СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Саккар-Баккар на реке Инде или Синде
января 1843 года

Любезный князь Илья Андреевич!

Я слышал, Что Вы отдали дочь Вашу, княжну Марью Андреевну ³, за князя Голицына ⁴ и поздравляю Вас. Не совсем отгадываю, за которого князя Голицына, но, даст Бог, сам увижу. Также с Новым годом поздравляю и желаю благополучия Вам и Катерине Александровне ⁵. С тех пор, как я писал Вам, я был в душной Калькутте и вверх по Гангесу меж крокодилов и тигров добрался до коренной Индейщины — Бенареса. Побывал в пышной столице аудского царя Лакнау (Lucknow). Представился Великому Моголу ⁶ в Дели. Был при воинском дворе Шир-Синга Панджабского Маги Раджи ⁷ в Лагоре и Амридсаре и в Шали-морских садах ⁸, так называемых, Jardins suspendits de Chalimao (Висячие сады Шалимара (франц.)), где царь с бесчисленной толпой своих воинов блестели в оружиях, драгоценных камнях, в золотых и всех радужных цветов газах, с черными султанами на чалмах, антично драпированных, в узких панталонах, как европейские рыцари средних веков. Раскинуты были палатки из парчи. Любимые царские жеребцы стояли тут приобвешанные жемчугом, яхонтами и изумрудами и покрытые драгоценнейшими шалями, шитыми золотом. Все аллеи устланы были кашемирской шалью. Тысяча фонтанов били и освежали воздух, отягченный сильным запахом оранжевых цветов. Оранжевые деревья ⁹ были позолочены и посеребрены. Весь сад горел в иллюминации из всяких свечей, коими все пруды, фонтанные канавы были уставлены рядами. Пропасть уток и лебедей тут плавали, фейерверк беспрестанно гремел над высокой стеной, будто штурм, как-будто бы Вы подступили со всей Вашей артиллерией. Тридцать дев молодых и прелестных — боаядерок — грациозно и медленно рисовались под музыку в панджабском вкусе. Девы сии были в узких штанах парчевых или шелковых, босоногие, в куртках бархатных или глазетовых, обвиты флером золотым или серебряным, с позолоченным лбом, веками, зубами, с кольцом необычайной величины златым в носу, с крупным жемчугом, коего нитки или цепи златые от носового кольца проведены были к уху, на ногах гремели тяжелые кольца и цепи золотые. Царь и все придворные были со щитами, саблями и кинжалами, и большая часть придворных держали ружья с зажженными фитилями, совсем готовые. Посреди славного пруда в мраморном киоске накрыт был стол с фруктами, конфектами, не из лучших, с жаркими и холодными по части дичи и курей. Стулья были из золота и серебра, не говоря о посуде. Царь сам своеручно налил мне и вручил рюмку драгоценного вина с толченым жемчугом, алмазом, изумрудом и яхонтом (коего бутыль une boutoque (Одна бутылка (франц.)) стоит не менее полутораста рупий, т.е. с лишком 300 рублей) и сказал, что вино сие крепит желудок, потому что драгоценные камни крепки, как-то алмаз и прочие, чтоб я пил и пристально смотрел. Царская милость тронула меня, и я желал [82] в угождение выпить, но едва поднес к губам, необычайная крепость сего спирта под названием шраба или вина, меня сшибла, и я должен был поставить рюмку полною на стол. А царь хватил свою разом. Мужик здоровый и добрый, простой наружности (но при том, говорят, прескверный). Все при дворе как-будто ровные, все воины как он сам. Все сидят при нем и говорят просто. Слуг (proprement dits (Как таковых (франц.))) нет, и переменяет вам тарелку воин со щитом и мечом или ружьем, а иной с луком и стрелом.

