-

В Типографии Медицинского Департамента Министерства Внутренних Дел.

с тем, чтобы, по напечатании, до выпуска из Типографии, представлены были в С. Петербургский Цензурный Комитет семь экземпляров сей книги, для доставления, куда следует, на основании узаконений. С. Петербург; Марта 24 дня 1824 года.

Ощущения во время проезда по улицам Пекинским 17.

Объяснение причин задержания новой Миссии в Урге и Халгане 21.

Примечания о свойствах Китайского и Манжурского языков 23.

Новый иконостас для Российской церкви в Пекине 30.

Выезд Императора для жертвоприношения во храме Неба, в день поворота солнца на лето 38.

Свидание мое с Чиновниками Пекинской Палаты иностранных дел 47.

Свидание Португальских Монахов с новыми Членами нашей Миссии 57.

Пекинская Астрономическая Палата или Академия; цель учреждения и состояние оной 57.

Главнейшие причины гонения в Китае на Римско-Католических Миссионеров 64.

Шумин, Учитель Манжурской Школы Российского языка 69.

Далама, приехавший с данью из Малого Тибета 72.

Титул покойного Императора Цзяцина и вдовствующей его супруги 73.

ГЛАВА III. Известия о Восточном Туркестане или Малой Бухарии 86.

Бейлэ, живший возле Российского Монастыря 130.

Подробные известия о возвышении и упадке знаменитого Министра Хэшеня 131.

Выезд наш в Вайлочен, или южную половину Пекина 140.

Недостатки в обучении солдат; личное их достоинство 149.

Манифест Китайского Императора о нынешнем состоянии Манжурского войска 151.

Письмо его на Латинском языке и правила о сохранении долголетней жизни 159.

Обозрение находящихся за городом капищ Хуансы 174.

Баньчань Эрдени или Богдолама, Первосвященник Тибетский, второй по Далайламе 176.

Мраморный обелиск, воздвигнутый в честь Баньчаня 179.

Описание жертвоприношения Кутухты в капищах Хуансы 189.

Подробнейшие объяснения о Тибете, заимствованные из Китайской Географии 192.

Обозрение Хошанского капища, лежащего за Пекином 210.

Объяснение с Чжангином То-лое, по делам службы 219.

Просьба в Трибунал иностранных дел, о перемене наших казаков, и проч. 220.

Неприятный опыт уничижения Португальских Миссионеров в Китае 223.

Ужас и недоумение Китайцев при солнечном затмении 232.

Манифест Китайского Императора по случаю жестокой бури 30 Апреля 1819 233.

Терпимость в Китае разных вероисповеданий 243.

Небрежность Пекинской Полиции о чистоте города 245.

Вынос на кладбище тела покойного Императора Цзяцина 249.

Совещание с Чжангинами о возвращении Миссии в отечество 253.

Служение в успенской церкви, находящейся в прежней Албазинской слободе 261.

Вторичное посещение с нашей стороны Португальских Миссионеров 271.

Первый торг на перевозку Миссии из Пекина за Великую Стену 272.

Император полагает начало весеннего землепашества 276.

Мое прошение в Трибунал о выезде Миссии из Пекина 277.

Новая глава на церковь Сретенского монастыря 282.

Количество Китайских и Манжурских книг, вывезенных нами из Китая 286.

Сумма за перевоз Миссии от Пекина до Ц. Балгасу 286.

Последнее мое свидание с Чиновниками Пекинской Палаты иностранных дел 288.

Две бумаги, поданные мною в сию Палату, на Руском и Манжурском языке 290-293.

Примечание о Пекине Венецианца Марко Поло 296.

Наружность Китайцев и Манжуров обоего пола 307.

Конные и пехотные полки, расположенные в самом Пекине 311.

2. Подробности о Цзинчене, т. е. престольной или северной половине Пекина 314.

3. Вайлочен, т. е. внешняя или южная половина Пекина 343.

Реэстр Китайским и Манжурским книгам, купленным в Пекине 1821 года 381.

Цены жизненным припасам и разным товарам в Пекине 397.

(В начале II Части приложен рисунок, представляющий Манжура, потом перед стран. 295 изображение Манжурки; а в самом конце сей Части план Пекина).

Один знаменитый писатель изображает Китайскую Империю так:

«На восточном крае Азии, под высокими горами лежит страна, по древнему существованию и образованности почитающая себя первейшею из всех земель, срединным цветом всего мира; страна, действительно весьма древняя и достойная особенного внимания — словом Китай. Сие Государство обширностию менее Европы, славится однако таким числом жителей, которого сия часть света и в сложности не представляет. Там считают до 250 миллионов; 1572 больших и малых городов, 1190 крепостей, 2796 [2] храмов, 2606 монастырей, 3158 каменных мостов 10,809 древних зданий и проч. о коих, равно как о горах и реках, земных произведениях и изделиях, людях ученых и военных, представляются Правительству ежегодно длинные ведомости от 18 Генерал-Губернаторов, заведывающих отдельными округами Государства. Большая часть путешественников единогласно утверждают, что, исключая Европу и может быть древний Египет, ни в одной стране, кроме Китая, нет такого множества дорог и рек, мостов и каналов, даже обработанных гор и утесов, свидетельствующих вместе с Великою стеной, о неутомимости рук человеческих. От Кантона почти до самого Пекина можно ходить на кораблях; губернии, пересекаемые горами и пустынями, имеют между собою удобное сообщение посредством больших дорог, каналов и рек. Целые селения и города плавают на водах, и внутренняя торговля между областями производится свободно и деятельно. Земледелие есть основа благосостояния тамошних жителей; поля покрыты тучными колосьями разного хлеба; сухие земли орошены помощию искуства; дикие скалы обращены в плодоносные нивы; все дерева и растения, приносящие какую либо пользу, там разведены; тоже разуметь должно о металлах и других ископаемых, кроме золота, коего Китайцы почти не добывают из [3] недра гор. Земля богата животными; озера и реки изобилуют рыбою; один шелковый червь доставляет многим тысячам народа занятие и пропитание. Труд и промышленность открыты всем состояниям и всякому возрасту, даже престарелым, слепым и немым. Кротость и послушание, ласковая вежливость и светское обращение составляют, так сказать, азбуку, которую выучивает Китаец в самом нежном детстве и от которой не отступает в течений всей своей жизни. Законодательство их и Полиция — суть правда и строгий порядок. Все Государственное здание, в разных отношениях и взаимных обязанностях сословий друг к другу, основано на покорности, питаемой сыном к родителю и подданными к Отцу всего отечества, Государю, который в свою очередь печется о них, как о детях, поставляя им начальников и распоряжая ими: может ли что либо быть лучше сего основания к управлению людьми? — Там нет дворянства наследственного; но благородство, доказанное отличными заслугами, уважается во всех сословиях; мужи опытные должны занимать высшие места, и сии только места определяют достоинство (чин). Ни к какой религии подданный не привлекается усилием и ни одна из них, если не противна видам государственным, не подвергается гонению. Последователи учению Конфуция, Лоуцзыя и Фоя, [4] самые Евреи (?) и Езуиты, коль скоро их Правительство приняло, живут там друг с другом в мире. Законы Китайцев утверждаются на учении нравственном; а сие учение основано на перешедших к ним от предков священных книгах. Государь есть верховный их Жрец, и называется у них Сыном Неба; он защитник и первый хранитель древних обыкновений, душа тела политического, оживляющая каждый член оного. И ежели все сии условия сохранены, и каждое правило в полном действии; то можно ли представить себе управление совершеннейшее? ¹ — Все Государство будет тогда жилищем добродетельных, образованных, трудолюбивых, благонравных, счастливых детей и братьев».

