СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ОТНОШЕНИЯ РАВЕННСКИХ АРХИЕПИСКОПОВ И СВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В «КНИГЕ ПОНТИФИКОВ...» АГНЕЛЛА ИЗ РАВЕННЫ

«Книга Понтификов Равеннской церкви» — один из наиболее авторитетных источников по истории Италии эпохи раннего средневековья. Ее значение заключается в том, что большая часть сообщаемых в ней сведений о политических событиях в Равенне V-IX вв. и о взаимоотношениях равеннской архиепископии с Римом, Византией и франками носит уникальный характер.

Автор «Книги Понтификов...» — Агнелл — принадлежал к верхушке равеннского клира ¹. В 20-40-х гг. IX в. он был одним из пресвитеров Равенны, аббатом двух монастырей, близким знакомым нескольких архиепископов. Человек высокообразованный, глубоко осведомленный в истории Равенны, Агнелл работал над книгой около десяти лет и использовал множество не дошедших до нас источников. Для мировоззрения Агнелла характерна крайняя тенденциозность, связанная как с особенностями политической ситуации в Равенне во второй трети [122] IX в., так и местными политическими традициями. В его глазах главным содержанием церковной истории Италии V-IX вв. было затянувшееся противоборство равеннской архиепископской кафедры с гегемонистскими устремлениями папского престола. Поэтому именно как памятник равеннского сепаратизма рассматривается «Книга Понтификов...» в историографии ². Однако сепаратистская тенденция как в реальной политической жизни Италии, так и в сознании автора «Книги Понтификов...» не могла существовать изолированно. Мощное влияние на ее развитие оказывали, в частности, взаимоотношения равеннской архиепископии и высшей светской власти. «Книга Понтификов...» дает богатый материал по истории этих взаимоотношений, который и послужил основой для предлагаемой читателю статьи.

Борьба Равенны против Рима в течение трех столетий была борьбой за смягчение церковного гнета пап, в наиболее драматические моменты истории города перераставшей в борьбу за независимость от них ³. С самого начала это была борьба неравных соперников. В сложных условиях внутриполитического разброда, варварских нашествий и упадка государственности Рим стал точкой притяжения всех центростремительных сил Италии. Эти силы группировались вокруг древней столицы, оставшейся главным центром страны. А единственная власть, реально сохранявшаяся в Риме, была власть папы, и папа становился духовным и политическим вождем Италии. Ни один из этих факторов не благоприятствовал Равенне. Лишь потому, что она последовательно становилась резиденцией последних римских императоров, варварских королей, византийских экзархов, Равенна могла соперничать с Римом. Без этого она не могла претендовать на самостоятельное значение. Отсюда — характерная черта политики местных архиепископов в эпоху римско-равеннских коллизий — опора на внешние силы. На протяжении всей истории Равенны поддержанию этой традиции способствовали веские социально-политические причины.

Необходимость постоянно искать поддержку вовне породила две особенности равеннской дипломатии: первая заключалась в том, что Равенна весьма легко и безболезненно меняла политическую ориентацию, находя себе опору последовательно в римских, византийских, франкских императорах или сохраняя лояльность по [123] отношению к правительству при арианах — остготах; вторая — в том, что, найдя себе нового господина, равеннский архиепископ, как правило, проявлял особую верноподданность и даже подобострастие, пытаясь извлечь выгоду из контраста между своеволием римского папы и своим собственным послушанием. Эти специфические свойства политики равеннского архиепископа отчетливо отразились в «Книге Понтификов...». Практически во всех эпизодах, в которых равеннская церковь предстает силой, независимой от пап, Агнелл связывает ее возвышение с помощью императорской власти. Он ссылается на ее авторитет не только в тех случаях, когда факт императорской поддержки не подлежит сомнению, но п тогда, когда необходимо обосновать утверждения далеко не бесспорные. Так, например, претензии на самостоятельность равеннской архиепископии Агнелл базирует на указе императора Валентиана III (425-455), «чтобы Равенна была второй после Рима главою Италии» ⁴. Валентиан, по словам Агнелла, счел необходимым преклониться перед архиепископом Иоанном (453-494), когда до него дошли слухи о редких достоинствах этого прелата ⁵. Следует отметить, что, по Агнеллу, именно император Валентиан III возвел понтифика Равенны в сан архиепископа, подчинив ему 14 диоцезов в Северной Италии (позднее была доказана подложность указа Валентиана, но Агнелл, конечно, не знал, что указ поддельный). Не оставляла своими милостями Равенну мать императора, знаменитая августа Галла Плацидия, построившая в городе церковь Св. Креста. Об этом также с гордостью рассказывает Агнелл ⁶.

