№ 10
Письмо № 10
Понедельник, вечер
Мы добрый час проговорили с г-ном де Помпонном и г-жой де Вэн 1. Говорили о том, что у всех сейчас на устах; досталось, между прочим, и вашему Провансу 2; он говорит, что если выбор прокурора поручат ему, то им станет г-н де Сен-Андиоль 3. Ахинея, которую несет господин де Марсель 4, никаким образом не помешает ему склонить г-на де Пейруиса 5 на свою сторону, да тому и самому это на руку. Г-н де Помпонн находит, что тот весьма лояльно и уважительно настроен к г-ну и г-же де Гриньянам. Далее я затронула тему монсеньора. “О Господи, сударыня, — воскликнул г-н де Помпонн, — ради Бога, пусть г-н де Гриньян забудет про своего месье, иначе это может выйти ему боком! Король по поводу маркиза д’Амбра высказался однозначно, так что, хочешь не хочешь, а тому придется подчиниться. Да еще маршал де Грамон со своим диким акцентом твердит на каждом углу, что граф де Гиш 6 — де вовсе не какой-то там проходимец без роду и племени и что он лично никогда не оспаривал титула монсеньор для маршалов Франции. Умоляю вас, постарайтесь убедить г-на де Гриньяна последовать моему совету”. Это его подлинные слова; слово в слово. Не упрямьтесь вы с этим г-ном де Вивонном. Можно, конечно, вовсе никому не писать, но уж коли придется взяться за перо, тогда уж делайте как надо. Четыре дня назад в пользу этого высказался Король, да и нотации маршала де Грамона подлили масла в огонь. Г-жа де Вэн просила передать Вам искренние уверения в своей дружбе и особом, исключительном к Вам уважении вопреки ее в целом скептическому отношению к людям. Вскоре после окончания нашей беседы приехали г-жа де Виллар 7 с г-жой де Сен-Жеран 8. Последняя поведала, что дерзнула обратиться к Королю с просьбой о [219] губернаторстве для своего мужа на место Вобрена 9. Поначалу ее трясло так, что она слова не могла выговорить, потом ничего, разошлась; кто знает, может у нее что-то и получится.
Господин коадъютор с блеском огласил едва ли не самое прекрасное свое обращение к Королю. С несравненной ловкостью и изяществом ему удалось обыграть поправки, внесенные в самый последний момент; придворных больше всего впечатлило именно это; позаимствовать у Вуатюра 10 его манеру, чтобы не докучать Принцу своими посланиями, и очень к месту распорядиться ею с таким же блеском — это ведь так необычно. Король остался доволен и не преминул заметить Дофину: “Вы не находите, что стоит приложить старание хотя бы ради того, чтобы изъясняться столь же блистательно, как г-н коадъютор?” Тут вступился г-н де Монтозье 11: “Сир, нам до этого еще далеко; мы пока только учимся отвечать на вопросы”. Министры и все присутствующие были искренне восхищены речью коадъютора, особо отметив изящество и благородство языка. Хочу поблагодарить Гриньянов за внимание и недавно полученные от них приветы: один — из Германии, а второй — из Версаля. Мне бы хотелось, чтобы и старшего не обошла благосклонность двора, тогда можно будет надеяться и на третий привет — из Прованса.
Г-н де Ла Трусс прислал супруге весточку. Он в плену у своего друга маркиза де Грана. Жив здоров, ни единой царапины. Пребывает вне себя от счастья; последние события только поспособствовали его славе. Пишет, что недавно ему подтвердили, что г-н де Санзеи мертв; я склонна этому верить, ибо, не говоря о том, что от него уже давно нет известий, он действительно из тех, кто первым бросается в атаку, заметив нерешительность подчиненных. Скоро все прояснится.
