Апреля 4/16 1870 г. Хакодате, клипер «Всадник».

Февраль месяц и большую часть марта клипер простоял в Юкагаме; развооруженный почти совсем в январе для осмотра и исправления рангоута, переделки угольных ям и исправления машины, клипер мало по малу поднял опять реи, выстрелил стеньги с брам-стеньгами, вытянул ванты, вытировался, выкрасился — словом, принял свою обыкновенную осанку и по прежнему стал красоваться на рейде своим изящным корпусом и далеко закинутым назад рангоутом крейсера-ходока. Неизменные соседи клипера, знакомые уже вам, английский корвет Pearl и американский 300-футов. транспорт Idaho (модель нашего фрегата «Генерал-Адмирал», но уже без 17 узлов хода, навсегда потерянных в тайфуне с 19 на 20 августа близ Юкагамы), по-прежнему стояли все [9] время рядом с нами; прочие же военные суда мало по малу покинули нас и сменились новыми: французский корвет, старик и урод, Dupleix (тот самый, что в 1868 году, подобно английскому корвету Rattler, тоже ходил отыскивать русские посты на Ессо, но, за встреченным мелководием в проливе между этим островом и ос. Кунаширом, не дошел даже и до северного берега Ессо с этой восточной стороны, а добрался уже до него с запада, чтобы спасать экипаж своего злополучного товарища), сменил еще более старого и странного по виду Lucifer, английский огромный железный транспорт Adventure сменил грозный фрегат Ocean, отправившийся в Гонг-Конг менять команду; три маленькие канонирские лодки английские: Grasshopper, Dove и Havock побывали в Юкагаме; николаевский наш знакомец пароход-яхта Salamis, под флагом адмирала Келлета, тоже приходил; но все они скоро опять ушли на юг. В начале марта пришел голландский корвет Marnix; а за неделю до нашего отправления в Хакодате появился, наконец, в Юкагаме, давно жданный 350-футовой американский фрегат или, точнее, шлюп Delaware под флагом адмирала Роуена. На переходе из Гонг-Конга в Юкагаму, в расстоянии полуторы тысячи миль от первого порта, на фрегате этом сломался вал, почему он принужден был воротиться обратно в Гонг-Конг, под парусами, для исправления. Как все вообще американские суда, Delaware глядит очень чисто, но артиллерия его содержится далеко не в таком порядке, какой принят у нас на флоте; свои 24 орудия фрегат носит все в батарейной палубе; из них 4 железные нарезные, системы Паррота, а остальные 20 гладкие чугунные, все 8-дюймового калибра; станки у всех железные; ружья системы Ремингтона, очень простой и очень удобной.

На Delaware мы встретили старых наших «Аскольдских» приятелей с Colorado и Frolic: лейтенантов-комендеров Бачелора и Робинсона, и еще доктора Питкина, бывшего в числе дорогих гостей России в 1867 году в эскадре Фокса. У всех их сохранились добрые воспоминания о былых встречах их с русскими; но Питкин явил нам в этом [10] отношении нечто особенное. По отзывам товарищей своих, да и потому, что мы сами видели, он до сих пор с восторгом говорит о приеме, сделанном его соотечественникам в Кронштадте, Петербурге, Москве и Нижнем Новгороде: считает время, проведенное в гостях у России, лучшим временем в жизни своей и чуть не бредит Россиею. В альбомах Питкина сотни русских лиц; в каюте его много и других воспоминаний о нашей родине, а на самом видном месте ее красуется образ Божией Матери, в золотой оправе. Несколько раз было выражаемо общее сожаление, что лишь всего одну неделю «Всаднику» можно было провести вместе с Delaware. Чтобы наверстать это горе, офицеры обоих судов, буквально, ежедневно сходились вместе; то они у нас, то кто-нибудь из наших на фрегате. Питкин почти все свои свободные часы проводил у нас на клипере; устроивались также частые рандеву на берегу; за день же до ухода клипера, офицеры наши, на прощание и в ответ радушному гостеприимству офицеров Idaho и Delaware, устроили обед-вечеринку на верхней палубе под тентом с цветами, зеленью и опять фонарями с скрещенными американским и русским флагами, которые и на этот раз бы ли разобраны при разъезде, так что охотникам до приятных воспоминаний из наших пришлось заказывать их в третий раз. Со стороны американского адмирала была оказана в этот вечер офицерам клипера большая любезность — он прислал музыку с фрегата своего, несмотря на то, что в это же самое время давал обед нашему капитану и командирам американских судов. Сообщу вам еще, что в день отправления клипера, когда пары были уже готовы, в кают-компании набралось до пятнадцати человек американцев с обоих судов, несмотря на туман и дождь, ливший в это время. Моряки, впрочем, народ привычный ко всякой непогоде; но вот внимание: дождь этот не задержал посланника Соединенных Штатов г. Делонга, который тоже приехал проститься с клипером и провел в кают-компании добрых полчаса. При этом он опять, кажется, уже в третий раз, благодарил за сочувствие и содействие, оказанное ему клипером при [11] розысках о живых и мертвых из экипажа злополучной Oneida. Кстати, капитан получил по этому делу три письменные благодарности: первую от командира Idaho лейтенанта Мулова, пока он оставался старшим на рейде; вторую — от начальника штаба, капитана Рое, когда он прибыл в Юкагаму на почтовом пароходе, и третью — бумагу от адмирала Роуена, по приходе Delaware. В последней бумаге адмирал просит капитана клипера передать «величайшую благодарность» инженер-механику кондуктору Прокофьеву, а равно бывшим с ним пяти машинистам и кочегарам, коих он при этом называет поименно, за службу их на Aroostook во время тридцатидневных поисков его за останками экипажа Oneida. В этой бумаге акт содействия клипера выставлен как еще одно новое звено к той все более и более утолщающейся золотой цепи, которая связывает Россию с Соединенными Штатами Америки. По поводу дела Oneida я мало могу сообщить нового. Вы, вероятно, получили печатный отчет заседаний юкагамского морского следственного суда, составленный по документам самого суда; отчет этот я вам отправил через Америку с первою почтою по его выходе, дней через 12 после январского письма моего. Кроме этого английского суда, был еще американский военно-следственный суд на Idaho, под председательством начальника штаба, собственно над военно-морскими чинами, спасшимися с Oneida; этот последний суд был закрытый и потому результаты его неизвестны. В юкагамских и гонг-конгских газетах, время от времени, появлялись статьи о гибели Oneida, в которых указывалось на возможность разногласия в постановлениях Соединенных Штатов с постановлениями Английского Адмиралтейства насчет правил расхождения судов при встречах их в узкостях; заявлялось, как факт, что команда Oneida погибла оттого, что на корвете этом не было готовых ракет; раза два раздавался протест против лишения капитана Bombay его прав на командование судами в течение полугода, а равно допущения американского министра делать вопросы в суде английском, и т. п. Американцы вообще молчали и только в последнее время нападки на [12] действия американского министра вызвали с их стороны желчное возражение. Очевидно, американцы ждут отзыва из Вашингтона.

