СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

...Давно носились слухи о том, что Высочайше предположено далекое и многотрудное путешествие Государя Наследника Цесаревича на Индию и Китай, с возвращением обратно или через Америку или через бесконечную Сибирь. Возможность совершения такого продолжительного и опасного путешествия сначала казалась положительно несбыточною; когда же к весне и к лету 1890 года осуществление замысла стало близким и несомненным, — подробности о вероятных маршрутах естественно привлекли всеобщее внимание, ибо каждая должна была получить в будущем особое культурно-историческое освещение. Над составлением программы государственно-важного путешествия потрудились воспитатель Цесаревича, генерал-адъютант Данилович ⁶, известный географ А. И. Воейков ⁷ и капитан 1-го ранга Н. Н. Ломен ⁸, впоследствии командир фрегата «Память Азова», на котором благополучно совершилось знаменательное плавание. [287]

План путешествия по Индии был составлен преимущественно по указаниям профессора Санкт-Петербургского университета А. И. Воейкова, при содействии нашего посла в Англии ⁹. Число лиц, избранных для неотлучного сопровождения Его Императорского Высочества, было весьма ограничено и состояло из: главного руководителя, облеченного доверием Государя императора, Свиты Его Величества генерал-майора князя Вл. Ан. Барятинского ¹⁰, флигель-адъютанта князя Н. Д. Оболенского ¹¹ и князя Кочубея ¹².

За несколько дней до отъезда, с Высочайшего позволения, меня ¹³ откомандировали из департамента иностранных исповеданий министерства внутренних дел в распоряжение князя Барятинского для письменных занятий и составления книги о путешествии. В Триесте к свите присоединился акварелист Н. П. Гриценко, а в Каире — военно-морской врач В. К. фон Рамбах, о котором еще Сергей Петрович Боткин говорил как о выдающемся морском враче. Через Сибирь Наследника Цесаревича сопровождал флаг-капитан Его Императорского Величества контр-адмирал В. Г. Басаргин. Только пять вышеупомянутых лиц находились при Особе Его Императорского Высочества с минуты отбытия из Гатчины 23 октября 1890 г. до возвращения домой 16 августа 1891 г.

23 октября 1890 г. Императорский поезд тронулся из Гатчины по Варшавской железной дороге на юг. Извивающаяся дуга предстоящей дороги пролегает через Варшаву, Вену, Триест, Грецию, Египет, Аден, Индию, Цейлон, Сингапур, Ботавию, Сиам, Французские колонии, Китай, Японию и наконец безграничную Восточную Россию.

Длинный, разнообразный путь, предстоящий Цесаревичу, заранее был изучен Его Высочеством. На посещение дальних стран Цесаревич смотрел не как на увеселительное путешествие, а как на исполнение долга, как на возможность приобретения опыта и сведений, могущих впоследствии быть полезными на службе Государю и Отечеству. В Сибирь Цесаревича влекло важное и политическое и экономическое значение этой части Русского Государства, влекло и желание изучить на месте, вопросы сибирской железной дороги. Путь в Сибирь был выбран, конечно, морской, вносивший новый интерес и высокую поучительность, кроме того, дальнее и продолжительное плавание ставило Высокого Путешественника лицом к лицу с условиями и трудностями военно-морской службы. Великого Князя не могли не манить глубоко интересные классические страны древнейшего периода культуры — Египет и Индия, а также ближайшие соседи — Китай и Япония.

В ожидании путешествия Цесаревича в Пирейском порту собралась наша эскадра, в состав которой вошли: полуброненосные фрегаты «Память Азова», «Владимир Мономах» и канонерская лодка «Запорожец». Командующим этой флотилии был назначен флаг-капитан Его Величества Свиты контр-адмирал Басаргин.

Полуброненосный фрегат «Память Азова» выстроен в Петербурге на Балтийском заводе и спущен на Неву 20 мая 1888 г. По размеру это судно становится в ряд больших русских броненосцев: длина 377 футов, ширина 51 фут, углубленность 25 футов. Фрегат носит на себе грозную артиллерию. Тридцать офицеров и 600 матросов составляют экипаж «Памяти Азова». В списках нашего флота «Память Азова» повторяется уже в третий раз, ранее того корабли носили имя просто «Азов». Постройка родоначальника их, первого «Азова», восходит к 1736 г. [288]

Том I, часть II.