Про ваших Белльевров и Мирпуа 12 я лучше умолчу. Если соберусь в Бретань, мое путешествие придется как раз на судебные каникулы и на предварительное рассмотрение, где мне участвовать не обязательно, а как только подойдет пора действовать, я буду на месте. Мы будем настаивать на ратификации через суд с тем, чтобы далее вопрос этот решался между г-ном де Мирпуа и г-жой дю Пюи-дю-Фу. Выбросьте это дело из головы, оно касается меня и только меня. У нас на руках акт, подписанный Пюи-дю-Фу, и мировое соглашение, которое выставляет этого Мирпуа отпетым негодяем. Еще чуть-чуть — и мы вырвемся у них из лап. Пюи-дю-Фу противится тому, что она вполне бы могла сделать и без него: стоило ей в случае отказа в ратификации вернуть г-ну де Гриньяну десять тысяч экю 13, и Мирпуа бы быстренько зашевелился, но [220] вместо этого она юлит, льет слезы и ни на что не может решиться. Белльевру все-таки пришлось распроститься со своим имуществом в пользу кредиторов. Его отказ был подписан только позавчера; все пребывают в недоумении. Это крах полнейший, чтобы полностью расплатиться, не хватает еще около ста тысяч экю. Они даже не подозревали, что разорены. Сестричка под стать братцу. Из Сен-Реми 14 им придется съехать. Позор-то какой! А им хоть бы что. Мирпуа делает круглые глаза и уверяет, что ничего не знал. Врет, он первым все отлично знал, просто ему нужен был предлог.
Ковер для Вас мы пробуем найти с рук, так как в лавке вместе с золотисто-серебряной бахромой он Вам обойдется в четыреста франков, не меньше. Лионский бархат вышел бы дешевле; обдумайте, моя милая, все это хорошенько на досуге у себя в Гриньяне. Что до крошки д’Эскар 15, то будь я с вами, она вела бы себя как шелковая.
Насчет отъезда еще ничего не ясно, все зависит от встречи у г-на де Ломо 16, там многое должно решиться. Вопреки тому, что мне сообщали ранее, прах нашего героя в Тюренн отправлять не стали. Его доставили в Сен-Дени, где он будет покоиться в изножии усыпальницы Бурбонов; собираются построить специальную часовню, чтобы поднять их останки из склепа — тогда г-н де Тюренн окажется в ней первым. В последнее время я измучилась, думая о его последнем пристанище, и вот теперь, недоумевая, кто еще мог бы все это присоветовать, я полагаю, что было это не напрасно. Так или иначе, но четверо великих полководцев 17 ранее уже обрели покой у ног своих властителей, но даже без этого г-н де Тюренн, я думаю, был бы достоин стать первым. На всем пути следования скорбной процессии ее сопровождали слезы и стенания, шествия, давка, поэтому кортежу велено было прибыть в конечный пункт под покровом ночи; позволь они проследовать ему через Париж днем, весь город погрузился бы в печаль.
Недавно из одного надежного источника мне передали, как придворная братия, желая выслужиться и занизить потери, вздумала угодить Королю известиями о новых и новых эскадронах и даже батальонах, якобы вступающих в Тионвиль и Мец. Заподозрив в их словах пошлую лесть и усомнившись в цифрах, наш Король с присущей ему галантностью ограничился одним-единственным замечанием: “Вас послушать, так их у меня стало больше, чем было”. Самый изворотливый из них, маршал де Грамон, нашелся немедля: “Ваша правда, Сир, им достало времени нарожать детей”. Вот и все, что [221] показалось мне самым забавным из наших пустячков, но это чистая правда.
Только что объявился Ваш интендант и сообщил о возвращении повара. Говорит, что и один из форейторов уже здесь, а лакеи приедут следом 18. Он тут порассказал такого, что к вам в Прованс ни одного управителя больше не сыщешь. А эта дикая история с обмороком кормилицы, когда сказали, что она подхватила дурную болезнь; и как ей пришлось оголиться, чтобы Вы своими глазами могли убедиться в обратном. Похоже, всем досадил ваш дворецкий, который, судя по рассказу, всю прислугу морил голодом, а сам в это время жировал со своими приятелями. Мне самой, как Вы понимаете, все понятно, и я охотно допускаю, что все они мошенники, но коль скоро из Гриньяна разъяснений нет, то представляю, что за толки могут идти о Вашем доме, и вряд ли поверенный господина кардинала придет в восторг, прослышав о порядках в доме своего родственника. Назовите же мне, однако, хоть пару причин, кои вынудили Вас прогнать этого малого. В ваших замках правда зачастую запрятана глубже, чем у нас при дворе.