По прибытии в Юкагаму адмирала Роуена, все спасшиеся офицеры и матросы с Oneida отправились в С.-Франциско на пароходе America, одном из тех 5000-тонных колесных великанов, на которых совершаются ежемесячные рейсы между Юкагамой и С.-Франциско летом в 20-25 дней, а зимою 22-30 дней. Половина Юкагамы, кажется, провожала счастливцев — до того тесно было в палубах парохода от наехавших гостей; когда же пароход отделался, наконец, от осаждавшей его массы шлюпок и тронулся в далекий путь, то начались напутствующие ему «ура!» гремевшие с каждого судна, мимо которого проходил America. На долю клипера досталась чуть ли не дюжина этих «ура», так как команда Oneida, выстроенная фронтом на верхней палубе парохода, хотела, по-видимому, чтобы ее ответное троекратное нам «ура» с громким «тайгер», оставалось бы после нашего привета. Самый корвет Oneida по-прежнему стоит прямо, на месте гибели, под водою. Водолазу, прибывшему из Гонг-Конга, удалось пока только походить по его верхней палубе, в доказательство чего он поднял с нее и принес с собою на поверхность саблю и японский ящик; последний, вероятно, выплыл из каюты и запутался в такелаже; этим положительно доказана возможность добраться до корпуса корвета; но можно ли будет работать около него с пользою — это остается еще вопросом; тем неменее серьезные надежды на поднятие Oneida существуют у многих, и в этом смысле адмирал даже сделал вызов чрез газеты желающим заняться этим подъемом, да еще так, чтобы судно было выбуксировано на берег на столько целое, чтобы его можно было подвергнуть исправлению. Время для распечатания предложений назначено на 1-ое мая.

5 (17) апреля. В последние дни стоянки нашей в Юкагаме, в числе прочих военных судов появились на рейде также [13] и японцы — именно, упомянутые уже мною броненосец Stonewall, или Кутех, и колесный пароход Dumbarton, или Чоге. Размерения Stonewall, уже сообщенные мною, оказываются верными. Действительно сидит он в воде около 17 фут, длина между перпендикулярами 150 фут, длина тарана 37 фут, высота ватервейса 5 фут, так что центр дула орудия, при спокойном состоянии судна, будет футов 8 над водою. От ватерлинии до сеток будет около 10-ти фут, до вершины башень около 12 фут., до клотика задней мачты (всего две) около 115 фут. Вооружен он, как я уже упоминал, тремя орудиями, именно одним 300-фунтовым или 10-дюймовым орудием Армстронга с 8-ю разветвляющимися нарезками — это в передней башне, и еще двумя 70-фунтовыми или 6-дюймовыми с 3-мя нарезками, тоже разветвляющейся системы — в кормовой башне. Толщина брони, как у бортов, так и у башень только 4 дюйма, толщина тиковой подкладки 17 д. Машин 4, каждая в 150 сил. Средний ход, как говорят, около 7-8 узлов. Абордажное оружие — револьверы Кольта, винтовки Шарпа. Обе башни и даже переднее орудие носят на себе следы прошлогодней борьбы, но следы эти, или выбоины очень незначительны. На левом шкафуте, коим Stonewall принял удар Кайтена, никаких марок уже не осталось, так что об этом факте пришлось довольствоваться только одними рассказами. Многочисленная команда Stonewall и все его офицеры исключительно одни японцы; они охотно все показывают, но не говорят на европейских языках; глядят же вообще до того детьми, что невольно дивишься как это попала в их руки такая серьезная игрушка и как они ее не сломали до сих пор? Кроме Stonewall, у японцев, собственно у князя Хиго, есть еще броненосец, или по крайней мере отчасти бронированное судно, корвет Игоси-мару; он стоит теперь в Нагасаки и потому я его не видал. Вооружен он, как говорят, восемью нарезными орудиями 60 и 24-фунтового калибра. Из остальных военных судов Японии могу назвать теперь 14-пушеч. корвет Банен-маро, 7-пушеч. колесный пароход корвет Касунго-маро, принадлежащий сатцумскому князю, канонирскую лодку [14] Канга-но-ками, принадлежащую князю Канга, еще другую канонирскую лодку о 7-ми орудиях Эннен-маро, упомянутую уже мною маленькую шкунку Чиода-маро, еще корветы Мусаси-маро и Тейдзюцу-маро. Из всех этих судов я сам видел только Stonewall и Чиодо; последнее издали. Товарищи же мои по клиперу видели еще канонирскую лодку Эннен-маро, стоявшую в Хакодате в августе месяце; что же до остальных перечисленных судов, то о существовании их мне известно либо из газетных корреспонденций с мест сражений прошлогодней междоусобицы, либо по слухам из разговоров с здешними старожилами (Г. Маленда, переводчик при русском консульстве, много содействовал мне в этом, за что и приношу ему мою искреннюю признательность.). Все ли существующие теперь военные суда перечислены мною, или их еще есть несколько — не знаю. Если кто вздумает пополнить этот список, то, для облегчения этого дела, перечислю еще известные имена военных судов, погибших в минувшую войну, именно:

Транспортных военных судов у японского правительства имеется много, но сколько именно — не знаю, так как очень трудно сказать где начинается владение центрального правительства и где кончается владение удельного князя. Из [15] транспортов этих могу назвать: Харио-маро, Синпу-маро, Хоан-маро, Босинь-маро и еще три, которые я сам видел, именно: винтовой транспорт Осака, таковой же транспорт Фузиама и колесный пароход Чоге или Dumbarton. Об этих трех я уже упоминал в прошлом письме; а как с Чоге в последнее время несколько более ознакомился в Юкагаме, то могу прибавить, что это хорошее железное судно, около 200 футов длиною, с машиною в 300 сил, завода Rennie и C°. Построен он в 1864 г. в Англии и принадлежал прежде компании Дента, которой доставлял почту из Сингапура в Гонг Конг и Шанхай, подобно тому, как это делал пароход Mammoth компан. Джардина. Кстати, воспоминания о том, как «Абрек» обогнал этих специалистов-ходоков, и теперь живут в Японии, а значит, и в Китае. Пароходом Чоге командует теперь американец Гильз, тот самый, что был пассажиром на клипере от Саймонстауна до Хакодате. В настоящее время Чоге находится в заливе Вулкан, на Ессо, куда прибыл с претензиею из Юкагамы. По слухам, Чоге скоро будет в Хакодате для дальнейшего следования на север Ессо и на Сахалин, тоже с провизиею для прошлогодних переселенцев. Ежели это правда, то, значит, увидимся либо здесь, либо в Аниве, и тогда можно будет ближе познакомиться (30 апреля. Чоге пришел в Хакодате, но идет не на север, а в Ниегату за рисом и потом, вероятно, повезет в Юкагаму прошлогодних военнопленных в числе 300-400 человек, содержащихся по сие время еще в хакодатской крепости. Кроме капитана на Чоге, еще механик и штурман, европейцы.).

Купеческих судов европейской постройки, паровых и парусных у японцев будет в настоящее время около сотни. По крайней мере у меня теперь под рукою список 123 судов, приобретенных ими в последние девять лет. В список этот вошли некоторые из названных уже мною военных судов, а равно многие из числа судов, поименованных в этом списке, уже не существуют более 38; но за то многие суда, несомненно существующие теперь, вовсе в нем не показаны. Список этот, в его первоначальном [16] виде, для 120 судов, составлен г. Венюковым, путешествующим по востоку для собирания военно-статистических сведений. Я имел удовольствие познакомиться с г. Ванюковым в Юкагаме и, благодаря его любезности и, конечно, с его позволения, я теперь посылаю вам этот список, несколько дополнив его по хакодатским и газетным сведениям. Цель посылки — содействовать, по возможности, в собиранию данных для изучения состояния морского могущества в Японии, быстрое развитие которого не может не интересовать русских моряков.

Имена судов, обозначенные звездочкой, уже более не существуют: они погибли преимущественно от дурного управления. 38 судов на 123 — это очень большой процент, но тем не менее эти дорогостоющие уроки, конечно, должны принести свою пользу.