...Русская эскадра, замедляя ход, величаво направляется кильватерною колонной, замыкаемой «Корниловым», в широкую гавань, где ей предстоит весьма продолжительная стоянка. Три глухих выстрела возвещают, что мы замечены.

...До входа на рейд «Память Азова» принимает лоцмана. Оказывается, что местные власти давно уже ждут появления наших судов. Лоцман указывает на место стоянки. Командир королевского военного судна «Turquoise» — капитан Бракенбури, как старший на рейде немедленно приезжает с визитом на «Память Азова», вслед за ним с берега являются представиться Государю Наследнику назначенные стоять при Его Особе на все время пребывания в Индии: известный и у нас писатель — автор книги «Russia», искусный дипломат и бывший секретарь прежнего индийского вице-короля лорда Дэфферина, сэр Дональд Мэкензи Уоллас ¹⁴, превосходно знающий по-русски, и полковник Бенгальской армии Джерард, сопровождаемый двумя типичными туземными офицерами.

Наследник Цесаревич изволят отправиться в Бомбей с кн. Барятинским, доктором Рамбахом, тремя гвардейскими офицерами-ординарцами, акварелистом Гриценко и автором этой книги.

Наши три фрегата, с которыми надо было расстаться для совершения путешествия в глубь Индии — огромные, грозные, недвижные, среди бесконечной оживленной гавани — резко выделяются между прочими военными и коммерческими судами ¹⁵.

Том I, часть II.

...Мы въезжаем в град «Ахмеда», названный так по имени знаменитого султана, царствовавшего в Гуджерате с начала XV в. и здесь именно основавшего свою столицу, разросшуюся впоследствии до грандиозных размеров ¹⁶. Станция, как и везде, красиво декорирована. Платформа устлана красным сукном. Длинный почетный караул, нарочно привезенный из Бомбея, выставлен Глостерским полком.

...Наследник направляется осматривать столицу Гуджерата. Чем дальше продвигаешься от станции к центру города, тем гуще пестрые толпы любопытных, тем звучнее туземная речь вокруг нашей коляски, тем осязательней действует совершенно новая и довольно диковинная обстановка. Августейшие путешественники въезжают за черту массивных стен, возведенных средневековыми султанами. Пыль встаёт на улицах от движения народных масс. В Ахмедабаде насчитывается свыше 150 000 душ, и чуть ли не все они, да еще окрестные поселения собрались сегодня посмотреть на Высокого Гостя.

...Августейшие путешественники опять садятся в коляски для следования по городу. Последний, кажется, настроен радушно. По крайней мере приветствие на арке, около железнодорожной станции, гласило: «милости просим» — выражение туземных лиц, при проезде, отражало не одно любопытство, но и симпатию.

...За обедом (сегодня, надо напомнить, здесь и на Западе празднуется Новый Год) в центральной «шимианэ», гигантской гостиной-столовой из тканей - много гостей (все представители местного европейского общества), между прочим, французский художник Моро с женой, приехавший сюда набираться свежих и ярких впечатлений. Одно только пугает на этом Востоке наших артистов: [289] современная живопись, в лице её талантливых представителей fin du siecle (Fin du siecle (франц.) — конец века), слишком ищет реализма, которого окружающая нас тут действительность не признает, будучи тем не менее сама смесью жгучих красок, чувственных образов, — отчасти грубых и резких, а подчас даже и чудовищных очертаний. Иностранец, желающий проникаться правдою сложной туземной жизни и однородной с ней природы (ради воссоздания их путём творчества), обыкновенно не в состоянии проникнуться ими в полной мере, а так как пришельцы издалека (да ещё особенно парижане!) на это, конечно, не способны, — это неотразимое влияние местной красоты и местного искусства должно по ним скользить, не входя в их плоть и кровь, ничего, в сущности, не говоря их сердцу и фантазии. Когда-то Запад дозреет или, точнее, разовьется до знания и оценки отсталого Востока?! Без нея же и художественное проникновение в его чары и тайны недостижимо...

