СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

(На документе резолюция Александра II: «С заключением вашим я совершенно согласен» 31 марта 1857 года)

По поводу письма главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом о возможности неприязненного столкновения России с Англией в Средней Азии, имею счастие повергнуть на высочайшее Вашего Императорского Величества воззрение соображения мои по этому предмету. Вместе с тем считаю неизлишним всеподданнейше представить при сем и записку генерал-адъютанта барона Ливена ¹², в которой изложены мысли его о том же предмете.

Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом, в письме от 16 февраля сего года № 46, сообщая мысли свои о возможности неприязненного столкновения России с Англией в Средней Азии, излагает:

1. Что деятельные приготовления Англии к войне с Юга, от берегов Персидского залива, а с Востока, через Афганистан, ясно обнаруживает цель их действий и намерение утвердиться на берегах Каспийского моря. Осуществление этого намерения нанесет смертельный удар нашему влиянию на Востоке, а потому мы не должны дозволять англичанам даже приблизиться к странам, прилегающим к Каспийскому морю. Подобное условие поставит нас в необходимость, несмотря на возможную уступчивость и искреннее желание сохранить мир, вступить в борьбу против воли. Вторжение англичан в Азию со стороны Персидского залива еще не представляет столько опасности, но первое известие о наступлении английской армии из Кабула к Герату заставит нас немедленно посадить войска [95] на суда и перебросить их к Астрабаду. К этой операции должно находиться в постоянной готовности и заблаговременно обдумать и приготовить все материальные средства, и поэтому генерал-адъютант князь Барятинский теперь же собирает необходимые сведения, готовит людей и обдумывает подробности предприятия. В свое время он представит соображения о тех средствах, какие потребуются от Военного и Морского министерств, прибавляя при том, что мы не успеем еще свыкнуться с мыслию о возможности борьбы с Англией, когда может быть войска наши будут уже на пути к границам Индии.

2. Что в случае войны с Англией на Востоке потребуются более обширные способы для поддержания действующих войск в комплекте, а потому князь Барятинский полагает, что резервные дивизии Кавказского и 6-го корпусов должны быть тогда придвинуты к Кавказской линии. Действующие же дивизии 6-го корпуса он будет иметь в виду на случай решительных наступательных действий.

3. Теперь более чем прежде, по мнению князя Барятинского, возможно осуществление проекта железной дороги между морями Каспийским и Аральским. Если ныне предположение это признается несвоевременным и будет отложено на неопределенное время, то скоро объяснится, что возвратиться к нему будет уже слишком поздно.

Вашему Величеству благоугодно было повелеть, по предметам в сем письме заключающимся, представить мои соображения.

Нельзя не согласиться с мнением генерал-адъютанта князя Барятинского, что возрастающее влияние Англии в Персии и в Афганистане есть обстоятельство для России весьма неблагоприятное для ее торговли, еще более для наших политических видов, и что оно должно обратить полное внимание правительства, для благовременного соображения лучших средств к предупреждению или отклонению угрожающей опасности. Но для сего должно точно определить, какого рода опасность нам предстоит и имеем ли мы ныне достаточные способы к противодействию замыслам англичан.