Общая стоимость поименованных в списке 123 судов, приобретенных в последние девять лет, простирается до 9 миллионнов долларов; но не надобно забывать, что в число этих 123 судов, а следовательно и в стоимость затрат Японии на морское дело, не вошли оба броненосца и большинство прочих военных судов, на половину тоже погибших от дурного управления, по несчастью и в бою; а такие суда, как покойной памяти фрегат Каю-маро, стоили, конечно, тоже немалого числа миллионов долларов. Потому, если соединить купеческие суда с военными, погибшие с существующими, да присоединить еще многочисленные закупки Японии по части машин, артиллерии и оружия, а равно громадные расходы по устройству иокоскинского арсенала и другого, подобного ему, морского учреждения близ Нагасаки в Акунаре, то составится очень почтенная цифра, затрата которой со стороны маленькой Японии указывает на серьезное намерение ее создать у себя морское могущество, соответствующее островному положению страны. Текущие невзгоды Японии, безденежье, голод и внутренние неурядицы отчасти локализировали, конечно, эти усилия морского развития; но раз, что черные дни пройдут и усилия эти воспрянут снова, то Япония в морском деле, конечно, далеко пойдет, [17] потому что она уже умеет ценить преимущества настоящих морских судов пред ее джонками. Жизнь в этой благодатной стране очень деятельна. Берега богаты превосходнейшими гаванями и народ очень способен, привычен в морю и, можно сказать, живет им.

Нам, русским, можно ли радоваться такому ходу морского дела в Японии? Конечно, радоваться и даже способствовать, потому что, по человечеству и даже в политическом отношении, нам гораздо лучше иметь соседа независимого, сильного и самостоятельного, а не массу рабов, повинующихся чуждому влиянию, не сегодня завтра могущему сделаться враждебным нам из-за интересов, ничего общего не имеющих с востоком.

Мы, русские, были первыми практическими учителями японцев в морском европейском искустве; нами было построено на японской земле первое судно европейской конструкции: шкуна «Хеда» — этот дедушка японского флота; мы же были первыми учителями их в постройке европейских укреплений и в управлении европейскими орудиями, по крайней мере первыми на севере Японии, где выстроилась нынешняя хакодатская городская крепость по чертежам покойного капитан-лейтенанта Костырева, который в течение нескольких лет руководил японцев по устройству этой крепости, обучал их стрельбе из подаренных Японии «дианских» пушек, и показывал как надобно управляться с парусами и водить суда по морю. Не ужели же теперь, когда семена, посеянные 10-15 лет тому назад, начинают приносить богатые плоды, мы станем бояться слишком быстрого роста былого питомца нашего, и вместо дальнейшего содействия ему, станем задерживать его? А дележ Сахалина! А Ессо, который, по уверениям наших приятелей, нам так хочется прибрать к своим рукам! Ессо, — это совсем пустое дело, нелепость, очевидность которой будет ясна японцам как день, тотчас же, по окончательном решения сахалинского вопроса; что же до этого последнего, то он должен быть покончен как можно скорее и окончательно, чтоб отнять у газет и злонамеренных советников всякий повод к [18] дальнейшему запугиванию и раздражению бедных японских умов и умов хоть и неяпонских, но тем не менее все таки очень мало знающих Россию. Конечно весь Сахалин должен принадлежать России, потому что нам невозможно отказаться от северной и средней частей его, так тесно связанных с Амуром, а следовательно и всем средним и южным прибрежьем Восточной Сибири, иметь же этот остров в обоюдном владении с японцами очень неудобно, так как, при дальнейшем развитии колонизации это совместное владение поведет к ряду постоянных столкновений. Для неизменной постоянной дружбы с Россиею, для собственного своего спокойствия Япония должна бросить все свои притязания на южную часть Сахалина, и это ей сделать очень легко, так как серьезных интересов у нее на том острове пока нет еще никаких. Прошлогодняя попытка колонизации, конечно, была первый блин; что же до рыбных интересов Японии, то эти их интересы, конечно, могут еще успешнее процветать на Сахалине вполне русском, чем на Сахалине полурусском, полуяпонском.

А прекурьезные рассказы помещают англичане в своих юкагамских газетах про стремления России присвоить себе остров Ессо. За прошедшую зиму у меня набралось нумеров шесть этих газет, пресерьёзно трактующих об этом предмете; читать их, просто, умора! В этом смехотворном отношении они перещеголяли даже специалиста по призванию, местного юкагамского пунча, который во многих гравюрах изобразил занятие Ессо то русским флотом, то сухопутными войсками, то войсками токунгавцев, перешедших на сторону России. По рассказам газет, русский орел давно уже распустил крылья над Япониею. Когда-то, видите ли, мы имели непременное желание утвердиться не только на Ессо, но и на Нипоне и Киусиу; но как с развитием торговли Японии с иностранцами, флоты последних все более и более стали посещать здешние воды, то мы мало по малу отказались от части своего намерения и, чтоб успокоить умы, даже прекратили всякие серьезные сношения с Япониею — куя ей оковы втихомолку. Но вот в Японии поднимается [19] междоусобица: Япония расшаталась — и вероломные стремлении наши снова воспрянула на свет Божий из-под спуда; явилась, видите ли, уверенность в успехе, и даже до того, что намерение превратить Ессо в русский остров мы не только перестали скрывать, но даже стали им хвастаться. (Выражение хвастаться мне во всем этом особенно нравится, так как, при известной нашей отчужденности от политических дел, я являюсь едва ли не первый, решившийся в настоящем письме громко сказать, что Сахалин, должен весь принадлежать России). В газетных статьях рассказ этот не так, прост, а еще с более чудными варьяциями, с передовыми постами на северном берегу Ессо, с Кореею и даже с Индиею на сцене тут и лукавство кошки и скачки тигра лютого и всепоглащающая наша ненасытность и параллель с Соединенными Штатами, тоже стремящимися захватить чужой мир, хотя и своей земли чересчур много, и проч. и проч. — словом, всего вдоволь. Прекурьезные статьи! начались они известиями из Анивы, что там высадился значительный русский отряд войск и что Россия имеет намерение сделать остров местом заключения ссыльных, а равно известием о посылке в Аниву английского военного судна Cormorant, который кстати, подобно Ratler’у, то же отчасти поплатился где-то на севере за свою недружелюбную командировку: он посидел на мели, а может и каменьев попробовал, но где именно — не говорят; а что-то в этом роде было. Ежели не ошибаюсь, судно это теперь угодили в Гонг-Конге в негодность и его разбирают. С приходом клипера в Юкагаму появление статей, враждебных нам, поутихло; но теперь, вероятно, опять возобновится; к сожалению, следить теперь за ними невозможно. А оригинальное влияние имеют подобные нелепости на умы юкагамцев; солидные люди и с большим значением в городе пресерьезно задавали мне вопросы, почему мы до сих пор не укрепились в Хакодате и т. п. Один из них, ворочающий миллионами, старался даже уверить меня, что мы непременно должны завоевать Японию и что это совсем легко; вопросы же, подобные тому, что идет ли теперь у нас война с Япониею или нет, были таким [20] обыкновенным явлением, что они, даже перестали и раздражать нас. И это все еще европейцы; каково же должно быть состояние умов японцев, еще менее знающих Россию. Хакодатские обыватели, народ темный, но собственно-то и заинтересованный в северных рыбных ловлях, относится тем не менее довольно безразлично к северным делам своим; до него доходят отголоски из Иеддо о том, что мы уже забрали Ессо; но он, не видя ничего подобного, переделывает эти слухи на свой лад, сочиняя побасенки, подобно тому, например, что у нас теперь в Японии не одно судно, а целых десять, но что остальные спрятаны или, что, например, у мыса Соя высадилась сначала одна маленькая лодка и заняла землю, поставив на ней маленький русский флаг, но что, за тем, пришла другая лодка, побольше, и поставила флаг тоже побольше, а наконец пришел и настоящий большой корабль, увидел, что земля хорошая, и поставил на ней настоящий большой русский флаг с синим крестом, в тому подобные побасенки. Но это хакодатские простые импровизаторы; дипломаты же Иеддо и Юкагамы, для которых собственно и пишутся юкагамские газетные статьи, те на подобном простом построении сказки не останавливаются: по их воззрению дело глубже идет, и русские флаги на Ессо у них подымаются не только самими русскими, но даже в японцами, приверженцами токунгавцев, недовольных существующим порядком вещей.