...Поздний вечер. Августейшие путешественники изъявили согласие совершить довольно продолжительную прогулку на колясках на озеро «Канкария» близь города, носящего это название от слова «Кап Каг», известняк, в котором при Кутбуддиньшахе ¹⁷, около 1450 г., искусственно создался значительный в Индии водоём, — имеющий до 1 3/4 версты в окружности, — с великолепным киоском и садом посередине, куда с высокого берега до сих пор ведут лестница и каменный мост, в данное время залитые огнями иллюминаций, подобно всему окрестному парку, разукрасившемуся в честь Северного Гостя.

У спуска к озеру горят и переливаются надписи над аркой: буквы «N.A.» и чересчур уж лаконичное приветствие «пожаловать!». Ярко иллюминированные лодки тихо плывут над озером здесь и там. Дебелые парсы с любопытством окружают нас на верхней платформе удачно задуманного киоска и даже не смотрят на беспокойную стихию, которая им так свята и дорога, — и на праздник огня, устроенный в память посещения Ахмедабада Наследником Цесаревичем...

Том I, часть II.

...Рано утром (22 декабря, суббота) Августейшие путешественники, под грохот салюта встреченные на джадпурской станции самим махараджею с его двором и английским резидентом (так сказать, советником-опекуном при туземном князе), направляются в устроенный для Них обширный лагерь, слегка в стороне от города. Местные войска — при звуках русского гимна, впервые звучащего в Раджпутане, — приветствуют Его Императорское Высочество. Впечатления въезда в его предместье до того глубоки, что и записывать даже трудно в последовательном порядке, какие чувства и мысли всплывают в расширяющемся сознании.

Джодпур! Настоящая, почти (можно сказать) доисторическая Индия, — та Индия, о которой каждый из нас невольно — бессознательно грезил на яву, читая отрывки из Рамаяны и Махабхараты, — тот индийский строй, в котором обрисовывалась фигура легкомысленного Наля, с его чисто славянским характером, и наряду с тем удивила мир идеальною самоотверженностью возвышенночистая княгиня Дамаянти.

...В 1803 г. англичане впервые вступили в сношения со здешним правительством. Через несколько лет они простерли на княжество свой протекторат, а в 1839 г. заняли город войсками. Около того времени старая династия угасла и пришлось выбирать властителя из младшей побочной ветви (Идарской линии, [290] утвердившейся в Гуджерате), вскоре действительно найденного и признанного туземными феодалами (так называемыми «такурами»), Августейшие путешественники теперь — в гостях у сына его, — начавшего править после смерти отца, лишь с 1873 г. Правящий князь, еще смолоду, при отце, заботился о благоустройстве страны. Махараджа вообще считается большим любителем техники, вечно занят сооружением водоемов, в которых действительно нуждается население, при помощи инженера Хома провел в свою столицу (хотя узкоколейную) железную дорогу. До того сообщение с этим центром было крайне затруднительно и редко кто решался проникнуть сюда на слоне или верблюде. Оттого-то, вероятно, про Джодпур почти ничего не писано и мало известно в европейской литературе.

...Утром, в 8 часов, махараджа Джасвант Синг лично довез Е. И. Высочество до лагеря в своей оригинально-старомодной, высокой и просторной коляске, запряженной четверкой.

Согласно священному традиционному обычаю, за обменом приветствий следует при прощании увенчать посетителей гирляндами цветов. Джасванта Синга в памятный для него день собственноручно украшает Первенец Белого Царя. Остальным гостям гирлянду на шею надевает кн. Барятинский. На специальном блюде приносится «Пан» (исконное угощение в виде тщательно свернутых пахучих листьев и кусочков бетеля для жевания). После краткого перерыва Их Высочества в свою очередь едут в загородный дворец махараджи отдать ему визит. При этом Наследник Цесаревич и офицеры свиты — в русской военной форме.

Т. I, часть II.