Англия есть держава исключительно торговая и морская; ни географическое ее положение, ни политическое устройство не дозволяют ей иметь большие сухопутные армии; при этих условиях ей легко утверждаться на прибережьях морей или в странах, пересекаемых большими судоходными реками, как то в Индии или Китае, но весьма трудно проникать во внутренность материка, т.е. предпринимать отдаленные сухопутные экспедиции, и занимать оный своими войсками и крепостями (Помета на полях рукой Александра II: «Это справедливо только относительно Европы, но не Азии, где у них, т.е. в Индии постоянно находится многочисленная армия»). Да это ей и не нужно; флота ее и искусная политика достаточны для утверждения ее влияния и достижения главной цели, распространения коммерческих сношений. Поэтому думаю, что нет основательных причин опасаться вторжения англичан в Афганистан и постоянного занятия их военными силами Кабула, Кандагара и в особенности Герата. Такое расширение их владений и столь растянутое расположение их армий бесполезно для них, потому что они извлекают уже из сих областей все желаемые выгоды и подчинили уже их своей политике; оно было бы даже неблагоразумно и вредно, ибо вовлекло бы их в огромные издержки и такие рискованные предприятия, на которые они не решатся после бедствий, испытанных ими в 1839 году; и скорее ослабило бы, нежели укрепило владычество их в Ост-Индии (То же: «С этим я не совсем согласен, ибо убедившись в пользе подобных действий, они готовы будут на всякого рода пожертвования»). Все действия и распоряжения их правительства и Ост-Индской компании доказывают, что они не замышляют новых с [96] этой стороны завоеваний (На полях помета Александра II: «Доселе доказывали, но обстоятельства покажут, что будет далее»). Правда, что армии их вторгались в Афганистан два раза, в 1839 и 1841 годах, но это было вследствие опасения присутствия одно только русского агента Виткевича ¹³, отправленного графом Перовским ¹⁴ в Кабул, и нашего покровительства Персии при осаде Герата ¹⁵. Завоевать оный Англия желать не может, но отдать эту страну в руки Персии, по мнению Англии значит отдать оную в распоряжение России. Точно так же и настоящее усилие британских войск в Пенджабе объясняется опасениями за Герат, бывший в осад в исходе прошлого года.

Несомненно, что Англия употребляет все усилия, чтобы сделать свое влияние господствующим и в Персии и, конечно, с этой целью предполагает между прочим устроить железную дорогу от Средиземного моря к устьям Евфрата утвердиться в северной части Персидского залива; влияние это ей особенно нужно для расширения своей торговли и для обеспечения владений своих в Индии но нельзя допускать и мысли, чтобы она хотела занять вооруженною рукою какие-либо пункты внутри этой страны и тем более на прибрежьи Каспийского моря. Она будет добиваться от тегеранского двора преимущественно новых выгодных условий для своих коммерческих сношений, без сомнения, имеет в виду 1 такие предположения, осуществление коих было бы вредно для России, потому что допустило бы вмешательства Англии в дела пограничных с нами областей тайные ее происки в мусульманских наших провинциях и между Кавказским» горцами (То же: «Вот чего я и опасаюсь»). Но при бдительности нашего правительства, при готовности подкрепить права свои даже вооруженной силой, конечно, персидский шах не решится на явное нарушение дружественных с нами сношений и Англия не будет настаивать в таких требованиях, против коих Россия, по ее географическому положению и близости ее военных средств, будет сильнее. Сими мерами устранится или отсрочится до более благоприятных для нас обстоятельств неприязненная с нею развязка (То же: «Дай Бог!»).

Опасения, внушенные возрастающим могуществом Великобритании в Средней Азии, были выражены с давнего времени и подали повод ко множеству проектов, поданных как русскими, так и иностранцами, сущность коих состоит в том, что это могущество может быть легко ниспровергнуто походом русской армии или корпуса в Индию. По отзыву многих путешественников, одно появление русского штыка на берегах Инда или даже в Герате должно произвести общее восстание в населении индо-британских владений, ненавидящем своих притеснителей, и разрушить шаткое создание лондонской политики. Но, по убеждению многих, отзывы эти весьма поверхностны, преувеличены, односторонни или пристрастны. Конечно, во всей Азии заметна большая ненависть к англичанам, но в Индии еще заметнее глубокое убеждение в силе Великобритании, в непобедимости ее флотов, в превосходстве ее коварной, но искусной и непоколебимой политики. Владычество, которое удерживают более 100 млн. подданных в повиновении армией, сформированной из туземцев, при небольшой помощи английских войск, нельзя считать шатким, и такое положение доказывает, что великобританское правительство успело связать интересы многих самых влиятельных классов населения с своими интересами. Угнетенных и недовольных без сомнения много, но можно более чем сомневаться, чтобы эти неудовольствия выразились восстанием, пока могущество этого правительства не будет поколеблено решительными [97] и неоднократными поражениями его войск. В последние 20 лет эта держава много успела сделать к упрочению за собою своих индейских владений. Влияние, приобретенное ею в Афганистане, обеспечило самую опасную часть ее границ, а проложение в Ост-Индии железных дорог на огромных протяжениях и развитие в больших размерах судоходства по главным рекам этой страны, в особенности по Инду, дозволяют ей сосредоточивать в короткое время весьма значительные силы, на каком бы пункте ни угрожал ей неприятель; наконец, громадные ее флоты и замена парусных судов пароходами и винтовыми кораблями дают ей средства с успехом подкреплять войска свои в Ост-Индии.