Любезный князь Илья Андреевич! Извините, если слишком распространяюсь. Но для меня все это было волшебно — муаенажно ¹⁰ и антично. Царские подарки принесли мне сикские рыцари на щитах. Драгие ткани для одежды, диод ем изумрудный, который царь своеручно возложил на главу мою, испоясал мечом, сказав, что меч сей не из стали хоросанской дорогой, а из лагарского железа простого ¹¹. Потом вскоре повел меня к лошадям, блестящим в яхонтах, изумрудах при луне и факелах, и подарил мне белого панджабского жеребца с золотым седлом и уздою золотою. При том неоднократно повторял через перевод господина Клярка (Political agent for Punjab & Ambassador acting Shur Sing (Политический агент Пенджаба и посол (при дворе) Шер Сингха (англ.))), чтоб я ему прислал портрет моего государя. Во уважение наших обычаев халат или чогу шалевую, богато шитую золотом, тут не накинули на меня, а послали мне в лагерь. Но двух слуг моих, тут присутствующих — Франца прусака и Федора русака, — облекли в кашемирские балахоны, одного — в желтый, другого — в зеленый. Раз Шир Синг позвал нас на охоту, — я стоял в лагере у Лагора с Клярком (George Clark), чрезвычайным послом при Лагорском дворе, который повсюду и везде меня с собой брал с ним вместе на слоне и баловал меня как нельзя больше (он когда-то был в России и помнит, что был хорошо принят, особливо Воронцовым ¹² в Одессе). Но я сбился. Магараджа позвал нас на охоту. Мы отправились на 50-ти с чем-то слонах с золотыми гоударами, седалищами, в сопровождении нескольких тысяч самых щегольских и почти волшебных всадников сикхских, вроде апричной гвардии царской. Каждый всадник панджабский важный барин. Толпы пеших — пятьсот соколов (я не забуду, как господин Клярк выразился иронически: a few hawks (Несколько соколов (англ.))) и батальон регулярной пехоты, с музыкой и барабанным боем, чтобы выгонять дичь. Джангаль (Jungul (Лес, заросли, джунгли (от санскр. Jungul))), тростниковый лес, был местами выше слонов, и мы с трудом протесывались в чаще. Стреляли в кабанов, перепелов, куропаток и ворон. Шир-Синг ни разу не давал промаху. У него, у Дайан Синга, его первого министра, и Дайан Сингова сына — Гира Синга, командира собственной гвардии (Body guard (Личная охрана (англ.))), 20 000 тысяч регулярной пехоты и конницы, состоящей из кирасиров в стальных кирасах и шишаках и ста пяти пушек. Было у каждого по шести ружий английских самых-самых отличнейших, которые беспрестанно заряжались. Сквозь мрачные и смрадные переулки и закоулки Лагора, узкие тропы, едва проходимые, я иначе не бывал как на слоне с 10-тком верховых солдат, Ширсинговым конвоем, с ружьем и с зажженными фитилями. Акали бессмертные, в горном одеянии, фанатики, грозили саблями, ругали меня и прицеливались иногда, что они делают и на Клярка и на самого Шир-Синга. Такова их секта и так могущественна и страшна в Панджабе, что царь не может им противудействовать. К тому же они отличнейшие его войска, когда хотят. Это снизу, а [83] сверху из окон и балконов наравне с гаударом слона приветствуют девы, разодетые и блестящие в украшениях, в узких штанах (pantalons colans (Узкие брюки (франц.))) по панджабской моде — баядерки, т.е. в иных балконах сидят только куры и петухи. Дома высокие образуют от времени и частых землетрясений страшные кривизны и наклонности к падению, но никто не думает об опасности. Но всего хуже то, что каждый квартал города один от другого разделен вратами кирпичными, тяжелыми, с навесом иногда низким, что едва согнувшись в три погибели на слоне можно протесаться. И тут при оказиях, в которых мне случалось быть, теснятся множество слонов и магуты или корнаки, стараясь друг друга опередить по своей явенной онбиции. И врата эти, и тот, кто под ними едет, в самом критическом предикаменте ¹³. Я не любил под ними проезжать.

