СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

МИНАЕВ И. П.

Землевладения в современной Индии

B. H. Baden-Powell. А Manual of the land revenue systems and land-tenures of British India.
Calcutta. 1882.

Англо-индийское правительство почитает себя верховным владетелем всей земли в пределах Британской Индии; оно вполне усвоило себе то воззрение на отношение государства к земле, которое с незапамятных времен распространено почти на всем Востоке и нашло себе выражение в общепризнанном там финансовом правиле об известной доле государства во всех произведениях земли. В глубокой древности индийский царь предъявлял права на известную долю во всякой жатве; затем, гораздо позднее, различные агенты Великого Могола собирали казенный процент с поземельного дохода его подданных, а ныне их непосредственные наследники, великие и малые британские чины, получают важнейший доход своего правительства с той же земли. Способы собирания дохода и его размеры, конечно, в настоящее время значительно изменились, но несомненно однако же, что англо-индийское правительство в понимании своих прав на землю ничем не отличается от типичного древнего ражи времен стародавних индийских законников.

При громадности поземельного дохода в Индии, совершенно понятно, изучение тамошних форм землевладения имеет для теперешних правителей великое практическое значение, а потому не удивительно, что английская литература богата прекрасными сочинениями по вопросу о землевладении в Индии. На этом вопросе, кроме того, сосредоточивается множество задач первостепенной важности, как административных, так и социальных, - задач, игнорировать которые не может правительство Британской Индии, и благодаря трудам и усилиям его агентов, а также практическому значению вопроса, материал, собранный об индийском землевладении весьма обширен и по общему свидетельству очень ценен.

Но изучение современных форм индийского землевладения имеет не одно практическое значение; разыскания в той же области не менее важны в отвлеченном научном отношении, а потому могут, конечно, не только интересовать англо-индийское правительство и его агентов, но и возбуждать любопытство научного исследователя. Теперешние формы индийского землевладения, также точно, как [136] многие другие явления в современной индийской жизни, бесспорно, могут быть общеинтересны, потому что, изучая их, не редко находишь средства и указания, как лучше понимать далекое прошлое стран западных. О таком значении изучения различных явлений в общественной жизни современной Индии говорилось уже не раз; на это указывали писатели, по справедливости почитающиеся лучшими знатоками современной Индии. Не без веских оснований высказывались следующие соображения и ожидания: Открытие санскрита, изучение древне-индийской литературы имели своими непосредственными последствиями появление нового и плодотворного по своим результатам направления в различных филологических дисциплинах; едва ли не такое же точно значение в обширной области филологических розысканий со временем будет иметь и научное исследование современной Индии. С архаическими формами политической и экономической жизни, исследователь, конечно, может встречаться и в других странах, гораздо более, близких, нежели Индия, к нам.

Но едва ли возможно предполагать, что эти формы сохранились во многих местах в такой полноте и такой первичности, словом, с теми признаками, с которыми мы находим их в Индии, а отсюда, несомненно, должно вытекать особливое значение Индии, прошлой и настоящей, старой и новой, в деле научных археологических разысканий.

На основании высказанных сейчас соображений позволяем себе думать, что отчет о книге, заглавие которой выставлено в начале настоящих заметок, может быть не безынтересен даже для читателей, чуждых современным политическим вопросам. Книга, послужившая поводом к настоящим заметкам, составлена на основании громадной массы оффициальных данных и материалов. Не всегда с автором можно согласиться в его исторических соображениях или пояснительных теориях, но так как все это составляет самую незначительную часть в книге, и притом относится к области, далеко не вполне изученной, то очевидно, не может почитаться крупным недостатком целого сочинения; по богатству же фактического содержания, по ясности и точности изложения и группировки фактов, сочинение г. Беден-Поуелла несомненно с отличной стороны выдается из ряду многих сочинений, посвященных тем же разысканиям. Интересующимся вопросом оно смело может быть рекомендовано как одно из лучших полных [137] руководств, написанное человеком, близко знающим то дело, о котором он рассказывает. В книге автора последовательно описаны различные формы землевладения в Индии, способы взимания правительственного дохода, различные законодательные мероприятия англо-индийского правительства, и все это излагается на основании оффициальных источников, правдивость которых вне всякого сомнения. Нижеследующие заметки в той же последовательности будут относиться к тем же сейчас намеченным пунктам.