...Поезд Великого Князя приближается к раджпутскому «городу победы» Джайпур. Опять торжественная встреча, с махараджою во главе. Английское «Добро пожаловать» гигантскими белыми начертаниями красуется сбоку на скалистом склоне горы, называемой «Нахаргар» (Тигровая твердыня). Босоногие солдаты, в красных мундирах старомодного покроя, расставлены шпалерами на пути Наследника Цесаревича. Орудия запряжены быками. Арабские скакуны, с искусственно красивым изгибом головы, держатся рядом в поводу: цветные ожерелья и металлические цепочки наброшены им на шею, чепраки шиты золотом, яркие повязки и серебряные обручи надеты на ноги выведенным напоказ лошадям. Более двадцати слонов ожидают гостей и свиту Е.И.В. Нескладная военная музыка, силящаяся воспроизвести русский гимн и «God save the Queen» («Боже, храни Королеву» (англ.) – гимн Британской империи), глухо слышится по сторонам...

...Наследник Цесаревич, сидя с махараджею в своего рода драгоценных носилках «ховда» (от арабского «Hauday» — сиденье для верблюда) под балдахином, на спине богато разубранного слона, обозревает улицы «города победы». Проследовав городом, Августейшие путешественники садятся в экипаж и, простившись с махараджею, направляется в «Residency» дом политического агента — г. Пикока. Его высочество — туземный владыка вскоре приезжает сюда с визитом. После полудня — поездка на тигровую охоту.

...Свыше 12 верст приходится мчаться в просторных шарабанах по отличному шоссе, дважды перепрягая быстрых лошадей. Затем ждут слонов, и надо, растянувшись в линию, медленно направиться в джунгли. Наследник Цесаревич, держа ружье наготове, изволил поместиться в плетеной простой «ховде» с [291] полковником Джерардом. Сзади шествует ручной гигант, везущий доктора Рамбаха и неразлучную с ним походную аптечку. Уверенно-ровным шагом движутся царственные животные, погоняемые гортанным окликом сидящих на их голове «Махаутов» (вожаков), вооруженных особыми острыми прутьями, чтобы наносить ими удары в темя ленивым и непослушным, — причем просто жаль видеть кровь, выступающую на толстой прорубленной коже бедных терпеливых слонов. Туземцы заботливо выслеживают крупного животного, зверь попадает на цепь стрелков. Результат охоты — огромная тигрица, смертельно раненная выстрелами Е. И. Высочества и принца Георгия Греческого. Другой зверь пострадал от пули Кочубея, но уполз в густые кустарники, по которым в тщетных поисках рыщут некоторое время ученые слоны. Устройством охоты заведовал здешний резидент — полковник Барр, майор Мастерс и доктор Крофте. Убитое животное приносят к палаткам, им любуются, сдирают с него шкуру. Пока это происходит, художник Гриценко тщательно делает зарисовки.

...В палатках джайпурского князя — в честь Наследника Цесаревича парадный обед, на котором присутствуют одни европейцы. К концу его, перед тостами (за Государя Императора и Его Императорское Высочество, за королеву Викторию и короля Эллинов) является хозяин (сам «радж, радж Индра», как принято величать владык, создавших Амбер). Придти раньше значило бы нарушить этикет. Принять участие в трапезе с иноверцами или даже людьми иной касты равносильно совершению тягчайшего проступка. Джайпурский махараджа Сэвай Мадхао Синг, сто сороковой потомок по прямой линии от героя Рами, не говорит по-английски. Его «диван» (главный советник) — произносит за него спич, содержащий поздравления Дорогому Гостю и выражение удовольствия, что русские именно здесь испытали успех на тигровой охоте.

Надо добавить: туземцы любят не без гордости вспомнить, как Принц Уэльский тоже тут убил первого тигра, зимой 1876 г.

Воскресенье, 30 декабря.

...Наследник Цесаревич ровно в 8 часов утра встречен на станции местными европейскими властями с генералом Sir John Hadson и главным администратором округа во главе.

После завтрака Августейшие путешественники направляются осматривать достопримечательности Дэли в период владычества Моголов.

...За оба дня своего пребывания в номинальной туземной столице Наследник Цесаревич внимательно знакомится с производствами города. Купцы свезли в «Ludlow Castle» лучший товар, превосходнейшие образцы ювелирных работ, тканей и прочего, чем Дэли гордился в дни расцвета и побед. Целая огромная комната завалена принесенными на продажу заманчиво красивыми вещами. Такого выбора, такого изящества и (следует добавить) таких дутых цен еще не было нигде на нашем пути.