Эти соображения должны убедить, что для поколебания ее могущества в Азии нужно бы двинуть в Афганистан целую армию и предпринять в отдаленной, горной и бесплодной стране многолетнюю войну, где на стороне Англии были бы выгоды близости источника ее способов от театра действий, скорейшего подкрепления своих действующих корпусов и снабжения оных военными и продовольственными запасами, совершенного знания края и следовательно умения пользоваться всеми его средствами, издавна установленных сношений с туземцами, возможности избегать боя и принять оный только там, где обстоятельства будут ей благоприятствовать; русской же армии предстоял бы дальный и рискованный поход в неизвестную страну, необходимость оставлять на пути много войск для обеспечения своих сообщений, невозможность продовольствоваться в занятом ею крае и еще более подвозить запасы от Каспийского моря, большая убыль от лишений и болезней в непривычном климате, без надежды скоро пополнять оную, неудачи от незнания местности, весьма слабая надежда на какое-либо содействие даже части населения, а по всей вероятности, вооруженное сопротивление массы жителей, между коими правители и влиятельные лица подкуплены золотом Англии, тщетное ожидание решительного сражения, которое настанет тогда только, когда она уже будет значительно расстроена. Важнее всего вышесказанного неверность союза продажной Персии.

Мне кажется, что все эти обстоятельства доказывают более нежели трудности, но и самую невозможность исполнения столь рискованного предприятия.

Другие, более осторожные, имея в виду эти трудности, ограничивают цель похода занятием Герата, в убеждении, что этого достаточно, чтобы поколебать если не владычество англичан в Ост-Индии, то по крайней мере влияние их в Афганистане. Действительно, обладание этим пунктом важно для Персии, ибо оно обеспечило бы восточную границу ее от покушений соседних владетелей; весьма естественно, что и для Англии выгоднее видеть вход в Афганистан в дружеских или нейтральных руках, нежели в неприятельских. Но нет никакого основания думать, что одним завоеванием Герата мы можем произвести восстание в Кабуле или Кандагаре или склонить их владетелей к действиям против англичан.

Конечно, занятие Герата может иметь последствием избавление Персии от владычества англичан, устранение их от приближения к Каспию и упрочение за нами влияния на Персию.

Весьма вероятно, что с приближением русских войск в эти места многие недовольные обратятся к нам с просьбою о помощи, т.е. чтобы отряд шел вперед и углубился в горы, и дадут нам разные несбыточные обещания, но никак нельзя ожидать, чтобы жители какой-либо области согласились действовать заодно с нами, пока британские войска не испытают решительного поражения.

Чтобы оценить эти случайности, должно сказать, что кратчайший и удобнейший путь от Каспийского моря к Герату пролегает через Астрабад и Мешед, следовательно, первым условием успеха есть прочный несомненный союз с [98] Персией и полное ее содействие (На полях помета Александра II: «Разумеется»). Можно сомневаться, чтобы в настоящих обстоятельствах, вскоре после того, когда она должна была уступить всем требования. Англии (То же: «Этого мы еще не знаем»), вследствие совета нашего правительства возвратить Герат, по невозможности подать ей помощи, Персия охотно согласилась объявить войну Великобритании, чтобы она не усомнилась в быстрой перемене обстоятельств, ныне не дозволяющих России оказать ей покровительство, чтобы она не подозревала что при неблагоприятном обороте дел она одна сделается жертвою мстительности могущественной морской державы. Но допуская даже, что мы ее к тому склоним, можно ли быть вполне уверенным, что когда войска наши углубятся к границам Афганистана, слабое, вероломное и продажное персидское правительстве не изменит своих намерений, когда влиятельные лица в его советах будут подкуплены агентами лондонского кабинета, а шаху угрожать будут низвержением с престола и соперничеством разных претендателей, всегда готовых в руках Англии, когда английский флот явится в Персидском заливе и на Ефрате, наконец когда по проискам Великобритании, Турция, ныне вполне ей подчиненная, вынуждена будет принять участие в войне и, будучи обеспечена со стороны Европейской России нейтральным положением Придунайских княжеств, сосредоточит все свои силы в Анатолии, двигая отряды со стороны Багдада и Котура и на наши Закавказские мусульманские провинции. Нельзя ли опасаться, что в таком случае или шах откажется от союза с нами, или во владениях его последуют восстания, которые прервут коммуникационную линию нашего отряда из Герата с Каспийским морем, обстоятельство, которое поставило бы оный в опасное положение.