8-20 апреля. Пораженный множеством судов на Юкагамском рейде и успехами торговли этого города, я в прошлом письме моем коснулся вскользь этого предмета, по сведениям, сообщенным мне устно; в настоящее же время у меня под рукою полугодовые отчеты юкагамской торговой палаты за последние три года и часть нынешнего годового отчета английского консула, потому могу теперь сообщить более положительные данные. По ним движение судов в приходе на Юкагамский рейд оказывается: [21]

Число судов и тонн в отходе из порта близко к числу их прихода, потому я и не сообщаю о них. Из приведенной таблицы видно, что, в прошлом году произошло громадное увеличение по движению судов в Юкагаме; но это увеличение не может быть принято за совершенно верный указатель успехов торговли этого порта, так как очень много судов ушло из Юкагамы с балластом; увеличение же числа судов с грузом произошло по преимуществу от неурожая в рисе, который вызвал усиленный привоз его из Сайгона и Гон-Конга.

По числу судов английская торговля в Юкагаме продолжает превосходить торговлю всех прочих наций взятых вместе, но это только по числу судов; в тоннах же она значительно уступает американцам, что, в свою очередь, [22] происходит от развития и громадной величины пароходов Pacific Mail Steam Ship Comp., которые одни представляют 147000 слишком тонн прихода в порт, тогда как количество тонн английских почтовых пароходов простирается всего до 21000.

Относительно движения судов и торговли в Хакодате, у меня есть некоторые данные, любезно сообщенные мне северо-германским здешними консулом г. Гартнером.

По ним в 1869 году

Не считая военных судов, коих в приходе было в 1869 году; 15, в 1868 году 15, в 1867 году 11.

Из них для 1869 года

Из приведенных таблиц, очевидно, громадное увеличение торговли Хакодате в 1869 году, особенно ежели принять в соображение то обстоятельство, что этот город почти полгода находился в осаде. Из цифр ввоза, кроме количества рису и оружия, останавливает внимание еще количество угля; оно тоже объясняется войною, но главное начавшимся торговым движением последнего из открытых иностранцам портов Японии, Ниегаты, сообщение которой с Юкагамою идет обыкновенно через Хакодате. Большинство угля было из Австралии, но отчасти и из Англии, а равно с копей Гловера на острове Така-сима, что подле Нагасаки; также с японских правительственных копей на острове Ессо в местечке Иванай, что недалеко от р. Исикары, и отчасти с Сахалина, копей Сертунайских. Последний был в количестве нескольких сот тонн и давно уже весь продан по 11 и 13 долларов за тонн, т. е. по средней цене прошлогодней стоимости угля в Хакодате, но часть его пошла и в 26 долларов, когда в Хакодате было мало угля. Австралийский уголь продавался по 16-22 доллара, английский же еще дороже, но также и по 12 долларов.

Количество угля, ввезенного в Юкагаму, как то значится в отчетах торговой палаты, сравнительно очень мало с количеством хакодатским; обстоятельство это я могу объяснить себе тем, что многочисленные почтовые пароходы, держащие сообщение Юкагамы с Китаем и Америкою, имеют в Юкагаме свой собственный уголь и, вероятно, не платят ввозной пошлины. О том же, как велика должна быть масса угля, [24] потребляемого компанейскими пароходами, можно отчасти судить по тому, например, что одни большие американские пароходы, совершающие рейсы между С.-Франциско и Юкагамою, расходуют около 1200 тонн только за один рейс, а рейсов этих в год совершается теперь 12 (а собираются делать 24 рейса); но, кроме этих 12 больших рейсов, пароходы только одной этой компании совершают в год еще до 50 рейсов между Юкагамою и портами Китая, потому можно смело стать, что количество угля, потребляемого в Юкагаме ежегодно простирается не до 4000, а, пожалуй, до 50000 тонн, ежели не более, что и гораздо вероятнее будет по сравнению развития торговли Юкагамы с Хакодате. В самом деле, одни почтовые пароходы американской компании Тихого океана ежегодно потребляют его до 25000 тонн, количество, на которое, помнится, компания эта заявляла свою готовность заключить контракт в Николаевске по сахалинским копям, ежели бы копи эти по своему развитию в состоянии были гарантировать полную выполнимость подобного контракта. Ежели не ошибаюсь, то, года два тому назад, пароход этой компании (P. M. S. S. C°) приходил в Дуэ и Кастри за углем для пробы, но, к сожалению, тогда ему не в состоянии были дать даже и одного полного груза угля. Дело это так тогда и кончилось ничем. Потеряна ли уже для Сахалина возможность сбыта угля на пароходы американской компании Тихого океана, или же дело это может еще устроиться — на это дать положительного ответа теперь я не в состоянии; но мне, кажется, что ежели сахалинские каменноугольные копи будут значительно расширены, а частной каменноугольной промышленности будет оказано содействие или, по крайней мере, она не будет более стесняема в своем естественном развитии тем крайне неопределенным положением, в котором Иркутск держал ее в 1868 и 1869 годах, так что, вообще, ежели угольное дело пойдет на Сахалине широко и глубоко, то вопрос о поставке угля на пароходы компании Тихого океана еще может быть поднят с успехом, потому что потребляемый ныне компаниею антрацит с восточного берега Америки обходится ей очень дорого — до 27 долларов за тонн, [25] японский же уголь еще не принят ею. Кроме, скорейшего, широкого развития каменноугольных копей на Сахалине, для будущности сахалинского угля важно еще скорейшее же и возможно широкое распространение его на рынках Японии и Китая, чтобы купцы, инженеры и кочегары привыкли видеть его и приноровились бы к способу его употребления, так как на уголь этот, по его мелкости, а отсюда кажущейся трудности обращения с ним, до сих пор смотрят как-то недоверчиво.

Юкагама и Хакодате представляют отличные и громадные рынки для сбыта сахалинского угля, так как по внутреннему своему достоинству, он стоит выше ивановского, т. е. с о-ва Ессо и нагасакского угля; австралийскому же, английскому и американскому углям с ним трудно соперничать из-за громадного расстояния. Тем не менее надобно спешить захватить эти рынки, пока прочие места производства не укрепились на них, иначе придется затрачивать слишком большие капиталы, чтобы выбить соперника из седла.

Самый опасный соперник в этом отношении есть уголь така-симский или нагасакский, который находится в руках порядочного капиталиста г. Гловера и очень близок как к Хакодате, так и к Нагасаки. Развитие нагасакских, собственно така-симских копей уже довольно значительно и, вероятно, двинется быстро вперед. Копи эти представляют, как говорят, одно из самых интересных зрелищ в Японии. В нынешнем же году они были посещены английским посланником в Японии сэр Генри Парксом и командующим английским флотом в японских и китайских водах знаменитым гидрографом адмиралом Келлетом и многими офицерами парохода Salamis.

