СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДЖЕРАРД УИНСТЕНЛИ. ИЗБРАННЫЕ ПАМФЛЕТЫ.

Перевод с английского Е. Г. Денисовой. Под редакцией и с комментариями А. С. Самойло. Вступительная статья В. П. Волгина. Изд. АН СССР. 1950

До сих пор произведения вождя и идеолога диггеров Джерарда Уинстенли на русском языке были известны только в отрывках, приводимых в различных хрестоматиях. Поэтому издание его избранных памфлетов отдельной книгой в серии «Предшественники научного социализма» заслуживает всяческого одобрения. В это издание вошло шесть из девятнадцати дошедших до нас произведений Уинстенли: «Знамя, поднятое истинными левеллерами», «Декларация бедного угнетенного люда Англии», «Письмо лорду Ферфаксу», «Письмо лорду генералу 8 декабря 1649», большая часть памфлета «Новогодний подарок парламенту и армии» и полный перевод наиболее зрелого и продуманного его произведения «Закон свободы». Сборник открывает большая статья академика В. П. Волгина «Диггеры и Уинстенли», а в качестве приложения к нему даны: краткая биография Уинстенли, примечания, поясняющие встречающиеся в книге имена, термины, выражения, библиография всех произведений Уинстенли и литературы о нем на русском и иностранных языках.

Вошедшие в сборник произведения Уинстенли позволяют советскому читателю ознакомиться с основными идеями этого яркого представителя утопического социализма, доказывавшего в период гибели феодального общества и победы буржуазной революции в Англии «...необходимость уничтожения не только классовых привилегий, но и самих классовых различий» ¹. Причину бедности и угнетения английского народа Уинстенли видел в существовании частной собственности. В первом из вошедших в сборник памфлетов сказано: «И откуда взялись такие безумные люди, что уничтожают друг друга? Все это только для того, чтобы поддерживать гражданскую собственность на честь, господство и богатства одних по отношению к другим, а это есть проклятие, под которым стонет творение, ожидая освобождения» ². В «Декларации бедного угнетенного люда Англии» Уинстенли, вместе с группой диггеров, подписавшей этот документ, объявлял о своем горячем желании «... изгнать из творения проклятое дело, именуемое частной собственностью, причину всех войн, кровопролитий, воровства и порабощающих законов, которые держат народ в нищете» ³. [329]

Представление диггеров о возникновении частной собственности было основано на библейской легенде о грехопадении. До грехопадения господствовали идеальные порядки: «великий творец-разум» создал землю для того, чтобы ею пользовались все живые существа, а также все люди, не превращая ее в частную собственность и не эксплуатируя друг друга. «В начале, — пишет Уинстенли, — не было произнесено ни единого слова о том, что одна ветвь человечества будет править другою» ⁴. Но победа в душе Адама алчности над справедливостью получила свое внешнее воплощение во всем человечестве и выразилась в победе частной собственности над общей собственностью. Жадность кучки эгоистов ввела частную собственность посредством меча. «Вслед за тем земля, сотворенная, чтобы быть общей сокровищницей для помощи всем — как людям, так и зверям — была обнесена изгородями и поделена на огороженные участки наставниками и правителями, а остальные люди были превращены в слуг и рабов» ⁵.

По мнению Уинстенли и его единомышленников, справедливый общественный строй может быть осуществлен только посредством восстановления существовавшей до грехопадения общности земли и ее плодов, вследствие чего будет навсегда уничтожена частная собственность и эксплуатация человека человеком. В главном своем произведении «Закон свободы», в котором он предлагал Кромвелю план создания такого строя, Уинстенли писал: «Истинная свобода там, где человек получает пищу и средства для поддержания жизни, а это заключается в пользовании землей...» «То, что истинная справедливость именуется общностью (Community), по моему суждению, заключается в освобождении земли от всякой королевской кабалы лордов маноров, от угнетателей лендлордов, явившихся результатом завоевания... И в том, что ни земля, ни ее плоды, не будут ни продаваться, ни покупаться населением друг у друга» ⁶.

Требование общности земли и ее плодов перерастало рамки буржуазно-демократического понимания равенства, не идущего дальше уничтожения классовых привилегий. Оно означало по существу пролетарское требование уничтожения самих классов, и это дает нам основание считать Уинстенли утопическим социалистом, одним из предшественников научного социализма. «С того момента, — пишет Энгельс, — как было выдвинуто буржуазное требование уничтожения классовых привилегий, рядом с ним выступает и пролетарское требование уничтожения самих классов, сначала — в религиозной форме, примыкая к первоначальному христианству, а потом — на основе самих буржуазных теорий равенства» ⁷.