Такими чертами изобразил Китайскую Империю ² Гердер, писатель Немецкий, известный по своему глубокому уму и просвещению. [5]

Но и сам превосходный творец сей пленительной картины отдаленного Китая, кажется понимает, сколь мало сходен с оною настоящий подлинник. При всем том, невзирая на различные возражения против сказанного выше о Китае, остаются еще некоторые обстоятельства, привлекающие внимание каждого Европейца на ближайшее познание сего Государства.

Какой путешественник не изумится, когда после продолжительных усилий при переходе чрез скучные степи, густые леса или по грозным морям, словом после всего, чем пустынная, суровая природа препинала шаги его и соделала путешествие его тягостным, вдруг увидит он себя в благоустроенной земле, которая в необозримых селах и пространных городах представляет миллионы людей, спокойно наслаждающихся всеми удобствами жизни и гражданского порядка?

Действительно, я сам был в подобном положении. С севера и северозапада облежат Китай полудикие народы, скитающиеся в самых бедных степях; народы, для коих более или менее изобильные травою пасбища служат [6] компасом при кочевых странствиях, и кои в общем ополчении устремлялись некогда на разорение племен мирных. Едва мы оставили мертвую степь Гоби и спустились с высокой Монголии в первый Китайский город Халган, как нашли Государство, населенное, спокойное, благоустроенное, коего жители имеют наружное сходство с знакомыми уже нам Монголами.

Какое же именно Государство заключает в себе сия достопамятная на востоке страна древнего мира? Не уже ли природа, пред всеми прочими землями Азии, облагодетельствовала более Китай, как своего любимца? Жители оного, не взирая на великое сходство с Монголами, действительно ли составляют народ, совершенно отличный, необыкновенным духом одаренный? Превышает ли населенность оного самые способы Государственного хозяйства, и образованность его превосходнее ли образованности нашей части света? Верховная цель всех гражданских обществ — благо народное — не уже ли процветает там лучше, нежели в Европе?

К разрешению сих вопросов, с некоторою точностию, могут служить не только прежние известия Езуитов о Китае, но и донесения новейших к Пекинскому Двору Английских посольств, именно; в 1792, 93 и 94 Лорда Макартнея, изданное в свет г. Стаунтоном и напечатанное на Руском языке в Москве [7] 1804; а равно посольство 1816 года Лорда Амгерста, изданное г. Еллисом, и на наш язык еще не переведенное.

Всякой Европеец, бывший внутри Китайской Империи, передавал соотечественникам мысли свои о Государстве, столь отдаленном. Жившие там Римско-Католические веропроповедники в особенности писали много о Китайской Истории, Статистике и проч., стараясь чрез то придать более значительности своему там пребыванию и своим духовным приобретениям в земле, доселе представляющейся многим страною гадательных заключений. Конечно, все таковые творения служат доказательством ревностной заботливости Европейцев о познании всего мира. Находившиеся доселе в Китае Езуиты имели большие удобства к собранию точных сведений об оном, занимаясь в царствование второго Государя Манжурской Дацинской Династии, славного Кансия, Тригонометрическою съемкою областей сей пространной Империи. Их известия о Китае не только приняты в Европе с отличным вниманием; но даже воспламенили умы многих Ученых, преимущественно во Франции: ибо Езуиты Французские пользовались предпочтительным уважением в самом Китае, по своему Енциклопедическому образованию, а еще более по их характеру гибкому, вкрадчивому. Многие Ученые присвоили себе имя глубоких знатоков в Словесности [8] Китайской и Манжурской, полагаясь в умствованиях своих только на предания Езуитов. От сего появились в Европе целые тома разных творений о Китае — плоды ученого героизма; и в таком смысле Государство сие не может уже считаться мало известным. Французские Авторы старались всегда, конечно с основательнейшим на то правом, удерживать диктаторский голос на поприще прений о Китае с писателями прочих наций. Сии однако труды едва ли могут приносить желаемую пользу; ибо в оных не достает главнейшего — прочного основания, лежащего на верных переводах Китайской Истории и Географии с подлинников. Переводы Езуитов, по отзыву людей опытных в сем деле, справедливее можно почесть извлечениями из Китайских книг, или парафразами; при том оные сделаны большею частию в те времена, когда буквы Китайские представлялись довольно темными гиероглифами. Должно надеяться, что Англичане, ныне прилежно занимающиеся изучением Китайского языка, по видам политическим и по своей любви к точности, окажут и в сем предмете великие успехи, и сделают полезные открытия.

Сими немногими словами желал я намекнуть о причине недостаточных или часто превратных в Европе понятий о Китае. При сем не могу умолчать, что пополнить наши [9] несовершенные о том знания — отечество находит самый удобный случай посредством Членов нашей Пекинской Миссии. Проживая в столице Китая по нескольку лет и находясь, так сказать, в средоточии просвещения народного, при щедрых пособиях своего Правительства и при известном содействии Китайского, они имеют и время и средства приобретать основательные сведения в языке, и тем самым знакомить себя и соотечественников с Историею и Географиею Китая, снискивать точные понятия о внутреннем положении Государства, о законах и сущности действий самого Правительства. Издание таких переводов и наблюдений может, кажется, разлить более света на повествования о Китае, в толиком числе книг распространившиеся на языках Французском, Немецком и даже на Руском. Тогда мы откроем еще более возможности отразить горделивый упрек, недавно произнесенный одним Французским Аббатом на счет молчаливости наших соотечественников, бывших в Китае ³. [10]

Предоставляя подробное изъяснение важнейших предметов людям, имевшим к собранию полных и верных о том сведений более способов, я, в продолжении моих Записок, ограничиваюсь известиями о Китае и зависящих от него областях, собранными или поверенными на месте, сколько то дозволили мне обстоятельства и краткость пребывания моего в сем Государстве. [11]

По прибытии нашем в Пекин, 1820 года 2 Декабря в 10 часу утра принесено новою Миссиею благодарственное моление Господу Богу, Коего великою помощию благополучно достигли мы цели нашего путешествия. При выходе из церкви, встретил Отца Архимандрита Петра 65-летний Манжур Икэнгэ, по Кит. ИСяншен ⁴; старик дряхлый и, как приметно, весьма бедный. Он уже 40 лет находится при Руских частным учителем Манжурского и Китайского языков, сверх казенных двух Лекторов, назначаемых Китайским Правительством. ИСяншен был наставником О. Петра, также Гг. Липовцова и Новоселова; он оставался в сей должности и при Студентах, живших в Пекине с 1808.