...Первенство (в смысле вкуса и оригинальности) приходится тут отдать шелковым изделиям. Затем достойны упоминания и похвалы миниатюры, исполняемые на слоновой кости. Туземцы, тщательно рисующие на ней сцены и лица периода Моголов, суть потомки художников, подвизавшихся некогда при императорском дворе и унаследовавших это искусство от предков за три столетия. Теперь на таком труде мало ощущается спроса. Путешествующие иностранцы — неохотно покупают лишенные для них исторического значения чересчур своеобразные «bibelots» ¹⁸, а так как навык мастеров передается от отцов к [292] сыновьям, зачастую составляя семейную или цеховую тайну, то возможно и полное исчезновение некоторых производств, за отсутствием поощрения и покупателей.

1 января, вторник.

...Двенадцатый час пополудни. Лахор.

Генерал-губернатор окраины (Sir John Lyall), командующий войсками (Sir Hugh Gough), римско-католические прелаты, много должностных лиц и дам ожидают Е. И. Высочество на убранном флагами и зеленью дебаркадере, где длинный почетный караул выставлен от Уильтшайрского полка и Панджабскими волонтерами. Двадцать одним пушечным выстрелом приветствует столица Пятиречья прибытие Престолонаследника в северо-западную часть Индии.

...Лахор, конечно, живописен по своему восточному колориту, но высказать о нем что-нибудь особенное, при беспрестанно повторяющихся описаниях того или иного города Азии, довольно трудно.

Амрицар

...Их Высочества заезжают на фабрику ковров и шалей, которыми город особенно славится, несмотря на обширность его прочих торговых производств и ежегодных торговых оборотов. Дело ведется мусульманами, выходцами из Кашмира.

5 января, суббота.

...Восемь утра. Агра. Парадная встреча военными и гражданскими властями. Их Высочества долго любуются окрестностью, развертывающеюся перед мраморным павильоном работы итальянских мастеров, откуда виден Тадж ¹⁹.

...Тадж! «Поэма в камне». Он воздвинут в предместье Агры, обнесен высокой оградой, украшен обступившим его парком, цветниками, водометами — служит мавзолеем, где схоронены Шах-Джахан и царица Арджманд Бану Бэгум, по прозванию «Мумтаз Махал» (избранница дворцовых чертогов).

Том II, часть I.

...Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич пребывает в самом любопытном городе Азии. Название города объясняется двояко: или прозвищем раджи Бенарь, отстроившего громадный разрушенный центр восемьсот лет назад, или слиянием близь него с водами Ганга двух окаймляющих столицу шиваизма речек Варана и Ази. Последнее, впрочем, мало вероятно ²⁰.

...Сближение туземцев Индии с русским простонародьем многими должно быть сочтено тенденциозным, почти невероятным или же просто напросто фантастическим. Случайное подтверждение того, что не мне одному аналогия резко бросилась в глаза, я нахожу в купленной здесь трехтомной книге епископа Хебера ²¹, которая издана, когда о нашем воссоединении с Азией англичане серьезно и не помышляли. Заметки названного автора относятся к двадцатым годам, после того как он посетил Россию и проехал её от столицы до южных границ, оставаясь под неизгладимым впечатлением церквей и палат Кремля, подобие коего иногда ему чудится потом в Индии при виде иного колоссального сооружения. Духом старой Москвы повеяло на Хебера, лишь только он вступил на бенгальскую землю. Раджпутские и маратские вершники, сопровождавшие его, [293] показались ему схожими с кубанским казачеством: видно, недаром в Индостане принято именовать «козаками» тамошних смелых конных, а то даже воинов (например, джатов, во главе которых до сих пор выделяется бартпурский махараджа у Агры, своевременно являвшийся с визитом к Августейшему Атаману казачьих войск), которые воспитаны поэзией непрерывного напряжения и удалых наездов.

...Августейших путешественников встречает у пристани его высочество махараджа Бенаресский Праву Нараян Синг со старшим взрослым сыном. (В посещаемую Наследником Цесаревичем крепость достопамятнейшим гостем приезжал раньше, к дяде нынешнего князя, принц Уэльский ²².)

Том II, часть I.

