Настоящей статьей мы продолжаем начатую еще в 6 выпуске альманаха публикацию перевода корреспонденции между Сидонием Аполлинарием и Лупом Труаским ¹.

После обмена посланиями с Лупом, по сути, «анонсирующими» вступление сорокалетнего Сидония на кафедру епископа Клермона, последний, заручившись поддержкой, как Лупа, так и других представителей теперь уже своего церковно-аристократического окружения, начинает активно исполнять свой пастырский долг. Тем не менее, из писем Сидония, а также [9] из ряда других источников той эпохи мы обнаруживаем, что диапазон полномочий епископа, во-первых, отныне не замыкался сугубо в границах sacerdos или dispensator, во-вторых, что он немногим отличался от того, чем обычно занимался деятельный аристократ-сановник позднего Рима. В определенной степени последнее уже можно отнести к сфере пастырской заботы епископа, и в этом смысле остается только констатировать, что диапазон функций и практик епископа Поздней Античности значительно расширился по сравнению с эпохой древнего христианства ². Этому факту во многом способствовал общий наплыв имеющих управленческий опыт аристократов в Церковь, что особенно наблюдается для позднеримской Галлии. По выражению Ральфа Матизена, галло-римские аристократы «компенсировали свою малочисленность и способствовали своему спасению путем использования христианских идеологий, чтобы создать новое сознание аристократической общности» ³. К роли епископа как пастора и защитника города (defensor civitatis) добавляется особое духовное значение ⁴. С другой стороны, логично, что такого рода клирики, как мы видим, оставались приверженцами традиционалистских ценностей, являющихся неотъемлемыми атрибутами аристократа-интеллектуала. В годину социального расстройства служители Бога и защитники паствы смогли одновременно выступить и рачительными хранителями древней культуры, и спасителями аристократического сословия.

Фигура такого интеллектуала, аристократа и политика, как Сидоний, идеально подходила на роль представителя нового движения на латинском Западе, даже несмотря на первоначальный дискомфорт, который он, судя по письмам к другим епископам, ощущал. Поэтому не нужно удивляться, что люди, подобные [10] Сидонию, могли прекрасно совмещать привычную для себя деятельность с, казалось бы, новой для них. По сути же Сидоний видел в этом замечательную возможность продолжить т.н. cursus honorum. Послания епископу Лупу (в частности VI.4; VI.9; IX.11) довольно показательны в этом плане. В настоящем выпуске мы публикуем только письма VI.9 и IX. 11, поскольку письмо VI.4 уже переведено на русский язык ⁵. Данный же очерк имеет под собой цель дать краткий вступительный комментарий к публикуемым текстам.

Письмо VI.9 (как и VI. 4) стоит в ряду тех хрестоматийных посланий Сидония, где исследователь может увидеть в действии одну из важнейших функций Церкви в Галлии V в. ⁶ — функцию социальной защиты и поддержки ⁷ паствы путем воздействия Церкви на «заблудших овец» моральным авторитетом своих христианских лидеров ⁸ — членов епископского сообщества. В особых случаях решение подобных вопросов могло происходить с помощью практики епископского взаимодействия, что в целом представляло собой характерную черту исполнения епископами своих функций ⁹. Так, в письме VI. 9 уже постфактум [11] сообщается о том, как благодаря слаженным действиям (лучше сказать воздействию) епископов Сидония и Лупа некий человек по имени Галл вернулся к своей жене, которую ранее бросил.