Все доселе сказанное относится к предполагаемому театру войны на Востоке, но не должно забывать, что всякое столкновение России с Великобританией в Азии будет сигналом и к войне в Европе, скрепит союз сей последней державы с Францией, или даже предупреждено будет появлением английских флотов на Черном и Балтийском морях, и усилиями Англии к образованию новой против нас коалиции. Первое из сих событий, прекращая всю нашу отпускную торговлю, подвергнет опять разорению все прибрежье сих морей, столько пострадавшее во время последней войны, и вынудит нас опять к такому же напряжению всех наших военных способов для обороны обширных границ от Торнео до Каспийского моря. Что касается до коалиции, то не должно ли опасаться, что кроме Турции к ней пристанет Австрия, готовая воспользоваться всяким случаем для осуществления своих враждебных к нам политических видов, за нею Швеция, которая уже обнаружила не весьма приязненное к нам расположение, а может быть даже и Франция, правитель коей держится на престоле преимущественно влиянием Великобритании и, судя по прошедшему, подчинился ее политике и содействует ей даже в тех предприятиях, которые совершенно противны выгодам управляемого им государства, хотя он и прикрывает эту подчиненность разными благовидными предлогами и утешает народ призраками военной славы и кажущимся восстановлением политического значения его в Европе. С нашей же стороны союзников в виду не имеется.

Прежде чем решиться на такую общую борьбу или приступить к таким сношениям, действиям или приготовлениям, которые должны бы ускорить столкновение наше с Англией, необходимо также принять в расчет и финансовое положение государства, т.е. что мы не имеем поныне денежных средств для ведения такой войны, которая объемом своим и издержками превзойдет даже последнюю, [99] ибо театром действий кроме Европейской России будет Персия, Турция и Средняя Азия, и что война эта произвела бы финансовый кризис, последствия коего очевидны.

Мысли генерал-адъютанта князя Барятинского были изложены до заключения мира с Персией ¹⁶, в ожидании подавления оной значительными силами в Персидском заливе и в Пенджабе; опасения его в то время и требование усиленных, скорых приготовлений были, конечно, не без основания. Если бы мир с Персией не состоялся, то тогда все предположения князя Барятинского, в мере указанных наших суждений, могли бы требовать безотлагательных усилий.

При настоящем положении дел, осмеливаюся всеподданнейше повергнуть Вашему императорскому величеству мое убеждение, что начатие теперь же явных приготовлений, обнаруживающих цель наших предположений, подало бы только повод к новому разрыву, столь сильно желаемому английским министром для того, чтобы подвинуть снова все народные силы под предлогом завоевательного духа России. Нам необходимо время для устройства наших финансов, внутренней военной организации, возобновления всех запасов и устройства удобных сообщений, отсутствие коих было столь гибельно в последнюю войну (На полях помета Александра II: «С этим и я совершенно согласен»).