Резкое изменение политической ситуации, связанное спадением империи и затяжной войной между Одоакром и Теодорихом, не отразилось болезненно на равеннской церкви. Архиепископ Иоанн был посредником в переговорах между двумя королями и, значит, пользовался у них определенным доверием и авторитетом. Восстановление императорской власти в Италии и возникновение Равеннского экзархата, безусловно, благотворно сказались на судьбах архиепископской кафедры Равенны. Сделавшись столицей экзархата, Равенна вновь привычно смогла опереться на поддержку такой мощной политической силы, как империя. В годы остготской войны, пока ее итог не был ясен, равеннские архиепископы [124] вместе со своими коллегами из других диоцезов находились в оппозиции по отношению к ставленнику Константинополя папе Вигилию. Идейной формой этой оппозиции стало непризнание ересью учения «трех глав» вопреки постановлению II Константинопольского собора 547 г. ⁷ Такая измена императорской традиции была спровоцирована полной поддержкой византийской религиозной программы, оказываемой ей римским папой.

Однако как для папского престола была уже неприемлема политика абсолютного подчинения империи, так и для архиепископа Равенны была бесперспективна попытка бороться против папы своими силами. Победы византийских войск над остготами стимулировали осознание равеннскими прелатами этой истины. Об этом с восторгом пишет Агнелл: «В это время Юстиниан, православный император, все имущество готов уступить этой церкви и блаженному епископу Агнеллу не только в городах, но и в пригородных виллах и поселках, и храмы и алтари, рабов и рабынь, которые продолжали соблюдать закон и обычаи неверных, — все это подарил, уступил и привилегией подтвердил и личным посланием принудил передать» ⁸. Как сообщает Агнелл, «жители Равенны, священники со всем народом обратились к императору с просьбой вручить паллиум своему избраннику» ⁹. Юстиниан, не задумываясь, назначил архиепископом хорошо известного ему диакона Максимиана, а послушный императору папа Вигилий утвердил этот выбор ¹⁰. Архиепископ Максимиан (546-558) был видным церковным деятелем и пользовался неизменным расположением императора.

Ориентация на империю делала равеннских архиепископов более склонными признать над собой власть константинопольских патриархов, чем подчиниться римскому престолу. Косвенным подтверждением этой мысли является безапелляционное утверждение Агнелла, что римская церковь была поставлена во главе всего христианства взамен Константинопольской узурпатором Фокой (602-610) по просьбе папы Бонифация III (607) ¹¹. Источником для Агнелла здесь послужил Павел Диакон ¹², но независимо от этого в IX в. подобная мысль звучала не признанием приоритета, а обвинением в узурпации (в средневековой историографии Византии не было более одиозной фигуры, чем Фока — «солдатский» [125] император). Равенна же, напротив, получает автокефальность из рук законного императора. Схизматик Мавр, добившийся привилегий от императора Константа, предстает на страницах «Книги Понтификов...» мужественным и стойким патриотом родного города, законным автокефальным архиепископом, невзирая на то, что платой за полученные привилегии было признание монофелитского символа веры.

По-видимому, союз равеннских архиепископов с византийскими императорами оставался достаточно прочным вплоть до падения экзархата. Это, однако, не значит, что данная политическая линия постоянно пользовалась одобрением всего населения города и области. На протяжении VII-VIII вв. узы, связывающие Северную Италию с Византией, постепенно ослабевают и экзархат, а часто и сама Равенна, становятся ареной сепаратистских, на этот раз антиимператорских движений. Полное молчание источников о какой-либо роли в них архиепископов Равенны, можно, вероятно, истолковать как свидетельство в пользу их неучастия в подобных выступлениях. Конечно же, существовали и иные формы борьбы против владычества империи или конкретных императоров, кроме мятежей и восстаний. Отдельные граждане Равенны участвовали в заговорах против императоров (среди них — предок Агнелла Ионниций), бывали случаи измены центральной власти. Исходя из этого, можно попытаться объяснить весьма сложный эпизод во взаимоотношениях империи и экзархата: ослепление Юстинианом II равеннского архиепископа Феликса (702-718). Организованная по распоряжению императора карательная экспедиция была, разумеется, ответной мерой на участие равеннцев в заговоре против Юстиниана. Об этом прямо говорит Агнелл ¹³. Однако отсюда еще не следует, что архиепископ Феликс поддерживал заговорщиков. Никаких сведений об антиимператорской деятельности Феликса «Книга Понтификов...» не сообщает. Тем не менее по приезде в столицу архиепископ Феликс был ослеплен по приказу императора, т. е. подвергся каре исключительно жестокой, даже самой суровой из возможных, если иметь в виду его архиерейский сан. Причину этого можно видеть в следующем: равеннские заговорщики, причастные к первому низложению Юстиниана, к .моменту его восстановления находились в Равенне. ¹⁴[126]

В сущности, экспедиция имела целью их доставку в столицу. Юстиниан не мог также не иметь в виду, что Равенна была к этому времени одной из самых отдаленных и самых непослушных областей империи. Что же касается архиепископа Феликса, то он, вероятно, без колебаний перешел в свое время на сторону преемника Юстиниана после первого низложения (695 г.) этого государя. В глазах Юстиниана уже это было важной провинностью ¹⁵. В столице же Феликс осмелился просить императора за своих соотечественников, а для известного своей вспыльчивостью Юстиниана II этого оказалось достаточно, чтобы подвергнуть архиепископа жестокому наказанию. Во всяком случае, нет причин говорить о том, что Феликс нарушил политическую традицию равеннских архиепископов и принял участие в борьбе против центральной власти.