Вводная статья к данному изданию «Диггеры и Уинстенли» академика В. П. Волгина помогает читателю оценить Уинстенли как представителя утопического социализма. В ней удачно систематизированы его общественно-политические взгляды, и это очень облегчает изучение памфлетов, довольно трудных для понимания современного читателя вследствие религиозно-мистической формы изложения, обилия повторений, библейских аргументов и аллегорий и местами тяжелого стиля.

В начале этой статьи дана общая характеристика идеологии диггеров и условий, в которых она возникла. Уинстенли охарактеризован как идеолог предпролетариата, деревенской и городской бедноты. Автор показал, как ухудшение положения этих слоев английского народа после [330] победы парламентской армии над Карлом I и установления индепендентской республики повлияло на формирование взглядов Уинстенли. В статье вскрыты элементы сходства идеологии диггерства с «коммунизмом» средневековых ересей: религиозный мистицизм, анархические тенденции по отношению к государству, вера в силу примера «коммунистической» общины и непротивление злу. Отмечены также зачатки тех черт, которые были характерны для развития позднейшего утопического социализма: рационалистические представления и доводы, идея о создании идеальных общественных порядков посредством государственного вмешательства. Правильно показана наивность идеи Уинстенли о мирном переустройстве мира, его вера в то, что богатые последуют примеру диггеровских общин, осуществляющих в коллективной обработке пустошей библейскую заповедь: «работайте вместе и хлеб вкушайте вместе», добровольно войдут в эти общины и отдадут им свои огороженные земли. В непротивленчестве, пишет автор (стр. 10), проявлялась слабость и придавленность той социальной группы, интересы которой выражали диггеры.

Большая часть вводной статьи посвящена анализу содержания «Закона свободы», произведения, которое, по заключению автора статьи, принадлежит, наряду с «Утопией» Мора и «Городом солнца» Кампанеллы, к числу значительнейших произведений утопической литературы до XVIII в. Академик В. П. Волгин делает ряд интересных наблюдений, которые весьма ценны при изучении этого произведения. Он правильно обращает внимание читателя на то, что аргументация Уинстенли в этом произведении «хотя и не вполне свободная от религиозного облачения», которое имелось в предыдущих его произведениях, все же в основном «аргументация рационалистическая». Уинстенли и после неудачи с организацией диггеровских общин, продолжал считать, что его план идеального общества может быть осуществлен только мирным путем. В «Законе свободы» он убеждал английский парламент издать закон о свободном пользовании «республиканской» землей — так он называл коронные, епископские и монастырские земли, а также общинные земли и пустоши, — так как создание нового общества должно начаться с организации простым народом своих общин на этих землях. Однако в своем идеальном обществе Уинстенли сохранял принудительную власть, осуществляющую насилие над врагами этого общества. «В этом вопросе, — пишет В. П. Волгин, — между «Законом свободы» и более ранними памфлетами есть, несомненно, некоторое расхождение. В более ранних памфлетах Уинстенли, как мы видели, считал насилие (тюрьмы, плети, виселицы) совершенно ненужным для людей, живущих на началах справедливой общности. В «Законе свободы» он от этой анархической позиции отходит. «Обращение» Уинстенли к Кромвелю, которым начинается «Закон свободы», тоже свидетельствует о его разочаровании в идее «невмешательства» государства в создание идеального общества. Автор статьи правильно расценивает это как попытку Уинстенли преодолеть идею непротивления злу, характерную для средневековых «коммунистических» ересей.

Таково содержание вводной статьи к сборнику. Основной недостаток этой интересной статьи состоит в том, что в ней оказался совсем не освещенным вопрос об уравнительном характере «коммунизма» диггеров.

В 1931 г. И. В. Сталин в «Беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом» указал: «Уравниловка имеет своим источником индивидуально-крестьянский образ мышления, психологию делёжки всех благ поровну, психологию примитивного крестьянского «коммунизма». Уравниловка не имеет ничего общего с марксистским социализмом. Только люди, не знакомые с марксизмом, могут представлять себе дело так примитивно, будто [331] русские большевики хотят собрать воедино все блага и затем разделить их поровну. Так представляют себе дело люди, не имеющие ничего общего марксизмом. Так представляли себе коммунизм люди вроде примитивных «коммунистов» времён Кромвеля и французской революции. Но марксизм п русские большевики не имеют ничего общего с подобными уравниловскими «коммунистами»» ⁸.