I.

Землевладение в Индии, по справедливому замечанию нашего автора, на первый взгляд представляет многообразные видоизменения, как будто даже не имеющие ничего общего между собою. В этих разнообразных формах, однако же, весьма легко можно проследить общие обычные черты, повторяющиеся в самых различных местностях обширной империи, и таким образом установить основные типы, различными изменениями которых следует объяснять современное многообразие индийского землевладения, получившее свои разновидные характерные черты вследствие миграций различных индийских триб, позднейших нашествий, законодательных мероприятий и т. д.

Изложение многообразных форм индийского землевладения автор начинает описанием административной единицы. В Индии, как это давно известно, всюду, в каждой провинции и во всяком округе земля, обработанная или занятая, делится на небольшие пространства, именуемые на теперешнем оффициальном языке, унаследованном Британцами, от правительства Великих Моголов, термином мауза, то есть, деревня. Индийская деревня с ее внутренним устройством, необходимыми чинами и управлением - институт, восходящий к седой старине. Правда, древне-индийские памятники не сохранили нам подробных описаний стародавних деревень, но в памятниках этих, при тщательном изучении, часто встречаются указания, совершенно ясные намеки на такое деревенское устройство, которое до сих пор еще живо в Индии. К описанию этого надеемся вернуться впоследствии, а для ближайшей цели настоящих заметок необходимо только упомянуть о следующих признаках индийской деревни: каждая деревня имеет прозвище, определенные [138] границы, поселок в центре принадлежащей ей земли и весьма часто в некотором отдалении несколько выселков. Количество земли, принадлежащей деревне, не одинаково в различных частях Индии; в Пенжабе средняя цифра равняется 900 акрам, в центральных провинциях 1,300, в северо-западных и в Ауде 600 акрам. Последняя часть Индии наиболее густо заселена, земля здесь возделана лучше, нежели в других местах, а потому и поделена на меньшие участки.

Все индийские деревни могут быть подразделены на два вида или типа: 1) деревни с общинным владением, или как их называют Англичане - joint (united-) village, и 2) деревни с личным землевладением, non-united village по английской терминологии.

Характерные черты деревень первого типа, то есть, с общинным владением состоят в следующем: Вся возделанная земля принадлежит совокупно владетелям-сельчанам; им же принадлежит также и пустошь. Относительно пустоши следует заметить, что в Индии вообще выгон имеет второстепенное значение. Скот держится для пахоты, а не для бойни, а потому, совершенно естественно, в выгоне райя не особенно нуждается; ему нужна пустошь для будущей распашки. Отсюда возникает оригинальная особенность в отношениях индийских крестьян к пустошам. Сами сельчане хорошенько не знали до пришествия Англичан, что принадлежит общине, и что ждет еще будущего владетеля; и пока пустошь не отбиралась от них, они мало о ней заботились. В северо-западных провинциях, при населении густом, пустошь, лежащая между двумя деревнями, обыкновенно имеет строго точные границы: каждая деревня отлично знает, где кончаются ее владения, и где начинается соседская собственность. В Пенжабе, в центральных провинциях, владельческие права общин на пустоши иногда очень значительных размеров и поросшие лесом были, по свидетельству Англичан, гораздо неопределеннее. Вследствие того Англичане, по их собственным словам, придумали искусственное, но справедливое правило, по которому при кадастрации пустошь делилась по две части: одну, соразмерную с обработанным пространством деревни, отводили в ее владения, другая - более значительная, объявлялась собственностью государства. В Ауде большинство пустошей правительство объявило своею собственностью. Деревня с общинным землевладением управляется панчаятом (советом); панчаят ведает все деревенские дела и состоит из старшин или стариков, [139] представителей разных подразделений деревни. В тех случаях, когда в деревне отсутствуют подразделения, совет деревенский или панчаят состоит из одного лица, то есть, старшины, который является как бы поверенным общины в делах ее с правительством. Деревня обязана выплачивать правительству определенную сумму поземельного дохода. Все сельчане ответственны круговою порукою в исправности такого платежа.

Если кто-либо из совладетелей оказывается несостоятельным или умирает без наследников, остальные совладетели платят за него и берут его землю, которою они владеют купно или делят ее на участки, смотря по тому, в какой стадии развития находится общинное владение в деревне.