После Панджаба я был на Гардуарской ярмонке ¹⁴ (Hardwar fair (Хардварская ярмарка (англ.))), при подошве Гималайских гор и потом в этих горах путешествовал. Жил долго среди сосновых лесов дремучих (во сыром бору) и перебрался через главную снеговую Гималайскую цепь — границу Индии, то есть тащили меня под палкой в парусиновом мешке 12ть горцев, то вверх скрось облака, то мглу пропасти в преисподних через Борендо Пас или Борендо Гат (Гхат) (Borendo Pass (Перевал Борендо (англ.))) и по индейски (Воren Ghaty). 15 297 что-то футов вышины, с Монблан или выше, где вечный снег и климат петербургский (там). Это было в сентябре. Спустили меня по этому вечному снегу вниз (как на маслянице), т.е. я съехал, как сказать, просто съехал в тибетскую сторону. Федор, русский мой слуга, бегал и веселился в снегу. Франц, камердинер из пруссаков, уже был внизу. Дошедши или докарабкавшись с трудом через груды скал и снег, под которым шумели ручьи, до первой вежетации ¹⁵ кривых берез, я сломил себе березовую палку и пролил слезу — берез не видал с тех пор, как в Индии, и с помощью палки сей родной спустился в долину Канаур, где виноград отличный, деревья кедры в 20 локтей в окружности толщины, ручьи холодные и прозрачные шипят среди зеленых лугов под тенью дерев густых, и быки с хвостами как у лошадей. Сотриндж река, или Сотлидж (Сатледж) по-английски, тут прорывается меж двух гималейских стен в 20 000 тысяч футов вышины (над пов. моря, а над рекой — где 10, где 12 000 футов, где странник дерзкий идет или его несут в мешке под палкой по стезе узкой и опасной). А чрез реку моста нет, а протянута веревка, для верности тройная, над пропастью, где Сотриндж, бог знает, в какой дали, шипит, как зеленая змея. По веревке ходит блок. За него надо ухватиться и подвязаться и Juche (Ликующий возглас народных песен вроде «Ура» (нем.)), как говорится по-немецки, auf den anderen seite (На другую сторону (нем.)) так скоро, что не успеешь струсить. Короче сказать, я был на китайской границе, в Чини, деревне, где архитектура деревянных деревенских храмов чудно похожа на швейцарскую архитектуру со странными изваяниями и галлереями, где раздается звон гонги и трубный глас, где плоскорожие татары и татарки, обвешенные грубыми украшениями как сибирские шаманы и шаманки, пасут стада. Оттуда Борендо-Гат, через который я перешел три дня назад, представился мне в отвратительном виде вечных снегов, где все мертво и безотрадно. Сквозь редкий воздух сей возвышенности явилось ясно предо мной как на театральной сцене унылый вид одинокого Боренда. Среди вечных снегов [он] показался мне страшен и навел скуку, хотя пока я там был, то ничего не чувствовал кроме холода, усталости и трудности пути. Но я еще не долго смотрел на эту печальную даль, как тучи [84] внезапно скопились там над горами и зима там установилась. Мы услышали глухой гром аваланшей ¹⁶, которые завалили проход Борендо одна за другой. Три дни позже, стало быть, прекратили бы или покончили мое путешествие. От дикой сей картины, опуская взор книзу, я увидел желтые березы, потом обширные дремучие сосновые леса, потом поля, обработанные полосами разных цветов, потом деревни, рассыпанные по рощам, и деревенские храмы, так называемые там дэоты ¹⁷. Потом сады виноградные — там груды камней, обломки скал и, наконец, внизу далеко змеящийся зеленый Сотриндж. Волшебное великолепие сей картины грандиозной силой меня поразило, и я в забвении пребывал, но холод меня пробудил, и я зашел в развалину, где огонь уже был разведен и приготовлялся обед. Там дожидался меня приятель мой, капитан Джак, товарищ мой и друг, с бутылкою пива, но и портвейн также был кстати. В Гималaйcкиx горах, особливо в ущельях около снеговой цепи, много народу с зобами. Сифилитическая болезнь также свирепствует там и особенная под названием черной, и страшный яд оной истребляет целые семейства, переходя от отца к сыну, от матери к дочери. Близ деревень сии несчастные лежат на скалах и иногда просят помощи, но какая помощь может им быть отрадна. Народ в Гималаях нечистый, бедный и слабый, трудится сверх сил для пропитания и часто прибегает к опиуму для поддержания и другим пагубным средствам. Потом в Фирозпуре, или по-настоящему Фирожьпуре, был, где среди вечной пыли на бесконечных равнинах видел 40 000 войск, губернатора с толпой, собравшейся из всех краев Индии, торжествующего за мнимые его победы в Афганистане, — видел там остатки англичан и индейцев, возвратившихся из Афганистана ¹⁸. 1000 верблюдов и слонов тянулись рядами по