СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ В ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ: БОЙ ПРИ СЦИРАНДСЦЕНЕ И ХРОНИКА СОБЫТИЙ ПО ДНЕВНИКУ АНДРЕАСА РЁЗЕНИКА

В поселке Воротыновка Черняховского городского округа Калининградской области стоит памятный камень, посвященный событиям Семилетней войны в Восточной Пруссии. Известно, что он много лет пролежал присыпанным землей на окраине поселка, и только в 2008 г. его вновь установили на его же постаменте поисковики историко-краеведческого общества «Белый ворон» из Черняховска и местные жители [1]. В ноябре 2019 г. группа краеведов из Калининграда и Междуречья побывала в Воротыновке с целью подробнее ознакомиться с памятником и содержанием надписей на нем.

Надписи на камне поначалу было трудно прочесть из-за особенностей шрифта, а также в силу того, что некоторые фрагменты текста были утрачены. Но затем, после обработки фотографий и последующего их анализа, авторам статьи удалось установить содержание всех надписей.

На лицевой стороне камня (рис. 1) выбита надпись «Gefecht bei Szierandszen zwischen Russen und Preussen am 20ten August 1757 am siebenjahr Kriege» («Бой при Сцирандсцене между русскими и пруссаками 20 августа 1757 г. в Семилетней войне»). На тыльной стороне (рис. 2) из-за сколов камня читались только отдельные слова — Wier Deutsche... (r)chten Gott... Niemand. Понять смысл этой надписи помог наш друг Бернд Гёльц (Bemd Gölz) из Германии. По нашему общему мнению, наиболее близок к оригиналу следующий текст: Wier (=Wir) Deutsche fürchten Gott, sonst Niemand («Мы, немцы, боимся Бога, <но> больше никого»), парафраз цитаты из знаменитой речи канцлера Бисмарка в рейхстаге 6 февраля 1888 г. Wir Deutschen fürchten Gott, aber sonst nichts in der Welt («Мы, немцы, боимся Бога, но больше ничего на свете») [2]. [23]

На боковой стороне камня (рис. 3) читается надпись Gott segne Kaisers Reich («Бог, благослови кайзеровскую империю»).

Обращает на себя внимание, что надпись на лицевой стороне камня заметно отличается от надписей на тыльной и боковой сторонах своей компактностью, более глубокой резьбой и особенностями написания отдельных букв. Вероятно, они выполнены разными мастерами, разными инструментами и в разное время. Дата установки камня неизвестна. Возможно, первоначально надпись была только на лицевой стороне, а тыльную и боковую надписи добавили после 1888 г. с целью поднятия патриотического духа народа недавно родившейся Германской империи.

Бой при Сцирандсцене

Что же за бой русских с пруссаками произошел здесь 20 августа 1757 г. за десять дней до решающего сражения при Гросс- Егерсдорфе? Поиски в публикациях российских исследователей ответа на этот вопрос, к сожалению, не дали. Прямого упоминания Сцирандсцена в них найти не удалось. [24]

В свое время М. В. Адриановская перевела на русский язык интересный документ — фрагменты книги Э. К. Тиля «Статистическо-топографическое описание города Тильзе» [3], отпечатанной в 1804 г. в Кёнигсберге в типографии Хайнриха Дегена. Перевод представлял определенные трудности, так как текст набран готическим шрифтом. В книге воспроизведен дневник вице-бургомистра города Тильзе (Тильзит, с 1946 г. Советск Калининградской области) Андреаса Рёзеника (далее — дневник), который он вел с 27 июля по 4 октября 1757 г. — во время пребывания русских войск на территории Восточной Пруссии.

В дневнике и упоминается Сцирандсцен:

21 августа сюда, в Тильзе, пробилось много татар из армии Апраксина, из них некоторые были с саблями и нарезными стволами, другие были снабжены луками, каждый имел на спине колчан с 30 стрелами. Вместе с этим они привезли с собой на повозке 8 прусских раненых гусар, взятых в плен при перестрелке под Сцирандценом (Так в источнике). Татары гнали перед собой большое количество больных и хромых лошадей и затем ушли через понтонный мост [3, S. 42].