Утром чрез посредство г. Сипакова, Студента прежней Миссии ⁵, служившего нам переводчиком при всех сношениях с Китайцами, я сделал окончательный расчет с подрядчиком, перевезшим Миссию от Халгана. В Пекине по торговым и всяким частным делам употребляется вес, называемый Ерлямпин. На сей вес, [12] в счет остальных по условию 100 лан, выдано мною подрядчику серебра 8 фунтов и 60 золотников, считая и фунт в 11 лан 6 чин. В доказательство же признательности нашей к подрядчику Лиляндыню, за перевоз Миссии в Пекин с примерным усердием и попечительностию, я сделал ему приличный подарок, ценою в 30 р. ассигн; ибо он желал иметь что нибудь из Руских изделий. После узнали мы, что такие подарки для здешних подрядчиков служат свидетельством исправности их в исполнении условий, заключаемых с чиновниками иностранного Государства, а тем более Российского, о коем многие Китайцы имеют высокое мнение.

Дек. 3. Начальник новой Миссии О. Архимандрит Петр, видя усугубляющееся расстройство в моем здоровье от чрезвычайной сырости Посольского дома, а равно от угара, производимого жжением в покоях каменного угля, склонил меня занять особый покой, крайний к западу в Иеромонашеском отделении, где прежде имел пребывание один Церковник. С признательностию принял я сие предложение и, чрез все, холодное время зимы, оставался в означенном покое. Надобно сказать, что в комнатах здешнего Монастыря жгут каменный уголь под полом. Сим способом комнаты нагреваются достаточно; но с другой стороны всегдашняя теплота полов вредит ногам. [13]

Скажем несколько слов вообще о жилищах Китайцев; ибо здания в Российском Пекинском Монастыре и на Посольском дворе также устроены по правилам Китайской Архитектуры. Все дома, начиная от хижины ремесленника до палат вельможеских, делаются здесь из кирпича, в один этаж и при том во внутренности двора, всегда обносимого высокою каменною стеной, так что с улицы видны только одни кровли, исключая однако купеческих лавок, кои строятся при домах. Большие окна, оклеенные бумагою, (в покоях нашего монастыря окна из слюды) занимают всю переднюю стену дома, обращаемую всегда, где только место позволяет, на юг. Комнаты бывают довольно высоки; стены оклеиваются белыми и пестрыми бумажными обоями. Сверх того можно видеть на оных во всяком почти доме, во всякой лавке и даже в Императорском дворце, какие нибудь достопамятные изречения Философов и Поэтов, написанные по Китайски искусным почерком на бумаге белого, красного или другого цвета. Сии надписи известны под именем Дуйцзы. Двери и перегородки внутри покоев, у людей достаточных, бывают резные из дорогих дерев, на пример: канфарного, кипарисового и т. п. Сверх красивого своего вида, они наполняют комнаты приятным запахом. Столы и стулья, из хорошего дерева, блестят под зеркальным лаком. [14] Большие дома состоят из целого ряда комнат; перед огнями крытая на столбах галлерея, по которой можно переходить из одной комнаты в другую, не имеющие иного между собою сообщения. В комнатах печей не делают, а нагревают оные углем, тлеющим в особенных медных чашах, или в ямках, нарочно устроиваемых под широкими каменными диванами. Сии последние бывают под самыми окнами, или приделываются к задней стене и служат днем для сидения, а ночью вместо постели. Впрочем знатные и богатые Китайцы имеют также кровати с шелковыми занавесами. Для уменьшения чаду, происходящего от жжения углей, особливо каменных, ставят в комнатах мраморные ящики, наполненные водою, которая вбирает в себя вредный газ; а чтобы и эту необходимую меру обратить в некоторое украшение, то в сих ящиках содержат золотых рыб ⁶.

Кровли Китайские отчасти уже известны в Европе: они не плоские, как на жилищах теплого Востока; но высокие, с большим углублением середины внутрь; края оных висят над [15] стенами дома, заворотившись несколько к верху, хотя не до такой степени, как у нас делают на беседках. По замечанию некоторых, кровли сии видом своим напоминают о жилищах первобытных, то есть о юртах кочевого народа. Все здания бывают крыты черепицею, иногда муравленою зеленого, красного или желтого цвета. Здесь на все однако же есть правила: а потому здания только Императорские и капища могут быть покрыты черепицею желтою, дома великих Князей зеленою; а кровли на всех прочих строениях делаются из серой черепицы.

Впрочем относительно зданий, равно как и других предметов в Китае, можно встретить некоторые исключения, сообразные с местоположением и достатком жителей: так, например, дома в южных губерниях имеют необходимое различие от жилищ Пекинских и т. п.

Дек. 4. Для лучшего исполнения воли высшего Начальства, я имел объяснение с Студентом Сипаковым о выгоднейших способах к покупке для Азиатского Департамента оригинальных ландкарт и Географии Китая. По отзыву г. Сипакова, подтвержденному О. Иакинфом, известное географическое описание Китайского Государства, Дацин и тун чжи, весьма редко и может стоить по крайней мере 200 рублей серебром. В последствии дано мне знать, что упоминаемой [16] Географии вовсе не видно в Пекинских книжных лавках; а ежели и находится несколько экземпляров оной, то они старого издания и слишком неполные. О. Иакинф успокоивал меня тем, что он имеет у себя книгу Дацин итунчжи, коей большая часть переведена им на Руской язык.

Равным образом я старался приобрести в подлиннике Монгольское Уложение, которое могло бы открыть новые основания к полезным мерам по управлению кочующими народами, состоящими под Державою России, как-то: Калмыками, Киргизами и проч. Мне объявили, что книга сия запрещена Китайским Правительством, что она печатается в типографии Палаты или Трибунала иностранных дел и рассылается потом, в определенном числе экземпляров, к Монгольским Князьям. Случается однако же, что Чиновники из свиты сих Князей, или из Трибунальской типографии продают Монгольское Уложение под-рукою: а потому не легко можно достать оное; цену сей книги полагают до 150 рублей серебром. О. Иакинф перевел сокращение Монгольских законов с Китайского языка.

По случаю рассуждения с О. Иакинфом о предметах учения новых Миссионеров наших, коснулись мы и Тибетского языка. Сему языку можно научиться в Пекине у Лам, получивших образование в Тибете, а особливо в столице Далай [17] Ламы — Хлассе (Ласса), где говорят самым правильным и мягким наречием оного. Сии Ламы живут здесь за городом, в известных Фоевых капищах, по Китайски называемых Хуан сы (желтые храмы). Наем планового Учителя не может быть дешев, сколько по недостатку здесь в людях, основательно знающих Тибетский язык, столько и по отдаленности тех капищ от Российского подворья.