Характеристика И. В. Сталиным уравнительного коммунизма разоблачает все попытки буржуазной и лжесоциалистической историографии, поставив знак равенства между марксизмом и уравниловкой, выдать Уинстенли за марксиста XVII в.

Анализ идеологии диггеров полностью подтверждает их характеристику как «уравниловских коммунистов». Они мечтали избавить человечество от гнета частной собственности и эксплуатации человека человеком не при помощи крупного обобществленного производства, создающего изобилие продуктов для общества, а на основе мелкого индивидуального крестьянского и ремесленного производства, посредством уравнения всех людей до положения мелких производителей. «Каждый свободный человек, –писал Уинстенли в «Законе свободы», определяя, что такое свобода, — будет обладать свободою пользования землей, обрабатывать ее или строить на ней, свободно получать из складов все, в чем он нуждается, и будет пользоваться плодами трудов своих без всякого ограничения: никакому лендлорду он не будет платить ренту». «Все богатства земли, — пояснял он в другом месте, — являются общественными запасами по следующей причине: потому что земля используется и все работы на ней исполняются общими усилиями каждой семьи, без купли и продажи» ⁹.

Но не только в этом нашел свое выражение уравнительный характер идеологии диггеров.

«При борьбе крестьян с крепостниками-помещиками, — указывает В. И. Ленин, — самым сильным идейным импульсом в борьбе за землю является идея равенства, — и самым полным устранением всех и всяких остатков крепостничества является создание равенства между мелкими производителями. Поэтому идея равенства является самой революционной для крестьянского движения идеей не только в смысле стимула к политической борьбе, но и в смысле стимула к экономическому очищению сельского хозяйства от крепостнических пережитков» ¹⁰.

Основной идеей утопического «коммунизма» диггеров была идея права всех людей на землю, как на общую собственность всего человечества: «... никто не должен быть лордом или лендлордом над другими, но земля свободна для каждого сына и дочери человечества, чтобы жить свободными на ней» ¹¹. И даже к идее уничтожения частной собственности диггеры пришли от требования равного права всех людей на землю, доведя его до требования общественной собственности не только на землю, но и на ее плоды, придав ему таким образом антикапиталистическую направленность. В их представлении частная собственность на землю была главным видом собственности, от которой произошла как собственность на другие вещи, ибо они «плоды земли», так и эксплуатация бедных людей, все равно — нанимают ли их работать за плату или получают с них ренту. Поэтому установление общей собственности на землю и ее плоды, по мнению диггеров, и должно, обеспечив «высшую земельную свободу», как сказано в [332] «Законе свободы», избавить человечество от гнета бедности и эксплуатации.

В вводной статье рецензируемого сборника не вскрыто, что в «коммунизме» диггеров пролетарское требование уничтожения частной собственности и классов еще не отделилось полностью от крестьянской уравниловки, что идея имущественного уравнения и идея общности имуществ. демократизм и утопический социализм, в их идеологии еще соединены вместе.

В соответствии с этим и возникновение «коммунизма» диггеров не получило в статье исчерпывающего объяснения, хотя, как мы уже отметили. Уинстенли правильно охарактеризован как идеолог сельского и городского предпролетариата.

