№ 149
Генри Вен. 1 Вопрос о выздоровлении, предложенный и разрешенный по случаю недавно сделанного публичного и благовременного призыва к подвигу благочестивого смирения для установления любви и единения среди честных людей и с желанием излить бальзам на раненого, прежде чем он станет неизлечимым, 1656 г.
(Извлечение)
Вопрос, подлежащий рассмотрению, заключается в том, какая имеется возможность (обсудив все обстоятельства) достигнуть примирения и объединения между различными мнениями честных людей в пределах трех наций, 2 которые до сих пор были единодушны в понимании истинной правоты одного и того же справедливого дела; и каковы средства для достижения этого?
Ответ. Если считать установленным... что все расходящиеся между собою партии были до сих пор единодушны в понимании истины одного и того же правого дела, решение представляется весьма ясно в утвердительном смысле, с убеждением не только о возможности, но и о большой вероятности этого; более того, необходимость ежедневно вынуждает все ближе и ближе признать это, если какие-либо или все расходящиеся между собою партии стремятся или желают бытъ в сохранности от опасности со стороны общего врага, который не впал в бездействие, хотя в настоящее время и находится вне пределов досягаемости.
Основания для такого вывода вкратце сводятся к следующему: во-первых, дело представляется таким же правым само по себе, как, всегда..., во-вторых, люди, участвующие и поддерживающие его, остались теми же, как и прежде...
Поставив указанное выше высшее благо окончательной целью своих стремлений... они в качестве необходимого средства для достижения этого проявили высшую меру воодушевления и единодушия в течение войны, 3 когда все другие средства, первоначально испробованные, оказались недействительными... [196]
И названными выше способами они присоединили к естественным правам, которые ранее им принадлежали (и были провозглашаемы их представителями, заседающими в парламенте), право завоевания для укрепления их справедливых требований управляться национальными собраниями и установить преемственность народных представительств, избранных по их собственному желанию и выбору...
Первым из упомянутого выше является справедливый характер самого дела, который если бы он не был очевиден сам по себе, едва ли мог найти столь много сторонников среди богобоязненных людей в пределах трех наций, принимавших участие (в войне) своими советами, своими средствами, своими силами или своим сочувствием и молитвами, как объединенная сила; без нее одни воинские части весьма мало бы преуспели в одолении общего врага и в восстановлении всей полноты своих естественных прав в гражданских делах и истинной свободы в делах веры.
Два последние упомянутые выше предмета по справедливости являются достаточным доказательством истинной правоты настоящего дела.
Что касается первого из них, т. е. естественных прав, — ...то они состоят в следующем:
(Граждане) обладают и пользуются свободой (путем добровольного согласия и готовности со стороны всех партий и членов английского общества) избирать из своей среды достойных лиц в высшее судилище и власть. 4 Благодаря этому, они могут пользоваться и получать помощь от избранного светильника и мудрости нации, от ее членов, способных к тому, к чему они призваны, — для власти и правления, под которым (граждане) будут жить, и, путем надлежащего осуществления той степени мудрости и рассудительности, какие в этом отношений будет угодно вложить в них богу, могущих создавать и образовывать все подчиненные управления и власти закона и правительства так, как это наиболее отвечало бы общественному благосостоянию и общей безопасности.
В этом по существу состоят право и свобода, заключающиеся в справедливом характере дела, в защите которого приняли участие честные люди, так как все подробности наших гражданских прав и свободы в нем содержатся, сохраняются и из него произрастают, как из необходимого корня. Пока они из него произрастают, они всегда будут развиваться, процветать и возрастать. С другой стороны, никогда не может быть многочисленных цветущих ветвей свободы, произрастающих на корне личного и себялюбивого интереса; они не будут долго процветать, но должны в течение короткого времени завянуть и выродиться соответственно природе того, откуда они произрастают. И действительно, вследствие этого произошла вредоносность того правительства, которое возникло в связи с норманнским завоеванием.
Корнем и основой, на которых оно стояло, являлся не публичный интерес, но личные цели и желания завоевателя, 5 присвоившего себе силою оружия с самого начала право и свободу, которые принадлежали и принадлежат всей массе народа; для ее безопасности и благосостояния установлено богом само правительство, а не для своекорыстных интересов правителей, отличных (от народа) и служащих себе самоцелью, которые по большей части не только преобладают над общим благом, но и становятся с ним в противоречие.