Без согласия совладетелей никто со стороны не имеет права покупать землю деревни. Совладетели имеют предпочтительное право на покупку отчуждаемого участка. Вообще же члены общины, почитая себя связанными единством происхождения от одного общего предка, основателя деревни, какого-нибудь старинного завоевателя или первоначального владетеля земли по дарственной записи от старого правительства, неохотно допускают в свою среду чужих со стороны, и если принимают таковых, то большею частью, хотя нередко и на выгодных условиях, но всегда только как арендаторов, без права участия в деревенском самоуправлении.

Все пространство земли, заключенное в границах деревни, есть собственность общины и называется шамилат.

Всеми деревенскими делами заведывает панчаят. Ежегодно старшина и члены панчаята дают сельчанам отчет в общих расходах. Отчет называется бужхарат. Отчет в общинах, вполне не разделенных, относится ко всем доходам и расходам и объясняет их распределение по частным долям.

Вообще, как сейчас было замечено, посторонние в общину не допускаются; но случается, что община, по разным соображениям, отрезывает участок своей земли какой-нибудь брахманской семье или другому какому-либо привиллегированному лицу.

Встречаются также в деревнях лица (арази дар) с полными владельческими правами на свои участки, или с владельческим правом не отчуждаемый (farotan milkiyat), и лица эти притом не суть члены общины.

Такое положение могло выпасть на долю бывшего первоначального владетеля, вытесненного позднейшими настоящими владельцами, [140] членами общины. Или какой-нибудь член общины, запустив уплату поземельного, правительственного дохода, оставлял свой участок и убегал из деревни. По истечении некоторого времени он сам или его наследники могли вернуться в деревню; обыкновенно он или они допускаются на свой участок. Но до тех пор, пока он или они не выплатили своего долга общине, голоса в управлении они не имеют.

Каждый член такой общины может иметь свою собственную землю; эта личная собственность называется сир. Доходы с нее поступают в его полное, единоличное распоряжение. Но если окажется, что доходов с общинной земли недостаточно для покрытия поземельного правительственного дохода и других издержек, то каждый владелец сира, сообразно с своею долею в общинной земле, доплачивает из доходов своей земли сир.

Общины, связанные кругового порукою перед правительством, могут, по желанию, поделить свою землю на частные владения. Английское законодательство допускает двоякий раздел: а) совершенный и в) несовершенный.

При совершенном разделе общины круговая порука уничтожается община распадается на несколько новых меньших по объему махалов или сельских обществ; каждое такое общество становится самостоятельно ответственным перед правительством.

При несовершенном разделе круговая порука перед правительством не уничтожается. Делится только земля на большие или меньшие участки.

Закон о разделе имеет неодинаковое приложение в различных частях Индии. В северо-западных провинциях правительство не противится распадению общин и уничтожению круговой поруки. Но раздел совершенный может иметь место только при общем согласии всех членов общины; в случае его отсутствия раздел воспрещается местными фискальными властями. Не дозволяется и не совершенный раздел, если между членами общины не состоялось соглашения относительно долей.

В Пенжабе английское правительство старается сохранить общину неприкосновенною. а потому раздел обставлен большими трудностями. Совершенный раздел может иметь место только при установлении соглашения (settlement) о правительственном доходе. Просьба о таком разделе может подаваться каждым членом общины, но фискальным чинам поставляется в обязанность всеми [141] законными средствами, разъяснениями, убеждениями предотвращать этот раздел. Легче добиться несовершенного раздела: он может состояться по просьбе одного члена общины, но опять только в том случае, когда все остальные члены довольны своими наделами.

Общинное владение вводилось искусственно английским правительством в Кангре и в других гималайских странах; обыкновенно при этом происходила прирезка к владениям деревни казенной пустоши, за которую весьма легко сельчане соглашались нести перед правительством круговую ответственность в исправном платеже поземельного дохода.

В деревнях второго типа, то есть, с личным землевладением, всякий райя имеет право только на свою долю или участок земли. Деревня такого рода весьма часто пользуется пустошью для пастбищ или для топлива, но государство имеет право отчуждать пустошь в пользу кого пожелает.