О личности Галла мы можем судить только из той скудной информации, которую оставляет нам Сидоний в письме. Его трудно идентифицировать с кем-либо из имеющегося у нас просопографического материала. Мы можем лишь в точности сказать, что он был мирянином, ортодоксальным христианином и, скорее всего, не принадлежал к аристократическому слою, т.к. Сидоний не дает никаких титулов при упоминании его имени, что он обычно делает для представителей знати. По всей вероятности, Галл жил в провинции Lugdunensis IV в Труа (Augustobona Tricassium), т.е. в церковном диоцезе епископа Лупа. Откуда он, очевидно, покинув свою супругу, и ушел по не совсем ясным нам причинам в соседнюю провинцию Aquitania I, в Клермон (Augustonemetum). Как уполномоченный иерарх Луп отправил Сидонию послание с просьбой содействовать возвращению беглеца. Кажется, Сидоний не нашел лучшего способа как зачитать перед Галлом и другими присутствующими послание Труаского епископа. Из слов Сидония можно заключить, что содержание этого послания к тому же было насыщенно трогательным сентенциями Лупа, апеллирующего к совести бежавшего мужа, что и подтолкнуло Галла к раскаянию и скорому возвращению ¹⁰.

Следует заметить, что фраза «Галл... передает (reportai) покорность моего письма и действенное влияние Вашего» (VI.9,1) дает нам основания полагать, что настоящее письмо было отправлено Сидонием в Труа вместе с Галлом, как живым доказательством успеха Лупа. В действительности, Сидоний, скорее всего, сыгравший не меньшую роль в возвращении Галла, всячески пытается преуменьшить свое значение в этом деле. Он доказывает, что именно Луп и его специфический стиль [12] «кроткого осуждения» сыграли ключевую роль в осознании Галлом своего проступка: «те слова кроткого осуждения, которые мы зачитали ему, являются сами по себе наибольшим побуждением для исцеления» (VI.9,2). Кажется, мы имеем дело с дежурным риторическим топосом, который едва ли содержит какой-либо смысловой message. Однако если обратить внимание на то, каким образом Сидоний развивает эту мысль далее (§ 3) и какие при этом инструменты из своего литературного арсенала он использует, то вывод будет совершенно иным.

Речь идет о пассаже заключительного параграфа: «Нам же остается просить Вас, чтобы Вы... помогли и нам, словно евангельским волхвам, вернуться другой дорогой нравов в землю блаженных» (VI.9,3; здесь и далее курсив в цитатах наш. — Э. М). Читателю не составит никакого труда обнаружить здесь аллюзию на Мф. 2:12. Но сейчас мы увидим, что ум Сидония создал ее именно в этом месте отнюдь не ради риторического декора. Мы имеем дело с параллелью между реальным настоящим и историческим прошлым, которое в тексте Сидония становится актуальным, а именно между эпизодом с новозаветными волхвами, которым Божественным откровением было подсказано не ходить к Ироду и возвратиться на свою родину иной дорогой, и казусом с Галлом, который, судя по словам Сидония, только благодаря влиянию Лупа покаялся и решил вернуться домой. В результате, перед читателем (и перед Лупом) вырисовывается группа символических ассоциаций:

Теперь обратимся к дате послания, которую определить не так сложно. Если нижней границей будет 470-471 г. — вступление Сидония на епископскую кафедру Клермона, то для верхней мы должны руководствоваться не временем смерти Лупа, а это 479 г. ¹², но датой публикации сборника I-VII книг писем Сидония, а это 477/8 г. ¹³ Таким образом, кажется, дата послания должна находиться примерно между 471-478 гг. ¹⁴ Однако необходимо учитывать и следующие обстоятельства: на период 471-475 гг. приходилась вестготская агрессия на Овернь, а с 475 по 477 гг. Сидоний находился в изгнании на границе с Испанией в крепости Ливии, что в провинции Narbonensis I. Следовательно, данный эпизод сравнительно плохо укладывается в даты, которые будут выше 471 г. Таким образом, это письмо было написано в бытность Сидония начинающим епископом Клермона и до экспансии Эвриха — ок. 471 г. ¹⁵ [14]

Если письмо VI.9 иллюстрирует один из немногих элементов практической деятельности епископа Галлии V века, то пассаж из письма IX.11 демонстрирует, что несмотря на тяжелые пасторские будни, у этого епископа оставалось время и стремление, чтобы в перерывах между штудированием священных книг и бдениями час-другой посвящать чтению светской литературы. Собственно в этом нет ничего удивительного, если принять во внимание, что большинство представителей высшего духовенства в Галлии получило классическое образование в светских школах грамматика или ритора ¹⁶. Тем не менее, это послание показывает нам несколько большее, чем элементарную привычку представителя церковной аристократии.

