№ 130
Государственный переворот (роспуск долгого парламента), 20 апреля 1653 г.
I.
Из сочинения: Кларендон. История мятежа и гражданских войн в Англии, книга XIV, §§ 1-8.
Со времени поражения 1 при Ворчестере 2 и приведения Шотландии и Ирландии к полному повиновению, Кромвель не находил парламент столь уступчивым и столь покорным его предначертаниям, как, по ожиданию Кромвеля, он должен был это делать. Пресвитерианская партия, к которой Кромвель относился враждебно во всем, в чем только он мог, привлекши свою армию на сторону индепендентов, решительно противодействовала ему в палате, препятствовала всем его планам в сити и чрезвычайно сильно восставала против своеволия, которое допускалось в области религии сектами индепендентов, анабаптистов, квакеров и различными толками тех, которые презирали все установленные власти и законы. И всем им, как бы несовместимы они ни были один с другим, Кромвель оказывал покровительство и поощрение, чтобы он не мог быть осилен пресвитерианами, в отношении которых еще не наступило благоприятное для него время. Однако, Кромвель по внешности выказывал большое внимание к некоторым главным проповедникам этой последней партии и довольно много советовался с ними, каким путем может быть успокоено брожение умов в области религии.
Наиболее беспокоило Кромвеля опасение, что его собственная партия индепендентов сговаривается против него. Эта партия, которая вознесла его на ту высоту, на которой он находился, и сделала его господином положения, даже любимый им Вен, считали, что его власть и могущество — слишком опасны для государства (commonwealth) и что он и его армия не стоят в надлежащей зависимости от парламента. Таким образом Кромвель находил, что те, которые его возвысили, сейчас прилагают большие старания его понизить, и он знал достаточно хорошо, что в скором времени следует ожидать умаления его власти и могущества. Он заметил, что указанные выше его прежние друзья весьма охотно объединились с его и их давними противниками, пресвитерианами, для продолжения войны с Голландией и противодействия всяким переговорам о мире, что должно было в короткое время истощить средства и вследствие этого потрясти все установления в государстве.
В этом затруднительном положении Кромвель прибег к своему старому орудию, своей армии, и создал новый совет офицеров, который, под видом сначала петиций, а затем представлений вмешивался во всё, что имело какое-либо отношение к армии, проявлял большую настойчивость по поводу недоимок в ее вознаграждении, чтобы армия не была вынуждена прибегнуть к постою у своих сограждан. Последние уже уплатили очень большие контрибуции и налоги, которые, как они были вполне уверены, если бы с ними обходились достаточно бережливо, с избытком покрыли все расходы по ведению войны и управлению. Резкие ответы парламента, данные на их представления, и его порицания за их самонадеянность в отношении вмешательства в дела, стоящие выше их, дали (армии) новый материал для заявлений и побудили ее вспомнить о некоторых прежних представлениях, ею сделанных, а именно, чтобы члены парламента соблаговолили сложить с себя тяготы своего звания и, как это представляется желательным, чтобы последующие парламенты приняли бы на себя те заботы, которые они [167] выполняют... Вследствие этого, (армия) просила парламент, чтобы он учредил совет для ведения дел, относящихся к управлению во время промежутка (между парламентами), а затем распустил себя и созвал новый парламент, что, как армия указывала парламенту, будет наиболее достойным действием, которое он может совершить.
(Вопрос о роспуске парламента был поставлен на его обсуждение. Ряд членов палаты общин соглашался на роспуск, но мистер Мартин, один из ее членов, высказался в том смысле, что республика еще слишком слаба и нуждается для своего укрепления в опеке, которую никто лучше не может дать, кроме ныне существующего парламента, ее породившего; парламент также необходим для продолжения войны с Голландией, которая скоро будет прекращена, если руководство ее ведением перейдет в другие руки).
Эти доводы имели настолько сильное влияние, что несмотря на то, что было высказано в противоположном смысле, было решено, что парламент не должен пока ни думать о роспуске, ни относиться спокойно к тому, что какие-либо лица будут далее проявлять самонадеянность, делая ему предложения такого характера, которого не подобает касаться частным и обыкновенным людям. Чтобы положить своевременно конец дальнейшим предположениям указанного выше характера, парламент составил комитет для быстрого изготовления акта парламента, которым должно было признаваться для каждого лица государственной изменой предлагать или затевать роспуск парламента или изменение ныне существующего правительства, установившегося и упрочившегося.