Мы попытались реконструировать события у Сцирандс- цена в контексте военной обстановки того времени, опираясь на труды нескольких авторитетных исследователей Семилетней войны. Среди них выделяется книга немецкого историка Ксавье фон Хазенкампа «Восточная Пруссия под двуглавым орлом. Исторические очерки русского вторжения в дни Семилетней войны», изданная в 1866 г. в Кёнигсберге [4]. В ней Хазенкамп ссылается на дневник и цитирует его.

Среди исследований российских авторов самым авторитетным считается трехтомный труд военного историка Дмитрия Федоровича Масловского «Русская армия в Семилетнюю войну», который издан в 1886 г. и до сих пор остается основным источником по истории Семилетней войны с русской военно- патриотической точки зрения [5]. [25]

На его основе известный французский историк Альфред Рамбо в 1894 г. издал труд «Русские и пруссаки: История Семилетней войны», дополнив его материалами из европейских архивов. В предисловии он пишет:

Я основывался главным образом на последнем труде полковника Генерального штаба Д. Ф. Масловского «Русская армия в Семилетнюю войну» (СПб. (Ошибка. На самом деле книга Д. Ф. Масловского издана в Москве), 1886-1891). Это огромное трехтомное издание, содержащее 2500 страниц с обширными сведениями о личном составе, многими картами и схемами военных действий. <...> Его книга — это труд военного специалиста. Описывая период Семилетней войны, он... не пропустил ни одного марша или контрмарша, ни одного военного совета, ни одного отчета о продовольственном снабжении армии. После описания каждого маневра, каждой стычки и каждой битвы Масловский снова возвращается к ним для детального разбора с точки зрения специалиста... [6, с. 6].

Также для воссоздания контекста событий использовались мемуары Андрея Тимофеевича Болотова, подпоручика апраксинской армии, прошедшего с ней по Восточной Пруссии от начала и до конца кампании, — «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков» [8].

Следует отметить, что из всех перечисленных выше авторов дневник упоминает только Ксавье фон Хазенкамп. Фрагменты его книги, относящиеся к упомянутым событиям, также переведены М. В. Адриановской. Однако книга Хазенкампа не издана на русском языке до сих пор, из-за чего, возможно, дневник не известен широкому кругу российских исследователей Семилетней войны. Безусловно, он представляет собой большой интерес еще и потому, что это взгляд на события глазами современника из «прусского лагеря».

Вызывает удивление, что при всей своей скрупулезности Масловский ни разу не упоминает бой под Сцирандсценом. Возможно, причина в том, что историк использовал сведения из [26] боевых донесений и рукописных журналов военных действий, находившихся в российских военных архивах, но донесения о перестрелке при Сцирандсцене просто не было, так как иррегулярная конница (татары) такой обязанности, скорее всего, не несла в силу своей анархичности и неграмотности.

Известно, что иррегулярная легкая конница российских армий состояла из калмыков, башкир, мишарей и казанских татар — так называемая «четырехнародная команда» (у Масловского «разнонародная команда»). Не получая армейского жалования и фуража, «команда» не имела и никаких обязанностей, подчиняясь только своим старшинам. Ей самой приходилось содержать себя, добывать продовольствие, лошадей и фураж. Всадники «команды» имели по две лошади, одна из которых была загружена провиантом и военным снаряжением. Вооружение «команды» составляли луки, пики, сабли и ружья. О них упоминает Рёзеник в дневнике. До Гросс-Егерсдорфского сражения «команда» редко привлекалась к боевым действиям в составе армии. В основном она несла дозорную и конвойную службу [9].

Первого августа (здесь и далее все даты приводятся по григорианскому календарю) армия генерал-фельдмаршала С. Ф. Апраксина, в состав которой входила «четырехнародная команда», пересекла границу Восточной Пруссии. После занятия Сталупян (Нестеров) (Здесь и далее в скобках указываются современные названия населенных пунктов) в Каттенау (Фурмановка) и Куммельне (ныне не существует) произошла первая стычка с пруссаками отряда конно-гренадер и чугуевских казаков, посланного «для разведования дорог и засевшего в лесах неприятеля» [5, с. 241]. Они были внезапно атакованы гусарами прусского полковника Малаховского, конница которого была выдвинута в этот район для защиты Гумбиннена (Гусев) и Инстербурга (Черняховск) [5, с. 241, 245; 6, с. 47].

