-

Поездка через Тибет в 1891 г. капитана Бауера (Bower).

(The Geographical Journal, за май 1893 года.)

(С приложением карты).

Извлечено генерального штаба подполковником Десино.

14-го июня 1892 г. капитан Бауер в сопровождении 11 человек выступил из г. Леха (в Кашмире) по направлению к перевалу Ланак Ля (Lanak La), по которому перевалил 3-го июля за кашмирскую границу. Дальнейшее движение продолжалось в направлении на восток и 7-го июля путники прибыли к озеру Манчза-чо (Mangtza Cho), расположенному на 16540 фут высоты и поверхность которого имеет цвет индиго. Вода солена, и тибетцы приходят из Ладака (Ladakh) и Ноха (Noh) собирать соль, выкристаллизовавшуюся на берегах. По счастью, Бауер не встретил ни одного из них, иначе могли бы возникнуть затруднения для путешествия внутрь страны.

От озера путешествие продолжалось на восток вверх по обширной и открытой долине. Далеко на север виднелись великолепные снежные поля, а впереди хребет, имеющий направление с севера на юг и как бы преграждающий дорогу. Это по-видимому страшное препятствие не представило особых затруднений и переход был совершен на высоте 18400 фут довольно легко. За хребтом расположено озеро, которое по высоте своего положения (17930) занимает первое место в Тибете, да, вероятно, и в целом свете. На юге его — снеговые горы, а на севере низкие, волнообразные холмы. Потоки, ниспадающие со снеговых гор, впадают в озеро с юга и делают воду у этого края значительно свежее, вследствие чего здесь можно [79] встретить чаек, гусей и браминских уток. Спустя два дня, путники прибыли ко второму озеру, в одной из лощин где нашли в изобилии траву и пресную воду и потому порешили сделать дневку. После дневки двинулись опять на восток; по пути совсем не было воды: все ручьи и реки высохли а подпочвенная вода была не менее солена, чем в озере. В счастью, ночью пошел град и дал возможность утолить жажду людей и животных, а на утро в пяти милях от ночлега путники встретили источник пресной воды, изливающейся в озеро. Вблизи ночлега был расположен стан кочевников, вооруженных длинными кремневыми ружьями с подпорками для прицеливания, мечем в ножнах за поясом и пикою. Они рассказывали, что в юго-восточном направлении лежит страна Камба (Khamba), густо населенная кочевниками. Через три дня Бауер прибыл к озеру Ару-чо (Aru-Cho), находящемуся на высоте 17150 фут. Окрестности изобилуют дикими яками и антилопами, но человека и деревьев не видно и следа; пастбищ много. Сделав один переход в северном направлении вдоль западного берега озера, путники повернули на восток и, миновав Ару-чо, перешли через хребет и стали на ночлег у небольшого пруда, снабдившего их долго желанной пресной водой. Далее в течение нескольких недель путешествие продолжалось по совершенно безлюдной и бедной пресной водой местности. Характер страны на всем протяжении одинаков — округленные холмы с широкими и открытыми долинами и то тут, то там ясно обрисовывающиеся снеговые хребты. Дичи очень много и она почти не боится человека; особенно много яков, кянов (kiang), тибетской антилопы и газелей. Наконец 22-го августа показался стан номадов, которые встретили путников враждебно, но потом дело обошлось. Характеристические черты всех номадов одни и те же — они вероломны, алчны, и подозрительны, причем подозрительность проявляется не только в отношении иностранцев, но и в отношении туземцев другого стана. После этого опять только через несколько дней попались на встречу кочевники, от которых предполагалось достать пищевых запасов, так как с дальнейшим [80] движением дичи становилось меньше; но попытка не удалась, кочевники отнеслись враждебно.

