать,— каковое сие желание мое я много раз представлял Высочайшему вниманию и ныне прошу удовлетворить оное чрез ходатайство ваше в пользу правительства и для усмирения сего дикого народа; буде же сей просьбе моей не доставите удовлетворения, то кроме сих двух нет другого средства для усмирения их; тогда уже я не повинен отвечать за их беспорядки.

При сем же прошу по долгу моему сих похвальных подвигов упомянутого полк. Николая Дадиани не оставить без внимания, представя куда следует, чтобы сие могло другим служить примером.