Уравнительные тенденции, свойственные взглядам Уинстенли и диггеров, объясняются тем, что те общественные слои английского народа, интересы которых выражали диггеры, были связаны с мелкотоварным крестьянским и ремесленным хозяйством. По собственному признанию диггеров, они выступали в защиту тех, «кто работает на другого или за заработную плату, или, чтобы платить ему ренту», в защиту «низших держателей и рабочих людей» (the inferiortenants and labourers), тех «бедных людей, которые нуждаются в получении работы и кто работает за малую плату» ¹². Англия XVII в. находилась на мануфактурной стадии развития капиталистического производства, и основную массу бедняков, вынужденных продавать свой труд владельцам мануфактур и капиталистических хозяйств в деревне, составляли малоземельные крестьяне, сельскохозяйственные рабочие-коттеры, разоряющиеся и теряющие свою самостоятельность мелкие ремесленники, безработные пауперы, пестрое городское плебейство — весь тот бедный сельский и городской люд, который появился в результате как экспроприации крестьянства посредством огораживаний, так и имущественной дифференциации самостоятельных ремесленников и крестьян. Однако, большая часть предпролетариата в XVII в. еще не потеряла совсем связи с мелким хозяйством, с мелкой собственностью. Манориальные описи показывают, что в английской деревне в это время имелся довольно значительный слой бедных крестьян, преимущественно копигольдеров, владевших мелким хозяйством в несколько акров земли, которое никак не могло обеспечить существование их семей, и что они были вынуждены продавать свой труд, нанимаясь к зажиточным соседям в качестве поденщиков. Небольшой клочок земли, который коттер получал от состоятельного держателя или землевладельца, чтобы завести свой коттедж, никак не давал коттеру возможности существовать без продажи своей рабочей силы и по существу являлся для предпринимателей деревни средством «...привязывать рабочих к своему хозяйству...» ¹³. Коттер имел право пасти корову на общинном выгоне. Многие жалобы городских и сельских ремесленников и правительственные акты свидетельствуют о разорении мелких ремесленников вследствие конкуренции крупного производства, о потере им самостоятельности, хотя часто они еще продолжали владеть своими инструментами или мастерской. Эксплуатация этих бедняков, особенно в деревне, сочетала в себе феодальные и капиталистические элементы, арендная плата, уплачиваемая лорду за клочок земли, переплеталась с получением заработной платы за свой труд, который они продавали крупным хозяевам и предпринимателям, феодальная рента — с капиталистической. Поэтому бедняки — [333] полупролетарии Англии XVII в. в своей борьбе соединяли антифеодальные требования с антикапиталистическими. Они мыслили еще как мелкие хозяева — крестьяне и ремесленники, мечтавшие вернуться к земле, к своей мастерской, чтобы вновь стать самостоятельными мелкими производителями, свободными от всякой эксплуатации. Эти бедняки идеализировали мелкое производство, что нашло свое яркое отражение в идеологии диггерства.

Интересно отметить, что требование общей собственности на землю выдвигали и низшие слои английского города, показывая таким образом, насколько городское плебейство в XVII в. было идейно связано с беднейшими слоями крестьянства, из рядов которого оно в значительной степени и выходило.

Автор вступительной статьи правильно отмечает связь диггерства со средневековым еретическим «коммунизмом» и пытается установить влияние на «Закон свободы» Уинстенли «Утопии» Мора и «Государства солнца» Кампанеллы. Но, по нашему мнению, при этом следовало особо обратить внимание читателя на идейную связь борьбы диггеров с сопротивлением беднейших слоев английского народа эксплуататорам в предшествующие века, подчеркнуть, что диггерство возникло прежде всего в результате этой борьбы. Факты показывают, что в крестьянской борьбе за землю в XIV–XVII вв. возникла идея имущественного уравнения, что, вследствие глубоко зашедшего в эти века имущественного расслоения английского крестьянства, эта идея стала лозунгом главным образом низших слоев деревни и очень часто соединялась ими с требованием уничтожения частной собственности и классов. Уже идеолог беднейших слоев деревни и городского плебейства Джон Болл во время народного восстания 1381 г. в своих выступлениях говорил народу, что «дела Англии пойдут хорошо только тогда, когда все станет общим, когда не будет больше ни вассалов, ни лордов, когда лорды перестанут быть господами и будут такими же, как и мы» ¹⁴. О стремлениях беднейших крестьян во время народного восстания против огораживаний в 1549 г. современник сообщает: «Они не хотят иметь господ и желают сделать всех людей подобными себе, а все вещи общим достоянием» ¹⁵. Другой современник приводит слова восставших бедняков: «Мы снесем изгороди, засыплем рвы и дадим возможность каждому пользоваться общим пастбищем. Наконец, мы сравняем с землей все, что они огородили. Мы желаем свободного, одинакового и равного пользования всеми вещами» ¹⁶. Восставшие в 1607 г. заявляли, что они поднялись для «уничтожения последних огораживаний, которые превратили их в бедняков, умирающих с голоду»: характерно, что они сами называли себя диггерами, «бедными копателями и поденщиками» ¹⁷.