Шестого августа русскими войсками был взят Гумбиннен. Затем с переменным успехом последовали бои за Инстербург, который несколько раз переходил из рук в руки, но все же [27] 11 августа был сдан пруссаками практически без боя. Тринадцатого августа в Инстербург прибыл сам Апраксин. Пятнадцатого августа на военном совете он принял решение соединиться в Георгенбурге (Маевка) с армией генерал-аншефа В. В. Фермера, до этого успешно взявшей Мемель (Клайпеда) и Тильзе, а затем вместе двигаться на Кёнигсберг по правому берегу Прегеля (Преголя) через Заалау (Каменское).

Фермер вышел из Тильзе еще 12 августа. Пройдя всего 6 верст, он остановился и до 14 августа дожидался обоза с провиантом на вторую половину августа. Затем, миновав Жиллен (Жилине), 16 августа Фермер достиг Краупишкена (Ульянове) на берегу Инстера (р. Инструч), где армия пополнила запасы воды.

Апраксин выступил на встречу с Фермером из Инстербурга 14 августа и в тот же день остановился лагерем в Георгенбурге. Не дождавшись Фермера, 16 августа он вышел из Георгенбурга и снова встал лагерем в Стеркенигене (Ляйпенингкен, Доваторовка). Фермер пришел туда только 18 августа [5, с. 248]. Здесь на военном совете был утвержден план нового распорядка войск для дальнейшего движения армий на Кёнигсберг через Заалау. По плану было также решено «часть "худоконных" больных и раненых лошадей отправить на Тильзит, Динабург и Псков, а конскую сбрую (очевидно, от павших лошадей) — сжечь» [5, с. 251]. Надо полагать, конвоировать лошадей было приказано отряду казанских татар. По всей вероятности, отряд принял «худоконных» в окрестностях Инстербурга, где раненые и «лишние» лошади могли быть собраны после боев за Гумбиннен, Инстербург и при Каттенау — Куммельне, и вышел в Тильзе рано утром 20 августа, двигаясь по кратчайшему пути через Зе с лакеи (Придорожное), Сцирандсцен, Росвече (Медукаллен, Покровское), Жиллен, Замбро (Зоммерау, Загорское) и Рагнит (Неман). Вскоре по этому же пути после сражения при Гросс- Егерсдорфе пройдет в направлении Тильзе и русская армия [7, с. 51]. Под Сцирандсценом отряд был атакован гусарами Малаховского, которые остались в тылу после ухода армии Апраксина из Инстербурга. Скрываясь в окрестных лесах, они вместе с местным населением вели партизанскую войну. [28]

Мы не знаем подробностей этого боя. Здесь приведена всего лишь версия событий, предшествующих ему, на основе сопоставления косвенных свидетельств в их хронологической и логической взаимосвязях. Прямых же свидетельств боя, кроме памятного камня в Воротыновке и упоминания Сцирандсцена, татар и раненых прусских гусар в дневнике вице-бургомистра Тильзе Рёзеника, нами пока не найдено.

Ниже мы приводим перевод на русский язык той части книги Тиля, в которой речь идет о событиях в Тильзе в 1757 г. и воспроизводится текст дневника Рёзеника [3, S. 37-49].

Дневник Рёзеника

[Тиль:]

Едва только город [Тильзе] имел счастье отпраздновать этот юбилей (Имеется в виду 200-летие со дня основания города в 1552 г.) и при этом похвастаться, что он еще никогда за всю свою историю не был завоеван врагами (Тильзе был захвачен шведами в 1678 г.), появились очень мрачные перспективы.

В 1757 году русские войска вторглись в Литву во время вспыхнувшей против Фридриха II войны и причинили большое опустошение в соседних областях. Из предосторожности всё церковное серебро отослали в Кёнигсберг, где оно и оставалось до полного мира. Но в этот раз судьба пощадила Тильзе, и только соседний город Рагнит и некоторые расположенные вокруг него деревни стали предметом ярости врага.