Деревня управляется старостою. В центральной Индии это должностное лицо называется патель, в Бенгалии мандал, в северной Индии мукаддам и другими именами в разных местностях южной Индии. Староста назначается правительством; должность это однако же, как и все в Индии, становится весьма часто наследственною.

Староста собирает правительственный доход с каждой доли или участка. В старые годы он выделял правительственную долю в обмолоченном хлебе, на току. Позднее, когда правительство стало требовать с деревни известную общую сумму деньгами, староста раскладывал ее между сельчанами.

Каждый платил свою долю, и в деревне не было круговой поруки. Если кто-либо оказывался несостоятельным или убегал из деревни, остальные сельчане не отвечали за него. Староста делал распоряжения относительно оставленного таким образом участка.

Люди со стороны могли покупать землю деревни, и сельчане не имели ни права противиться такой продаже, ни преимуществ при покупке.

II.

Общинное землевладение сохранилось в Индии главным образом в двух местах - в северо-западных провинциях и в [142] Пенжабе. В обеих странах община сходна в главных чертах но не одинакового происхождения и представляет как в Пенжабе, так и в северо-западных провинциях, несколько различных типов, знаменующих различные стадии разложения общинного землевладения. Типы общинного владения классифицируются неодинаково английскими писателями: классификации эти придуманы для практических целей и суть не более как office classification, хотя о них же нередко говорится, что в этих рубриках с их произвольными терминами вкратце передается история распадения общины. По одной из наиболее распространенных классификаций, в индийской общине следует различать три типа: заминдари, паттидари, бхаи ачара. Три типа встречаются и в Пенжабе, и в северо-западных провинциях; но туземное население в последней стране знает только две формы землевладения: талукдари и заминдари.

Термином заминдари на оффициальном языке обозначаются владетельные права на известное пространство земли, включающее в своих пределах как возделанные поля, так и пустоши. Поместья эти могут принадлежать одному лицу или целой общине. В последнем случае сумма всего дохода с поместья, по вычете из нее правительственной доли и деревенских расходов, делится, согласно с местным обычаем, между сообщинниками.

В деревнях паттидари осталось и общее управление, и круговая порука по отношению к правительству, но земля поделена на участки. Каждым таким участком владеет один пайщик или целая группа; пайщик или пайщики собирают все доходы с такого участка и расплачиваются за все расходы по обработыванию его. Он или они выплачивают свою долю правительственного дохода и свой пай в деревенских расходах, соразмерно с величиною своего участка. Может быть и несовершенная форма паттидари, то есть, такая деревня, в которой только часть земли поделена, а другая остается в общинном владении.

В тех деревнях паттидари, в которых единство происхождения еще помнится, основанием для дележа служат доли сообразно с наследственным, индийским и мусульманским, правом. Так, если, например, у основателя деревни было четыре сына, потомки. каждого из них владеют участком или патти, равным одной четверти всей деревенской земли. С течением времени и [143] вследствие различных обстоятельств, эти участки могут, само собою разумеется, значительно видоизменяться.

форма владения, именуемая бхаи ачара, встречается в тех деревнях, где таковые легальные наследственные участки совершенно забыты, а может быть, и никогда не существовали. В переводе бхаи-ачара значит «братский обычай». Деревня состоит из группы отдельных участков, отношение которых к целому необъяснимо на основании наследственного права. Не совершенная форма бхаи-ачара отличается от предшествующей тем, что часть земли поделена на легальные, наследственные участки. Такой принцип принимается относительно только части земли и части доходов.

Общинное землевладение в разных местах Индии не одинакового происхождения. В Пенжабе его начало следует искать в заселении больших пространств земли трибами. В северо-западных провинциях община возникла иным путем на развалинах старинного Индийского государства. Там, а также в Ауде, земля была поделена на более или менее значительные поместья, устроенные на образец древнего Индийского государства. Во главе всякого такого поместья стоял ража или старшина с определенными правами. Селение состояло из группы землепашцев, объединенных общим управлениям; каждый из землепашцев считал свой надел личною собственностью. В эпоху распадения государства ража отчуждал часть своих земель, признавал за кем-нибудь полные владетельные права на известную территорию; наследники этого владетеля образовывали из себя общину, предъявлявшую права на все поместье. Таким образом появлялись деревни, известные под названием заминдари или паттидари, если земля была поделена, хотя и не вполне, между наследниками.