...Утром местное купечество разложило перед комнатами Наследника Цесаревича разные нежные шелка, перевитые серебряными и золотыми звездочками, с кружевными украшениями из самоцветных камней. Кроме того принесены были на продажу всевозможные божки разной величины: из алебастра с наложенными на него грубыми красками и металлические. Тут же предлагались тигровые кости, высоко ценящиеся туземцами как талисман.

...Станция Хаура. Еще не Калькутта, но почти что она... Вокзал пестро декорирован. Во главе собравшихся: маркиз Лэнсдоун ²³, вице-король Индии и сэр Чарльс Эллиот ²⁴, Бенгальский генерал-губернатор, со свитами. Грохот салюта приветствует момент прибытия Русского Престолонаследника, гремит «Боже, Царя храни!»

...Картина, представляемая рекою, чрезвычайно любопытна по открывающемуся за нею изобилию величественных зданий. Хотя в столице сходятся четыре железнодорожные линии, сообщение водою играет важнейшую роль. Предметы ввоза и вывоза бесконечно разнообразны: скот, уголь, хлопок, овощи и плоды, хлеб и рис, гутаперча и смолы, кожи, циновки, масла, металлы, опиум, сера, шелк, пряности, соль, всякого рода машины. Тесные коммерческие отношения поддерживаются не только с Англией и вообще с Европой, но и с Индокитаем, Японией, Америкой, Мысом Доброй Надежды и Австралией. В Калькутту за год прибывает свыше тысячи океанских пароходов и четырех мачтовых парусных судов, морских гигантов новейшей конструкции. Особенно хорошо работает известная «Peninsular and Oriental» компания, чаще слывущая под сокращенным названием «Пиэндо» (Р & О).

...Все путешественники по Индии, знавшие наш Петербург, охотно сравнивают его по внешности с Калькуттой. Сама судьба обеих столиц отчасти сходна. Основанные приблизительно в одно и то же время и в разгар борьбы великих народов за преобладание в мире, они параллельно возникли на болотной, миазмической почве, около устья 2-х исторически важных рек, в одинаковые периоды развивались, являясь очагами бодрой мысли и стремлением вперед в национальном смысле слова, где Востоку приходится мало-помалу высказываться под непосредственно-сильным влиянием Запада и вставать на защиту своих исконных прав. Вмещая тысячи представителей в английском духе брамино-магометанской страны, Калькутта столь же типично олицетворяет в известном отношении все еще дремлющий полуостров, как «град Петра», наполненный учащимися из Европы, все сознательнее и разумнее определяет собою славяно-инородческий восточный мир. Спор Азии и Европы за настоящее разыгрывается в двух административных центрах мира — я разумею Петербург и Калькутту. [294]

...В 7 часов 45 минут — обед у маркиза Лэнсдоуна (с 90 приглашенными), в числе последних — исключительно — мужчины. Местная знать. Также присутствуют: греческий священник отец Н. Паннас и греческий консул Петракочино. Современная Эллада, как видно, дальше нашего шагнула на коммерчески важный юго-восток. Православный храм во имя Преображения Господня тут существует уже с 1780 г., когда тогдашний генерал-губернатор Уоррен Гастингс, женатый на уроженке из Архангельска, первый подписал на сооружение этой церкви две тысячи рублей.

Архиепископ для Индии и Цейлона — Джонсон (The Right Reverend Lord Bishop & Metropolitan) благословляет трапезу. Рядом с Наследником садятся вице-король и Бенгальский генерал-губернатор. В конце обеда провозглашаются тосты за государя Императора и Ея величество «Queen Empress» (Королева-императрица (англ.) — имеется в виду королева Виктория (1819-1901)), за Августейших путешественников. Трудно себе представить банкет оригинальнее и знаменательнее того, на котором мы сегодня присутствуем. В оправе восточного великолепия, среди неслышно скользящих бесчисленных слуг-инородцев, фактически правящая Индия чествует прибытие Высокого Гостя, почерпающего ежедневно на пути разностороннейшие данные об искусстве европейцев распоряжаться Азией, о её великом прошлом и неопределенном будущем, о задачах истинной мировой культуры на Востоке.