Итак, главный казус письма IX.11 прочитывается уже с первого тезиса: «Я получил Ваше письмо по поводу книжицы (libellum), — пишет Сидоний Лупу, — которую, как Вы посчитали, я отправил не столько Вам, сколько через Вас, и нашел его написанным не столько мне, сколько против меня» (IX.11,1). Далее на протяжении всех «трех страниц» послания Сидоний извиняется и оправдывает свой поступок, пытаясь убедить своего возмущенного собеседника в том, что у него (Сидония) были весьма деликатные причины подарить это сочинение ¹⁷ не ему, но другому человеку, послав его транзитом через Труа, чтобы Луп первым смог ознакомиться с сочинением, снять с него копию, и, кажется, сделать некоторую литературную обработку, прежде чем оно, по инструкции Сидония, отправится до конечного места назначения и обретет своего владельца ¹⁸. Для стороннего читателя содержание этого послания будет казаться вполне определенным, пока он не обнаружит, что на протяжении всех десяти параграфов текста так и не проясняется ситуация по двум (кажется, важным для читателя/исследователя) вопросам, которые [15] становятся основными загадками послания, и точные ответы на которые неизвестны, а именно: о каком сочинении говорят Сидоний и Луп? И кому, если не Лупу, оно все-таки предназначалось в подарок?

При этом из контекста послания, очевидно, следует, что речь идет именно о Письмах Сидония. Таким образом, мы должны конкретизировать первый вопрос, а именно: какую книгу писем или даже (что не исключено) какие книги писем Сидония были отосланы им в Труа? На этот счет есть несколько предположений. Позиции, из которых выстраивают свою аргументацию исследователи, как правило, сводятся, во-первых, к факту включения настоящего послания Сидонием в книгу IX, что позволяет предполагать, что на момент переписки Сидоний мог в принципе отправить любую из первых восьми книг писем ¹⁹. Во-вторых, — к специфике применения Сидонием существительных для обозначения своих литературных трудов. В последнем случае обстоятельства отягощены тем, что Сидоний задействует для этого довольно разнообразный набор существительных из своего словаря, и, как следствие, довольно трудно установить принцип, по которому они работают в тексте ²⁰. Так, в письме IX.11 по отношению к своему сочинению Сидоний употребляет целый ряд таких слов как libellus (§ 1,6), liber (§ 3,5), volumen (§ 2,3), opus (§ 2), membranae (§ 6).

Л.-А. Ше, О. М. Далтон и, наконец, Р. Матизен полагают, в частности, что это мог быть целый сборник книг I—VIII ²¹. У. Б. Андерсон также не исключает возможность отправки полной на тот момент коллекции писем Лупу. Однако последнего на этот счет, вероятно, смущает любопытный фрагмент из § 5: «имя твое — обращается Сидоний к Лупу — стоит первым в книге (libro), словно бы ты [первый] среди других предстоятелей. Имя же того [человека] звучит лишь однажды и то в письме, подписанном [16] ему самому; твоим же [именем] помимо [писем], отправленных тебе, часто озарены и другие [послания]». Безусловно, Сидоний здесь намекает, во-первых, на письмо Лупу из шестой книги (VI.1), которая, если опираться на точные слова Сидония, вполне могла являться первой книгой в сборнике и, во-вторых, на ряд посланий книг VII и VIII, где в письмах другим адресатам не раз упоминается имя Лупа: VII. 13; VIII. 14; VIII.15. Таким образом, коррелируя liber из данного пассажа с libellus из § 1 (см. выше), Андерсон предполагает, что если liber у Сидония это шестая книга, то отправленный libellus в целом может быть сборником книг VI—VIII ²². Хоть данная версия и представляется наиболее убедительной, тем не менее, нельзя исключать и того, что Сидоний, говоря о шестой книге, как о первой в своем сочинении, вполне мог посчитать ее таковой в контексте т.н. цикла Epistulae episcopales — книг VI-VII. Тем более это письмо было адресовано епископу. А упоминание имени Лупа мы имеем и в письме IV.17. В действительности же первой в сборнике могла быть любая книга из I-VI.