Случалось, что какая-нибудь сильная местная семья, кроме своего поместья, через посредство узурпации или в силу, дарственной царя, получала право налагать подати и распоряжаться пустошами. Присвоенная или захваченная таким образом земля делилась между членами этой семьи. Каждый член становился полноправным владетелем своего участка и основателем деревни, его потомки - дольщиками общины. Или же царь давал какому-нибудь заслуженному лицу жагир (жалованное поместье). Жагир делился по его смерти между наследниками, на том же принципе, согласном с индийским правом, на котором земля поделена в деревнях паттидари. [144]

Бывало, что ража отчуждал на известных выгодных условиях пустошь в пользу какого-нибудь предприимчивого человека. Этот человек собирал около себя земледельцев и становился их вождем. На пустоши вблизи лучшей земли он воздвигал свое жилье и там же устраивал колодезь. Этот клочок земли, не всегда и всюду одинаковых размеров, становился его землею сир, то есть, его частным владением. С течением времени потомки этого основателя деревни образуют из себя владетельную общину. О бок с ними на выгодных условиях живут потомки тех земледельцев, которые были первоначально призваны на помощь основателем деревни. Случилось, однако же, что эти призванные помощники с самого начала пользовались владетельными правами; ибо не всегда владетельные права основателя деревни распространялись на всю занятую землю.

Общины самого позднего происхождения суть те, которые образованы потомками бывших откупщиков поземельного дохода. Поставленные правительством для сбора поземельного дохода, эти лица весьма часто присвоивали себе владетельные права, а прежние владетели становились их арендаторами. Потомки такого откупщика становились общиною с высшими владетельными правами. Таково происхождение общинного землевладения в северо-западных провинциях.

В Пенжабе происходило заселение страны трибами; они делили землю между собою и владели ею общинами. Каждая группа трибы владела исключительно своим участком; участок мог быть различных размеров, но владела им община, потому все члены такой группы почитали себя состоящими в кровном родстве. Участок делился далее на тарафы, которыми наделялись отдельные семьи; именем главы такой семьи весьма часто назывался целый тараф; патти суть названия наделов, доставшихся потомкам в первом поколении.

Общинное землевладение с течением времени ясно начинало стремиться к разложению, к переходу в личное владение, что только отчасти задерживалось английским законодательством. Не редко пространство, занятое целою трибою, делилось на тысячи участков, и был обычай периодического передела (веш), который мало по малу терял обязательную силу, забывался и наделы личные, и семейные становились постоянными. Общинное владение проходило различные степени видоизменения и разложения, [145] характеризуемые ныне оффициальными терминами: заминдари, паттидари, бхай ачара. В этих терминах передается, по мнению многих английских писателей, в сокращении вся история общинного землевладения, его постепенного разложения и перехода от владения купно всеми членами общины, всем участком к наделам наследственным, и затем, при забвении размеров этих наделов, к личной собственности.

Триба заселяла пространство, никем незанятое, или захватывая землю, изгоняла оттуда прежних обитателей. Заняв такое пространство, триба почитала его за свою общую собственность. В этом пространстве, называемом илака, нарезывались меньшие наделы и поднаделы для семей и отдельных личностей. Но вся илака была собственностью трибы. Передел был в полной силе, каждый пользующийся наделом или поднаделом обязан был ему подчиняться. Общины управлялись не старшинами, а советами стариков или жиргами. Эта форма землевладения особенно распространена в той части Индии, где население состоит из жатов, и в пограничных уездах Пенжаба, занятых афганскими трибами, наконец там, где есть ражпутские колонии. Ражпуты, являвшиеся завоевателями, создавали особенный тип землевладения.

Этот тип старого индийского государства сохранился до сих пор; его не уничтожили ни погромы мусульманских завоевателей, ни нововведения современных западных культурных правителей. В Ражастхане мы встречаем еще и в наши дни исконное индийское государство и старого индийского царя с его прерогативами и ограничениями. Почти все эти владения имели одинаковое территориальное начало и сходное происхождение: то были земли, захваченные кланом, родом, семьей и удержанные в продолжение столетия непрерывных войн.