Борьба за имущественное уравнение и общность имущества в эпоху буржуазной революции в Англии была реальной борьбой огромной массы бедняков за освобождение от гнета эксплуатации. Поэтому наиболее проницательные представители буржуазно-дворянского лагеря революции уже в самом ее начале опасались народной борьбы против феодализма, которая велась под такими лозунгами, и пугали имущую Англию образами Уота Тайлера, Томаса Мюнцера, Иоанна Лейденского. И когда в начале 1649 г. диггеры приступили к организации своей общины в графстве Серрей, то это вызвало в Англии широкий отклик. Как пишет Уинстенли [334] в письме к Ферфаксу, оно послужило «темой разговора во всей стране». «Одни, — пишет он, — друзья нам, исполненные любви... другие — враги, исполненные ярости, клевещущие на нас, что мы хотим укрепить свои силы, чтобы впоследствии вступить в борьбу с другими и отобрать у них их добро...». ¹⁸ О том, какую опасность представляли выступления диггеров для дворянства и буржуазии, свидетельствуют интересные факты, извлеченные С. И. Архангельским из протоколов манориальной курии манора Горнси. В конце 40-х и начале 50-х годов XVII в. в этом маноре резко увеличилось число таких нарушений, как самочинная, без разрешения лорда, постройка коттеджа, дома, амбара на пустоши или общинной земле, захват этих земель, поломка изгородей, самовольная порубка деревьев и кустарников ¹⁹. Именно реальная опасность того, что за выступлением диггеров последует широкое движение деревенской бедноты, добивавшейся разрешения аграрного вопроса под лозунгами имущественного уравнения и общности имущества, и побудила буржуазно-дворянскую Англию подавить движение диггеров в начале его возникновения, несмотря на мирный характер выступления и небольшое количество участников. Идеологи буржуазии и дворянства в XVII в., осознавая эту реальную опасность снизу для собственности, особенно яростно выступали против идей имущественного уравнения и общности имущества.

«Идея равенства мелких производителей, — указывает В. И. Ленин, — реакционна, как попытка искать позади, а не впереди, решения задач социалистической революции. Пролетариат несет с собой не социализм равенства мелких хозяев, а социализм крупного общественного производства. Но та же идея равенства есть самое полное, последовательное и решительное выражение буржуазно-демократических задач» ²⁰. В вводной статье сборника следовало показать, в чем состояло в соответствии с объективными экономическими условиями Англии XVII в. реальное значение диггерства. Читатель памфлетов Уинстенли должен представлять себе, что диггеры не только утописты, мечтавшие об освобождении человечества от гнета частной собственности и классов, но и самые последовательные демократы, «истинные уравнители» английской буржуазной революции.

Памфлеты Уинстенли представляют источник первостепенной важности для изучения истории английской буржуазной революции XVII в., который, однако, историки этой революции до сих лор еще недостаточно оценили. Диггеры отразили интересы беднейших слоев английского народа в эпоху буржузной революции в Англии, их чаяния и идеи, которые рождались у них в борьбе против феодализма и порядков буржуазно-дворянского строя, утверждавшихся в XVII в. в Англии. Уинстенли дал для XVII в. наиболее глубокую критику феодальных отношений в деревне, частной собственности и наемного труда, государства, права и церкви, охранявших интересы собственников. В своих памфлетах он обнажил аграрные корни английской революции, показав, за что боролись в этой революции беднейшие слои народа; он обличал антикрестьянские цели индепендентов, сводившиеся к тому, чтобы уничтожить феодализм в деревне лишь для земельных собственников из дворян и буржуазии, а широкие крестьянские массы оставить в положении феодально-зависимых держателей земли. [335]

К сожалению, составители рецензируемого сборника недостаточно учли это значение произведений Уинстенли и других диггеров. Это нашло свое выражение не только в том, что в вводной статье остались почти не освещенными взгляды Уинстенли на английскую революцию, на ее задачи, на отмену копигольда, церковной десятины, рыцарского держания, на программу левеллеров и т. д., но и в том, что в сборник не вошел ряд произведений диггеров, представляющих большой интерес с точки зрения изучения их взглядов и программы. В рецензируемый сборник почему-то не вошла вторая часть памфлета «Новогодний подарок парламенту и армии», в котором имеются важные высказывания Уинстенли об отмене рыцарского держания и о копигольде; оказалось не включенным «Обращение ко всем англичанам», произведение, очень ценное для понимания взглядов Уинстенли и борьбы низших слоев народа за углубление революции после казни короля и установления республики. В этом памфлете Уинстенли призывал всех бедняков по праву победы простого народа над королем самочинно занимать пустоши, а всех копигольдеров — отказаться от своей зависимости от лордов маноров, прекратить нести в их пользу все повинности и стать таким образом свободными собственниками своих земель. Полезно было бы дать несколько выдержек из «Нового закона справедливости» — произведения, в котором Уинстенли впервые сформулировал основные идеи и лозунги движения диггеров, а в приложении поместить перевод небольшого по размеру, но очень ценного по содержанию, памфлета другого писателя-диггера Костера — «Лепта, брошенная в общую сокровищницу».