31 августа остановка была на высоте 15621 фут. Рано утром в лагерь Бауера явился нищенствующий лама, заявивший, что дорога, отделяющаяся на юг, ведет к Таши Лунпо или Шигаде (Tashi-Lunpo or Shigatse), а чтобы пройти на Лассу, надо сначала двинуться на восток через глубокую горную долину. Это заявление согласовалось с наблюдением Бауера и потому оно было принято. На пути по упомянутой долине поминутно встречались черные палатки кочевников и около них стада овец и домашних яков; кроме того, местами были видны чрезвычайно дикие гоа (goa) и кяны (Kiang). В верховье долины путники пошли вдоль русла потока, питаемого ключами, который вывел их на высокое плато, где пришлось еще раз встретиться с тибетскими антилопами: их не было видно в течение нескольких дней и очевидно, что они только в исключительных случаях спускаются ниже уровня 15000 фут и безусловно редки на высотах ниже 16000 или 17000 фут. С ночлега двинулись по узкому дефиле, которое потом превратилось в широкую долину с обширным озером. На следующий день прибыли на берег большой реки, впадающей в озеро, и хотя река протекала несколькими руслами, тем не менее брод был найден с трудом и притом очень глубокий. Другая река, встретившаяся несколько далее, была менее водна, но перейти ее было также трудно, вследствие каменистости русла и большой силы течения. По переправе путешественники повернули вверх по долине на юге и разбили лагерь. Недалеко от лагеря Бауера стали станом вооруженные кочевники, которые на вопрос: «что им надо», ответили, что «это их страна». После целой ночи проливного дождя движение продолжалось вверх по долине. При снятии лагеря, к палаткам подъехал чиновник (zoung) в сопровождении другого, менее важного, и спросил о цели прибытия. Переговорив с ним, пришлось согласиться на следующие условия, не смотря на китайские паспорты, которыми были снабжены путники в Индии: 1) Бауер мог отойти с места ночлега только на три перехода в восточном или южном [81] направлении, в местность, изобилующую водою и травою; 2) по прибытии на место, ждать в течение 15 дней распоряжений из Лассы; 3) чиновник должен был снабжать путников, во время этой остановки, пищевыми продуктами в определенном количестве и по рыночной цене, и 4) чиновник гарантировал личную безопасность и сохранность имущества. 5 сентября караван выступил и вечером остановился на ночлег у реки, (по счету этот лагерь 49-й, считая от озера Манчза-чо), впадающей в большое озеро; по всем направлениям виднелись палатки кочевников. На следующий день путь лежал по узкому перешейку между двумя озерами, из которых северное очень обширно, а южное имеет чрезвычайно неправильную форму — с заливчиками по всем направлениям и с разнообразными во величине островами. Южное озеро очень красиво, и что редкость в Тибете — вода его пресна; берега поросли травою и кишат морскими ласточками и чайками, в противоположность безжизненности соленых озер. Южнее этого озера возвышается огромная коническая вершина, покрытая вечными снегами. Добиться истинного названия какого-нибудь урочища в Тибете невозможно, так как каждый из туземцев почему-то считает долгом солгать и потому одно и то же место разными лицами называется различно. Бауер обозначил урочища на прилагаемой карте, так, как ему казалось правильнее, но он сам сознается, что многие из них могут оказаться ошибочными.

Выступив с последнего ночлега, путники двинулись опять по узкому перешейку, похожему по виду и размерам на железнодорожную насыпь и пролегающему между двумя озерами. Один тибетец утверждал, что большое озеро на севере, которое постоянно было в виду у путешественников, называется монголами Тенгри-Нор (Tengri-Nor), тибетцами — Тенгри-Чо (Tengri-Cho), но Бауер мало дает веры этому. Как бы ни было его истинное название, во всяком случае оно представляет собою обширное пространство воды, простирающееся с востока на запад на очень значительное протяжение, так что казалось бы справедливее назвать его внутренним морем, чем озером. Но подобно всем тибетским озерам, имеются признаки, что [82] оно некогда было гораздо больших размеров. Между лагерем Бауера и этим озером находилась большая лагуна пресной воды, питающаяся потоками, ниспадающими с гор.

По пути из соседних долин к каравану присоединялись как бы в виде эскорта вооруженные конные тибетцы, которых Бауер был принужден встречать любезно. Вооружение состояло из длинного ружья с двухзубой прицельной подпоркой, украшенной красным флагом, и меча в ножнах, украшенных серебром и бирюзой; лошади их очень малорослы; посадка на коротких стремянах.

От лагеря путешественников отходила, в южном направлении, дорога на Лассу, по которой заметно было большое движение в обоих направлениях. Бауеру очень хотелось узнать название озера, но почти каждый из спрашиваемых тибетцев сообщал различное; наконец, явился лама, который более других заслуживал доверия, и сообщенные им географические названия и факты очень отличались от данных народом. Он называет большое озеро, находящееся впереди лагеря, Гарин-Чо (Garing-Cho), а округ, в котором оно расположено, Наксун-Ситток (Naksung-Sittok); по его же сообщению на востоке лежит Доба (Doba), Нумру Сера (Numru Sera) и Накчу (Nakchu). В последнем находится монастырь Шиабден Гомба (Shiabden Gomba), от которого идут две дороги в Китай, одна на север в Синин (Sining) или как он назвал Джиа Зиллин (Gya Zilling), а о другой, более южной, лама ничего не мог сообщить. Сининская дорога опасна, так как там бродит разбойничье племя чукпасы (Chukpas) и обыкновенно путники выжидают в монастыре Шиабден Гомба (Shiabden Gomba), пока не соберется их несколько сотен, чтобы затем пройти вместе места, подверженные нападению. Из Намру идет дорога на Лассу, по которой можно пройти в это святилище не встретив ни одной души; но для Бауера и его каравана это было невозможно вследствие приставшего эскорта. Прибытие европейцев возбудило сильную тревогу. Прежде всего распространился слух, что идет английская армия; затем, что это партия китайских путешественников и наконец только дошли [83] до истины, что это были англичане с совершенно мирными намерениями.