Заимствую из юкагамской газеты Japan Weekly Mail 19 февраля 1870 г., нижеприлагаемое описание этих копей, составленное, вероятно, одним из компаньонов г. Гловера, также рапорт о них двух штейгеров, приехавших из Англии заведывать разработкою угля, а равно результаты испытания этого угля, произведенного старшим инженером английского броненосного фрегата Ocean. [26]

Остров Така-сима находится в 5-ти милях от входа в Нагасаки; с южной стороны он круто подымается из воды, в северу же постепенно спускается рядом неправильных холмов. Обрывистый конический островок, отстоящий всего в расстоянии каких-нибудь 400 ярдов от Така-сима, указывает на вход в гавань этого последнего острова, где глубокая вода простирается вплоть до скал и где суда всех величин могут становиться на якорь при всех ветрах, кроме NW. Впрочем, небольшая мола вскоре устранит и это последнее неудобство, так что судам можно будет грузиться во всякое время года. От устья шахты и до берега моря идет широкая дорога и по ней проложены железные рельсы — первые рельсы, действующие в Японии. Протяжение этой дороги очень невелико, конечно, и вместо локомотивов употребляется сила кули, но тем не менее скорость, с которою ими двигаются вагоны с углем, так же велика, как скорость поезда, движущегося вдоль Сомерширской деревни.

Каменноугольные пласты выступают наружу на южном обрыве острова и оттуда направляются к северу, постепенно опускаясь. Много лет уже как японцы стали выламывать уголь с южной стороны острова, следуя за пластом в его неровном и извилистом поправлении. За последние пять лет они таким образом очень далеко проникли в глубь острова и это стало крайне затруднять их работы, но, несмотря на, то, они продолжают их, так как уголь оказывается лучший из доселе найденных на юге Японии и доставляет значительные выгоды. Главный враг этих работ есть, конечно, вода, которая на три месяца в году осиливает все старания удержать ее помощью системы водяных колес. Громадный же труд, к, которому японцы принуждены прибегать для выноса угля из отдаленнейших частей ломки, значительно увеличивает его ценность.

Таково положение японских копой на Така-сима. Шахта г. Гловера и К° заложена в части острова, противоположной японским копям, и достигает первого главного каменноугольного пласта, в 8 футов толщиною на глубине 150 футов ниже поверхности воды; это тот — самый пласт, что на южной [27] стороне острова, выступает наружу над поверхностью моря на высоте 150 же футов. Следующий 10-футовый пласт залегает немного ниже ныне открытого и вскоре будет тоже разработываться; но, впрочем, и начатый уже пласт представляет собою огромный запас угля, по крайней мере на десять лет усиленной выработки.

Вентиляция копей далась легко и может почесться в настоящее время вполне совершенною. Достигнуто это устройством хода около 300 ярдов длиною, который соединяет шахту с японскою галереею, выведенною ими в направлении гловерских копей, вследствие чего широкий ток воздуха проходит сквозь весь остров, принося с собою такое действительное освежение, какого трудно было бы достигнуть устройством нарочной второй шахты, как то принято делать по обыкновенному плану работ. А между тем и расходы по устройству настоящей вентиляции были значительно менее обыкновенных расходов на этот предмет. Несколько дней тому назад, многие из посетителей копей спустились в глубь шахты и после продолжительной, по-видимому, бесконечной ходьбы, сначала высокими галереями новых работ, а потом по извилистым и неровным проходам работ старых, вышли на свет Божий на другой стороне острова, в расстоянии почти мили от места входа в начальную шахту.

Выломанный уголь перевозится в настоящее время в гавань Нагасаки на туземных джонках. Но в этом отношении предстоит сделать большой шаг вперед, когда получено будет разрешение грузиться угольщикам прямо у самого острова. Обращение за необходимым разрешением было уже делаемо, но по настоящее время местное японское правительство не желает видеть своей выгоды в поощрении каменноугольной разработки до высшей степени ее развития и отказывает даже в разрешении на устройство молы у каменноугольного депо в Нагасаки. Японцы в Иедо до сих пор не желают понять, что от увеличения доходов одного из князей их земли, должно увеличиться благосостояние и [28] всей страны, и что поощрение в употреблении одного из предметов, оплачиваемых пошлиною, ведет за собою увеличение их таможенных доходов. Это писано от 26 января 1870 г. с копей.

Теперь приведем отчет гг. Генриха Гопе и Самуила Миллерснип, штейгеров, представленный г: Гловеру.

М. г. окончив произведенную нами съемку Така-симских каменноугольных ломок, мы имеем представить нижеследующий краткий рапорт о ближайших результатах нашего исследования.

1) Разработываемый ныне превосходный каменноугольный пласт имеет 8 футов средней толщины и способен доставить до 1200 тонн угля на акр (Около десятины.), так что, кроме угля, выработанного уже, можно будет извлечь еще из него громадное количество.

2) Мы делали испытания самому углю и нашли, что он лучше обыкновенного английского угля как для воспроизведения пара, выделки кокса, так и для домашнего употребления.

3) Мы искали газовых отделений, но не нашли и малейшего признака их на всем протяжении копей. Вентилация очень большая, от 80 до 100 т. кубическ. фут воздуха в одну минуту легко может быть получено ныне.

4) Воды в копях набирается очень мало; помпам приходится работать всего четыре часа в сутки.

Факты эти говорят сами лучше целых томов, а потому всякие дальнейшие замечания наши совершенно излишни. Следуют подписи. Результаты испытания Така-симского угля подписаны старшим инженером английского броненосного фрегата Ocean г. Мадден; они, надо полагать, произведены ям на паровом барказе этого фрегата. [29]

Два обращика угля, коих испытание приведено выше, по мнению г. Маддена, тожественны в паропроизводительных качествах с углем из северных частей Англии (English north country). По сравнению же с лучшим валлийским углем, испытанным при тех же самых условиях, можно сказать, что. 7 частей (напр. тонн) Така-симского угля производит тоже полезное действие, что и 5 частей, или тонн Валлийского угля (Best Welsh 5 = 7 Taka sima).

Наш сахалинский уголь несколько раз был испытан. Подробный анализ его напечатан в «Горном Журнале» лет пять тому назад, ежели не более. Я читал этот анализ давно уже и, к сожалению, мало что помню теперь; достать же этот журнал здесь, в Хакодате, конечно невозможно; но вот у меня под рукою два сертификата этому углю, принадлежащие г. Портеру, один от 17 сентября 1867 г. с английского корвета Perseus, а другой от января 1868 года с парохода Costarika американской компании Тихого океана. С, позволения г. Промоли, компаньона г. Портера, привожу целиком перевод первого из них и выписку из письма, где помещен второй, оба относительно угля, привезенного из Дуэ в июле 1867 года на прусском бриге Sampan 17 сентября 1867 года. [30]

«1) Е. Б. В. корвет Perseus 17 сентября 1867 года.

Г. Портер! Я произвел испытание над русским углем, коим вы снабдили нас, и могу теперь заявить вам, что уголь этот превосходно удовлетворяет своему назначению. Он отлично держит пары, дает очень мало дыму и золы и умеренное количество шлаку. Единственное неудобство, какое я испытал, было при растопке котлов; но раз, что огонь разгарался — уголь спекался обыкновенно, после чего мы уже не встречали никаких затруднений в дальнейшем употреблении его. Одно из многих других удобств этого угля состоит, между прочим, в том, что при приеме его на судно он не производит пыли. Подписано: George Mills, старший инженер.

2) Американской компании Тихого океана пароход Costarika январь 1868 года.

«Среднее давление паров 18 фунтов; полное число сделанных оборотов 52,552; пройденное пространство 671 миля; ход поршня 6 футов.

Количество золы в процентах 25 1/2; паропроизводительность угля, по сравнению с антрацитом, как 7:5; между тем нагасакский уголь, по сравнении с антрацитом, как 9:5».