К сожалению, «Книга Понтификов...» нс дает возможности охарактеризовать деятельность равеннского архиепископа после обнародования иконоборческих императорских эдиктов. Агнелл ничего не сообщает о реакции равеннцев на их издание. Однако в «Книге Понтификов...» есть эпизод, позволяющий считать, что даже в это сложное время архиепископы Равенны сохранили лояльность по отношению к империи. Архиепископ Иоанн (718-748), будучи изгнанным из города гражданами Равенны, подает жалобу на них византийскому экзарху ¹⁶. Это происходит вскоре после взятия города венецианцами (730 г.), т. е. в разгар иконоборческих споров, и свидетельствует в пользу того, что равеннские прелаты остались верными своим внешнеполитическим принципам.

Вскоре Равенна стала ареной столь мощных политических столкновений, что активная роль в них архиепископов была исключена. Падение византийского владычества, изгнание лангобардов, превращение экзархата в патримоний римской церкви — все это были события такого масштаба, что сепаратистские устремления архиепископов Равенны никем не принимались всерьез. Между тем эти исторические изменения привели к переориентации равеннской архиепископии, которая отныне пыталась опереться на новую политическую силу — франкских императоров. Положение осложнялось тем, что видеть во франкских владыках защитников от притязаний [127] Рима было довольно затруднительно — римские папы сами были верными вассалами императоров Запада. Опираясь на их поддержку, папы решительно распространяли свое влияние в Италии и за ее пределами. Этим объясняется робость сепаратистских выступлений равеннских понтификатов в этот период и ограниченность их претензии. Временное и эфемерное их оживление приходится на понтификат архиепископа Георгия (835-844), который, воспользовавшись очередной междоусобицей в империи франков, хотел исходатайствовать у императора автокефальность для равеннской церкви. Поражение при Фонтино, которое потерпел Лотарь I 15 декабря 841 г., лишило равеннскую церковь всяких надежд на самостоятельность. «Книга Понтификов...» подробно рассказывает о последней попытке архиепископов Равенны опереться на внешнюю силу в антипапской политической борьбе ¹⁷.

Как уже отмечалось, «Книга Понтификов Равеннской церкви» Агнелла является уникальным источником по истории взаимоотношений светской власти и архиепископии в Равенне. (Кроме нее несколько крайне отрывочных сообщений на этот счет имеется лишь в переписке римских пап.) На основании ее анализа мы вправе судить не только о взглядах ее автора и его осведомленности, но и о самих этих взаимоотношениях в целом.

Итак, для равеннской архиепископии с V по IX в. характерно стремление заручиться поддержкой светской власти в борьбе за церковную самостоятельность или привилегии. В зависимости от конкретной политической ситуации, она на протяжении этого периода последовательно ищет опору в Римской, Византийской, Франкской империях. Этот настойчивый поиск союзников свидетельствует о недостатке собственных сил, объясняющем ее конечное поражение в борьбе с римской курией. Равеннский историк IX в. Агнелл является, в частности, выразителем присущей равеннской архиепископии традиции пиетета по отношению к светской власти. Это обстоятельство, не снижая общей ценности его труда как источника по истории международной политики, тем не менее заставляет постоянно считаться с его тенденциозностью.

Комментарии

1. Duschesne L. Agnellus de Ravenna, auteur der «Liber Pontificalis». — In: Miscelanea di storia e cultura ecclesiastica, III. — Roma, 1904.

2. См. напр.: Manitius М. Geschichte der lateinischen Literatur des Mittelalters, München, Bd 1, S. 712 — 714; Balzani U. Le cronachc italiane nel medio evo. — Milano-Napoli-Pisa, 1884, p. 86-92; Ferrai L. A. Agnello Ravcnnate i il Pontificale Ambrosiano. — In: Archive storico lombardo. Milano, 1895, Ser. 3, vol. 3, p. 277-302.

3. Подробнее см. в кн.: Simonini A. Autocefalia ed Esarcato in Italia. — Ravenha, 1969.

4. Agnellus, qui et Andréas. Liber Pontificalis Ecclesiae Ravennatis, p. 305; In: MGH. Scriptores rerum langobardicarum et italicarum. Saec. VI-IX. — Hannoverae, 1878.

5. Ibid., p. 304.

6. Ibid., p. 305.

7. Об этой распре, получившей название «истрийская схизма», см.: Hodgkin T. Italy and her invaders. — Oxford, 1895, vol. 5, p. 454-484.

8. Agnellus,..., p. 334.

9. Ibid., p. 326.

10. Ibid.

11. Ibid., p. 348.

12. Paulus Diaconus. Hist. Lang., IV, 36. Цит. no: MGH. Scriptores rerum langobardicarum et italicarum. Saec. VI-IX. — Hannoverae, 1878. p. 128

13. Agnellus, Op. cit., p. 371.

14. Ibid., p. 367.

15. Ibid., p. 368. В это время Феликс играл уже видную роль в равеннской церкви, хотя еще и не был архиепископом.

16. Ibid., р. 376.

17. Ibid., р. 389.