Какая-нибудь ражпутская семья, после сильного погрома от прошлых завоевателей, утрачивала свои владения в равнинах Ганга; часть ее оставалась на месте, покорялась завоевателю, иноземному мусульманину, платила ему подати и возделывала землю, владея ею общинами. Такие общины Ражпутов до сих пор существуют в Британской Индии, где исконных Ражпутов гораздо более, нежели в самом Ражастхане; но часть также не смирялась под ярмом иноземца: всего чаще глава клана и его ближайшие родичи выселялись. Удалившись из старых мест, они выкраивали новое царство, победнее, где-нибудь подальше от [146] иноземных хищников, заселяли пустошь дикую, но производительную в достаточной степени для поддержания их существования. В этой глуши, вдали от путей, по которым двигались завоеватели, изгнанный князь выстраивал себе крепость на неприступном холме; его родичи перебивали или покоряли и подчиняли себе трибы, занимавшие страну ранее. Вся земля разделялась на участки между родичами князя; покоренные облагались податью. Дальнейшая история такого захвата состоит главным образом из попыток расширить и укрепить первоначально захваченную территорию, из сказаний о набегах, военных экспедициях и т. п.

Ражпутское государство есть определенная территория, захваченная и покоренная каким-нибудь ражпутским кланом. В силу этого захвата глава этого клана почитает себя владетелем этой страны, а его родичи предъявляют притязания на политическое преобладающее положение в этой стране. Вся страна поделена между членами клана. Глава владеет самою значительною частью земли, из которой он раздает участки своем ближайшим родственникам и своим женам.

Следы такого захвата пустошей и деревень трибами весьма ясно сказываются во многих местах Пенжаба. Так, в округе Хазара большинство владетельных прав не древнее XVIII столетия. В этом столетии округ подвергся нападению нескольких племен, которые, или выгнав слабейшее население, или же подчинив его себе, захватили себе все земли. Эти права сильного над слабым на местном языке называются wirasat или wirsa, то есть, наследство. Обладатели такого права именуются waris, иначе наследниками. Захваченная земля была поделена между племенами на ilaka. Так, в центре округа около Эбботабада страна Жодунов делится на четыре илака по числу занявших земли племен. В Пешауэрском округе сохранилось предание о том, как шейх Мали из клана Аказаи наделял землею своих родичей: он пересчитал, во-первых, весь народ, то есть, мужчин, женщин и детей, и привел таким образом в известность количество долей; затем он разделил землю на большие и меньшие участки по числу кланов и соразмерно с количеством долей в них. Брошены были жребии, и участки разобраны отдельными кланами. На том же принципе производился далее внутренний дележ участка между семьями.

В Пенжабе примеры передела и обмена земли встречаются горазда чаще, нежели в северо-западных провинциях, где этот [147] обычай сохранился главным образом в Банделькханде и известен под именем бхеж-барар. В Майнпури вся земля делится на лучшую и худшую, и каждый участок необходимо должен состоять из определенного количество той и другой земли.

В Пенжабе переделы производятся в установленные сроки и называются веш. При каждом переделе производится также перечисление членов трибы, и если случается, что в каком-нибудь клане по новому исчислению участков оказывается более наличного числа членов, то излишние участки переходят к тому клану, в котором чувствуется недостаток в земле вследствие приращения населения.

III.

В северо-западных провинциях встречается еще иная форма землевладения; английское правительство признает здесь два вида владетельных прав на землю: 1) высшее и 2) низшее.

Сумма высших владетельных прав на землю есть форма землевладения, известная под именем талукдари. Она в особенности развита и весьма часто попадается в Ауде; но и в северо-западных провинциях талукдарства не редки. Здесь, однако же, правительство стремилось заключать договоры с земледельцами или с лицами, за которыми признаны были низшие права. Талукдару предоставлялась его земля сир (или нанкар) и его толукдарские доходы, которые он получал через посредство правительства. В поместьях значительных, в жагирах правительство должно было, однако же, заключать договор (settlement) с высшим владетелем, признав его права на землю жагира. Не редко также права талукдиров выкупались правительством; ему или выплачивалась 10% из доходов талукдарства, что на оффициальном языке называется маликана, или же раз на всегда определялся размер его доходов, но собирал их не сам талукдар, а получал через правительственных агентов.