По всем этим соображениям в настоящее время наше военное положение и общая наша политика, как в Средней Азии, так и в Европе, должна быть выжидательная, а не наступательная, то есть, что мы должны быть готовы упорно защищать, даже вооруженной рукой права, приобретенные нами трактатами, по которым на Каспийском море могут плавать исключительно только наши военные суда, и наконец ту степень влияния на Персию, которая необходима для охранения спокойствия в наших пограничных областях, но не более (То же: «Справедливо»). Когда же мы приготовим все необходимые средства, когда политические обстоятельства изменятся, т.е. когда союз Англии с Францией расторгнется, вследствие ли перемены правителя или неизбежного столкновения противоположных интересов, когда самое расширение британских завоеваний в Азии ослабит связь сих владений, развлечет ее силы, доведя их до крайнего напряжения, когда мы приуготовим путь к нанесению ей ударов и обеспечим возможность успеха прочными союзами, тогда настанет время действовать более решительно против Великобритании, чтобы поколебать владычество ее в Азии.

К военному выжидательному положению отношу я следующие приготовления, кроме постепенных улучшений в устройстве наших военно-сухопутных и морских сил:

А. Со стороны Европейской России

1. Постепенное довершение укрепления Кронштадта, а Керченского пролива безотлагательное.

2. Впоследствии, соразмерно с финансовыми средствами, окончание укрепления Свеаборга, Риги, Николаева и Бугского лимана, как средоточий наших морских или торговых средств на Балтийском и Черном морях.

Б. Со стороны азиатской границы

1. Постепенное распределение наших действующих сил на таком основании, чтобы можно было быстро подкреплять кавказские войска или двинуть отряд прямо на Персидские берега, для чего утвержденная Вашим императорским величеством новая дислокация армии представляет полную возможность.

По этой дислокации весь 6-й армейский корпус и резервы, как оного, так и 4-го корпуса, расположены в приволжских губерниях, откуда можно удобно [100] направить войска 6-го корпуса вниз по Волге и Каспийскому морю в Баку, Ленкорань или Астрабад.

Что касается до резервных дивизий, то они должны исполнять прямое свое назначение — формирование и укомплектование своих частей.

2. Некоторое увеличение, хотя не в больших размерах, военных морских средств в Каспийском море, но в особенности возможно большее развитие коммерческого пароходства по этому морю и по Волге, чтобы иметь возможность скорее перевозить как поименованные войска, так и необходимые запасы на театр войны из приволжских губерний, Астрахани, укр. Петровского, Дербента и Баку (На полях помета Александра II: «На это уже обращено внимание, и оно исполняется по мере возможности»).

3. Своевременное заготовление в достаточном количестве продовольственных и боевых припасов в Астрахани и Баку, на случай военных действий в Персии.

4. Скорейшее вооружение войск Кавказского корпуса штуцерами и ударными ружьями (То же: «Да»).

О мерах, принятых Военным министерством по последним двум предметам, я имел уже счастие довести до сведения Вашего величества.

Относительно упоминаемой генерал-адъютантом князем Барятинским железной дороги между Каспийским и Аральским морями, заключение особого Комитета уже было всеподданнейше доложено Вашему императорскому величеству.

Обязываюся с моей стороны присовокупить только, что если бы невзирая на непреодолимые затруднения, дорога эта и была устроена, то она принесла бы мало пользы в случае войны с Англией в Афганистане.

Как уже выше сказано, удобнейший, кратчайший и единственно возможный путь к Герату пролегает через Астрабад и Мешед, где войска наши встретили бы наименее местных препятствий, более изобильный край и столько средств для продовольствия, сколько можно найти в восточных невозделанных и неустроенных азиатских странах. Движение же вдоль по Аральскому морю или плавание вверх по реке Аму-Дарьи не представляет ни одного из этих удобств, не говоря уже о том, что перевозочных средств на Аральском море нет и едва ли они могут быть скоро устроены. Первый из сих путей, вдоль западного берега упомянутого моря, проходит в безводной степи, в случае выбора второго, т.е. вверх по Аму-Дарьи, надобно бы было начать с занятия Хивы и продолжать движение по землям, где народонаселение едва ли не будет действовать против нас враждебно, и следовательно даже выгоды сплава тяжестей, если бы нашлись достаточные перевозочные средства, не окупили бы встреченных затруднений и замедлений. Должно еще заметить, что мы не имеем сведений, до какого пункта р. Аму-Дарья судоходна, если б судоходство на оной и возможно было до самого Балка, т.е. пойти до верхов реки, что, впрочем, весьма сомнительно, то при переходе от этого города в Афганистан оставалось бы преодолеть величайшие затруднения, в особенности при перевале через высокий хребет Гиндукуш, где весьма немногие и трудные проходы, занятием и укреплением коих неприятель может остановить наступление целой армии. Следовательно, устройство упомянутой железной дороги не могло бы нисколько обеспечить или облегчить успех наших наступательных действий к Герату.