И так как первоначально завоеватель, 6 путем силы и принуждения отказывался признать за народом свободу, бывшую его естественным [197] правом и привилегией, то он и все его дальнейшие преемники представляли собою помеху и препятствие действительному народному интересу и общественному благу, состоявшим в истинно национальных народных советах и собраниях; последние были образованы таким способом, чтобы в возможно большей мере служить для поддержания личных интересов их 7 семей. И такое положение вещей, отстаивавшееся ими 8 как принадлежащая им прерогатива, было найдено народом, заседающим в парламенте, крайне несправедливым, отяготительным и гибельным для его свободы.
И как только народ пришел к выводу, что подобным путем все его законные права подверглись упразднению... это послужило основанием для раздоров из-за общественного интереса между королем и его партией и всей совокупностью сторонников основ действительной народной свободы...
Другая область, о которой остается сказать вкратце, является той, которая также составляет притязание, основанное на естественном праве, но в отличие от первой она касается более небесного и духовного предмета, где осуществляется и используется свобода, иными словами, вопросов религии, или того, что относится к службе и почитанию бога.
Народы мира приобрели себе право и основание на эту свободу ценою крови Христа, который смертью и воскресением сделался единственным господином и властителем над совестью и всеми ее делами. Христос умер и воскрес из гроба для того, чтобы быть господом живых и мертвых, и чтобы каждый во всех делах, касающихся богопочитания, отдавал отчет за себя только богу и Христу, как своему господину, на суде которого будет решена участь каждого; и в этих делах люди не должны быть ни принуждаемы, ни приводимы на суд судей человеческих. Действительно, как же ты можешь быть судьею своего брата в делах веры и совести, и таким образом присваивать себе истинную власть Христа, — когда на его суд мы все предстанем, правители и подданные; и только он окончательно решит — были ли мы правы или нет?
Согласно этого высшего закона, скрепленного и запечатленного кровью Христа для всех людей..., — все должностные лица предостерегаются, и им воспрещается вмешиваться — путем предписания правил или возложения обязанностей — в дела подобного рода. Они обязаны довольствоваться тем, на что имеют прямое полномочие. Бог предписал им оказывать добро людям, хваля то, что считается в глазах людей благом и о чем суд земной и человеческий может вынести ясное и верное решение: в этом случае должностное лицо существует для одобрения и поощрения людских поступков; равным образом, должностное лицо обязано внушать страх и пользоваться правом наказания в отношении тех, которые совершают зло при взаимных сношениях, столкновениях и связях людей между собою в повседневной жизни, для чего учреждены и установлены человеческие суды. Должностное лицо обязано не выходить за пределы указанных выше границ, так как это не безопасно для него и не позволительно..., а равно дурно и для народа, в котором таким образом воспитываются недружелюбные, враждебные и гневные чувства между людьми друг к другу, приводящие к нарушению божественного закона, который предписывает поступать с другими так же, как мы хотели бы, чтобы поступали с нами, если бы мы находились на их месте. И для должностных лиц и для общего блага народа очень важно обладание и пользование этой свободой, которая, как было уже выше сказано, заключается в запрещении [198] должностным лицам прибегать к приказанию и принуждению в том, что сам бог изъял из их ведения. Все усилия, требующиеся от народа, чтобы добиться этого, сделать не трудно, если только позаботиться своевременно: для этого следует наложить указанное выше ограничение на верховную власть, прежде чем она будет создана, и сделать это одной из основ будущей конституции.
В силу свободного согласия народа, должны быть избраны люди, которым поручается осуществление верховной власти над населением и от его имени. Кроме того, для большего обеспечения вышеуказанного, должно быть подтверждено добровольным актом правящей власти, когда она приступит к законодательству, что она признает себя связанной и считает соблюдение вышеозначенной основы своею обязанностью, как перед богом, установителем власти, так и перед всей массой населения, вверившей ей полномочия. При помощи таких средств указанное выше великое благодеяние будет столь хорошо обеспечено, что мы не будем иметь никаких оснований для опасений каких-либо на нее посягательств.
Таким путем большая часть внешнего проявления антихристианской тираннии и притеснения будет вырвана в самом корне. Эта тиранния, если не станут держаться указанного мною образа действий, всегда будет готова ожить вновь и проявиться снова в более утонченной форме, как доказал это опыт последних лет, так как после падения епископальной церкви и прекращения преследования пресвитериан, тот же дух тираннии готов возникнуть в следующей категории клира, 9 которая склоняет на свою сторону сановников и домогается держать в своих руках и руководить совестью правителей. Однако, эти стремления и образ действий громко осуждаются истинными приверженцами правого дела, как представляющие собою весьма тяжкое угнетение и невыносимое иго рабства, самым несправедливым образом наложенное на совесть народа; поэтому крайне необходимо устранить его. В данном деле (свободы совести) — ныне существующие правители весьма охотно объявляют себя в ее пользу в своих публичных декларациях, хотя на практике и возникают среди нас жалобы, происходящие, впрочем, вероятно, скорее вследствие злоупотребления подчиненных должностных лиц, нежели вследствие прямого желания или намерения главы государства.