Вице-бургомистр Тильзе господин Рёзеник вел дневник об этом русском вторжении, который сохранился у его друзей. Так как происходящие при этом события, даже в маленьких деталях, могут представлять собой интерес, мне разрешили сделать выдержки из этого дневника.

[Дневник Рёзеника:]

27 июля 1757 года (Полужирный шрифт используется в тех местах, где в оригинале даты выделены разрядкой) отряд русских солдат в количестве приблизительно 200 человек появился на городских лугах за [29] Мильхбуде (Имение в пойме реки Мемель). Они прочесали там все кусты и после того, как подошли к пастушьей хижине, вернулись обратно. Возвращаясь, они захватили с собой местного горожанина булочника Хартмана, который как раз был на своем лугу, и привели его в русский лагерь.

29 июля на местную городскую переправу прибыла верхом (русская) команда из пяти одетых в темно-голубое гусар и одного лейтенанта пехоты по имени Штахберг. Они потребовали лодку и отпустили упомянутого Хартмана.

Офицера приветствовал местный магистрат, и они вместе направились на квартиру бургомистра Даниэля Больца, где от имени командующего генерал-аншефа Фермера офицер гарантировал городу полную защиту, если они сдадутся. Он попросил также, чтобы на следующий день некоторые депутаты из магистрата явились к генерал-аншефу в Винге (Имение на северном берегу Мемеля. Ныне не существует). Отсюда он направился к протоиерею Хаузендорффу и настоятельно просил его тоже явиться со всеми без исключения местными проповедниками; после чего уехал (Об этом же пишет и Масловский: «Еще 18-го июля [29-го по григорианскому календарю] в Тильзит был послан поручик Владимирского полка с требованием сдачи города и цитадели» [5. с. 237]) .

1 июля, согласно приглашению, к генерал-аншефу в Винге выехали протоиерей Хаузендорфф, диакон Зухланд, проповедник реформатской церкви Ирвинг, литовский пастор Шварц, бургомистр Даниэль Больц, вице-бургомистр Рёзеник, член городского совета Барч, вице-старшина купец Шульц и старейшина общины Грунвайланд. Они нашли генерала Фермера в Мильхбуде, принесли присягу и вернулись домой» (У Масловского: «Городские власти не замедлили исполнить требование и 19-го числа не дошед полмили от города Тильзита [в Мильхбуде] встретили [Фермора] духовный чин с некоторыми гражданскими служителями. Со всенижайшим прошением принять в протекцию, и в верности своего подданства тотчас учинили присягу» [5, с. 237, 238]). [30]

31 июля утром в 7 часов к Мемелю (Имеется в виду река) подъехал верхом корпус казаков около 500 человек, за которыми сразу же последовал отряд гусар. Казаки тотчас же перебрались на эту сторону на городском пароме и лодках. Во время их переправы подошли еще 500 гренадер. Затем казаки прошли через город с намерением провести разведку на кёнигсбергской, инстербургской и рагнитской дорогах. После этого переправилась пехота, которая под громкую музыку вошла в город. Они заняли город и остались здесь под командованием генерала Мантейфеля (Русский генерал Иван Цёге-Мантейфель). Четыре орудия и восемь повозок с порохом были поставлены перед главным полицейским управлением. Местное бюргерство встало под ружье и готовилось перед ратушей дать присягу на верность русской Императрице. Затем по приказу генерала все члены магистрата, королевские служащие, сельские проповедники и прочие находящиеся в городе лица мужского пола старше пятнадцати лет собрались у городской кирхи, где после проповеди и исполнения гимна Те Deum «Господь, мы хвалим Тебя» (Старинный христианский гимн), принесли присягу на верность [русской Императрице], а все их имена были записаны.

1 августа должны были принести присягу те, кто еще не присягнул. Также в этот день к городу подтянулась пехота из Мильхбуде и разбила свой лагерь за амбарами на той стороне Мемеля. Генерал-аншеф Фермер разместился со своим штабом в Баублене (Позже Баубельн. ныне деревня Бублишке. Литва).

В этот же день в город прибыли также прусские солдаты Мемельской крепости.