В 3 часа по полудни, вместе с г. Разгильдеевым 1-м и в сопровождении Студента Зимайлова, я выезжал в южное предместие Пекина, называемое Вайлочен, собственно город внешний. Улицы немощеные, весьма грязные. Народ движется многочисленными толпами; чиновники, купцы, поселяне, работники то обгоняли нас, то беспрестанно встречались с нами; все с важными лицами стремились куда-то, побуждаемые какою-то приметною заботливостью. Некоторые из них тотчас узнали нас и, заглядывая в коляски с великим любопытством, толковали между собою, к какой бы наций мы принадлежали. — фельдшеры, походные харчевники, также починивающие разбитую посуду и другие мелочные мастера исправляют свое ремесло на улицах, Мы проехали неподалеку от южных ворот красной стены, внутри коей находится Императорской дворец. Зданий дворцовых не видно за стеною. Площадь против ворот вымощена [18] каменною плитою и обнесена мраморными столбиками; по оной никто не смеет ездить, а только пропускаются пешие. Караульные гвардейцы сидели на скамейках у парадных ворот, и спокойно курили табак. Запачканные кафтаны мало придавали блеску сей страже Повелителя Срединного Государства (по Манж. Дулимбай Гурун). Почти все дома в Пекине суть не что иное, как лавки купеческие с разными товарами. Здесь не приметно такого, как у нас в С. Петербурге или Москве, порядка, чтобы в нескольких лавках, по линии, продавался товар одного рода; но что лавка, то особые вещи. В улице, идущей мимо Российского подворья, есть огромная закладная лавка или частный Ломбард, коих в Пекине есть великое множество. Мотовство и бедность Манжуров способствуют к обогащению сих разорительных заведений, по Кит. называемых Данпу. Правительство не имеет Ломбардов; но, под именем казенных, оные содержат великие Князья, и тогда Ломбарды сии называются Гуань Данпу. Вещи закладываются в действительной цены, и не более как на три года. На 1000 чехов ссужаемой суммы, что составляет лану или 2 рубля серебром по настоящему курсу, — ростовщики берут на месяц росту по 2 процента с платья, и по 5 с металлических и галантерейных вещей: первое необходимее, и может быть скорее продано. К [19] сожалению, некоторые из наших соотечественников, по разным побуждениям, иногда прибегают к сему тягостному пособию. Законные проценты в Китае 3 фуны с 1 ланы в месяц: в три года сумма процентов превышает сумму данную. Частные же проценты здесь, как выше означено, самые тягостные, и кажется нет Государства, где бы с толиким искуством разоряли чиновников, которые весьма скоро были бы доведены до крайности и погибели, если бы не умели вознаграждать своих убытков другими средствами.

Во время нашего отсутствия, приезжали на Посольский двор Чиновники из разных Пекинских Палат, для освидетельствования работ, на сем дворе ныне произведенных, дабы об окончании оных донести Премудрому и Святейшему Хуандию, т. е. Государю. На исправление зданий одного Российского Посольского двора, за исключением монастырских, на счет нашей казны содержимых, назначено было от Китайского Правительства 2200 лан или 4400 руб. серебром. Но как более половины сей суммы, по существующему у Китайцев (?) злоупотреблению, присвоили себе чиновники; то прибавлено еще 500 л. или 1000 руб. серебром. Не смотря на то, работы произведены наскоро и непрочно.

Таковые нападения здешних чиновников на казну может подтвердить следующий примере. [20] Лет за 25, случившимся наводнением снесена была целая деревня в Шаньдунской губернии, и жители едва могли спасти жизнь свою. Император Цяньлунь, некогда во время своего путешествия ночевавший в той деревне, повелел отпустить несчастным в пособие 200 т. руб. серебром. Из сих денег, сказывают, Государственный Казначей удержал в свою пользу 40 т., его помощник 20 т., и таким образом сия значительная сумма постепенно уменьшилась до 40 т., пока дошла до поселян, претерпевших бедствие. Китайский или Манжурский чиновник, находившийся в Пекине при Английском Посланнике Лорде Макартнее, уверял, что таким же точно образом расходилась большая часть тех 30 т. рублей, кои по воле Хуандия ежедневно отпускаемы были на содержание оного Посольства. Содержание сие с 6 Августа до возвращения Посольства в Кантон, т. е. по 19 Декабря 1793, стоило Китайской казне около 1 миллиона рублей серебром. Вообще говорят, что в Китае более, нежели в какой либо другой стране просвещенного мира, деньги суть primum mobile — главная пружина всего, что делается. Ни один будто бы областной начальник не получает здесь дохода менее 60 т. руб. серебром в год. Должности сего рода вверяются только на известное число лет, и при всем том редко люди сего звания оставляют свое место, не накопив великого богатства. Самое [21] строгое наказание изобличенного предшественника ни мало не удерживает его преемников, теми же способами насыщать свое корыстолюбие.

Дек. 5. Вчера еще, около 6 часов вечера, поднялась жестокая буря, так, что ветви древесные носились в воздухе большими обломками; оная продолжалась до 7 часа нынешнего утра, имея направление с запада.

Поутру О. Архимандрит Петр, основываясь на известии Членов прежней Миссии, объявил мне, что кровля Сретенской церкви, в нашем монастыре, уже обветшала; но стены сего здания совершенно крепки, не взирая на расселину в юговосточном углу, снизу до самого верха сделавшуюся от подземных ударов, случившихся в 1737 и 8 годах, при Императоре Юнчжене. Российская церковь, состоящая здесь в Албазинской слободе, после того была вновь перестроена. От сего землетрясения Пекин чрезвычайно потерпел; в окрестностях оного и поныне видны следы сего плачевного происшествия. Нельзя однако не удивляться, что на твердой земле Китая вовсе нет огнедышущих гор, исключая прибрежных стран Манжурии, омываемых Восточным Океаном, на островах коего, как известно, весьма много находится Вулканов.

Наконец объяснились причины, для чего новую Миссию нашу задерживали долее обыкновенного в Урге и Халгане. Известие о кончине Хуандия [22] Цзяцина получено в Урге тогда уже, когда Миссия выехала из России за границу. В следствие сего Ургинский Ван Юндун Дорчжи, не желая обеспокоить наше Правительство возвращением нас в Кяхту, представил Пекинской Палате иностранных дел, что Российская Миссия может прибыть в Пекин сего же года, только по истечении Китайского 100-дневного траура. Впустить иностранцев в столицу прежде сего, Ван находил противным политике; ибо Россияне, не подчиняя себя чужеземным обычаям, при въезде в Пекин могли иметь одежду, материею и цветом несообразную с правилами Китайского траура. Согласно с здешними обрядами, люди всех состояний, для изъявления скорби по смерти ближних своих, а тем более Государя, между прочими внешними знаками горести, должны носить платье белого цвета и обувь из толстого бумажного полотна, то есть китайки, вместо употребляемых для того обыкновенно шелковых тканей.

Дек. 6. В 12 часов после обедни, все Члены обеих Миссий собрались у О. Архимандрита Петра. В сей беседе Начальник прежней Миссии объявил, что он перевел с Китайского языка на Руской Историю Китая и полную Географию всех земель, подвластных сей Империи: труд значительный и могущий принести особенную пользу. Он изъявлял усердное желание, по возвращении [23] в отечество, преимущественно обратить свои усилия на окончательное обработание сих переводов. В разговоре, просил я О. Иакинфа сообщить нам сколько либо из приобретенных им сведений о языке и нынешнем положении Китая. Он обещал снабдить новую Миссию Словарями, им приготовленными, изъявив притом желание, чтобы общими силами определить с точностью значение некоторых Китайских слов на языке Российском, дабы как остающиеся в Пекине, так и находящиеся в отечестве наши Ученые, при переводах, употребляли Китайские речения в одном и том же смысле. Намерение полезное, и для успеха в языках Китайском и Манжурском необходимое.

