СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Милостивый государь Николай Карлович!

Получив письмо Вашего Высокопревосходительства от 22 мая и принимая как знак особого монаршего благоволения лестное доверие государя императора, избравшего меня для сношений с магараджей Дулип Сингхом, поэтому требующий столь несомненной осторожности, я немедленно приступил к исполнению высочайшей воли.

Выбор сотрудника, знакомого с английским языком, я остановил на графе Алексее Васильевиче Бобринском как человеке, пользующемся моим безусловным уважением и по несомненной скромности достойном полного доверия. Затем, приняв меры, чтобы появление у меня магараджи не возбудило внимания в Москве, я по некоторым соображениям счел возможным пригласить к себе Дулип Сингха только на этой неделе.

Я конфиденциально передал о высочайшем соизволении принятия его под покровительство России и о дозволении ему свободно проживать в пределах империи, с тем, чтобы он заблаговременно предупреждал Вас о всякой перемене своего местопребывания, а меня в случае намерения выехать из Москвы. [274]

Глубоко признательный за милостивое покровительство его величества, магараджа проявил желание письменно выразить государю императору свою почтительнейшую благодарность.

Что же касается до последнего пункта письма Вашего высокопревосходительства относительно секретных сообщений ³³, каковые желал сделать Дулип Сингх, то мне удалось узнать от него нижеследующее: подтвердив, что большинство государей Индии словесно уполномочило его передать государю императору выражение их заветных желаний, заключающихся в освобождении от владычества англичан, он тем не менее, по долгу чести и из опасения случайной огласки, заявил, что имена доверителей может поименовать исключительно непосредственно только его императорскому величеству.

Говоря о желании большинства государей Индии освободиться от английского ига, Дулип Сингх выражал уверенность в относительной легкости подобного освобождения при содействии незначительной части русской армии и при участии его в качестве советника и руководителя. Таковую уверенность Дулип Сингх основывал на том соображении, что английских войск в Индии всего двести тысяч, а туземных триста, и, кроме того, на нравственном и религиозном значении его имени, способных увлечь многих владетелей и массы единомышленных людей.

Это значение магараджа объяснил принадлежностью к племени сейков, соединяющем в лице владетеля или непосредственного его потомка права и обязанности верховного первосвященника.

В случае содействия России и по освобождении Индии, как уполномоченный от других владетелей, ручался в ежегодной уплате России дани в размере от восьми до десяти миллионов фунтов стерлингов.

Сообщая Вашему высокопревосходительству сущность продолжительной моей беседы с Дулип Сингхом, не могу не высказать в заключение, что за отсутствием письменных полномочий у магараджи и каких-либо определенных предложений, дело это, по моему мнению, едва ли представляется достаточно серьезным, но что самое пребывание Дулип Сингха в России может принести несомненную пользу как лица вполне знакомого с положением дел в Индии и вместе с тем, в случае надобности, способного войти в сношения с многими из ее владетелей.

Покорнейше прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в отличном моем уважении и совершеннейшей преданности

Князь Вл. Долгоруков.

Комментарии

33. В письме В. А. Долгорукову от 22 мая 1887 г. Н. К. Гире хотел узнать, от каких индийских князей Дулип Сингх получил полномочия на ведение переговоров с Россией и какие это полномочия (АВПРИ, ф. Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 905, л. 46).