В особенности часто встречаются талукдарства в Ауде. Талукдар значит владетель талука или поместья, зависимого от центрального правительства: термин неопределенный и не поддающийся ближайшему определению; таким, как кажется, понятие талукдари было с самого начала; неопределенность талукдарства [148] сказывается во всем: трудно точно сказать, в чем состояли права талукдара, и чем, в каких размерах он владел.

Происхождение талукдарской формы землевладения не одинаково: самую типичную форму талукдарства мы находим в тех поместьях, которые произошли из старинных индийских царств и под влиянием правления мусульманских завоевателей должны были несколько видоизмениться. Мусульманские завоеватели находили удобным для себя оставлять старинного владетеля в его поместье. Они не отнимали у него его прежней власти, а оставляли в его руках бразды правления: он оставался судьей и главнокомандующим в своем поместье, но при этом должен был посылать определенный доход в столицу и резиденцию высшего владыки-мусульманина.

Некоторые талукдарства возникли иначе: того же положения при мусульманских правителях часто достигал какой-нибудь откупщик правительственного дохода или придворный фаворит. Селения совершенно добровольно могли искать его патроната, как самого сильного человека по соседству. Нередко такой сильный человек первоначально был наследственным владетелем одного или нескольких селений; распространяя свой патронат на другие селения, он включал их в свои владения и становился талукдаром. В дни неурядицы, маленьким владетелям трудно было удержать независимое положение; они искали протектората у сильных талукдаров. Вывали, впрочем, случаи насильственного присоединения независимых селений к владениям талукдаров: талукдар, захватив селение, заставлял его платить себе доход; нередко также какая-нибудь деревня переходила через несколько талукдарских рук, от одного к другому сильному соседу.

Случалось, что центральное правительство отряжало какого-нибудь военачальника в известную местность для водворения порядка. Ему дозволялось собирать доход с определенного числа деревень для содержания своей команды. С течением времени, в силу своих полномочий военачальник становился талукдаром.

Талукдарство, таким образом, двоякого происхождения: оно может почитаться исконным учреждением в тех случаях, когда оно произошло из стародавнего индийского царства, которое мусульманские завоеватели терпели, хотя в известном смысле подчинили центральной власти. Та же форма землевладения несомненно [149] может быть и нового происхождения и могла возникнуть через посредство дарственных грамот центрального правительства.

Неодинаково было также отношение талукдара к селениям. Талукдар мог только собирать доходы с селений через посредство какого-нибудь доверенного лица. Между ним и селением в таком случае не было никакой тесной связи.

Талукдар, потомок старинных ражей, состоял в других отношениях к селениям своего талукдарства. Он был для них высшим администратором и судьей. Он разбирал споры и вообще по возможности удерживал прерогативы исконного ражи, отсылавшего лишь часть своих доходов в Лакноу, потому что несомненно каждый талукдар собирал с селений не один только правительственный доход. При мусульманских правителях такой талукдар был полным хозяином пустошей. В те времена, заботясь о правительственном доходе, талукдар невозбранно мог изгонять из селений нерадивых владетелей и сажать новых по своему усмотрению. Словом, чем теснее была связь между талукдаром и селением, тем менее независим был землевладелец в селении. Независимость последнего росла вместе с уменьшением вмешательства талукдара во внутренние распорядки селения. В некоторых селениях талукдар умел уничтожить всякие следы этой независимости: из землевладельцев он создал земледельцев; но в других он был только посредником между землевладельцем и центральным правительством; через его руки шел правительственный доход; при этом, само собою разумеется, и ему приплачивалось за его труды. Такой порядок встречается всего чаще в тех деревнях, которые добровольно искали патроната талукдара и его защиты от фискальных чинов центрального правительства.

IV.

Английское законодательство (AA. XXVI. 1866), регулируя отношения талукдаров к сельчанам, создало ряд разнообразных владетельных прав. Талукдарство может быть и одним почетным званием в том случае, когда правительство отдельно заключает договор (settlement) с сельчанами, доказавшими свои владетельные права на землю. Сельчане могут предъявлять и доказывать [150] свои права не на всю землю, а только на некоторые участки; в таком случае отдельного договора с ними не заключается, а тогда, само собою разумеется, владетельные права талукдара возрастают. Он является полноправным хозяином деревни, когда сельчане совершенно забыли о своих правах на землю, сделались его арендаторами.