2 августа все без исключения литовские общины принесли присягу в городской церкви, а через Мемель начали строить понтонный мост, для чего горожане должны были поставлять древесину и подвозить ее к реке. Также они должны были поставить в лагерь дрова и 60 000 штук кирпича к сушильной печи.

3 августа к лагерю по ту сторону Мемеля подтянулись еще 500 гренадер, а город был занят 600 мушкетерами. [31] Бывший мемельский гарнизон сдал оружие и был заключен под стражу в замке. После того, как они [солдаты] торжественно поклялись два года не служить против Императрицы и ее союзников, их отпустили.

6 августа генерал-аншеф Фермер перенес свою главную квартиру из Баублена в Бальгарден (Городской район Тильзе).

8 августа сюда были привезены из Мемеля прусские <трофейные> три мортиры по 50, 25, и 30 фунтов (Прусский фунт равен 0.467711 кг), а также четыре гаубицы и много железных пушечных, бомбовых и других ядер.

Понтонный мост к этому дню был уже готов.

9 августа вечером, в 7 часов, [русские] подняли на ноги весь лагерь, стоящий около города, и провели [все войска] через понтонный мост по городу под громкую музыку. Проход войск продолжался до 11 часов ночи. При этом было установлено, что [русская] армия состоит из 9 полков.

Каждый полк имел 6, 8 до 10 гобоистов, 6 штандартов, большое сопровождение фургонов, много полевых орудий наряду с пороховыми повозками. Эта армия остановилась в Калькаппене (Пригород Тильзе), где разбила свой лагерь. Манеж в замке и соляной склад были переделаны в лазарет, и сразу же сюда было доставлено много больных. Вдовий дом протоиерея был освобожден и приспособлен под пекарню. За городом был насыпан защитный вал и сделан бруствер. К этой работе были привлечены городские жители. Выступы вала были укреплены пушками, мушкетерами было подготовлено много тур (Тура — плетеная корзина без дна. засыпаемая грунтом), которые поставили на обычный вал и вал замка.

16 августа лагерь из Калькаппена перенесли в Эрумайтен (Ныне не существует).

17 августа проверили всех городских жителей, чтобы с домов сразу же был убран прочь прусский орел с короной и скипетром. Вечером в 10 часов прибыло 26 русских повозок, которые были загружены мукой. Они хотели проехать в русский лагерь, [32] но повернули обратно, потому что встретившийся им казак предупредил, что из-за [нападений] прусских гусар дорога небезопасна, и посоветовал им спешно возвращаться в Тильзе.

19 августа перед рвом около вала был сооружен еще один ров и сделано скрепление, для чего деревья из так называемой путины были срублены и привезены кукернесскими служащими.

21 августа сюда [в Тильзе] пробилось много татар из армии Апраксина. Из них некоторые были с саблями и нарезными стволами, другие были снабжены луками, каждый имел на спине колчан с 30 стрелами. Вместе с собой они привезли на повозке 8 прусских раненых гусар, взятых в плен при перестрелке под Сцирандценом. Татары гнали перед собой большое количество больных и хромых лошадей и [затем] ушли через понтонный мост.

В этот день в церквях было доведено до сведения общественности, что те, кто прежде назвались больными и не смогли принести присягу, должны сделать это на следующий день. Также были категорически запрещены собрания. Тринадцать местных пекарей должны были ежедневно печь хлеб из 200 шеффелей (Старинная мера сыпучих тел в Пруссии, равная 54, 962 л) муки, а крестьяне из окрестных сел должны были с каждого подворья поставить по 2 мешка муки и по 2 рубашки.

30 августа рано утром была слышна сильная пушечная пальба, которая началась после 5 часов и продолжалась до 8 часов.

31 августа через город проехал полковник Гершдорф (Русский полковник Гернсдорф [5, с. 317]) со своим полком мушкетеров и направился через реку Мемель, где за амбарами они разбили свой лагерь. Они прибыли из Гумбинена, другие 280 человек прибыли из Кауена (Ковно. ныне Каунас) и остались в городе. Они привезли с собой большое количество раненых и больных, которых разместили в домах и садах.