Прибыл курьер, который своими глазами видел в Трире маршала де Креки. Мы все снедаемы тревогой за г-на де Санзеи; известия о нем донельзя противоречивы. Одни говорят, что он в плену; другие — что погиб; третьи-что он в Трире вместе с маршалом де Креки. Все это вздор. Трир по-прежнему в осаде. Король как-то высказал господину Главному 19 свое удовлетворение по поводу того, что его сын в безопасности. “Сир, — ответил тот, — я бы предпочел, чтобы он был ранен или оказался в плену; полное отсутствие опасности пугает меня более всего”. Король уверил его, что тот поступил § правильно. Много говорят также о выезде в Фонтенбло. При 5 одном воспоминании об этом чудном уголке земли мне все еще делается больно, все там исполнено для меня сердечного трепета и грусти. Для окончательного примирения мне надо в следующий раз встретить Вас именно там 20.
Г-жа де Тоскан затаилась у себя в Гизардии 21 на Монмартре. Своему окружению она заявила, что первые визиты отбили у нее всякую охоту выезжать, и первой сообщила это г-же де Рарэй 22. Все полагают эту аскезу чрезмерной. Она в чем-то напоминает Диану Арльскую 23, сомневаюсь, однако, чтобы нынешний образ жизни дал ей повод улыбнуться.
Недавно у меня был кардинал де Буйон. Он весьма тронут Вашим письмом и не сомневается в его искренности. Глаза его по-прежнему полны слез. Я рассказала ему о Ваших переживаниях. Он упросил меня дать ему почитать письма, где [222] Вы об этом пишете; я не стану противиться, большей чести и представить себе невозможно. Я покажу ему заодно и письмо от шевалье, которое невозможно читать без слез.
У меня сегодня было много гостей. Процедуры 24 пошли мне на пользу, подруги мои ни на шаг от меня не отходили. Предметом беседы послужил Ваш портрет; прямо на глазах он превращается в шедевр. Это, видимо, оттого, что Миньяр 25 больше не берет заказов.
Прощайте же, моя милая, свет души моей. Распусти я язык, и чего бы я только не наговорила Вам про свое нежное к Вам отношение? Поверьте слову, милая, кроме меня ни одна душа не исполнится к Вам большей любви и уважения, ибо моя привязанность не знает меры; тому можно найти уйму всяких причин. У меня вовсе не было намерения распространяться на эту тему, просто порой не получается остановиться. На самом деле, я хотела передать сердечный поцелуй г-ну де Гриньяну. Ему все еще не до охоты? После моего отъезда ничего у вас не переменилось? Как там наши внучата? Полин 26 все хорошеет? Карапуз наш шишек себе еще не набил? А моя как? Меня-то еще помнит? 27 Боже мой! Милая моя, с какой же радостью я бы всех вас расцеловала!
Заранее прошу прощения за ошибки, которые во множестве могут встретиться в письме. Где найти сил все перечитывать?
Комментарии
1. Маркиза Шарлота Лавока де Вэн (1651-1737) — невестка де Помпонна. В 1674 г. выйдет замуж за шевалье, позже маркиза Жана де Ла Гарда де Вэна из Прованса. Близкая подруга г-жи де Гриньян.
2. Речь идет о затяжном политическом противостоянии в Провансе.
3. Сен-Андиоль, кузен графа де Гриньяна, кандидатуру которого тот поддерживал на выборах.
4. Господин де Марсель, епископ Марсельский — в тот период посол в Польше, продолжавший оказывать влияние на положение дел в Провансе.
5. Луи-Никола де Венто, маркиз де Пейруис, — племянник епископа Марсельского, избранный в 1674 г. первым консулом ратуши города Экса, центра политического влияния всего Прованса.
6. Антуан де Грамон (1604-1678) — отпрыск незаконнорожденного сына Генриха IV, был женат на одной из близких родственниц Ришелье. Губернатор Наварры и Беарна, пэр Франции и автор “Мемуаров”. По свидетельствам современников, принадлежал к числу самых изощренных и бойких угодников и льстецов. Граф де Гиш-его сын.
7. Мари Гиго де Бельфон — тетка маршала де Бельфона, жена Пьера, маркиза де Виллара, сделавшего блестящую дипломатическую карьеру. Одна из самых близких подруг маркизы де Севинье.
8. Франсуаз-Мадлен де Вариньи — с 1667 г. жена Бернара де Ла Гиша графа де Сен-Жерана. По свидетельству Сен-Симона отличалась легким, общительным нравом и всегда находилась в окружении друзей и подруг.