Приведенные в биографическом очерке некоторые высказывания Уинстенли об отмене «Палаты феодальных сборов» и о законах о бродяжничестве никак не могут компенсировать отсутствие этих произведений в сборнике.

В вводной статье к сборнику имеются некоторые утверждения, требующие уточнения. Так, например, нельзя согласиться с мнением автора, что якобы левеллеры (см. стр. 19) «с наибольшей последовательностью» развили концепцию нормандского завоевания Англии, на которую опирались в своих требованиях революционные слои английского общества XVII в. Как известно, полная демократизация поземельных отношений не была главным пунктом буржуазно-демократической программы левеллеров, в нормандском завоевании они видели главным образом причину лишения английского народа прирожденных политических прав и не связывали с ним лишение простого народа земли, как это делали диггеры. Таким образом, толкование нормандского завоевания у диггеров было более последовательным, чем у левеллеров. Правильно отмечено влияние программы левеллеров на Уинстенли в политических вопросах. Действительно, если сравнить демократические требования конституции английского государства, которые были сформулированы левеллерами в их «Народном соглашении», с порядками идеальной республики Уинстенли, то это влияние становится совершенно очевидным. Однако, как нам кажется, следовало подчеркнуть, что в политической программе Уинстенли демократические требования были более последовательны, чем у левеллеров. Так, например, левеллеры лишали избирательных прав всех слуг и лиц, живущих милостыней, а в программе Уинстенли не было этого антидемократического ограничения. Уинстенли требовал отмены церковной десятины без какой-либо компенсации светских владельцев ее, тогда как левеллеры в статье 23 своего «Народного соглашения» от 1 мая 1649 г. высказывались за «разумное удовлетворение» этих владельцев. [336]

Требует уточнения заключение о том, что диггеры понимали возвращение Англии к донормандскому строю, как возвращение к тем идеальным общественным порядкам, о которых они мечтали. В донормандской Англии, как считали диггеры, джентри владело свободно, независимо от короля, своими огороженными землями, а простой народ — общинными землями, пустошами и участками копигольда. Но эти порядки в их представлении не избавляли человечество от гнета частной собственности, установленного после грехопадения. Поэтому в конце письма к Ферфаксу Уинстенли писал: «Реформация, к которой стремится Англия, заключается не только в том, чтобы уничтожить нормандское иго и вернуть нас назад к управлению теми законами, которые существовали до прихода Вильгельма Завоевателя, как будто это было то правление, или цель, к которой стремимся мы. Нет, это не так. Реформация заключается в согласии со словом божиим, а оно — чистый закон справедливости до грехопадения, создавший все, и в котором все должно быть восстановлено» ²¹.

Как в вводной статье, так и в комментариях нет критики буржуазной и правосоциалистической историографии, посвященной диггерам, ее попыток представить Уинстенли идеологом пролетариата, марксистом XVII в., или мирным сектантом, далеким от жизни религиозным мистиком-хилиастом. Это выглядит особенно странным в связи с тем, что в списке литературы об Уинстенли, приведенном в конце сборника, указаны работы Бернштейна, Петегорского, Хедзона и Шенка, в которых взгляды и деятельность Уинстенли фальсифицируются именно таким образом.

