-

Полуторагодовое начальствование сэра Чарльса Непира в Индии надолго останется памятным в летописях ост-индской армии. Мы уже упоминали (№ 3 Военного Журнала на 1850 год, стр. 144), что, при самом вступлении своем в звание главнокомандующего, он принял строгие меры к восстановлению совершенно упавшей дисциплины и многих офицеров предал военному суду. Ныне оказывается, что из 45 офицеров одной бенгальской армии, сужденных за разные проступки, 7 были разжалованы, 6 отставлены, 14 исключены из службы, 5 временно удалены от должности, 10 получили выговоры. Оправданы только двое, прощены четверо. Удаляясь в Европу, сэр Непир отдал (15 декабря прошлого года) замечательный приказ (из главной квартиры в Фирозпуре), обращенный к офицерам ост-индской армии, в котором самыми резкими словами высказал горькие истины. Завоеватель Синда с беспощадною [162] строгостию осуждает индо-британских офицеров за непомерную роскошь я расточительность, в особенности за так называемые общественные обеды (messes), на которых шампанское льется рекою, а игра в карты и кости поглощает груды золота, между тем как господа «джентльмены» нередко не платят долгов портным и сапожникам, даже собственной прислуге. Долги офицеров индийской армии, получающих, как известно, большое жалованье, простираются ныне слишком до миллиона фунтов стерлингов (более шести миллионов рублей серебром), Непир замечает при этом, что он сам не всегда был богатым человеком, но несколько лет жил одним прапорщичьим жалованьем в стране, где все дороже нежели в Индии, и старался соразмерять расход с приходом. Иначе, замечает он, не льзя быть честным человеком в обществе, и потому большая часть офицеров поступают «не по джентльменски», следовательно недостойны носить британский мундир. «Причина сей расточительности и сей нравственной порчи, говорит старый генерал, заключается в существующих там, на особых постановлениях, заемных банках. Они представляют молодым ветряникам легкое средство получать деньги, разумеется за огромные проценты. Мне говорили в защиту этих банков: прежде, офицеры, ныне получающие ссуду из банка, занимали у туземцев, даже у собственных солдат (здесь разумеются нижние чины из коренных жителей); так пусть офицер будет лучше в долгу у банков, нежели у ростовщиков. Не знаю, как было прежде; но знаю то, что всякий легкий заем денег губит молодых офицеров, поощряя их к расточительности, возбуждая в них особенно страсть к конским скачкам, с которыми неразлучна азардная игра и другие предосудительные [163] поступки. Иные из упомянутых мною зол могут быть исцелены главнокомандующим; другие полковыми командирами или совокупными усилиями корпуса офицеров полка, а некоторые самими офицерами. Оставляя службу в Индии, я могу только советывать. Сегодня я главнокомандующий; чрез неделю, буду для индийских армий частным джентльменом; но эти армии навсегда останутся мне дороги. В продолжение девяти лет, все мои силы были посвящены чести и славе войск Компании. Смею связать, что я до такой степени сроднился с армиями трех президентств, как будто вышел из их рядов. Заботливо охранял я их честь и сражался в главе их». При последнем смотре в Фирозоуре (11 декабря), генерал был принят войсками с восторженными кликами, а вечером угощаем 78-м полком (из горных Шотландцев), при чем сэр Непир отозвался с величайшим уважением о предместнике своем, лорде Гоу, и много хвалил достоинства туземных войск в трех президентствах.