фирозпурским стенам с припасами. Повсюду были раскинуты лагери, но всего этого не видно таинственно в пыли. Купцы наехали со всех стран, индейские послы. Все было дорого, но всего было довольно. Были построены Триумфальные врата для остатков войск, возвращающихся, и двойной барочный мост чрез Сотрындж, украшенный флагами. Я видел пленных возвратившихся англичан, одетых по авгански, так что нельзя узнать. Балы, обеды, пиршества, парады, маневры занимали всех. Но особливо скачки (Races and Bets (Скачки и ставки (англ.))), на которых особенно отличались уланские офицеры (of the 15-th Lanciers (Пятнадцатого уланского полка (англ.))). Отличный полк европейский. В полку сим лошади арабские, закупленные в Бомбее. У каждого солдата по 60 и 80 фунтов стер, at their mess (В их столовой, т.е. в котловом довольствии (англ.)), то есть ортели, и многих других полков. Я был принят членом всем обществом офицеров формально и всегда дружески. Начальник уланов полковник Curton (Кертон), человек предобрейший, прехрабрейший, прескромнейший и преотличнейший и сущий Блюхер ¹⁹ с виду. The 15-th Husars (Пятнадцатый гусарский полк (англ.)) под командой Вальтер-Скота (сын автора) ²⁰, великана и молодца. В фирозпорской пыли, где я стоял в моей палатке недель с 6 (в ожидании барки), нелегко было друг друга находить. Когда, бывало, спросишь кого, где он живет, то он отвечает, например: South-east of the Commander in Chiff camp about 20 minutes walk in tents (На юго-восток от лагеря главнокомандующего в 20 минутах ходьбы среди палаток (англ.)). Компас не худо было иметь при себе. К лагерной жизни я так привык. В Гималайских [горах] долго путешествовал в маленькой палатке и на равнинах тоже. Довольно. Иду теперь по Инду на барке, которую нанял [в] Фирозпуре с [85] миллионом крыс. Погода прекрасная, но берега пустынные, дикие. Река эта ежегодно меняет течение и опустошает берега. C’est un torrent de boue qui detruit et emporte toute la vegetation et fait fuir les hommes n’abrite que les crocodiles — les bords sont infects de chacals et de tigres (Это поток грязи, который уничтожает и уносит с собой всю растительность и заставляет людей бежать, дает приют только крокодилам. Леса кишат шакалами и тиграми (франц.)), которые живут тут в густой траве высокой. Мне показывали следы тигров на сыром песке. Рыб нет, крокодилы царствуют в воде. Каждый день с дюжину сих страшных гад попадаются навстречу вблизи. По берегам воют чокалы, миллионы диких птиц — гусей, уток и лебедей летают стаями. На закате я причаливаю, коз ведут на берег, заклают барана, также утку или куря. Рубят дрова, если есть, рвут ветки и траву для коз. Я, между тем, в степи гуляю в мгле или при луне hue par les chacals (Под завывание шакалов (франц.)) (товарища со мной нет) до обеда или ужина. Тогда иду на барку, где принимают меня крысы с визгом и скрежетом непрестанным. Все у меня есть в изобилии, кроме хлеба. Вместо хлеба индийские лепешки. Мои люди индейцы встают на рассвете, разводят огонь, по ихнему аг, и закуривают le calume dits prix le Hume (Кальян (франц.)), то есть кальян. Они имеют при себе рожь. Один из них припеваючи мелит рожь меж двумя камнями, делает лепешки, печет. Две рупии, т.е. 4 с полтиной в месяц на все, и живут весело. Но я не говорил об ужине, состоящем из бараньего супа, не из худших, вареного куря и картофельного салата, в котором Франц, камердинер из пруссаков, полагает амбицию. Индейские лепешки горячие, пиво, вино, как-то: херес, шампанское, клярет, макон или порт, или сода вотер, смотря, сопровождают трапезу вечернюю, после коей, прислушиваясь к серенаде чекалов listening to a serenade of Jackals (Прислушиваясь к серенаде шакалов (англ.)) и визгу крыс и в ожидании танцев сих последних по моей постели, я ложусь. Уж дней 20 таким образом еду. Навряд ли Вы завидуете мне. Все неизвестные места, которых и на карте вовсе нет. Вчера догонщики каких-то эмиров ²¹ гнались за нами с ружьями на лодке и хотели стрелять, но не стреляли как в Пенджабе. Акали бессмертные прицеливаются, а стрелять не стреляют. Je doute donc que vous m’enviiez constamment mais ne m’enviates-vous pas a la Cour de Lahor — que n’y futes-vous?.. Vous ne le putes ou bien jamais vous ne le voulutes. Ce Sackao-Backao enfin quetait un mystere pour moi. Sackao-Backao en Anglais est un endroit magnifique dans les bosquets de palmiers. Il faut que j’expedie. Adieu, mon cher Prince, bien des choses a Catherine et pardonnez la liberte que j'ai pris de vous ecrire une si longue lettre.