9. Губернаторство в Филипвилле. В итоге оно было передано генерал-лейтенанту Медайану.
10. Венсан Вуатюр (1589-1648) — поэт, завсегдатай литературного салона в отеле Рамбуйе, член Французской академии.
11. Шарль де Сент-Мор де Монтозье, маркиз де Саль, впоследствии герцог, губернатор Нормандии. В 1645 г. после тринадцати лет ухаживаний он в конце концов женился на Жюли д’Анженн, старшей дочери г-жи де Рамбуйе. Они оба были дружны с маркизой де Севинье. Наследнику королевского престола, дофину, на момент написания письма было 14 лет.
12. Речь идет о запутанном судебном процессе, связанном с разделом наследства второй жены графа де Гриньяна. Второй стороной на этом процессе выступал Жан-Батист де Леви де Ломань, маркиз де Мирпуа, супруг Мадлены дю Пюи-дю-Фу, сестры второй жены графа де Гриньяна.
13. 29622 ливра, которые граф де Гриньян остался должен в счет наследства своей второй жены.
14. Особняк, из которого они (брат и сестра Белльевры и г-жа дю Пюи-дю-Фу) не хотели выезжать и который с молотка был продан за долги.
15. Одна из двух дочерей Франсуазы-Шарлотты Бюро де Ля Рабателиер, уроженки Пуату, в 1663 г. вышедшей замуж за Шарля д’Эскара, маркиза де Мервиля.
16. Речь идет о деле д’Асинье, одной из родственниц Анри де Севинье, мужа маркизы. Она была инициатором затяжного имущественного судебного процесса, в который после смерти мужа оказалась втянутой и г-жа де Севинье. Процесс окончательно завершился в пользу маркизы де Севинье лишь через пятьдесят лет после его начала. Этим делом в качестве защитника маркизы занимался адвокат парламента Парижа Жак де Ломо.
17. Шарль Мартель, Гуго Великий, отец Гуго Капета, Бертран дю Геклен и Луи Сансер. Останки Тюренна, по указу Короля, покоились в часовне Сент-Есташ собора Сен-Дени вплоть до 1793 г., когда их перенесли в национальную историческую палату. Там они оставались вплоть до 1800 г., когда, по приказу Наполеона, обрели окончательный покой во Дворце Инвалидов. Замысел короля о строительстве новой часовни Бурбонов так и не был осуществлен.
18. Возвращение слуг, нанятых графиней в Париже, объясняется прежде всего трудностями их акклиматизации в Провансе.
19. Господин Главный (главный распорядитель двора) — Шарль, герцог де Креки (1624-1687), с 1653 г. маркиз, герцог и пэр, старший брат маршала де Креки, первый дворянин при королевских покоях двора и губернатор Парижа.
20. При отъезде дочери из Парижа маркиза проводила ее до Фонтенбло.
21. Великая Герцогиня Тосканская, Маргарита-Луиза, дочь Гастона, брата Людовика XIII, Мадмуазель де Монпансье. 13 апреля 1661 г. она вышла замуж за Комо Медичи, Великого Герцога Тосканского. Брак оказался несчастливым, и после рождения трех детей с согласия супруга она вернулась во Францию. До своей кончины в 1721 г. проживала в монастыре на Монмартре, где была настоятельницей. Франсуаз-Рене де Лоррен де Гиз, ее родная тетка.
22. Г-жа де Рарэй — гувернантка Великой Герцогини Тосканской.
23. Статуя Венеры, найденная в 1651 г. неподалеку от Арля и в 1683 г. преподнесенная в дар Королю. Именно он повелел называть ее Дианой.
24. Речь идет о приеме слабительного и кровопусканиях, которые были основными методами лечения в то время.
25. Пьер Миньяр (1612-1695) — первый живописец Короля, сменивший Шарля Лебрена на посту директора королевской мануфактуры гобеленов и мебели.
26. Первое упоминание в письмах о Франсуазе-Полине де Гриньян, будущей маркизе де Симиан.
27. Мари-Бланш де Гриньян (15 ноября 1670-1735) — старшая дочь графини де Гриньян, впоследствии монахиня обители Визитации в Экс-ан-Провансе, за которой г-жа де Севинье ухаживала в 1671 г.