Когда этот билль был изготовлен комитетом, парламент решил провести его со всей возможной поспешностью. Тогда Кромвель ясно увидел, что путем указанных выше способов парламент не удастся никогда убедить расстаться с той властью и полномочиями, которые были для него столь выгодны и милы. Между тем армия заявила, что она не удовлетворена постановлением парламента и продолжала свои домогательства указанной выше цели и других столь же неприемлемых для палаты. Армия сделала всё, что она могла, для возбуждения того же самого духа во всех частях королевства для того, чтобы сделать парламент ненавистным, как это уже весьма достаточно имело место... И когда всё было таким образом подготовлено, Кромвель нашел, что наступило удобное время вызвать в отношении этих врагов мира негодование нации, которая, как он хорошо знал, была вообще утомлена войной и ожидала, что если парламенту будет положен конец, то она будет освобождена от большей части взимаемых с нее контрибуций и прочих налогов. Поэтому, согласовав все вопросы с главнейшими офицерами своей армии, которые были ему преданы, он в апреле месяце 1653 года вошел в палату парламента утром во время ее заседания, сопровождаемый офицерами, также состоявшими членами палаты, и сказал ее членам, что пришел сюда положить конец их полномочиям и власти, которые они употребляли столь дурно, что нация не может быть спасена иначе, как путем их роспуска...
Clarendon. Op. сit., v. V, pp. 300-304.
II.
Из мемуаров Гетчинсон
Кромвель, хотя он главным образом и устроил эти дела в палате, 3 несмотря на то, обнадеживал Ламберта и имея иные честолюбивые [168] намерения в своем сердце, надеялся восстановить Ламберта против тех из членов парламента, которые не являлись его ставленниками...
Ламберт, с своей стороны, притворялся, в свою очередь, и вкрадывался в доверие Кромвеля, ставя целью для своего честолюбия получить управление всеми завоеванными нациями в свои руки. Находя, что они одни не являются достаточно сильными, они привлекли на свою сторону генерал-майора Гаррисона, который пользовался большим влиянием в армии и церковных делах. Они, прикрываясь благочестивым беспокойством, что имеется налицо (большая) волокита в судопроизводстве и (серьезные) извращения в праве, стали пытаться вызвать у всех почтенных людей нерасположение к парламенту, утверждая, что члены последнего хотят закрепить за собою навсегда свои звания и места и не заботятся вводить те прекрасные начала, из-за которых они столько лет тратили свою кровь и усилия. Парламент, с другой стороны, в это время привел, с благословения бога, государство в такое благополучное, богатое и изобильное положение, каким оно не пользовалось до войны. Хотя налоги, которые уплачивались, были тяжелы, все же население обладало достатком и имело возможность их уплачивать. Парламент был на пути к выплате всех недоимок солдатам, имел несколько сот тысяч фунтов в своем казначействе и освободился от вооруженных врагов внутри страны и за ее пределами, за исключением голландцев, которые были им разбиты и принуждены были искать мира на почетных для англичан условиях. В настоящее время парламент полагал, что наступило время смягчить положение народа и освободить его от лежащих на нем тягостей. Это не могло бытъ достигнуто иначе, как путем роспуска офицеров и солдат, в которых не было надобности. Когда дела были приведены в такой порядок, парламент изготовил билль с указанием продолжительности своего существования и с предусмотрением своих новых преемников. Но когда высшие офицеры поняли, что они должны оставить занимаемые ими места, а не благоденствовать более на плечах народа, они без труда убедили низших офицеров и солдат подняться на защиту себя вместе с ними. Пока производились описанные выше мероприятия (парламента), Кромвель, сопровождаемый Ламбертом и Гаррисоном, вошел с вооруженной силой в палату и распустил палату, выгнав ее членов, горячась и неистовствуя и называя их незаслуженными и низменными наименованиями, а когда председатель отказался оставить овое кресло, Гаррисон его стащил.
Hutchinson Lucy. Memoirs, v. II, pp. 190-191.
III.
Из мемуаров Уайтлока, 20 апреля 1653 г.
Вчера было большое собрание в доме Кромвеля в Уайтголе; оно состояло из членов парламента и некоторых офицеров армии, посланных на это собрание Кромвелем. Между ними возникли длинные прения и разговоры относительно изыскания средств положить конец заседаниям ныне существующего парламента и сформировать правительство свободного государства (commonwealth).
Некоторые находили чрезвычайно опасным роспуск ныне существующего парламента и создание нового правительства; подобный [169] поступок, говорили они, бессовестен и не оправдывается государственной мудростью; на этом мнении в особенности настаивали сэр Томас Уидрингтон и я.
Противоположного взгляда, а именно о необходимости положить конец существованию парламента, держались главным образом Сен-Джон, бывший одним из руководителей, множество других лиц и вообще все офицеры армии, которые в данном случае тесно примыкали к генералу.