...В Индии давно уже отличается некоторым влиянием армянский элемент, никогда те порывавший духовных связей с Эчмиадзином. При каждом избрании Католикоса в пределах России есть голос и от его единоверцев с Ганга. Кавказ и наше государство вообще в интересах торговли давно углубились в Азию и заняли во многих краях видное экономическое положение. Но преобладающим из племен с кавказской кровью в Индии всегда были армяне. В качестве плантаторов (особенно в области разведения и сбыта индиго) потомки Гайка разбрелись по целому полуострову, основали по цветущей колонии. И в Калькутте возникла таковая в 1724 г. Калькуттская духовная чади Эчмиадзинского патриарха, осознавая значение для них России, захотели в 1891 г., при проезде через Бенгалию Наследника Цесаревича, хоть что-нибудь принести в дар Его Императорскому Высочеству, и пользовавшийся авторитетом среди них единоверец археолог-любитель Мелек-Беглар заказал с этой целью модель знаменитого храма в Будда-Гайе.

Том II, часть I.

...Отбыв 23 января с бомбейской главной станции «Victoria Terminus» в 10 ч. вечера, Августейшие путешественники через Калиан и Пуну направляются Декканом на Кальбаргу; в Гайдарабад, где правит могущественный Низам, почему-то решено не ехать, хотя это оригинальный центр и лежит у дороги.

...Рельсовый путь заметно спускается к морю. Плоский песчаный берег, низкие возвышенности за ними: Мадрас. Губернатор — лорд Уинлок, власти, почетный караул, масса разодетых туземцев ожидают Наследника Цесаревича, между прочим, радостно встречают его путешествующие по Индии князь А. Г. Щербатов с женою, урожденною О. А. Строгановой. [295]

Том II, часть I.

...Мы положительно находимся в стране, где далеко не проведены и пока, пожалуй, неопределимы связь и грань между явлениями совершенно естественного порядка и теми, которые на европейский взгляд отмечены признаками чудесного. Оттого-то именно в Индии, по инициативе одной много видевшей и много знавшей русской женщины (Е. П. Блавадской) зародилась мысль о возможности и необходимости основать целое общество теософов, искателей Истины в широчайшем смысле слова: с целью избирать адептами людей всякой веры и расы, глубоко вникать в сокровеннейшее учение восточных религий, привлекать азиатов к искреннему духовному общению с образованными иностранцами, поддерживать таинственные сношения с разными верховными жрецами, аскетами, чародеями и т.п. Здесь, у Мадраса, в предместье Адіар (у маленькой реки того же названия) Блавадская учредила центр нового оригинального братства. Деятельным помощником и другом нашей талантливой соотечественницы, приобретшей в России литературную известность под именем Радда-бай, явился американский полковник Олькот. Огромное число разветвлений мадрасской теософической ложи возникло в Азии, и в Америке, и в Европе. Несколько органов периодической печати специально посвятило себя констатированию необъяснимых психических феноменов из области иогизма, т.е. магических актов воли человека, для которого условия пространства и времени перестают существовать. Блавадская вызвала бурю обличий в парламенте, чуть ли не в силу подозрительности англичан должна была навсегда покинуть преисполненный чудес и столь полюбившийся ей полуостров, но искусство ее вызывать к себе бескорыстную симпатию и преданность туземцев, их смутная жажда сплотиться под знаменем этой странной северной женщины из народа, радикально чуждого Альбиону, — её постоянные разъезды по стране ради сближения с волхвами и в попытках быть допущенной к разным заветным тайнохранилищам браминов и джайнистов — все вместе взятое создало ей исключительное положение, какого с давних пор никто и нигде не занимал (пожалуй, начиная от тех отдаленно-блаженных дней, когда ясновидящие старицы на рубеже истории говорили со своими первобытно мыслящими единоплеменниками на вещем языке богов!). Для Индии настоящего и будущего Е. П. Блавадская не умерла и не умрет.

...Далекое и многотрудное путешествие Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича до Японии и по Сибири, представляя не только государственно-русский, но и культурно-исторический, глубокий художественный интерес, — о чем свидетельствуют суждения всей иностранной печати, — чрезмерно любопытно было, и по разнородности предметов, приобретенных на Востоке или принятых в дар как выражение чужеземного привета или трогательнейших верноподданных чувств.

Подробная опись отдельных вещей, в связи с их группировкой по странам своевременно была сделана в Управлении Собственным Его Величества Дворцом В. И. Сигелем и г. Пехом, под непосредственным наблюдением генерал-лейтенанта А. С. Василевского.