Комментарии

12. Ливен Вильгельм Карлович (1800-1880) — генерал-адъютант (1845 г.), генерал от инфантерии. Начал военную службу в 1821 г. В 1824 г. принимал участие в экспедиции к Аральскому морю. В 1827 г., будучи подпоручиком Гвардейского генерального штаба, был командирован в Константинополь, затем участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. В 1833 г. сопровождал А. Ф. Орлова на переговорах о заключении Ункяр-Искелесийского договора с Турцией, был командирован в Малую Азию для изучения театра военных действий. В 1834 г. в чине полковника назначен обер-квартирмейстером Гвардейского корпуса. В 1855-1861 гг. занимал должность генерал-квартирмейстера Главного штаба. В 1863 г. был назначен членом Государственного совета.

13. Виткевич Ян (Иван) Викторович (1808-1839) — русский офицер, путешественник. Происходил из польской дворянской семьи. В 1823 г. за участие в польской тайной организации был арестован и сослан рядовым солдатом в Оренбургский корпус. В 1829 г. известный немецкий ученый Александр Гумбольдт, совершая путешествие по России, встретил в Орске Виткевича, который к этому времени, зная персидский язык, занимался изучением края. По ходатайству Гумбольдта Виткевич был в 1833 г. произведен в офицеры и с этого времени выполнял различные дипломатические поручения в степных кочевьях. В 1835-1836 гг. он посетил Бухару, где встретил посланца афганского эмира, которого сопровождал в Оренбург, а затем в Петербург. В 1837 г. он был направлен с дипломатической миссией в Афганистан, однако его успешные переговоры в Кабуле были прерваны под давлением англичан, которые использовали факт русско-афганских переговоров как повод для начала войны против Афганистана. Вскоре после возвращения в 1839 г. в Петербург Виткевич покончил с собой и сжег свои бумаги. Версия самоубийства была признана официально, хотя и вызывала сомнения.

14. Перовский Василий Алексеевич (1795-1857) — граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии (1843 г.). Начал военную службу в 1811 г. Участник Отечественной войны 1812 г., русско-турецкой войны 1828-1829 гг. В 1833-1842 гг. — военный губернатор Оренбурга и командир отдельного Оренбургского корпуса. В 1839-1840 гг. руководил неудачным походом русских войск на Хиву. С 1846 г. — член Государственного совета. В 1851-1857 гг. — генерал-губернатор Оренбургской и Самарской губерний. В 1853 г. во главе военного отряда штурмом овладел крепостью Ак-Мечеть (позже Форт-Перовский, г. Перовск, г. Кзыл-Орда). Заложил ряд укреплений на Сырдарье и организовал Аральскую военную флотилию.

15. В 1834 г. русское правительство содействовало восшествию на иранский престол Мохаммед-шаха и поддерживало некоторые его замыслы, одним из которых было стремление вернуть под свой контроль ранее принадлежавший Ирану Гератский оазис. В 1837 г. иранские войска осадили Герат, а царское правительство согласилось прислать в помощь Мохаммед-шаху своих военных советников, которые прибыли в апреле 1838 г. Английское правительство предприняло сильнейший нажим на Петербург, обвиняя Россию в намерении установить свое господство на Среднем Востоке, чтобы угрожать британским владениям в Индии. Английские офицеры приняли самое активное участие в организации обороны Герата. В итоге Мохаммед-шах был вынужден отказаться от своих планов и увести войска от спорного города.

16. Имеется в виду заключенный в Париже 4 марта 1857 г. англо-иранский мирный договор. См. примеч. 8.