Впрочем, мы не можем полностью исключать даже той версии, что Лупу была послана всего одна единственная книга. Если так, то, соответственно, это могла быть только шестая книга. Хотя, и такой сценарий можно подвергнуть сомнению, если кроме фрагмента § 5 (см. выше) принять во внимание и одно место из § 3: «Scripseram librum, sicut pronuntiatis, plenum onustumque vario causarum temporum personarumque congestu» / «Как Вы сообщаете, — пишет Сидоний, — я написал книгу, наполненную и обремененную пестрым собранием событий, лиц и эпох». Если учитывать, что все события из шестой книги происходили в хронологическом промежутке между 470-472/3 гг., то это плохо отвечает упомянутой характеристике. Но, возможно, говоря tempora, Сидоний подразумевал времена далекого прошлого, события которых были привлечены литератором в своем произведении? Так или иначе, мы должны понимать, что шестая книга — самая малая из всей коллекции. В добавок к этому, не лишним будет соотнести эту характеристику с пассажем из [17] письма I.1, где Сидоний, описывая письма сборника I—VII ²³, который он отправил в подарок Констанцию Лугдунскому, говорит следующее: «litterae... varia occasione fluxerint, prout eas causa persona tempus elicuit» / «письма, вылившиеся [из моего стила] по различному случаю, которые побудило какое-либо дело, лицо или происшествие» (1.1,1). Довольно схожее описание с тем, что мы видим в письме IX. 11. Выглядит довольно сомнительным, чтобы Сидоний или Луп отнесли подобную характеристику к одной небольшой книге.

Что касается используемой терминологии, то Й. ван Ваарден полагает, что термины, употребляемые Сидонием для обозначения своих эпистолярных трудов (например, в IX.11), не могут дать нам какой-либо информации об объеме сочинения не потому, что исследователи не могут подобрать правильный ключ к их смысловой дешифровке, но потому что сам Сидоний применял эти термины по совсем иному принципу, нежели полагалось ранее. Отталкиваясь от этого, ван Ваарден доказывает, что эти существительные описывают не различные типы книг Сидония (большого объема/маленького объема; одна книга/несколько книг; глава/целое произведение), но их различные аспекты и функции ²⁴. Данная схема отлично накладывается на письмо IX. 11: liber — характеризует содержание книги («я написал книгу, наполненную и обремененную пестрым собранием событий, лиц и эпох»; «что имя твое стоит первым в книге»); libellus — означает совсем не малый объем книги, но скорее демонстрирует скромность автора; используется в основном в контексте книги как подарка («письмо по поводу книжицы, которую... я отправил не столько Вам»; «ты можешь пользоваться вышеупомянутой книжицей настолько долго»); opus — процесс или результат написания книги («мне, принявшемуся за [написание] тома и самого труда»; «по составлению литературной работы душа жаждет… празднества»); volumen — материальный аспект книги («мне, принявшемуся за [написание] тома и самого [18] труда»; «благочестие не вполне явлено с моей стороны, если бы том не был прежде представлен Вам») ²⁵.

Дело в том, продолжает нидерландский исследователь, что для Сидония не являлось важным представить читателю последовательную структуру своего сборника. Отход от хронологического принципа в композиционном построении писем являлся характерной чертой для эпистолярного творчества Плиния Младшего, к литературной традиции которого примыкают многие позднеантичные сборники писем ²⁶. Сидоний не был здесь исключением. Так, следуя за Плинием, Сидоний создает т.н. «ложные концовки» («false endings»), дабы отразить оригинальность своей работы. Это прежде всего ссылки на издания книг писем, которые в большинстве своем не точны и намеренно запутывают читателя. Первостепенным для Сидония было установить связь с читателем, передавая ему различные ощущения через текст, через слова (осязание — volumen; усилие — opus; вежливость, скромность — libellus). На неправильные вопросы, которые мы задаем, мы получаем неправильные ответы ²⁷.