2 сентября через город проехали отряды полка мушкетеров и сразу же за амбарами обустроили свой лагерь . [33]

4 сентября сюда [в Тильзе] были привезены тела погибших [русских] генералов Лапуши (Генерал-аншеф Василий Абрамович Лопухин) и Зайделя (Генерал-аншеф Василий Абрамович Лопухин), принимавших участие в баталии 30 августа при Норкиттене [Гросс-Егерсдорфе]. Затем их отправили в Россию.

5 сентября в кирхе отмечали официальный праздник благодарности по поводу победы русской императорской армии, одержанной 30 августа над Пруссией при Норкиттене, пели Те Deum, звонили колокола.

6, 7 и 8 сентября сюда было привезено очень много русских офицеров и солдат, раненных в баталии под Норкиттеном. Только 7 сентября было привезено 2 000 человек. Также в этот день были привезены 200 прусских военнопленных, а 8 сентября — 5 прусских офицеров. Большинство из них были из полков Белова и Мантейфеля (Прусский однофамилец русского генерала Цёге-Мантейфеля).

9 сентября с ратуши был снят [прусский] орел. Также в этот день за рвом у вала было похоронено много русских солдат, умерших от ранений.

10 сентября пленные прусские офицеры и солдаты были отправлены дальше [за Мемель]. Этим же путем ушли в свою страну многие казаки.

15 сентября в город пришли свыше 2 000 казаков. Также через мост [в Россию] прошли 478 человек — казаки, калмыки и татары.

16 сентября по высочайшему приказанию в городской кирхе праздновались именины Императрицы, звонили колокола, а в замке и на городском валу палили из пушек. Вечером во всем городе была иллюминация.

18 сентября начали строительство второго понтонного моста за ратушей.

19 сентября русские солдаты изготовили много тур и укрепили ими городской вал.

20 сентября эта работа была продолжена, и начали копать передовое укрепление перед высокими воротами. [34]

22 сентября привезли 22 понтона и, кроме того, якоря и канаты для моста, по которому русские армии шли обратно [в Россию]. Сваи для третьего моста забивались около Макрот- схаус, где теперь находится Хольцгартен Буске.

23 сентября около 12 часов сюда приехал генерал-фельдмаршал Апраксин и остановился в Бальгардене. При его прибытии палили из пушек, звонили колокола, а местное духовенство, магистрат и много горожан поехали ему навстречу. Генерал-аншеф [Фермер] разместился в доме Гротхузена, у которого генерал-фельдмаршал Апраксин столовался. Остальные из свиты генерала разместились в окрестностях города. В доме Шмидта около биржи была устроена баня для генерал-фельдмаршала Апраксина. Было привезено много людей из магистратов городов Велау, Алленбург (Велау — ныне пос. Знаменск. Алленбург — ныне пос. Дружба), Инстербург и др. в качестве заложников.

24 сентября генерал-фельдмаршал Апраксин объехал весь город и все осмотрел. Шествие выглядело так: сначала ехали 12 казаков, одетых в красную униформу, за ними 12 гусар, затем 12 кирасир и, наконец, весь генералитет. Также в этот день проехала русская артиллерия и провезла с собой от 60 до 70 пушек, среди которых было очень много прусских пушек.

Вечером около 10 часов можно было увидеть сильный пожар, но город [Тильзе] уже с 5 часов после обеда был закрыт, поэтому ничего нельзя было узнать подробнее. Между прусскими гусарами и казаками под Рагнитом была большая перестрелка.

25 сентября этим путем прошла удивительно большая толпа казаков, они отправились в свою страну. При этом грабежами они принесли большую беду и горе всем расположенным в окрестностях Тильзе деревням. Они гнали перед собой очень много крупного рогатого скота, тысячи овец и везли много захваченной домашней утвари и одежды на своих подручных лошадях, которых у каждого иногда было до 7 штук. Раненые и больные солдаты еще сегодня должны были отправиться домой, и всех обывателей окрестных городков обязали отдать для этого своих лошадей и повозки. Пшеница, рожь, ячмень, овес и солод, [35] а также сено и солома были у горожан переписаны и многое у них отобрали. Проезжало много русских обозов.