Всему ученому свету довольно известны необыкновенные свойства Китайской Словесности. Приобретение основательных в оной сведений можно почесть блистательным торжеством остроты ума, памяти и упорного терпения. Мы не знаем, было ли образование Китайцев когда-либо в таком бедном состоянии, чтобы, вместо языка буквального употребляли они совершенно рисовальный, подобно древним Египтянам или дикарям Северной Америки. Теперь они собственно не выражают, как в Гиероглифах, вещей или мыслей эмблемами, как например: огонь змеею землю черепахою, воздух ящерицею. Однако же язык Китайский не много разнится от [24] гиероглифического и не менее заключает в себе трудностей. Китайцы не только каждое слово пишут особым начертанием; но каждое слово, смотря до образу произношения, показывает еще несколько значений. Например, слово фу имеет 80 и более различных письменных знаков, кои произносятся в слух особенными тонами, и по этому определяется 80 разных наименований, вовсе друг другу противуположных. Таким образом слово фу значит: великий, красивый, множество, богатство, счастие и проч., смотря по тому, как оное будет произнесено, мягче или грубее, протяжнее или короче. Для точной определительности всего вышеозначенного, не только нужно иметь от природы великую гибкость горла и рта; но сверх того тонкий, настоящий Монгольский слух ⁷. Само собою разумеется, что из сего возникают для каждого иностранца бесчисленные недоразумения. Один Миссионер Езуитского Ордена, будучи в Китае, потребовал шубу, назвав оную пяо, вместо пиао; но, к изумлению его, пред ним явилась молодая девушка. Другому вместо соли янь, подали табаку, который также называется янь. Во избежание подобных двусмысленностей, Китаец, видя, что он не понимает или его не разумеют, пишет нужное слово пальцем в [25] воздухе, на столе и т. п., а как всякое слово имеет свой собственный знак, то умеющий читать тотчас оное узнает. По сей-то причине составилось два языка: 1) письменный и 2) звучный, собственно язык разговорный; от последнего опять произошли особые два: а) язык, коим говорят Ученые, верховные Правители и вообще люди благовоспитанные, и б) язык, употребляемый простым народом.

Сознаемся однако, что ни у какого другого народа письмо не следует столь близко за мыслию и, по необходимому последствию, нигде не научаются столько познавать вещей вместе с обучением чтению. По сей причине не всякой Европеец может перевести Китайскую книгу с точностию. Китайцы, с своей стороны, в Европейских сочинениях и бумагах не редко замечают излишнее многословие.

Все вышесказанное может отчасти дать понятие о тех почти непреодолимых затруднениях, кои предстоят, а особливо иностранцу, в изучении сего языка. Между тем, все Китайские начертания разделены на 214 букв или ключей, посредством соединения коих можно выражать понятия сложные. Так например, начертание, изображающее человека Жинь, в соединении с числительным знаком два или второй, Эл, и произносимое Жинь, значит любовь, милосердие, которое должен человек оказывать другому, как [26] второму себе. — Жинь в соединении с начертанием Гэ, оружие, произносится Фа и значит сражаться. — Начертание рта Кэу, изображающее квадрат, когда пресечется сверху вниз прямою чертою Гунь, означающею соединение, значит средину, и выговаривается Чжун; если же под знаком Чжун поставится начертание сердца Синь, то значить будет верность, усердие, и выговаривается также Чжун. — Начертания Кэу рот и Да большой, написанные вместе, означают крик, и выговариваются Хуа. — Начертание рта и Ши, просвещенный чиновник, в соединении значат благо, счастие и выговариваются Цзи. — Начертание Нюй девица и Фу мужчина, поставленные вместе, значат вожделение. Дерево Му, изображенное дважды, выговаривается Линь и значит лес, рощу; а три дерева Шень значит густой лес. Огонь Хо, под деревом, выговаривается Фын и значит жечь. Два огня значит пламя. Солнце Жи вместе с луною Юе, выговаривается Мин, и значит освещать, весьма светлый. Два начертания луны вместе выговариваются Пын, и значат друг, то есть редкое явление и проч.

Из сего молено видеть, сколь великое доставлено облегчение всем прочим народам введением Азбуки! Посредством каких нибудь 20 или 30 знаков, мы обладаем богатым и самым стройным языком; тогда как упорствующий в своих наследственных привычках Китаец [27] должен выучивать более 20,000 разных начертаний. Словарь, заключающий 100 частей, все еще не полон, и для основательного познания языка, во всей его обширности, едва ли достанет целой жизни человеческой: Ars longa, vita brevis. — Известно уже, что Китайцы пишут свои начертания отвесными столбцами сверху вниз и притом, подобно Евреям, от правой руки к левой.

Язык Манжурский вовсе не труден к изучению. Подобно прочим Азиатским языкам, он имеет свою Азбуку и Грамматику; весьма сходствует с Монгольским, но гораздо благозвучнее в выговоре. Манжуры, по завоевании в 1644 Китая, принуждены были свой степной, бедный язык дополнять и приводить к совершенству по правилам Китайской Словесности. Но, в течение 176 летнего пребывания посреди народа многочисленного и довольно просвещенного, Манжуры, вместе с образом жизни и другими обыкновениями, более привыкли и к языку оного; так что теперь все они, высшие чиновники и простолюдины, вообще говорят и пишут по Китайски.

Манжурский язык здесь известен уже не многим, и употребляется только в делах государственных.

На сей конец во всех присудственных местах, кои вверены начальству Манжуров, они содержат особых чиновников для перевода бумага, в особенности же подносимых на [28] усмотрение Хуандия, вместе на языках Манжурском и Китайском. Сии чиновники большею частию суть Манжуры. Для производства же письменных дел вообще, во всех присудственных местах употребляются одни природные Китайцы, кои вообще имеют к наукам более способностей и самой привязанности, нежели празднолюбивые завоеватели, провождающие время в увеселениях или в совершенном бездействии.

Дек. 7. В 3 часа по полудни — обыкновенное время собрания Членов в Пекинские присудственные места — Обозный и Переводчик Фролов, в сопровождении г. Сипакова и 2 казаков, по препоручению О. Архимандрита Петра, отнесли в Трибунал ноту нашего Министерства Иностранных Дел, писанную по установлению от имени Сената, о принятии новой Миссии. Чжангини (по Манж. Экспедиторы — должность здесь весьма важная) взяли сию бумагу внимательно и сказали, что немедленно поднесут оную Государю.