Ситуацию также затрудняет то, что, как предполагает Р. Матизен, подаренное сочинение, о котором идет речь в письме IX.11, скорее нужно отнести в разряд частной рассылки ²⁸, и, возможно, еще поэтому у нас не осталось какого-либо посвятительного письма или более детальных уточнений на этот счет. Так или иначе, мы можем только догадываться, какие книги, помимо шестой, вошли в этот сборник.

Аналогичным образом мы должны сказать и о личности человека, кому сочинение предназначалось в подарок. Единственная небольшая зацепка, которую оставляет нам Сидоний, это место из § 5: «Имя же того [человека] звучит лишь однажды и то в письме, подписанном ему самому». Но даже если нам был бы известен точный состав книг, которые вошли в сборник, мы [19] едва ли смогли бы сделать какое-либо уверенное предположение о его идентификации. К примеру, все в той же шестой книге из всех 10 адресатов 6 человек не только не упоминаются в других письмах этой книги, но и не имеют более ни писем, ни упоминаний в остальных книгах.

Что касается даты этого послания, то она уверенно укладывается во временные рамки между 477 и 479 гг. Во-первых, Сидоний сам оставляет нам в тексте недвусмысленную временную засечку: «сколько бы тебя не сравнивать, — Сидоний апеллирует к величию Лупа, — уже десять пятилетий должен быть поставлен выше не только современных, но и древних священнослужителей». Здесь имеется в виду 10 люстр. Т.е. к моменту написания настоящего письма Луп уже 50 лет был епископом Труа. Если сопоставить эту отметку с другой отметкой из письма VI.1 от 471 г. ²⁹, то мы получим дату 476 г. Однако у нас есть основания полагать, что Сидоний должен говорить только о круглых датах (люстр), в то время, как реальная дата могла быть смещена от 51 до 53 лет включительно. Дело в том, что Сидоний начнет активную издательскую деятельность только после своего возвращения из вестготской ссылки (ок. 477 г.). Так, ок. 477/78 г. он выпускает в свет сборник I-VII книг, чуть позже вышли восьмая и девятая книги ³⁰. Говорить о точных датах, конечно, невозможно, но вполне вероятно, что реальная дата послания должна быть помещена в хронологические пределы между 477-479 гг.

Таким образом, вернувшись в Клермон ок. 477 г., Сидоний начинает издание книг писем, за подготовку которых он взялся еще во времена своего первого епископства и, видимо, продолжал работу над ними даже в ссылке ³¹. Когда же Сидоний послал через Лупа плод своих интеллектуальных трудов в подарок некоему адресату, последний обрушился на Сидония с письмом [20] полным обид и укоров. Следствием чего и стало появление на свет ответного послания Сидония.

И это послание любопытно, прежде всего, как яркая иллюстрация к повседневной жизни, практикам и мировоззрению представителей церковно-аристократического сообщества в позднеантичной Галлии. Ведь дело не в том, что Луп не сможет поставить в свой книжный шкафчик оригинальное сочинение Сидония, и даже не в любви епископа-аскета к светской литературе. В конце концов, как говорит Сидоний, он сделает копию и вообще может читать книгу столько, сколько захочет (IX. 11,6). Сущность недомолвки лежит много глубже — это не проявление уважения со стороны Сидония к своему собрату, где книга является только предметом обиды. И, действительно, сквозным мотивом этого послания является тема попранной дружбы, или, лучше сказать, не выказанного уважения: «сколько бы ты не сотрясал звезды сетованиями и сколько бы не призывал прах предков в свидетели того, что я преступил дружбу, все же, если необходимо бороться за взаимную любовь, я не намерен уступать тебе», — говорит Сидоний Лупу (IX. 11,8).