27-го сентября явился наксунский кушок (Kushok of Naksung), которого Бауер ожидал около трех недель. Результаты переговоров были следующие: путники должны двинуться назад на восемь переходов и затем разрешалось идти на восток более северным путем: кушок должен сопровождать на 12 переходов, а затем дать в проводники четырех людей; кушок обещался снабдить путников лошадьми и съестными припасами в определенном количестве, а Бауер за это должен заплатить 800 рупий. Последнее время пребывания в Гага Линчине (Gaga Linchin) ушло на сбор этих запасов и лошадей, а 4 октября началось обратное движение. 12 октября Бауер оставил прежнюю дорогу и пошел на север.

18 октября путники перевалили снежный хребет на высоте 18768 фут и который уже в течение нескольких дней был виден. Снегу оказалось мало, но ветер в горах очень острый и холодный. Спустившись с перевала, Бауер прошел несколько миль и остановился у источника; тут он отпустил проводников, причем, к удивлению их, дал некоторое вознаграждение. Далее надо было вести грузы на собственных лошадях, но Бауер утешался мыслью, что впереди не встретится много высоких перевалов, которые сильно истомляют вьючных животных.

Дальнейшее движение шло по совершенно безлюдной местности. Нанятые здесь проводники не знали дороги и их единственною заботою было как можно дальше отклонить Бауера от Лассы. Воды почти нельзя было достать, и та пресная вода, которая была летом, теперь замерзла, а на оттаяние не имелось в достаточном количестве топлива. С каждым днем становилось холоднее, термометр опустился на 15° ниже нуля и одновременно с этим дул такой сильный ветер, что путники на ночлегах опасались за свои палатки. Число животных в караване непрерывно уменьшалось от болезней и если бы пришлось несколько долее не встретить людей, то все перевозочные средства совершенно истощились бы. [84]

14-го ноября, наконец, попались навстречу кочевники и в этот день пришлось, в первый раз за пять месяцев, разбить лагерь на высоте меньшей 15000 фут и воды оказалось настолько много, что Бауер позволил себе вымыться, — удовольствие столь редко случавшееся во время путешествия по Тибету. Это место еще тем знаменательно, что явилась возможность нанимать от станции до станции перевозочные средства, иначе пришлось бы бросить свой багаж. Встречавшийся при дальнейшем движении на восток по пути народ чрезвычайно не симпатичен. Часть пути пролегала по китайской территории, а часть по территории подвластной Лассе и в некоторых местах население не признает ни того ни другого режима и воровство процветает.

При приближении в г. Чамдо (Chiamdo), путники были встречены духовным лицом и очевидно высокого ранга, так как его одежда состояла из красного платья с золотыми вышивками и желтой шапочки. Вслед за ним появился амбан (совершенно мальчик), которого власть оказалась мифическою и он всецело зависит от лам. После переговоров Бауеру было разрешено идти далее на восток с условием не заходить в города, лежащие на пути.

Миновав г. Чамдо, караван прибыл в деревню, где предполагал остановиться, но сопровождавшие Бауера китайский мандарин и несколько монахов противились этому, угрожая в противном случае привести 3000 человек вооруженных ружьями. Угроза не подействовала и караван спокойно отдохнул не видав упомянутого отряда.

От Чамдо до Батана (Batang) путешествие было не очень трудно, но надо было бдительно оберегаться от мелких воров. По-видимому, в этой стране буддизм более смешан с индуизмом, чем далее на восток, потому что часто встречались высеченные из камня фигуры индусских богов, а в одном из домов Бауер видел медное изображение Ганеши (Ganesha).

Между Ачовой (Achowa) и Аси (Asi) много чукпасов (chukpas), которые устраивают засады в ожидании караванов.

От Батана до Та-чен-лу (Ta-chen-lu) дорога уже ранее была исследована и описана, поэтому Бауер считает [85] излишним о ней распространяться. На этом пути Бауера поразило попавшееся на встречу большое количество чая, предназначенного в Лассу, и дешевизна золота в Литане (Litang), которое ценится только в четырнадцать раз дороже серебра.

Из Та-чен-лу Бауер направился в Я-ту (Ya-tu) по притоку реки Мин (Min), а оттуда на плотах, лодках и пароходе в Шанхай, куда и прибыл 29-го марта.

Далее в подлиннике приводится нижеследующий беглый взгляд Бауера на общую географию Тибета.

