890. Отношение ген. Ермолова к гр. Кочубею, от 18-го мая 1820 года, № 138.

Убеждаясь настоянием княгини Нины Георгиевны отправиться в С.-Петербург даже и без пользования Кавказскими минеральными водами, я снабдил ее паспортом на свободное возвращение в столицу и дал предложение Кавказской Казенной Палате удовлетворить по требованию ее содержанием за 2 месяца вперед, т. е. за июнь и июль. Таковая поспешность ее в отъезде произошла, как полагать должно, от строгих мер, принятых в наблюдении за ее поведением. Не взирая на сведения, доставленные приставом при ней состоящим, что она тайно принимала в своем доме Азиятцев и ездила в Бабуков аул; также на секретный донос собственного крестьянина ее кн. Романа Асатиани, что ее св. намерена скрыться, и на уведомление к. р-ши Негреевой, что княгиня Нина сама лично ей сказала с некоторою таинственностью: "что вы будете спать, как теперь спите и не узнаете, где я буду",— мало я придавал важности всем сим обстоятельствам, а только несколько больше обращено было внимания на ее поступки; но когда меньшой сын ее Георгий Дадиани, находящийся в отпуску в Мингрелии, который с самых юных лет был пажом при Высочайшем Дворе, воспитан в Пажеском корпусе и потом пожалован в офицеры гвардии, забыл все благодеяния ему оказанные и, сделавшись неблагодарным в милостям Монаршим,— составив партию бунтовщиков, напал с оною на малую Российскую команду, стрелял по солдатам и начал искать смерти собственного своего брата, владетельного Мингрельского кн. Левана Дадиани,— тогда уже я должен был употребить всю строгость в наблюдении за ее поведением. О гнусных же поступках меньшого сына ее имею я донесения от местного в Имеретии и Мингрелии Российского начальника и письмо от самого владельца кн. Левана Дадиани. Сей последний, как известно, всегда был недоволен поведением своей матери в С.-Петербурге и, может статься, дал ей заметить свое неудовольствие. Почему нельзя почти сомневаться, чтобы отпуск брата его в Мингрелию и вслед за ним приезд самой матери на Кавказскую Линию, для пользования минеральными водами, не был умышленно предуготовлен, дабы расстроить дела Мингрелии и кн. Левана Дадиани сделать подозрительным в глазах правительства. Вероятность сия подтверждается и самым при первоначальном прибытии подпор. кн. Георгия Дадиани требованием от брата своего, дабы он разделил Мингрелию и дал бы ему удел А потому, сообразив все сии обстоятельства, я не только не счел нужным останавливать отъезда правительницы Мингрелии, но еще считаю оный полезным. Впрочем, кажется в моем мнении, что неприлично было бы позволить ей иметь свое пребывание в С.-Петербурге, в присутствии Высочайшего Двора, тогда как сын ее, ослушавшись неоднократных требовании начальства насчет обратного следования к своему полку, сделался явным изменником против Г. И. и совместно с бунтовщиками стреляет по войскам Российским. В сем уважении я покорнейше прошу в. с., когда изволите признать мнение мое справедливым, испросить Высочайшую волю о не позволении правительнице Мингрелии въезжать в С.-Петербург, а назначить ей пребывание в Москве или в другом каком губернском городе, что и того еще было бы лучше потому, что она меньше имела бы способов чрез посредство Грузин и Армян, во множестве в столицах находящихся, вести вредные свои сношения.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info