Ежели сахалинский уголь пойдет в ход, то это будет прекрасное начало процветания этого острова, так как на одни пошлины за добычу и вывоз угля, вероятно, можно будет сооружить что-нибудь в роде гавани и провести колесную дорогу вдоль острова, без чего невозможно сколько-нибудь правильное заселение его, ни торговое движение. В настоящее время различные военные посты Сахалина между собою и с городом Николаевском. имеют нечто в роде почтового сообщения частию на собаках, частию пешком; но это такое жалкое сообщение, что, конечно, не заслуживает и названия почты. Во всяком случае им пользуются только зимою, летом же из за. болот сообщение это вовсе почти прекращается; им не пользуются даже и для писем, а предпочитают по месяцам выжидать парохода, который для [31] привоза провизий, или случайно, может зайти в который-либо из постов.

По поводу почты на Сахалине коснусь почты на Ессо. Мне кажется, что учреждение японской почты по этому острову от залива Румянцова и до Хакодате, а равно связь ее с русскою почтою на Сахалине чрез Лаперузов пролив, есть дело очень возможное ежели не для круглого года, то по крайней мере для 9-ти месяцев, пока бухточки, способные укрыть почтовой бот, остаются свободными от льда, а плавучий лед из Охотского моря не гостит в Лаперузовом проливе.

Собственно береговая часть пути по Ессо, наверно, возможна круглый год, потому что остров этот теперь на столько уже заселен (говорят, до 100000), что, конечно, не представит особенных к тому препятствий; нечто в роде дорог есть уже и сообщение северного берега в Хакодате, хоть и очень плохое, но существует, потому нужна лишь инициатива и полное успокоение японцев насчет выдуманных нашими приятелями намерений наших присвоить себе Ессо (Японские чиновники из Анивы еще в феврале месяце перебрались на Ессо и за тем прибыли в Хакодате.). А польза от учреждения почтового сообщения Хакодате с Николаевском была бы громадная, особенно для каменноугольной сахалинской промышленности, тесно связанной с японскими и китайскими рынками. Странно слышать, а между тем это факт, что письма из Хакодате в Николаевск и на Сахалин идут в настоящее время через Шанхай, Пекин и Кяхту, т. е. совершают чуть не 10000 миль вместо прямого расстояния в какие-нибудь 700 миль и даже в 400 миль, разделяющих Хакодате от залива Анивы. Двум компаньонам по Сертунайским копям — из них один на месте ломки, а другой в Хакодате — приходится переписываться таким образом; торговые дома в Японии, имеющие сношения с николаевскими купцами, делают то же; наконец даже, нашему хакодатскому консульству и командирам военных судов, находящихся в японских водах, в своих сношениях с Николаевском приходится следовать тому же, до крайности [32] длинному пути. Летом, при оказиях, очень редких, впрочем, и в экстренных случаях чрез посылку нарочного судна, например в Посьет или Владивосток, конечно, можно значительно ускорить сообщение Хакодате с Николаевском и Сахалином, особенно, благодаря телеграфу по Уссури и Амуру; но за то, ведь, одна такая посылка судна будет стоить, пожалуй, во столько же, во сколько обойдется учреждение и всей сухопутной почты на Ессо для писем, конечно. Для примера стоимости японской почты замечу, что одно время хакодатские жители, иностранцы, в складчину содержали сухопутное почтовое сообщение (для писем) между Хакодате и Юкагамой два раза в месяц, и оно обходилось им всего 2000 долларов. Теперь это дело расстроилось, так как большое движение судов между обоими этими портами отстраняет нужду в корреспонденциях по береговому, гораздо более продолжительному пути.

В последних нумерах русских газет уже в Хакодате я прочитал об образовании Датско-Русской Компании для телеграфного соединения Европы с Китаем помощию сибирской нашей линии подводного кабеля. Ежели это чудное предприятие осуществится, то, наверное, учредится пароходное сообщение между Владивостоком и Хакодате, которое самым благоприятным образом отзовется на торговле обоих их, сблизив интересы севера Японии с интересами нашего южно-уссурийского края. Замечательно, что оба эти края, так близкие между собою по расстоянию, тем не менее до сих пор не имеют почти никаких между собою торговых сношений, несмотря на то, что за быка, стоющего в Посьете 30 рублей, в Хакодате платят 100 рублей.

Владивосток и Хакодате — два подростка; жизнь их еще впереди и у обоих их может быть блестящее будущее, но кто из них перегонит — это вопрос, который хотя и появляется уже, но еще не имеет решения. Участь обоих портов очевидно зависит от быстроты и степени развития в колонизации прилежащих им пустынных стран. Ежели японское правительство откажется от своей замкнутой политики и, вняв советам иностранцев, действительно откроет все порты [33] Ессо и внутренность острова (ради ли сознания собственной своей выгоды от того, или же из страха завоевания этого острова русскими, так методически внушаемого англичанами все равно), то, конечно, иностранные капиталы быстро хлынут на Ессо, этот еще мало тронутый уголок земли, и тогда Хакодате далеко шагнет; с другой стороны, открытие Южно-Уссурийского края для широкого прилива этих капиталов несомненно поведет за собою быстрый рост и процветание Владивостока; потому-то и вопрос, поставленный в начале настоящего рассуждения, сводится на вопросе о том, который из краев, южно-уссурийский или Ессо станут легче доступными для охотников всех наций заняться промыслами, землепашеством и проч.

На Ессо первый шаг уже сделан: г-ну Гартнеру, брату здешнего германского консула, после трехлетних усилий удалось в прошлом году получить положительное право на устройство обширной фермы в местечке Нанай, что в 12 милях к северу от Хакодате, где, ему отвели на очень выгодных условиях добрый кусок земли — в 4000 акров; и как сам он оказывается агрономом, сведущим, практическим и трудолюбивым, то затеянное дело, говорят, идет на лад и обещает большие выгоды как самому предпринимателю, так и всей окружающей местности. Я слышал даже мнение, что ежели бы несколько сот таких ферм устроилось на Ессо, то остров этот скоро превратился бы в сад. К сожалению, одна физическая возможность такого превращения еще недостаточна для его осуществления, так как за подписание контракта по устройству одной первой фермы чиновник по делам иностранцев поплатился за то своим местом. Ежели не ошибаюсь, то первоначально г. Гартнер был приглашен из Европы самим японским правительством обучить японских колонистов Ессо посеву ржи, пшеницы и прочих злаков средней полосы Европы, так как рис плохо растет на Ессо. С этою целью со стороны японцев едва ли не сделано было еще значительное денежное вспомоществование г. Гартнеру; но за тем японцы убоялись своего прогрессивного направления и пошли на отступную, вследствие чего г. [34] Гартнер перевел, кажется, все начатое им хозяйство на свой собственный риск и имеем в виду, кроме злаков, овощей и скотоводства, заняться еще шелководством, так как тутовое дерево в диком состоянии растет на южном Ессо в изобилии, и по сделанным уже испытаниям обещает большой успех. Произведены были также опыты овцеводства, но неуспешно: местная трава оказалась слишком тучною. Оправдаются ли надежды и труды по шелководству и прочим отраслям затеянного хозяйства — покажет будущее; в настоящее же время могу заявить, что в Хакодате я, все товарищи мои, да и вообще местные жители, иностранцы, ели уже Нанайский черный хлеб из прошлогоднего урожая ржи, конечно, впервые взрощенной на японской почве. Хлеб этот испекла почтеннейшая Софья Абрамовна, жена Петра Алексеевича, здешнего единственного представителя русского купечества, и по общему отзыву, хлеб очень вкусный.