Население собственного Тибета, т. е. страны, находящейся под властью Дева Цунга (Deva Zhung), можно определить в 4,000.000. В китайском Тибете, включая провинцию Амдо (Amdo) вместе с Хамом (Kham), который в сущности управляется собственными вождями и только находится в номинальном подданстве Лассе, можно считать еще 4,000.000 жителей, так что в общем число тибетцев достигает 8,000.000, из которых половина живет в собственном Тибете и половина вне его; в этом числе надо считать около 500.000 монахов. Если принять во внимание площадь, занимаемую этим населением, то очевидно, что Тибет очень редко населен.

Это объясняется, во-первых, обычаем многомужества, во вторых большим количеством монахов, которым запрещено жениться, и в третьих, тем, что, местность на Востоке хотя бы и могла иметь большее население, чем ныне, но тем не менее большая часть ее пригодна только для жизни диких яков и антилоп.

Весь центральный и северный Тибет и почти весь западный Тибет известны под названием Чанга (Chang). Он представляет собой высокое плоскогорие с горами, по большей части округленного характера, хотя то там, то здесь встречаются снежные хребты с ясно обозначенными очертаниями. Горы имеют общее направление на восток и запад, и нет определенного водораздела, так что реки текут почти по всем направлениям и все они впадают в обширные соляные озера. Эти озера, как кажется, в прежние времена имели большие размеры, чем теперь, так как существуют безошибочные [86] признаки их подсыхания. Понятие о конфигурации местности можно почерпнуть из того факта, что Бауеру, в течение пяти месяцев, ни разу не пришлось быть на уровне ниже вершины Монблана и что на всем этом огромном пути не встретилось ни одного дерева. Большая часть Чанга, несомненно, необитаема в течение большей части года, и хотя есть и много местностей, которые могли бы служить летом как пастбища, но они слишком удалены, чтобы быть пригодными для зимних стоянок номадов. По окраинам еще встречаются изредка кочевники, живущие всецело только на мясе и молочных продуктах; муки они совсем не имеют за исключением так называемой цамба (Tsampa), которая считается роскошью и потому экономно расходуется.

Юго-восточный Тибет представляет сам собою местность совершенно иного характера: глубоко врезанные долины, достаточно лесистые горы и реки, впадающие в море, служат отличительными признаками. Население оседлое, живет в домах и возделывает землю, но по характеру мало отличается от кочевников: также вероломны, безнравственны, трусливы и лживы; с теми, которых боятся, они обращаются раболепно, а с теми, которые им не страшны, они дерзки. Их комплекция здорова, и по-видимому им легко переносить холод и голод; менее трудолюбивые и искусные, чем китайцы, они все таки деятельный и живой народ.

Так как китайцы, живущие в Тибете, женятся на туземках, то замечается в населении некоторая примесь этой расы, в особенности на главной дороге в Лассу, где на каждой станции живет несколько китайцев; но дети воспитываются совершенно по тибетски. Тот факт, что китайским женщинам тибетцы не разрешают вход в их страну, наглядно показывает насколько призрачно господство Китая.

Дожди и снег выпадают обильные и в течение короткого лета выростает такая же питательная трава, как и на почве, находящейся значительное время года под снегом. Эта трава доставляет пищу большому количеству яков, тибетских антилоп, кянов (kiang), хотя трудно постичь чем они [87] существуют в продолжение длинной зимы. Птиц мало и породы их неразнообразны, главным образом встречаются степные рябчики и особой породы гуси, а в восточной части Тибета находятся в изобилии фазаны и куропатки. Насекомых тоже очень мало: несколько пород бабочек и пчелы, живущие под почвой; странно, что некоторые породы бабочек были встречены на высоте 17600 фут. Из цветущих растений Бауер собрал коллекцию из 150 видов. Некоторые виды произрастают на высоте 19000 фут.

По краям этого обширного плато незначительное число кочевников из соседних, более низких стран, летом пасет свои стада; но внутренность его совершенно безлюдна, если не считать разбойничьих банд, которые оттуда производят нападения на мирных кочевников и затем укрываются туда, в случае преследований из Лассы.

По направлению к востоку, после спуска из Чанга, характер местности меняется; округленные и обнаженные холмы уступают крутым и лесистым горам, и в глубоких долинах быстро струятся реки, все почти в одном и том же направлении, и впадают не в соляные озера, а по большей части пробиваются до моря; в тоже время яки, антилопы и гуси сменяются оленями, фазанами и куропатками. Эта часть Тибета имеет большое сходство с многими частями Кашмира.

Положение многих ночлегов Бауер определил астрономически и счислением по лагу. Высоты определены гипсометром.

Текст воспроизведен по изданию: Поездка через Тибет в 1891 г. капитана Бауера (Bower) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск LIII. СПб. 1893

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info