Между тем О. Архимандрит Петр, посетив меня, объявил, что сего дня приезжал назначенный здешним Правительством Учитель Манжурского языка 6-го (12) класса Чжун-лое, находящийся в сем звании при наших Студентах с 1800 года. У него обучались прежде Гг. Каменский, Липовцов и Новоселов. Старик обласкал новых своих учеников. О. Петр при сем случае объяснил мне, между прочим, о [29] необходимости в постановлении, дабы возвращающиеся из Пекина наши Студенты передавали новоприбывшим учебные руководства к легчайшему изучению языков Китайского и Манжурского, а особливо первого, доселе известного нам не в той степени, какой желать и даже ожидать имеем право.

Духовные Члены новой Миссии занимались нынешний день приемом, от прежней, церковной ризницы, утвари и проч. Есть две перемены риз красивых и богатых; оказалось также много ветхих. Для благолепия церкви и для самого достоинства Руского имени, весьма желательно, чтобы здешняя церковь была украшена новым иконостасом в лучшем вкусе: нынешний весьма ветх. Притом некоторые образа отделаны Китайским живописцем неприлично, в их народной одежде ⁸. В алтаре, за престолом, находится на стене древний образ Св. Николая, [30] принесенный нашими казаками из Албазина в 1685.

Здесь нужным считаю поместить известие по сему предмету, напечатанное в любопытном Журнале Изящных Искуств, изд. г. Григоровичем, в С. Петербурге, 1823 года, кн. V, стран. 424-426.

«Старший Профессор Исторической живописи, г. Иванов написал для церкви во имя Сретения Господня, находящейся в Российском Монастыре в Пекине, новый иконостас, из 14 образов состоящий.

1. Запрестольный образ Христа Спасителя, сидящего на престоле славы и окруженного небесными Силами (a) ⁹. В Царских вратах: 2-й Пречистой Девы Марии, и 3-й благовествующего ей Архангела Гавриила (b): два образа сии при створе [31] представляют Благовещение (c), 4-й, 5-й, 6-й и 7-й Св. Евангелистов (d). Местные образа: 8-й Спасителя воскресшего, который держит в руке знамение победы над смертию; 9-й образ Божией Матери с предвечным на руках Младенцем (e); 10-й Сретения Господня; 11-й Св. Благоверного Князя Александра Невского (f). В северных и ионных дверях: 12-й Св. Архангела Гавриила 13-й Св. Архистратига Михаила, поражающего сатану. В особом полукруге 14-й Тайной Вечери (g). Сверх сих образов г. Иванов для той же церкви написал плащаницу (h).

«Из числа всех упомянутых образов, Тайная Вечеря есть копия, с небольшими переменами в некоторых фигурах, с известного [32] знаменитого произведения Леонарда де Винчи; Св. Александра Невского с образа, отлично-хорошо написанного г. Шебуевым; Св. Архангела Гавриила с знаменитого произведения Гвидо Рени; а образа Царских врат написаны, ежели не ошибаемся, с рисунков, сочиненных известным Художником, Советником Императорской Академии Художеств, г. Варником; прочие же образа все оригинальные. Сочинение оных принадлежит г. Иванову, и как по оному, так и по исполнению, все заслуживают большое внимание; а в особенности образ Сретения. Фигуры расположены в оном, при всем неудобстве меры образа, прекрасно. Перспектива в сем образе, равно как и вообще в произведениях г. Иванова, верна. Все делится, всему видишь расстояние. Складки в одеждах брошены с отличным искуством. В отделке видно тщание, но нет сухости: словом, во всем есть свои достоинства.

«Запрестольный образ написан с целию. Китайцы (самые Министры) приходят иногда в нашу церковь в Пекине. Художник, зная это, желал на образе представить Спасителя в таком виде, который бы более выражал величие и вселял благоговение.

«Дай Бог, чтобы сие священное изображение произвело те благие на неверующих впечатления, кои Художник, ревнуя о благочестии, имел в виду при совершении труда своего». [33]

Дек. 8. Сего числа один из Членов прежней Миссии, рассказывая мне о главнейших обстоятельствах пребывания своего в Пекине, продолжавшегося около 12 лет, упоминал и о том случае, когда бывший Министр иностранных дел, Сун, приглашал всех Членов оной Миссии к себе в Палату, для некоторых объяснений. Долгом считаю сказать о сем знаменитом в Китае Муже несколько подробнее.

Сун, глубоким умом, обширными познаниями и честностию, возвысившийся из низкого состояния до степени первого Министра в Китайском Государстве, происходит от тех Монголов, кои способствовали Манжурам к завоеванию Китая и которых род пользуется привиллегиею, что из оного преимущественно определяются чиновники в Палату иностранных дел. Он начал службу в сей Палате простым переводчиком (Битхеши); оттуда, за отличные способности перемещен Экспедитором в Тайный Совет (Цзюн-цзичу) Императора Цяньлуня; потом был Амбанем в Урге, и в 1792 году вел переговоры с Иркутским Наместником, Генерал-Майором Нагелем, о возобновлении Кяхтинского торга, прерванного с 1 Мая 1785, по случаю грабительства на границе.

В Урге Сун оказал великую услугу Цяньлуню, перехватив одного самозванца, с многочисленною свитою вышедшего из Восточного Туркестана [34] или Малой Бухарии и пробиравшегося чрез Монголию в Манжурию, с намерением произвести там возмущение. Сей самозванец выдавал себя за ближайшего родственника Хуандию и, в подтверждение своего вымысла, успел собрать разные доказательства, весьма правдоподобные. Цяньлунь, опасаясь, открытым умерщвлением его в Пекине, возбудить негодование народа, позволил ему путешествовать по разным областям своей Империи, намереваясь истребить его где нибудь за Великою стеной, т. е. вне пределов Китая. Сун, как чиновник, служивший в Тайном Совете, знал сию волю Государя, и решился привести оную в действо. Коль скоро самозванец появился в Урге, то встретил его со всею пышностию, приличною высокой особе; потом на другой же день сделал ему строжайший допрос, и уличив, что он есть подложный родственник Хуандия, велел отрубить ему голову. Таковой же участи подвергся сопровождавший самозванца Лама, воспитатель его, человек хитрый и предприимчивый; Цяньлунь весьма был доволен столь удачным и скорым истреблением сих злонамеренных людей.

В 1794 году Сун принимал в Жехэ Английское Посольство ¹⁰. Сказывают, что по [35] нерасположению своему к Кантонскому Генерале-Губернатору (Китайскому), коему Англичане, по видам своим, делали большие угождения, Сун много способствовал к тому, что Лорд Макартней отправлен из Жехэ обратно без всякого успеха. Он, по воле Императора, провожал сие Посольство до самого Кантона, где в последствии сделан был сам Генерал-Губернатором.

По восшествии на Китайский престол Цзяцина, Сун почтен был достоинством Министра. После отправлен на Или (недалёко от нашей Бухтармы) в качестве Цзяньцзюна, т. е. Генерал-Инспектора расположенных там Манжурских и Монгольских войск, по границе с Россиею и Киргиз-Кайсаками. Оттуда вызван был в 1816 году, по случаю прибытия в Пекин нового Английского посольства с Лордом Амгерстом. Посольство сие, против ожидания своего, не видав Императора, принуждено было слишком скоро отправиться в обратный путь, еще до приезда Суна.