Пребывая в таких промышленных центрах страны, как Бомбей, как столица Гуджерата — Ахмедабад, Агра, Бенарес, Его Императорское Высочество имел возможность сделать хороший выбор из шелковых изделий туземного характера и колорита. Особенным изяществом отличаются приобретенные в северных частях полуострова тонкорунные, нежно-цветные шали. Предметы, привезенные Наследником Цесаревичем из Индии, вдвойне ценны, ввиду происходящего там ныне весьма быстрого упадка туземных искусств и ремесел, вызванного неравной [296] борьбой местных тружеников с наплывом английских дешевых товаров. Среди предметов — поднесенная калькутскими армянами серебряная маленькая пагода (из священной для буддистов Будда-Гайя).

Удивительное по размерам и полноте путешествие Русского Престолонаследника на Восток явилось как бы замыкающим звеном в цепи наших исконнородственных и в сущности необыкновенно тесных отношений к этому неоглядному, необъятному, до тонкостей нам понятному миру. Полубессознательный правительственный взгляд на Восток не мог от этого не стать яснее и шире.

Комментарии

6. Данилович Григорий Григорьевич (1825-1905), генерал-адъютант, состоял при особе Его Императорского Высочества, воспитатель наследника, Николая Александровича.

7. Воейков Александр Иванович (1842-1916), русский метеоролог и географ, член Императорского русского географического общества с 1866 г. Профессор С.-Петербургского университета, автор плана путешествия наследника по Индии и Японии.

8. Ломен H. H. (1843-1909), капитан 1-го ранга, командир фрегата «Память Азова», на котором совершалось путешествие наследника Николая.

9. Послом России в Англии с 1884 по 1902 г. был Егор Егорович Стааль.

10. Барятинский Владимир Анатольевич, князь, флаг-адмирал при Александре II, генерал- майор Свиты Александра III, входил в свиту наследника Николая.

11. Оболенский Николай Дмитриевич, князь, входил в свиту наследника, позднее управляющий Кабинетом Николая II.

12. Кочубей Виктор Сергеевич, князь, адъютант при Его Императорском Высочестве Государе Наследнике Цесаревиче с января 1891 по октябрь 1894 г.

13. Ухтомский Эспер Эсперович (1861 г. рожд.), князь, публицист и поэт, окончил курс историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, служил в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий. Совершил несколько путешествий по Сибири и Средней Азии. В 1890-1891 гг. сопровождал наследника российского престола Николая в его путешествии на Восток. Свои путевые впечатления изложил в книге «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890-1891», изданной в России и переведенной на языки немецкий, французский и английский.

14. Уоллас Мэкензи (Валлас М.) см. док. 109, примеч. 12.

15. Одна из газет, восхваляя русский флот, писала о его роли в возможном завоевании Индии. Александр III на этой статье начертал: «Верно, дельно сказано, но теперь не время об этом рассуждать, т.к. Цесаревич в эту минуту в Индии». — См.: Три последних самодержца. Дневник А. В. Богданович. М.-Л., 1924, с. 133.

16. Город Ахмадабад, ставший столицей Гуджарата, был основан султаном Ахмад-шахом в 1411 г.

17. Автор имеет в виду правителя Гуджаратского султаната Кутб-уд-дин Ахмад-шаха II (1451-1458).

18. «Bibelots» — книги миниатюрного формата, безделушки.

19. Тадж Махал — выдающийся памятник индийской архитектуры, мавзолей, построенный императором Шах Джаханом его жене Мумтаз-Махал (1630-1652), расположен в 2 км от Агры. После смерти Шах Джахана (1666) его гробница также была установлена в Тадж Махале.

20. Автор ошибается: старинное название Бенареса — Варанаси.

21. Автор имеет в виду: Гебер Г. Английская Индия. Из путевых записок Г. Гебера, епископа калькуттского. — Атеней. М., 1829, М» 2, с. 141-168.

22. Принц Уэльский посетил Бенарес в 1875 г.

23. Лэнсдоун — вице-король Индии в 1888-1894 гг.

24. Эллиот Чарльз — генерал-губернатор Бенгалии.