Но можно предполагать, что и этот последний род сельчан некогда имел владетельные права на землю. Весьма часто они удерживали за собою права, не оспариваемые талукдаром, на сады. В Ауде можно владеть деревом, не владея землею, на которой это дерево посажено.

Чем сильнее талукдар уничтожил эти старинные владетельные права сельчан, чем более он низвел старых владетелей на степень своих арендаторов, - тем значительнее, само собою разумеется, его доход с деревни. Он может получать и 50% из чистого дохода, то есть, часть равную правительственной, или же только 10%. При туземных правительствах талукдар платил в казну ⅓ своего дохода, а весьма часто ⅕ или ⅒. В этом отношении положение его было гораздо выгоднее, чем положение бенгальского заминдара, который выплачивал казне ⁹/₁₀ своего дохода; но заминдар в Бенгалии легко мог увеличивать свои доходы, например, разработывая пустоши, выдумывая поборы или увеличивая прежние налоги на крестьян. Из таким образом увеличенных доходов ничего не попадало в казну.

Крестьяне в талукдарствах называются асами. Термин этот обыкновенно переводится tenant: перевод не только не точный, но и совершенно неверный. Асами весьма часто имеет право на землю не в силу какого-нибудь договора с верховным владетелем; очень нередко он - старинный владетель, и только вследствие разных обстоятельств занял подчиненное положение. Асами, старинный владетель, таким образом пользуется землею не в силу найма ее или отдачи ее в аренду верховным владельцем, а в силу того, что он бывший полноправный собственник. Но вместе с такими асами в той же деревне могут быть земледельцы, арендаторы (tenants). Провести границу между этими двумя классами земледельцев представляет немалую трудность.

Английское законодательство признает, во-первых, земледельцев из старинных владельцев. За ними закон утверждает право постоянной аренды и определенной ренты; во-вторых, то же [151] законодательство признает еще земледельцев с некоторыми правами на известные преимущества. Сюда отнесены такие асами, которые призывались основателями деревни на помощь; они испокон века занимали в деревне привилегированное положение второе по значению, после владетелей. Эти старинные арендаторы на практике ничем не отличались от настоящих владетелей; они принадлежали другой трибе, а потому, конечно, не имели голоса в управлении и доли в общинном владении. Оба вида асами занимают привилегированное положение; за ними признано right of occupancy, право на постоянную аренду; они платят ренту весьма часто номинальную, а в некоторых случаях их рента не превышает размера правительственного поземельного дохода.

Старинное существование этих двоякого рода прав послужило для английских законодателей основанием для дальнейших действий, для дарования такого же права на постоянную аренду и другим асами. Принимались при этом в соображение туземные обычаи. По обычаю земледелец, живущий в деревне и обработывающий прилежащее поле, не подлежит изгнанию. Фактически, в старину, конечно, он мог быть изгоняем, если случалось ему чем-либо прогневить землевладельца; делалось это, однако, вопреки обычаю, в силу самоуправства; и такое распоряжение в старину случалось редко, ибо не было в интересах землевладельца. Принимая во внимание народное воззрение и туземный обычай, законодательство положило, что арендатор, занимавший землю непрерывно в продолжение двенадцати лет, приобретал право постоянной аренды, становился a occupancy tenant. Местный обычай признавал два рода асами: 1) оседлых в деревне (чаппар-банд) и 2) пришлых (пахи), являвшихся в деревню на работу за задельную плату. Английское законодательство (Act. XII. 1881) создало четыре вида асами или tenants, как они называются на оффициальном языке: 1) бывшие владетели (exproprietary tenants) и ныне ставшие арендаторами; 2) арендаторы, имевшие специальные, обычаем признанные привилегии; они называются мауруси или permanent occupancy tenants; 3) приобревшие такие же права по закону о двенадцати лет; 4) tenants-at-will.

В округе Барели земледельцы, не живущие в деревне, так называемые пахи, в силу обычая, не имели тех же прав, которые признавались за оседлыми. Английское законодательство сравняло их с последними, и в результате явилось не малое неудобство. Теперь, когда у землевладельца выростают сыновья, он не имеет [152] участков для выдела им, все его свободные участки оказываются занятыми земледельцами пахи, не подлежащими изгнанию по английскому законодательству, и ему остается одно - посылать своих сыновей в чужие деревни, как земледельцев пахи.

И. Минаев.

(Окончание следует).