Предмет, который обсуждается между расходящимися между собою партиями всей массы честных людей, не носит такой незначительный и маловажный характер, как это себе многие представляют. Этот предмет в действительности является основой и сущностью дела; без него вся свобода, которой обладает или может обладать народ, представляется не чем иным, как тенью или одним лишь именем, и поэтому такое положение вещей никогда не может дать того мира и удовлетворения массы, которые необходимы для длительного и прочного образа правления...
Меч никогда не может, и даже невозможно предполагать, чтобы он смог осуществить то (что может быть достигнуто) там, где суверенитет признается принадлежащим никому иному, как всей массе народа, защищающего свое дело, и в нем воплощающегося. Народом этот суверенитет передается избранным им представительствам, последовательно сменяющимся, как наиболее справедливому и беспристрастному судье для его осуществления...
Высшее судилище, составляющее таким порядком представительство всего народа, является именно тем, которое, как мы утверждаем, будет наиболее естественно заботиться и наиболее справедливо стремиться к общему благу и безопасности. Впрочем, этим не отрицается, что верховная власть, когда она посредством свободного соглашения [199] передана в руки одного лица или нескольких немногих лиц, может быть способна справедливо управлять государством...
И если то, что представляется столь существенным для надлежащей и правильной организации правительства, однажды достигнуто, споры относительно формы не являются столь трудными, не встречают такого сопротивления, как то, что составляет собою причину раздора и разъединения, к великой опасности для целого. Если, как основа всего, суверенитет будет признан исконно принадлежащим всей массе сторонников настоящего дела (естественные и прирожденные права которых на него имеют значительно более древнюю дату, чем та, когда они были приобретены путем успеха их оружия; и таким образом они не могут быть уничтожены даже путем завоевания, если бы до этого дошло дело), и если, как следствие этого, верховное судилище устанавливается и надлежаще организуется, как естественно происходящее и вытекающее из свободного выбора и согласия всего народа, будучи взято из его собственной среды, как плоть от плоти и кость от кости, одного и того же понимания и стремления с ним в публичных делах, и будет таким путем укреплено, то что может быть предложено впоследствии в отношении формы правления, которая была бы наиболее подходящей?
Ведь было бы неплохо, если бы существующий в настоящее время государственный совет, имея характер пожизненного, ведая делами о безопасности государства и о сношениях и торговле с иностранными государствами, под контролем и надзором высшего судилища, был организован на одних и тех же основных с ним началах?
Допуская связующую силу их (государственного совета) указов во время перерывов в деятельности верховных национальных собраний лишь постольку, поскольку они согласны с установленными законами государства, вакансии на место каждого из членов, открывшиеся вследствие смерти или иной причины, могли бы быть замещаемы по выбору большей их (государственного совета) части.
Более того, может ли быть сделано сколько-нибудь основательное возражение, если (помимо двух указанных выше) было бы признано (как другая часть основного устройства правительства) целесообразным сосредоточить ту отрасль государственной власти, которая ведает главным образом исполнением законов, в отличном органе от того, который наделен законодательной властью (подчинив, однако, его последнему и законам), вверив ее полномочия в руки какого-либо одного лица, если этого требует необходимость, или в руки большего числа лиц, как законодательная власть найдет это целесообразным!?...
Памфлет Вена помещен в виде приложения к книге:
Forster. Eminent British statesmen, v. IV, pp. 361-367.
Комментарии
1. Генри Вен по своим политическим воззрениям принадлежал к [умеренным] республиканцам и выражал в своих сочинениях идеи индепендентов.
2. Англии, Шотландии, Ирландии.
3. Имеется в виду война со сторонниками короля Карла I.
4. Имеется в виду парламент.
5. Имеется в виду Вильгельм I [1066-1087].
6. Имеется в виду Вильгельм I.
7. Т. е. преемников Вильгельма Завоевателя.
8. Т. е. теми же преемниками Вильгельма Завоевателя.
9. Имеется в виду индепендентское духовенство.