26 сентября продолжались как проезд обозов, так и постоянное шествие казаков, калмыков и татар, так что никто не мог пройти по улице. По распоряжению генерал-фельдмаршала Апраксина около ратуши было доведено до сведения общественности, что касалось позавчерашнего пожара и несчастной судьбы города Рагнит, который был сожжен казаками в ответ на перестрелку с прусскими гусарами и почти полностью превратился в пепел (А вот как описывают сожжение Рагнита историки. Масловский: «Несмотря на данную городом присягу, было убито несколько человек [казаков] из окон; за что Рагнит и был сожжен казаками дотла» [5. с. 238]; Рамбо: «В небольшом соседнем городке Рагнит жители вместе с гусарами Малаховского прогнали русский гарнизон. <...> Мародерство [русских] ожесточало обывателей, а их месть влекла за собой еще более жестокие репрессии. Город Рагнит. отданный казакам и волжским варварам, был разграблен и сожжен. Из его жителей не менее двадцати поплатились за это своей жизнью» [6. с. 87. 88]).

С городских и замковых валов были сняты пушки и увезены через Мемель.

28 сентября через город прошел последний корпус русской армии. Генерал-фельдмаршал Апраксин также уехал вместе со всем генералитетом и взял с собой в качестве заложников четырех членов магистрата, а именно: бургомистра Больца, вице-бургомистра Рёзеника, членов городского совета Шварца и Фишера, а также городского хирурга Борзама и провизора Хееринга. Зачем? Не было объяснено. Мосты были тотчас же разрублены и разбиты, а польские виттины (Речное плоскодонное судно), которые привезли для русских муку, были сожжены вместе с мукой. Амбары по ту сторону Me меля были также снесены, и это предместье осталось в плачевном состоянии, после того как у него отобрали зерно, а все мельницы превратили в руины.

29 сентября к городским воротам подъехал отряд прусских гусар из полка Малаховского. [36] Городские ворота, согласно русскому приказу были еще закрыты, а город под угрозой смертной казни [заложников] был обязан ни в коем случае не впускать прусские войска внутрь, поскольку все русское оружие было нацелено на город, чтобы при необходимости устроить там пожар.

Поэтому, как и требовалось, известили русских, что там был якобы один трубач с письмом к генерал-фельдмаршалу Апраксину. К этому было добавлено, чтобы трубач и сопровождающий его офицер могли подойти к воде. Трубач из драгунского полка принца Хольштайна был переправлен через реку, ему завязали глаза и провели к генерал-фельдмаршалу Апраксину. Среди других предписанных городу пунктов также был такой, чтобы ежедневно два горожанина несли вахту на башне церкви и внимательно следили за приближением пруссаков, и если это происходило, русский лагерь должен был об этом получить сообщение. Однако несколько прусских офицеров тайком прокрались в город, чтобы провести здесь разведку. Это могло доставить городу большие неприятности, принимая во внимание следующую ситуацию: из-за спешного отступления русские оставили [в Тильзе] различные вещи. Так теперь два русских офицера были отправлены таковые забрать и как раз с лодкой были на этой стороне. И так случилось, что прусский капитан С. подошел к воде и нашел там этих русских офицеров. Он вытащил из-под шинели пистолет и хотел выстрелить в русских офицеров, но, к счастью, пистолет отказал. Когда русские офицеры увидели его, один из них от ужаса прыгнул в воду, однако попытался снова забраться в лодку. В результате русские не смогли взять с собой вещи и уехали назад, угрожая городу всеми несчастиями. Из-за этого горожане были в огромном страхе, но [к счастью] ничего не произошло.

30 сентября прусские войска вошли в город. Когда русские увидели это с той стороны, они начали обстреливать город. Пруссаки были уже готовы со своими пушками и ответили им так, что много русских было убито. Артиллерийская канонада продлилась четыре часа, но город обошелся без повреждений, кроме того, что прусский канонир при выстреле пушки потерял [руку по] локоть. Некоторые крыши и окна пострадали (среди [37] них была также и ратуша), хотя это было переносимо. После этой канонады русские продвинулись дальше и пропали из виду, а горожане остались довольны.

1 октября русские прислали на эту сторону через одного крестьянина, которого они взяли с собой под Фридландом (Ныне Правдинск) 29 сентября для сопровождения своего обоза, трубу погибшего трубача и открытую записку без подписи, согласно которой пруссаки были расстреляны своими же из города.