Необходимо отметить несколько неточностей в примечаниях. При объяснении завоевания Англии нормандцами (стр. 371) дана лишь фактическая справка о вторжении Вильгельма Завоевателя, но ничего не сказано о роли этого завоевания с точки зрения завершения процесса складывания феодальных отношений в Англии, а именно это важно для уяснения тезиса Уинстенли о нормандской тирании. При объяснении процесса огораживаний (стр. 372–373) массовое ограбление крестьян дворянами в XVI–XVII вв. почему-то связано только с огораживаниями общинных земель, а о сгоне крестьян с занимаемых ими участков земли ничего не сказано. При объяснении слова Сити (стр. 376) разъяснен общий смысл этого термина, но нет никаких сведений о Лондонском Сити, которое имеет в виду Уинстенли. Не объяснены следующие слова, встречающиеся в тексте памфлетов и нуждающиеся в пояснении: «Штаты», (стр. 146), «Совет» (стр. 309), «Кентское восстание» (стр. 163).

Несколько замечаний относительно перевода. Переводчик в основном правильно передал мысли и язык произведений Уинстенли, для чего ему пришлось преодолеть большие трудности, как в уяснении смысла многих слов и терминов, употребляемых автором, так и в передаче стилистических особенностей его языка. Но, к сожалению, в переводах имеются досадные неточности и даже ошибки. Так в заглавии памфлета «Знамя, поднятое истинными левеллерами» слова the sons of men переведены словами «сыном человеческим», отчего исказился весь смысл заглавия. В памфлете «Новогодний подарок...» на стр. 144 слово intangled неправильно переведено «были чересполосно перемешаны», что совершенно исказило смысл, который имел в виду автор: «при Карле I как земли джентри, так и копигольды находились под гнетом зависимости». В том же памфлете во фразе «...as they are freed from the Court of wards» Уинстенли имеет в виду конкретный исторический факт — отмену «Палаты феодальных сборов», проведенную Долгим парламентом в 1646 г. и освободившую земли [337] дворян от зависимости от короля. Но в русском переводе это совсем опущено: «...и джентри следует иметь свои огороженные земли свободно и без затруднений, так как они освобождены от обложения» (стр. 172). В памфлете «Знамя, поднятое истинными левеллерами» на стр. 74 фраза «either wages or to pay him rent» — переведена так: «будь то за заработную плату или вместо ренты»: это не точно передало мысль автора: простой народ в Англии эксплуатируют посредством наемного труда или взимания с него ренты за землю. В «Законе свободы» фраза «the interior tenants and labourers» переведена так: «мелкие держатели и земледельцы» (стр. 191). В XVII в. термином labourers обозначали главным образом людей наемного труда, и Уинстенли тоже употреблял этот термин в том же смысле, как это видно из его других подобных формулировок.

В списке литературы об Уинстенли пропущена статья В. Стального «Утопия Джерарда Уинстенли», напечатанная в «Историческом журнале» в № 3–4 за 1942 г.

Советские историки встретили появление сборника избранных произведений Уинстенли в русском переводе с большим интересом. Мы полагаем, что уже назрела необходимость нового издания этого сборника, где-должны быть исправлены отмеченные погрешности.

Ю. М. Сапрыкин.

Комментарии

1. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, стр. 18.

2. Д. Уинстенли. Избранные памфлеты, стр. 58.

3. Там же, стр. 99.

4. Д. Уинстенли. Избранные памфлеты, стр. 54.

5. Там же, стр. 55.

6. Там же. стр. 210, 221–222.

7. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, стр. 100.

8. И. В. Сталин. Соч., т. 13, стр. 119.

9. Д. Уинстенли. Избранные памфлеты, стр. 353, 324.

10. В. И. Ленин. Соч., т. 12, стр. 317.

11. Д. Уинстенли. Набранные памфлеты. стр. 118.

12. J. Winstanley. Works, ed. by Sabine, New York, 1941, p. 262, 291, 413, 656.

13. В. И. Ленин. Соч. т. 3, стр. 276.

14. См. Д. М. Петрушевский. Восстание Уота Тайлера. М.. 1914, сгр. 188.

15. R. Crowley. Select works. 1872. р. 132–123.

16. В. Ф. Семенов. Огораживания и крестьянские движения в Англин XVI в., изд-во АН СССР. М., 1949. стр. 328.

17. Transactions Royal. Hist. Soc., vol. 18, London. 1904, p. 214; 240–241.

18. Д. Уинстенли. Избранные памфлеты, стр. 103–104.

19. С. И. Архангельский. Борьба крестьян манора Горнси. Сб. «Средние века», вып. III, М., 1951, стр. 260–261.

20. В. И. Ленин. Соч., т. 12, стр. 316.

21. Д. Уинстенли. Избранные памфлеты, стр. 123.