Луп в отличие от Сидония, безусловно, являлся епископом более аскетической ориентации. Бросив когда-то все и уйдя от привычной жизни образованного галло-римского аристократа в Леринский монастырь, став, таким образом, conversus, он по истечении некоторого времени все же возвращается в мир, но возвращается уже в качестве епископа. Став предстоятелем Труа, Луп вновь обращается к прежней аристократической жизни. Может быть, в этом и есть феномен церковной аристократии в Галлии? И, наверное, абсолютно правильным вопросом задается М. А. Уэс: не эта ли обида на Сидония была наилучшей декламацией возвращения Лупа к прежней жизни? «После 50 лет епископства Луп полностью вернулся в аристократическую горизонталь», — заключает Уэс ³². [21]

В церковно-аристократическом сообществе Галлии были чрезвычайно важны межличностные связи, и во многом оно покоилось на них. Дружеские отношения между его членами были залогом их успешной деятельности в практическом плане. Добродетель дружбы между аристократами замечательно транслировалась на церковно-иерархическую почву. Чтение литературы (светской и даже религиозной), обмен книгами, учеными мнениями, просьбы облагородить сочинение и литературные дары были своего рода повседневными инструментами таких взаимоотношений, принятых еще в традиционном сообществе аристократов ³³. Забыть их или полностью уйти от них не могли даже такие аскетические епископы-аристократы как Луп, не говоря уже о Сидонии.

1. См.: Манукян Э. М. Переписка Сидония Аполлинария и Лупа Труаского // Cursor Mundi: человек Античности, Средневековья и Возрождения. № 6. Иваново, 2014. С. 17-23. См. также: Литовченко Е. В. Письма Сидония как образцы эпистолярного жанра в позднеримской литературе // Cursor Mundi: человек Античности, Средневековья и Возрождения. № 6. Иваново, 2014. С. 6-14.

2. См.: Lizzi Testa R. The Late Antique Bishop: Image and Reality // A Companion to Late Antiquity / Ed. by Philip Rousseau. Wiley-Blackwell, 2009. P. 525-539.

3. Mathisen R. W. The Ideology of Monastic and Aristocratic Community in Late Roman Gaul // POLIS. Revista de ideas y formas politicas de la Antiguedad Clasica. Vol. 6. 1994. P. 220.

4. См.: Rapp C. Holy Bishops in Late Antiquity. Berkeley, 2005. P. 54-100.

5. Сидоний Аполлинарий. Письмо VI.4 / Пер. с лат., коммент. Н. Н. Трухиной // Хрестоматия по истории Древнего Рима / Под ред. B. И. Кузищина. М., 1987. C. 410-411.

6. О функциях Церкви в Галлии см.: Тельминов Е. А. Христианская церковь в общественно-политической жизни Галлии V в. н.э.: дис. ... канд. ист. наук. Тюмень, 2009.

7. См. также: Тюленев В. М. Выкуп пленных в контексте становления христианского общества в Западной Европе V — начала VI века // Исторический журнал: научные исследования. 2012. № 1. С. 84-91; Тюленев В. М. Эннодий и Цезарий Арелатский // Cursor Mundi: человек Античности, Средневековья и Возрождения. № 6. Иваново, 2014. C. 60-65.

8. О христианском лидерстве для Поздней Античности в целом см.: Rapp C. Op. cit. P. 3-23; для Галлии: Van Dam R. Leadership and Community in Late Antique Gaul. Berkeley, 1985.

9. См.: Манукян Э. М. Сидоний Аполлинарий и Луп Труаский. Эпизод из истории взаимоотношений представителей церковной аристократии Галлии V века // Проблемы истории и культуры средневекового общества. СПб., 2016. C. 191-198; см. также: Манукян Э. М. Episcopus bonus: эпистолярная репрезентация образа у Сидония Аполлинария // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2015. Т. 34. № 7. С. 58-64.

10. См.: Chaix L.-A. Saint Sidoine Apollinaire et son siecle. Paris, 1867. T. II. P. 80-81.