Чтобы лучше расчистить себе дорогу и удовлетворить своему честолюбивому желанию захватить в свои руки государственное управление, подобно тому, как они уже захватили военную власть, названные выше лица и их сторонники заявили, что так или иначе необходимо покончить с парламентом и не дозволять членам его продолжить свои полномочия.
Кромвель, по-видимому, выразил свое неодобрение такого рода резкому мнению; конференция продолжалась далеко за полночь, пока Уидрингтон и я, утомленные, не ушли домой, с грустью видя лицемерие и неблагодарность этих людей, и путь, по какому они шли и который вел их к собственной гибели.
Поэтому я пришел вновь рано утром, как было условлено, в квартиру Кромвеля, где оказалось небольшое число членов парламента и несколько офицеров армии, одним из которых был полковник Ингольдсби.
Снова перешли к обсуждению того же вопроса, который служил предметом споров в последнюю ночь, а именно, следует ли парламенту выбрать из своей среды и из среды армии сорок человек или около этого числа и поручить им управление делами государства, пока не соберется новый парламент; ныне существующий парламент должен быть немедленно распущен.
Я противился этому предложению тем более, что опасался попасть, в число сорока, которые, как я думал, должны оказаться в безнадежном положении после того, как парламент будет распущен, однако, честолюбию прочих льстила перспектива быть в числе этих сорока членов совета и таким образом располагать неограниченной властью...
Во время прений Кромвель получает известие, что в парламенте происходит заседание и можно ожидать, что парламент разойдется добровольно; последнее было бы для него самым почетным роспуском.
Получив это известие, Кромвель закрыл собрание, а бывшие с ним члены парламента оставили его дом и направились в палату, где в это время обсуждался билль, который, вызвав необходимость дальнейших прений, продлил бы существование парламента.
После этого полковник Ингольдсби возвратился к Кромвелю и сообщил ему о том, что происходит в палате. Кромвель был этим крайне раздражен, полагая, что члены палаты занимались не чем иным, как разрешением вопроса об установлении срока для своих заседаний без дальнейшего отлагательства.
Тогда Кромвель немедленно приказал нескольким офицерам армии привести отряд солдат, с которым он отправился в палату и ввел вместе с собой в нее нескольких мушкетеров. Остальных он поместил у дверей палаты и в ее преддверии.
Войдя таким образом в палату, Кромвель в резких выражениях приказал спикеру оставить свое место, заявил палате, что ее члены заседали слишком долго, не сделав ничего путного, что некоторые из них развратники и указал при этом на Генри Мартина и сэра Питера Уэнтворта, что другие — пьяницы, а часть — испорченные и неправедные люди, нарушители закона божия; поэтому не подобает, чтобы они продолжали заседать в качестве парламента и потребовал, чтобы они удалились.
Так как спикер не вставал со своего кресла, полковник Гаррисон, который сидел по близости от его кресла, поднялся и схватил спикера [170] рукой, чтобы свести его с занимавшегося им кресла. Видя это, спикер покинул свое кресло. Некоторые из членов встали, чтобы сделать возражения на речь Кромвеля, но он не позволил никому из них высказаться, говоря только сам. Он делал это с таким высокомерием и укоризнами по адресу своих членов товарищей, что некоторые из его приверженцев были пристыжены.
Но Кромвель, его офицеры и сторонники поступали именно так, и среди всех членов парламента, у многих из которых были мечи и которые нередко занимались большим хвастовством, не оказалось ни одного человека, который бы предложил извлечь свой меч против Кромвеля или по крайней мере оказать ему сопротивление, но все они покорно удалились из палаты.
Кромвель приказал одному из своих солдат убрать «этот шутовской жезл», булаву (спикера), а сам остался и находился до тех пор, пока все члены вышли из палаты, которую он покинул последним, приказав затем, чтобы двери палаты были заперты.
Whitelock. Op. сit., v. IV, pp. 4-6.
Комментарии
1. Роялистов, во главе которых стоял сын Карла I, впоследствии король Англии Карл II.
2. 3 сентября 1651 г.
3. После смерти генерала Айртон, наместника Ирландии (22 ноября 1651 г.), его место было предложено парламентом генералу Ламберт, но лишь на срок в шесть месяцев с тем, что по истечении их сосредоточение военной и гражданской власти в одних руках не должно существовать ни в его, ни в руках какого-либо другого лица. Гетчинсон считает, что такое ограничение было делом рук Кромвеля, стремившегося освободить дорогу для своего зятя полковника Флитвуд (Memoirs, v. II, рр. 188-189). Ламберт отказался принять назначение. Тогда парламент назначил Флитвуда наместником, а генерала Людло главнокомандующим. Изложенные факты и имеются здесь в виду.