Петр Алексеевич хорошо знаком многим из моряков наших; лет 12 тому назад, он побывал в Японии на одном из судов наших в качестве служителя, да еще крепостного, при одном из офицеров наших. За тем он прибыл вторично в Японию тоже на одном из военных судов, но уже вольным человеком, женился, обзавелся хозяйством и раз было повел уже торговые дела на довольно широкую ногу, но погорел — и вот теперь снова поправляется помаленьку. Дом опять готов, лучше прежнего, и хозяйство опять порядочное; — прежняя гостинница с нумерами, очень вкусным обеденным столом, за которым он председательствует в урочные часы; бар-румом, уставленным всякими винами, биллиардом, ванною, верховыми лошадьми и проч. Все это очень порядочно глядит и много говорит в пользу как самих хозяев, так и окружающей их среды, иностранцев, поддержавших начало дела и помогших ему в беде.

Наибольший успех всего дела заключается, впрочем, в надеждах, возлагаемых на подрастающего сынишку 10-летнего Сашу, обучающегося русской грамоте и уже отлично владеющего японским языком. При добром желании со [35] стороны родителей, Саше, окруженному детьми англичан и немцев, нетрудно выучиться также и этим двум языкам — потому, ежели действительно на образование этого ребенка будет обращаемо внимание и впредь, а его рассчитывают непременно отправить в Россию, для обучения в гимназии и университете, то мы в праве будем рассчитывать на него как на будущего просвещенного, влиятельного и богатого члена русской торговли на дальнем Востоке.

Население Хакодате простирается в настоящее время до 15 т.; иностранцев же здесь будет человек 30. От прошлогоднего разгрома город уже оправился; но нельзя сказать, чтобы пожар особенно способствовал его украшению; это по прежнему куча японских домов с узкими, кривыми и грязными улицами, на которых только храмы, неизменно расположенные на самых красивых местах, с хорошим видом, да редкие домики иностранцев еще сколько-нибудь останавливают внимание путешественника. Наше русское консульство когда-то так красовавшееся над городом, рядом с английским консульством, теперь, подобно последнему, представляет одно пожарище, на котором уцелела лишь маленькая церковь наша, да два крошечные домика, стоявшие на заднем плане. В домиках этих, после пожара временно приютилось наше консульство, да и по сие время остается в них. От бывшего русского госпиталя, доступного для всех и всякого и несомненно приносившего много пользы японцам; тоже ничего не осталось; все, как известно сгорело, в 1865 и 1866 годах, и с тех пор не возноблялось еще. Медик состоял, впрочем, при консульстве еще и в 1868 году, по после несчастной катастрофы с г. Лесли и доктора нет в Хакодате, так что в те через чур уже холодные зимние месяцы, когда лютые северо-западные ветра и большие морозы выгоняют военные суда с Хакодатского рейда, жители Хакодате остаются совершенно без медицинского пособия — печальное положение, да еще в такое печальное время!

Впрочем, обитатели Хакодате нисколько не унывают; они, подобно владивостокским моим приятелям, возлюбили свое место и, несмотря на 12-ти градусные морозы и глубокие [36] снега, живут себе припеваючи в полукартонных своих палаццо, потому что барыши питают, а надежды согревают, народ же все рабочий, деятельный; многие из них проникали далеко внутрь Ессо и по берегам его, по западному — даже до устья реки Исикары, что близ вновь учрежденного, но, как говорят, уже и брошенного опять, административного центра Ессо, а по восточному берегу до гавани Неморо, или северо-восточной гавани, главного центра рыбных ловель и сбора морской капусты, коею богат восточный берег Ессо. Некто, англичанин Блакстон, в прошлом году в октябре и в ноябре месяцах, частью верхом, частью пешком и на туземных лодках осмотрел весь Ессо, совершив полный круг в 50 суток. Он путешествовал, по поручению японцев, собственно на мыс Сою для того, чтобы на месте рассудить как поднять остатки английского корвета Rattler, подаренного японцам — эта главная цель не достигнута, так как, за свежими ветрами, ему не удалось даже и близко подъехать к остову покойника, от которого и по сие время японцы, кажется, еще ничем не попользовались. Второстепенные же цели путешествия: осмотр береговой линии, гаваней, устьев рек, рыбных промыслов, каменноугольных выступов и других жил, наконец, знакомство с прибрежным населением острова — все это сделано г. Блакстоном и, может быть, будет описано им в путешествии, интересном уже потому одному, что оно будет первое, совершенное иностранцем. К сожалению, описание это еще только в советах посторонних лиц, сам же г. Блакстон вряд ли и приступил к нему, потому говорит: «плохо оплатится». Как видите, выгода на первом плане, а эта выгода, пожалуй, побудит и помолчать до времени, потому что и одному можно будет пользоваться тем, что увидел.

Лет пять или семь назад, г. Блакстон пытался было основать свое благосостояние на лесной торговле в южных гаванях, но, получив отказ, окончательно устроился затем в Хакодате, где имеет теперь маленькую верфь и механическое заведение, а кроме того, три суденышка, на которых он держит, кроме сообщения с северным Китаем, еще [37] каботаж по берегам Ессо и Сахалина, все по фрахтам японцев. На Сахалине его суда бывали и по западному берегу и в Аниве, а на восточному берегу до залива Терпения, собственно устья реки Поронай, где одна шкуна его, Ханка, была три раза. Шкуна эта и теперь на Сахалине, пошла в Аниву с рисом. Благодаря этого рода деятельности, у г. Блакстона набралось порядочное количество гидрографических заметок об Ессо и южном Сахалине, между прочим, несколько планов гаваней и промеров в устьях рек — все от руки, конечно. Я видел план залива Доброй Надежды или Акас-бай, план гавани Гаманака, лежащей немного севернее Анивы и еще промер устья, реки Поронай, на Сахалине. Новый очерк Акис-бая значительно отличается от того, как эта гавань изображается на употребляющихся ныне картах, на которых она положена, если не ошибаюсь, по Бротону. Что же до залива Гаманаки, то он есть нечто почти совсем новое; это — удобный рейд, закрытый островами; положение восточной оконечности одного из них, по имени Киритап, определено капитаном судна Ahundo, г. Шкотом, в широте 43° 3' N, долготе 144° 38' 30'' W от Гранича. По определению того же капитана, SW мыс ос. Дайконусима, в заливе Акис, находится в широте 42° 53' 30'' N, долготе 144° 26'' O. Все по разностям долгот от Хакодате, принятого в долготе 9 ч. 23 м. 2 с. Приближенный прикладной час в вершине залива Акис найден VI; высота прилива 3 фута.

Северный берег Ессо, по мнению Блакстона, означен верно на 10-верстной японской карте, посланной «Всадником» в Гидрографический Департамент; но подробностей береговой черты, именно, прибрежные отроги, скалы, рифы, какие существуют по этому берегу — на ней не показано.

Из гидрографических новостей северного Ессо я, между прочим, узнал от г. Блакстона о возможности существования подводного рифа в 10 милях к северу от острова Рефуншери и еще омывающегося рифа на OSO милях в 8-ми от мыса Сои. На первом рифе воды до 8 футов; но кто его видел — я еще не знаю. Сведения впервые были получены в прошлом году в Хакодате. [38]

Клипер пришел в Хакодате 29 марта, т. е. три недели тому назад. Ветры здесь стоят большею частью все еще северо-западные и юго-западные, потому весна началась разве в последние дни. Дней десять тому назад, зелень виднелась еще только в местах, совершенно закрытых от северных ветров, где случалось встречать даже цветы белые и фиолетовые и распустившиеся почки бузины; на местах неоткрытых ничего подобного и теперь почти еще нет; дней пять тому назад, по ущельям еще лежал снег, как и теперь виднеется на горах выше 1000 футов; в день же прихода клипера не только эти горы, но даже и подножия их были все в снегу, так что рейд глядел еще порядочно белым. В настоящее время, когда и юго-восточные ветры стали подувать, заметно потеплело; но общее впечатление, что все еще холодно. Какая огромная разница с Юкагамою, где становилось даже жарко, уже месяца полтора тому назад!