Теперь переброшен новый мост через Мемель. Город занят двумя батальонами мушкетеров Дона и двумя батальонами Левальда. Генерал-фельдмаршал Левальд и весь генералитет разместили свою штаб-квартиру в городе.

Сюда прибыли артиллерия, пекарня, весь военный комиссариат и много гусар, которые тоже расквартировались в городе.

4 октября был готов мост, и через него для разведки перебрались около 200 прусских гусар из полка Малаховского. Русскими в деревнях и на хуторах по ту сторону Мемеля все было сожжено дотла, ущерб был неописуемо большим, в течение четырех дней с утра до вечера ничего, кроме огня и дыма, не было видно одновременно в пятнадцати местах.

[Тиль:]

<...> Таким образом, генерал-фельдмаршал Апраксин по непонятным причинам отвел войска, хотя русские выиграли сражение при Гросс-Егерсдорфе недалеко от Норкиттена 30 августа. При отступлении вся местность была опустошена еще страшнее, чем при вступлении войск. Но так как прусские войска по приказу короля в ноябре этого года покинули страну, то русские на следующий год снова вступили в Пруссию, заняли ее, и все [прусские подданные] еще раз должны были принимать присягу. Русские вступили в Тильзе 30 июля 1758 года. Наконец в 1762 году прусские обыватели были освобождены от принесенной присяги, а в 1763 году русские покинули страну. К счастью, в это вторжение город и другие поселения, не испытали ярости врага. Более того, [русский] главнокомандующий барон фон Корф предоставил из государственной казны 271 талер для [38] сооружения местной евангелической [литовской] церкви, которая строилась в те годы, когда русские владели этой страной.

В заключение к общей картине событий Семилетней войны в Восточной Пруссии следует также добавить свидетельство Хазенкампа:

К эксцессам, которые русские позволяли себе в провинции и даже в Польше, относится, в частности, также принудительное переселение местных жителей в Россию, даже людей высокого положения. Об этом сообщил Левальду среди прочих возвратившихся в Мемель почтмейстер Конради. Вопреки принятым мерам безопасности он был вывезен со своей семьей [в Россию]. К сожалению, эти предупреждения остались Леваль- дом неуслышанными. Довольно значительное число прусских сельских жителей (свыше 700 семей) были введены в заблуждение вражескими военачальниками и переселены в Россию. Большинство из них умерло от болезней и лишений уже по пути на русских кораблях [4, S. 133].

Список источников и литературы

1. Ampana.Ru. Страница историко-краеведческого общества «Белый Ворон» (Замок Инстербург). URL: https://www.angrapa.ru/ kraevedenie/belyj-voron/3088-parad-kamnej-prodolzhenie.html (дата обращения: 24.03.2020).

2. Gute Zitate. Zitat von Otto von Bismarck. URL: https://gutezitate.com/zitat/212101 (дата обращения: 24.03.2020).

3. Thiel E. C. Statistisch-topographische Beschreibung der Stadt Tilse. Koenigsberg. 1804. URL: https://books.google.de/books?id=u-8BAAAAcA AJ&pg=PA9#v=onepage&q&f=false (дата обращения: 24.03.2020).

C Hasenkamp X. Ostpreussen unter dem Doppelaar. Historische Skizze der russischen Invasion in den Lagen des siebenjфуrigen Krieges. Koenigsberg, 1866.

5. Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Поход Апраксина в Восточную Пруссию (1756-1757 гг.): в 3 вып. М., 1886-1891. Вып. 1.

6. Рамбо А. Русские и пруссаки: История Семилетней войны. М.. 2004.

7. Голованова Л. Д., Кретинин Г. В. О походе русской армии в Пруссию в 1757 году // Калининградские архивы. Калининград. 1998. Вып. 1. С. 44-63.

8. Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. М.. 1993.

9. Рахимов Р. Н. Национальная конница в русской армии: опыт Семилетней войны 1756-1763 гг. // Национализм и национально-государственное устройство России: история и современная практика: сб. матер, науч.-практ. конф., посвященной 80-летию Билала Хамитовича Юлдашбаева. Уфа. 2008. С. 58-66.