Votre devoue cousin

N.S.

P.S. Il y a ici des bateaux a vapeur tant et plus

(Я сомневаюсь, что вы мне постоянно завидуете. Но не завидовали Вы мне при Лахорском дворе, что это были не Вы?.. Вы бы этого не смогли или никогда бы этого не захотели. Наконец, этот Сакар-Бакар, который являлся тайной для меня, Сакар-Бакар по-английски означает прекрасное место, расположенное среди пальмовых рощ. Мне надо поторопиться. Прощайте, мой дорогой князь, самые лучшие пожелания Катерине и простите мне мою вольность, что я осмелился написать Вам столь длинное письмо.

Ваш преданный кузен Н. С.

Р.S. Здесь много пароходов).

Комментарии

1. Салтыков Алексей Дмитриевич (1806-1859), князь, в 1824-1840 гг. служил по министерству иностранных дел; выйдя в отставку, посвятил себя путешествиям и живописи; дважды в 1841-1843 и 1845-1846 гг. побывал в Индии, исколесив ее с юга на север и с востока на запад. Стремление князя Салтыкова к «коренной индейщине» помогло ему увидеть и зарисовать жизнь «верхов» и «низов» индийского общества. О своих впечатлениях А. Д. Салтыков писал родным и близким, и по приезде эти письма, составившие как бы дневник его странствий, были изданы сначала на французском (Lettres sur l'Inde. P., 1848), a чуть позже в переводе Л. А. Мея и на русском языке («Письма об Индии». М., 1850). Французское издание сопровождалось многочисленными иллюстрациями автора, в 1853 г. в Париже вышел альбом его рисунков, представлявший типы жителей Индии. В 1985 г. Главная редакция восточной литературы переиздала «Письма об Индии» князя Салтыкова, публикуемое письмо не входило ни в одно из этих изданий.

2. Долгоруков Илья Андреевич (1797-1848), в то время генерал-майор, в 1832-1848 гг. начальник штаба Его Императорского Высочества Михаила Павловича по управлению генерал- фельдцейхмейстера (артиллерии).

3. Голицына Мария Ильинична (1822-1905), дочь И. А. Долгорукова, в письме А. Д. Салтыков допустил описку, назвав М. И. Голицыну «Андреевной». В августе 1842 г. вышла замуж за князя М. А. Голицына.

4. Голицын Михаил Александрович (1804-1860), тайный советник, посол в Испании, библиофил, собрал богатую библиотеку редчайших старопечатных книг.

5. Долгорукова Екатерина Александровна (1803-1852), жена князя И. А. Долгорукова, урожденная княжна Салтыкова.

6. Великий Могол Бахадур-шах II (1837-1858), последний представитель династии, правившей Индией с 1526 г.

7. Махараджа Шер Сингх, правитель сикхского государства в Пенджабе в 1842-1843 гг.

8. Сады Шалимара под Лахором с расположенной уступами землею, с обилием фонтанов и водопадов, с павильонами из полированного черного мрамора в верхнем конце сада производили впечатление одного из чудес света; были разбиты в правление Великого Могола Джахангира (1605-1627).

9. Оранжевые деревья — от англ. orange — апельсин, апельсиновые деревья.

10. Муаенажно — от франц. moyen age — средние века, т.е. средневеково.

11. Лахорское железо простое — имеется в виду булатная сталь.

12. Воронцов Михаил Семенович (1782-1856), князь, фельдмаршал. В 1828-1844 гг. новороссийский и бессарабский генерал-губернатор.

13. Предикамент — англ. predicament — затруднительное, неприятное положение.

14. Хардварская ярмарка — ежегодная ярмарка в священном городе индусов Хардваре, расположенном у подножия Гималаев, где Ганг выходит с гор на равнину, место паломничества индусов.

15. Вежетация — англ. vegetation — произрастание, рост.

16. Аваланш — франц. avalanche — лавина.

17. Автор неточен: дэота — от санскр. devta — божество.

18. А. Д. Салтыков описывает возвращение из Афганистана англо-индийской армии после окончания 1-й англо-афганской войны 1838-1842 гг., в ходе которой был захвачен Кабул, но восставшие племена отрезали армию от ее баз снабжения и вынудили отступить обратно в Индию. На обратном пути англичане несли большие потери и армия была почти полностью уничтожена.

19. Блюхер Гебхард Леберехт (1742-1819), князь Вальштаттский, участник войн с Наполеоном, главнокомандующий прусской армией при Фридрихе Вильгельме III.

20. А. Д. Салтыков имел в виду старшего сына известного английского писателя Вальтера Скотта, служившего в войсках Ост-Индской компании.

21. Эмир — титул князей династии Тальпуров, правившей в Синде, через который проплывала барка князя А. Д. Салтыкова.