Вскоре после сего, он назначен был в Халган Гузай-Амбанем, т. е. Генерал-Инспектором Цахарских Монгольских войск, и потом опять вызван в Пекин, где определен Председателем Военной Коллегии, в уважение опытности его по сей части Государственных дел. По случаю неустройства, произведенных в Манжурии сосланными туда из Пекина потомками Манжурских [36] Князей, известными под названием Хуан-Тайцзы, т. е. Желтопоясных, Сун отправлен был в Мукдень, первый город в Манжурии, Главнокомандующим по гражданской и военной части.

По выезде Суна из столицы, открылась в Военной Коллегии потеря Государственной печати, которую Хуанди обыкновенно употребляет во время пребывания вне Пекина, для утверждения, вместо подписи, именных своих повелений. Сун, хотя невинный, но как Председатель Коллегии, за таковое упущение разжалован был из Генералов в Капитаны и послан в крепость Шаньхай, последнюю к востоку из находящихся в Великой стене.

За сим бедствием вскоре постигло Суна новое. В короткое управление Манжуриею, он, по своей непоколебимой справедливости, казнил одного из неистовых Желтопоясных Князей. По поводу сего происшествия, Государь, питавший уже с некоторого времени неудовольствие против сего правдивого слуги своего, по навету его врагов, разжаловал Суна в Прапорщики и велел явиться в Пекин, к начальнику тамошнего Корпуса. Тут до самой кончины Цзяцина, последовавшей в Августе 1820 года, жил он уединенно в небольшом монастыре, пользуясь однако совершенным уважением народа.

При выносе тела покойного Императора Цзяцина из дворца в особый храм, Сун, вместе [37] с прочими жертвами гонения, выставлен был на пути. Вступивший ныне на Китайский престол Император Даогуан, сопровождая тело своего родителя, узнал Суна и, подозвав его к себе, обнадежил в непременном своем к нему внимании. Сун первый удостоился благоволения нового Государя: он получил прежние чины и сделан был Членом Прокурорской Палаты. Но строгие правила его, дух беспристрастия и решительность в действиях — возбудили против него новое негодование Пекинских вельмож. Не взирая на то, Даогуан повысил престарелого Суна чином и отправил Амбанем в Жехэ.

Сей необыкновенный Муж сколько отличается познаниями и точным исполнением законов, столько же известен бескорыстием и бедностию. Преследуя и карая преступников, он в тоже время осыпал своими благодеяниями людей, угнетенных и неимущих; жертвовал на вспоможение им всем достоянием своим, и для пользы других вошел в неоплатные долги. В Монголии, Восточном Туркестане и самом Китае многие с восхищением вспоминают о подвигах великодушного Суна, и конечно будут благословлять его имя до позднейшего потомства.

Дек. 9. К Студенту Сипакову принесли из Палаты иностранных дел, под рукою, листы [38] Руские о новой перемене Миссии, для перевода на Манжурский язык. Учители Пекинской Российской Школы, по совершенному незнанию Русского языка, весьма нуждаются в помощи наших.

По полудни являлся к О. Архимандриту Петру и ко мне провожавший новую Миссию, Бошко Ургентай, с своими тремя младшими сыновьями. Детям от меня подарены два левантиновых платка, бритва и два зеркальца.

Сего числа, в награду за прежний услуги, и для поощрения к большему усердию, я почел за нужное сделать приличные подарки Китайским привратникам, находившимся в течение 12 минувших лет на Российском подворье, и теперь при оном состоящим.

Нынешний день — 16 число XI Луны по Китайскому Календарю, и поворот солнца на лето — Хуанди выехал в храм Неба, лежащий в конце купеческого города или южного предместия. Он возвратится оттуда во дворец завтра поутру,

Вчера еще отвезены в этот храм жертвенные сосуды на нескольких богато убранных слонах. Сегодня, в 5 часов утра, Император отправился туда, в сопровождении многочисленной свиты высших чиновников и 6 т. войска. Никто из граждан не может и не дерзает видеть Его Величество во время таковых шествий. Ворота, двери и окна домов запираются, а переулки завешиваются. С вечера привратные [39] Бошки объявили, чтобы из наших людей утром никто не выходил на улицу. У ворот домов, мимо коих проезжает Государь, ставят особых караульных, для предохранения от какого либо внезапного покушения на жизнь его. Прежний Хуанди бывал в подобной опасности. Однажды, при возвращении его во дворец, придворный повар (служивший прежде при Великом Князе, брате Хуандия), у самого подъезда к Императорским покоям, бросился на него с ножом, в виду приближенных Генералов; но шедший позади носилок Начальник Богдоханских Ся, (так называются в Китае Императорские Адъютанты) Чжан Бейсэ (Князь 4-й степени) тотчас схватил злодея, и тем остановил намерение убийцы, получив сам несколько ран ножом в бок. За спасение жизни, Государь произвел верного Чжана в Бейлы (Князь 3-й степени) и подарил ему богатое имение. Впрочем Цзяцин, под конец царствования, соделался предметом народной ненависти — своею беспечностию, слепым исполнением совета евнухов и противоестественным, но в Азии, к стыду человечества, обыкновенным сластолюбием. Господствующие в сей последней части света Магометанство и идолопоклонство, как известно, питают самую грубую чувственность.

Император Китайский, яко Первосвященник всех религий, исповедуемых в пределах [40] Государства, приносить сего числа в храме Неба жертву очистительную ¹¹, по наказании преступников, в течение года осужденных на смерть. Говорят, что преступников действительно казнят около этого времени по всей Империи: им рубят головы, вешают или удавляют, свертывая веревку на шее. Государственных преступников, как то: бунтовщиков и т. п., умерщвляют без отлагательства, по совершении суда. О подсудимых, приговоренных Пекинским Уголовными Департаментом к смерти, подносят Государю именной список, с означением их вины. Хуанди отмечает своею рукой, кого следует лишить жизни: прочие подсудимые также выводятся на место казни, а после возвращаются паки в тюрьму, до решения их дел. Приговоренные к смерти, за день до совершения казни, угощаются столом на счет казны. Случается, хотя весьма редко, что иной преступник раза три бывает включен в представление Государю, но по большей важности вины других, не отмечается для казни; таковой совсем освобождается от заключения, и поступает или [41] в тюремные служители, или отправляется в ссылку. Цяньлунь, по своей строгости, редко допускал подобные исключения. Напротив того, в царствование Цзяцина ежегодно выводили на место казни преступников до 50; но из них не более 20 предаваемы были смерти.