11. См.: Sid. Ep. VI.1; о роли аллюзий в эпистолографии Сидония см.: Mratschek S. Creating Identity from the Past: The Construction of History in the Letters of Sidonius // New Approaches to Sidonius Apollinaris / Ed. by J. A. van Waarden and G. Kelly. Leuven: Peeters, 2013. P. 249-273; о роли риторики: Коньков Д. С. «At nostra longe condicio dispar»: элементы суггестии в письме Сидония Аполлинария // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2016. Т. 15. № 1. С. 28-38.

12. Kaufmann F. Studien zu Sidonius Apollinaris. Frankfurt am Main, 1995. S. 321-322.

13. См.: Sid. Ep. IV.10; IV.22; IX.11.

14. Для хронологии писем Сидония см. датировки Андре Луайена: Loyen A. Sidoine Apollinare. Poemes et Lettres / Texte etabli et traduit. Vol. 3. Collection Bude, Paris. 1970.

15. О новых подходах к датировке писем Сидония см.: Mathisen R. Dating the Letters of Sidonius // New Approaches to Sidonius Apollinaris. P. 221-247.

16. См.: Haarhoff T. J. Schools of Gaul. A Study of Pagan and Christian Education in the Last Century of Western Empire. Oxford University Press, 1920.

17. Не совсем опять же ясно, была ли это копия, или оригинал.

18. См.: Warmington E. H. Commentaries // Sidonius. Poemes and Letters / Transl. by W. B. Anderson. Loeb, Cambridge, Mass., etc. Vol. 2. 1965. P. 549.

19. Так, в Ep. IX.1 уже есть упоминание о Книге VIII, что дает основания полагать о ее публикации к моменту написания Сидонием писем, которые войдут в Книгу IX.

20. Mathisen R. Dating the Letters... P. 225. n. 13.

21. Chaix L.-A. Op. cit. P. 283; Dalton O. M. Notes // The Letters of Sidonius. Vol. 2. Oxford, 1915. P. 251. Mathisen R. Op. cit. P. 225. n. 12.

22. Anderson W. B. Commentaries // Sidonius. Poemes and Letters... P. 548-549.

23. Anderson W. B. Introduction // Sidonius. Poemes and Letters. P. LXI.

24. Van Waarden J. A. Writing to Survive. A Commentary on Sidonius Apollinaris, Letters Book 7. Volume 2: The Ascetic Letters 12-18. Leuven: Peeters, 2016 (In print).

25. Van Waarden J. A. Op. cit.

26. Альбрехт Михаэль фон. История римской литературы. Т. I. М., 2002. C. 563; Т. II. М., 2004. С. 1249.

27. Van Waarden J. A. Op. cit.

28. Mathisen R. Dating the Letters... P. 224-225. n. 13.

29. См.: Sid. Ep. VI. 1: «ты ныне достиг девяти пятилетий [пребывания] на апостольском престоле» (= 45 лет) — писал Сидоний Лупу ок. 471 г. Луп стал епископом ок. 426 г.

30. Mathisen R. Dating the Letters... P. 225-230.

31. Ibid. P. 227-228; Anderson W. B. Introduction. P. LX-LXI.

32. Wes M. A. Crisis and Conversion in Fifth-century Gaul: Aristocrats and Ascetics between «Horizontality» and «Verticality» // Fifth-century Gaul: a Crisis of Identity? / Ed. by J. Drinkwater and H. Elton. Cambridge, 1992. P. 260.

33. Схожую мысль можно встретить также у Матизена: Mathisen R. W. Epistolography, Literary Circles and Family Ties in Late Roman Gaul // Transactions of the American Philological Association. 1981. Vol. 111. P. 95-109.

Текст воспроизведен по изданию: Еще раз о переписке Сидония и Лупа. (Вступительный комментарий к письмам VI.9 и IX.11) // CURSOR MUNDI: человек Античности, Средневековья и Возрождения, Вып. VIII. Иваново. ИвГУ. 2016

© текст - Манукян Э. М. 2016
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Николаева Е. В. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Cursor mundi. 2016

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info