Рассуждая о знаменитом приказе Непира, газета Times, одно из самых влиятельных и уважаемых повременных изданий Англии, говорит: «Сей документ любопытен не только по выраженному в нем энергическому характеру старого воина, но и потому еще, что знакомит нас с обычаями и нравственным состоянием столь важной части, какова наша индийская армия. Чтобы найти что нибудь подобное ее устройству и деятельности, надобно прочитать последние главы Тацита или первые главы Гиббона. В Индии принадлежит нам необозримая территория, густо населенная различными племенами, из которых одни отличаются тонкостию и остротою ума, другие трудолюбием, третьи (Маратты, Раджпуты, Сейки) такими воинственными свойствами, что если бы их [164] разобщенные усилия к удержанию своей независимости были подкрепляемы лучшею дисциплиною, то победа над ними европейского войска стоила бы очень дорого. Не смотря на то, весь сей обширный материк, со всем своим разноплеменным населением, содержится в покорности присутствием незначительного числа Англичан. Горсть английских офицеров и какие нибудь двадцать чисто английских полков составляют основу британского могущества от мыса Коморина до Гималаи, и от бирманской границы до Белуджистана. От них зависит падение или возвышение дисциплины индийской армии, а с этою дисциплиною возвышается или падает значение британского имени на Востоке, ибо наша индийская держава завоевана мечем, и мечем же должна быть сохраняема. Вот почему важно и любопытно знать образ жизни людей, на плечах которых лежит такая огромная ответственность. Нам известны их непоколебимое терпение на походе, их мужество в бою. Мы знаем, что ни сабли, ни пушки, ни зной, ни снег, ни голод, никакие лишения не могут ни на волос совратить их с той узкой тропинки, которая ведет к победе. Но когда миновала затруднительность внешних обстоятельств, противится ли эта железная доблесть расслабляющим приманкам роскоши и покоя? На походе, под палящим азиатским солнцем, у бивуачных огней, в приготовлениях к завтрашней битве, военные достоинства не подвергаются пагубному влиянию; но сокрушены противники, и перед полком, вступившим на кантонир-квартиры в роскошный город, открывается ряд удовольствий и наслаждений, и для военных людей наступает время тяжкого испытания. Танцевальная зала, ипподром, игорный стол овладевают умами, еще недавно занятыми важною мыслию. Высшие духовные качества [165] истрачиваются в пустых забавах, если чувственность и страсть к наслаждениям не восторжествуют еще прежде над добродетелью солдата. Британская армия в Индии страдает, кажется, именно таким недугом. Одоление грозного врага на северо-западной границе, Сейков, послужило, по видимому, первым поводом к ослаблению военных доблестей. Сэр Чарльс Непир, назначенный для окончания сей упорной борьбы на Инде, нашел ее, по прибытии своем в Индию, уже счастливо оконченною лордом Гоу; но, в то же время, он увидел себя лицом к лицу с неприятелем другого рода: он остался в Индии для восстановления в индийской армии дисциплины, ослабленной роскошью, и, к сожалению, во многих случаях, пороками офицеров. Сэр Чарльс не мог не убедиться, что, для развития геройского характера, нет ничего неблагоприятнее положения индийского офицера во времена глубокого мира, и потому обратился к основному началу человеческого сердца, которое может и должно уравновешивать влияние внешних условий: он убеждает офицеров никогда не терять из вида путеводной звезды чести. Одна храбрость в бою, говорит он, не дает еще права на уважение. Офицер, лучший стрелок, отважнейший наездник в полку, хладнокровно стоящий под выстрелами баттареи, или смело врубающийся в карре Сейков, обнаруживает только свойства солдата, и больше ничего. Быть офицером и джентльменом, для того, по мнению сэра Непира, нужно нечто поважнее. Он требует, что бы майор, капитан, поручик, не только не страшился штыка и пули, но и свято исполнял свое слово, платил свои долги. Беспощадным языком карает сэр Непир ложное правило, основывающееся на двух положениях: 1. («не плати никаких долгов, кроме карточных, или [166] так называемых долгов на честное слово», и 2. «поступай, если тебе так нравится, как бесчестный человек, но стреляйся с тень, кто назовет тебя бесчестным человеком». Грустно думать, что индийская армия заслужила такое прощание: верно, дела идут плохо, очень плохо, если главнокомандующий обращается к своим офицерам с такими упреками! Не смотря на столь необыкновенный приказ, сэр Чарльс Непир, думаем мы, поступил справедливо, выразившись столь чисто саксонским слогом (so purely saxon). Если еще что нибудь может помочь, то поможет это горькое лекарство, прописанное храбрым, поседелым в боях генералом. Здесь, в Англии, картина нравственной порчи наших индо-британских полков возбуждает некоторые опасения за будущность. Наша азиатская монархия есть монархия мечтательной идеи; она основывается на веровании коренных жителей и в нашу неодолимость, и в наше нравственное превосходство. Что если побежденные заметят сей нравственный упадок своих победителей? какие чувства и мысли должны столпиться в уме их? Если бы даже Непир и умолчал, то со всякою почтою уже давно приходили в Англию известия, убеждавшие нас в чрезвычайной испорченности духа англо-индийского общества. Кто же станет упрекать старого генерала за высказанную им истину? Он сам Баяр, и желал бы превратить в Баяров всех британских офицеров. Непир знает, что они «без страха», и хотел бы видеть их в «без укоризны».

Так говорит газета Таймс. Другие английские журналы полагают, что престарелый вождь набросал краски слишком густо. Впрочем, он и сам замечает в своем приказе, что «число офицеров, до которых касается упрек, не составляет большинства». Между тем, [167] не льзя не подивиться разительной противоположности первого приказа нового главнокомандующего в Индии: сэр Вильям Гомм, преемник Непира, говорит в нем: «Мое намерение — поддержать характер армии на той завидной высоте, на которой он находится в настоящее время».

Текст воспроизведен по изданию: Разные известия // Военный журнал, № 1. 1851

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info