Юкагаму клипер оставил 22 марта; переход совершен значит в 7 дней. Попутный SW сначала было порадовал нас, но на другие же сутки, по выходе, начался N и за тем, до последнего дня плавания, все дули NO и NW ветры, последние иногда с силою 7-8 баллов и снегом. Накануне входа в Сангарский пролив и в день входа стоял мертвый штиль. Резкий переход температуры от тепла к холоду почувствовался на четвертый день плавания уже в 40° широты, когда, вместо прежних средних дневных температур в 14°, 11°, 10° Реомюра, начались средние 5°, 4°, 3°.

Подобно осеннему резкому переходу из холодной воды остывшего уже Океана, в теплые струи Куро-сива, клипер испытал и нынче весною те же, но уже обратные перемены в температуре воды, и даже еще более резкие, так как с 17° Р., тотчас по выходе из залива Иеддо, мы на пятый день имели уже в воде всего 8°, а на шестой день температура упала раз даже до 1°, после чего, впрочем, опять быстро поднялась до 5°; падая уже только до 2° и опять подымаясь до 5°, каковую нашли и на Хакодатском рейде. Температуру воды в 1°, после 8° клипер встретил почти уже на высоте Сангарского пролива; от него, к востоку [39] милях в 70, должно быть, попали в струю холодного точения, или же охотский лед был недалеко. Оба предположения весьма вероятны, так как действительно известно, что холодное точение омывает восточный берег Ессо, а по временам разбрасывает по северной половине этого берега такую массу льда и так поздно, что срезывает со дна новые ростки морской капусты и таким образом иногда разрушает все расчеты капустных промышленников.

В январском письме я поместил выписки из метеорологического журнала клипера за октябрь, ноябрь и декабрь месяцы. Предлагаю здесь таковые же за январь, февраль, март и текущую часть апреля по настоящий день.

Отношение свежих ветров к числу умеренных, тихих и штилей было в Юкагаме: [40]

В январе 13%, преимущественно от N, NtO и SW.

В феврале 16%, преимущественно от N, NtO, NNW и раз от SW.

В марте 9%, преимущественно от N до ONO и от SWtS до StW.

Из них в январе особенно сильных вовсе не было; в феврале сильно свежо дуло раз семь, все от NtO и NNW; в марте сильно свежо было только раз от StW. За все три месяца свежих ветров из SO четверти вовсе не было, да и тихие SO были редкостью, сак то видно из таблицы. Обыкновенный ход ветров в Юкагаме за это время был такой: утром штиль или легкий ветр из NO четверти, с полдня ветр переходил в югу преимущественно к SW, а к полночи в NW четверть, где обыкновенно либо устанавливался на N и румбах близких к нему и дул свежо, или же падал на северное маловетрие. Барометр падал в мокрой погоде и свежим ветрам, но особенно хорошим предвестником он не показал себя. При крепких N ветрах рейд Юкагамы несколько раз заносило песком с берега и делалось до того мрачно, что суда в расстоянии 1 мили терялись из виду.

В Хакодате за апрель месяц свежих ветров было всего 8%, все от WSW до SW, и только раз от SO; да вот теперь, 21 апреля, от 0S0 сильно ревет — обстоятельство, благодаря которому, я все еще продолжаю писать вам.

К числу двух маяков, сооруженных японцами в заливе Иеддо и упомянутых мною в последнем письме, именно к числу маяка 1-го разряда с постоянным огнем, поставленного на скале Ношима в широте 34° 53' 20'' N, долготе 139° 51' 30'', и маяка 3-го разряда на мысе Канон-саки, в широте 35° 15' N, долготе 139° 45', тоже постоянного, могу теперь сообщить о сооружении японцами еще третьего, временного маяка на скале Rock-Island, по английской карте приближенно в широте 34° 34' 30'' N, долготе 138° 57' 45'', а равно четвертого плавучего маяка при входе на юкагамский рейд (широта 35° 25' 30'' N, долгота 139° 44' 0''. Кроме этих четырех уже действующих, в настоящее время [41] строятся еще нижеследующие шесть маяков: на м. Сагама, приближенно в широте 35° 8' N, долготе 139° 41'; на упомянутой уже скале Rock-Island, чтобы заменить тамошний временный огонь; на м. Oshima в широте 33° 29', долготе 135° 53'; на м. Shiwomisaki в широте 33° 25' N, долготе 135° 46', настоящий маяк в Нагасаки и на м. Satanomisaki, или Чичагова, что в широте 30° 59' N, долготе 130° 45'. Из них маяки на Oshima, Shiwomisaki и в Нагасаки почти, готовы уже, так как обещаются открыть огни их через два месяца.

Постройка всех этих маяков находится под надзором г. Брунтона, который, по рекомендации английского посольства, приглашен был японским правительством заняться сооружением систематического маячного освещения берегов Японии.

Места строющихся маяков и род огней их для залива Иеддо были предварительно обсужены коммисиею из английских, американских и французских морских офицеров.

Вам, конечно, известно о существовании плавучего маяка на Хакодатском рейде. Он уже несколько лет как поставлен при северной оконечности песчаной косы, что идет от крепости. Огонь довольно тусклый, но все же горит, и за то спасибо. Если не ошибаюсь, то маяк этот есть наша старая шкуна «Хеда», выстроенная «дианцами», перевезшая часть команды этого фрегата из Симоды в Николаевск и за тем подаренная японцам.

Кстати, «дианские» пушки по сие время находятся в Хакодате в значительном количестве. Помимо Городской и Камидской крепостей, пушки эти можно видеть на пристани подле японской джоночной верфи, и вчера еще я видел одну из них на трехпушечной батарее, что сооружена на Восточном мысу. На пушке этой еще сохранилось имя Бутенева, но вообще состояние ее очень плохое, так как присмотра никакого нет. «Дианские» пушки, несомненно, были в деле в прошлом году, и именно в руках приверженцев Тайкуна. Весьма вероятно, что кроме названных двух крепостей [42] и трехпушечной батареи, пушками этими вооружены были отчасти также и те многочисленные однопушечные батарейки, которые были настроены в прошлом году на мысках, в различных частях города. Батарейки эти теперь представляют одни развалины.

По гидрографии Хакодате могу сообщить маленькую новость. Может быть, вскоре появится новый план внутренней части Хакодатского рейда, составленный «Всадником» по прошлогодним осенним работам с дополнительным промером, сделанным ныне весною. План этот уже готов и в двух экземплярах: один везется в Николаевск для Гидрографического Департамента, а другой капитан предложил губернатору Хакодате.

Употребляющийся ныне план Хакодатского рейда составлен был американскими офицерами в 1854 году, но с тех пор береговая черта внутреннего рейда много уже изменилась. На косе воздвигнута, во-первых, крепость, тогда еще не существовавшая, а кроме того, сделаны обширные насыпи в юговосточном углу гавани, образовавшие так называемые здесь New-grounds. Да и вообще вид города и даже глубины при оконечностях отмелей уже изменились с 1854 года. Между прочим, для судна, стоящего теперь на рейде, очень трудно ориентироваться по американскому плану, потому что, кроме вершин гор, никаких других выдающихся предметов на плане нельзя отыскать. На новом же плане этот важный недостаток вполне устранен.

Прощайте. Уходим в Аниву.

Лейтенант Старицкий.

Текст воспроизведен по изданию: Письма лейтенанта Старицкого // Морской сборник, № 8. 1870

© текст - Старицкий К. С. 1870
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Иванов А. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1870

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info