Упомянем, для сведения, о главнейших Китайских наказаниях. Смертию жесточайшею казнятся: 1. покусившиеся на жизнь Государя; 2. восставшие против отечества; 3. изменники, передающиеся другому Государству; 4. убийцы деда, бабки, родителей, дядей, теток, братьев, сестр; 5. убийца трех человек, а тем более мучитель; 6. похититель церковных или казенных вещей, в особенности же Государственной печати; 7. неисполняющий обязанностей к родителям: женившийся, не выносив срочного траура; а при жизни родителей, без их соизволения отделившийся, или кто вскоре по смерти родителей дает балы, заводит игры и проч.; 8. кто убил или продал хитростию родственника, или ложный донощик; 9. убийца своего учителя или начальника; 10. вступающий в непозволенные связи с дедовыми или отцовыми наложницами. Тоже разуметь должно и о женском поле. К сему роду относятся и следующие наказания: пристрастному судье законом полагается отрубить голову. — В военное время учинивший остановку или злоупотребление в провианте или казне, [42] удавляется. — За доказанное похищение значительных казенных сумм, всякого чина и состояния преступников положено казнить отсечением головы; за 300 руб. удавить, а за меньшую сумму бить нещадно и взыскивать покраденные деньги: в случае недостатка имения, отдавать в казенную работу жену и детей. С высших начальников, за упущение должного смотрения, снять по два чина и лишить двухгодового жалованья. — Похищенную казну взыскивать с начальников того места и с сыскной команды, которая в положенные сроки воров не отыщет, и проч. и проч.

Вот предметы телесного наказания: кто на кладбищах Государей, Князей и прочих знаменитых людей срубит дерево, скосит траву, или посеет там хлеб и пустит скот, тому давать 80 ударов. — Бить начальников монастырей и всех духовных, допускающих в кумирни женщин для молитв; бить домоправителей и старшин, позволяющих женскому полу ходить молиться в храмы. — Военным людям, продающим казенные вещи: оружие, платье и проч. давать по 100 ударов. — За побег из похода Офицера и солдата, полагается за первый 100 ударов, а за второй смертная казнь. — Нанимающего и нанявшегося вместо другого в походы (что не редко в Китае случается) бить нещадно.

Всякой ищущий у верховного вельможи покровительства; вельможа, осыпающий такого [43] похвалами в докладах Государю, подлежат суду. Ежели, по исследовании, откроется между ими сообщество; то таковому бессовестному ласкателю отрубить голову, семейство отдать в рабство, а имение взять на Государя. Когда же сие учинено с согласия вельможи, то и его, после 100 ударов, сослать в ссылку. — В конце каждого года высшие начальники обязаны испытывать подчиненных своих: кто из них в знаниях своих касательно того, что требуется по должности не приобрел приращения, ткового, если имеет чин, штрафовать жалованьем за месяц, а нечиновных наказывать телесно 40 ударами. — Отставному чиновнику, вмешивающемуся в дела казенные, давать по 80 ударов, и взыскивать штрафу 2 фунта серебра. — За представление недостойных в чины, преимущественно пред достойным, начальников наказывать 80 ударами. Начальнику, в противность закону, лично отправившемуся туда, где случилось преступление, вместо посылки разыскного, давать 100 ударов. — Просрочивших по делам службы наказывать за 1 день 10 ударами, а далее — умножая соразмерно — до 80 ударов. — Лекаря, неправильно написавшего рецепт, бишь 100 ударов. — Ежели слуга, при съездах во дворце, произведет шум и неблагопристойность; то слуге дать 100 ударов, а господину 50. — Если женщина окажется виновною в покупке или продаже незаконной соли (соль в [44] Китае на откупу), то бить мужа или сына; если же первый был в дальней отлучке, а второй малолетен, то наказывать ее 100 ударами и взыскать сверх того денежный штраф. — Давать по 5 ударов крестьянам, кои не соблюдают старшинства в сидении за столом. — Чиновник, за взятки, блуд ¹² и непорядочную жизнь лишается чинов и проч.

Для наказаний телесных у Китайцев употребляется бамбуковая палка, длиною слишком в 2 аршина, шириною около 1 1/2 вершка, весом в 2 1/2 фунта. Сверх того, за преступления меньшей важности, виновных наказывают пощечинами, число коих определено законами; но палач имеет возможность усилить или, разумеется за деньги, ослабить меру такового странного наказания. Колодникам надевают на шею квадратную доску в 1 1/2 аршина, весом более 6 фунтов; но доски сии бывают по важным винам и тяжеле. Впрочем сию доску надевают и в виде наказания, а особливо за коварные обманы и неоплатные долги: тогда оная имеет тяжести до 50 и даже до [45] 100 фунтов, т. е. 2 1/2 пуда. Из-под доски, как бы из окна, видна только голова виновного; он не имеет возможности подносить руки к лицу, и самую пищу должен принимать из рук другого. В Китае в большом употреблении пытки; но от оных, по законам, освобождаются Князья, члены заслуженных фамилий, ученейшие, именитые граждане и люди, оказавшие Государству особенные услуги в гражданском или военном состоянии.

Разительный однако же недостаток Китайского суда состоит в допущении выкупа от телесного наказания, например: присужденный к 60-100 ударов, платит 24-40 золотников серебра и 9-15 четвертей хлеба; за 1 год работы и 60 ударов, волен заплатить 80 золотн. серебра и около 30 четв. хлеба. Для престарелых, малолетних и увечных за 10 ударов 7/10 золотн. За один год ссылки в работу и 60 ударов, около 2 зол. Жена чиновника за 10 ударов может заплатить 1 зол. серебра, и так далее. — С неумышленного убийцы берется, в замен всех наказаний, 1 фунт серебра; 90-летний и 7-летний телесно не наказываются, кроме измен и бунтов. — Жен за прелюбодеяние и воровство, не принимая выкупа, положено наказывать телесно, но не клеймить.

Между Китайцами есть еще такое обыкновение, что сторонний человек, за деньги, добровольно [46] подвергается вместо другого даже смертному наказанию.

Дек. 10. Часу в 3 по полудни посетил О. Архимандрита Петра и меня Битхеши Чен, находившийся при новой Миссии в проезде от Кяхты до Пекина. Он изъявил желание свое угостить нас обеденным столом. По правилам Китайского гостеприимства, все таковые приемы, даже коротких приятелей, делаются в трактирах. Мы уклонились от приглашения, под предлогом, что ныне заняты делами службы, а отлагаем сие удовольствие до другого удобнейшего времени. Но, говоря откровенно, я не хотел сближаться с человеком, который в пути показал перед нами всю низость своего характера. Толмачь его, Чакдур, успел нашему Переводчику Фролову сказать, что, получая от Чена слишком бедное содержание, он решается, месяца через два, возвратиться домой, в Ургу. Он объявил также, что Битхеши Чен, по принесении на него жалоб от Монголов, едва ли будет послан для сопровождения Миссии, имеющей следовать обратно в отечество.

Дек. 12. По случаю дня рождения Государя Императора, О. Архимандрит Петр, отправив вчера всенощное пение Собором, ныне служил литургию; потом принесено было Господу Богу молебствие о продолжении лет Его Величества в мире и славе. После обедни я угощал [47] завтраком всех Членов прежней и новой Миссии. О. Иакинф дал ужин, к коему приглашены были Начальник новой Миссии, Иеромонах Вениамин, я, Обозный и Студент Войцеховский.

Дек. 13. Имея постоянно в виду поручение г. Сибирского Генерал-Губернатора, о закупке в Пекине Китайских и Манжурских книг для возобновляемого в Иркутске Училища Азиатских языков, я входил сего числа в совещание с О. Архимандритом Петром, относительно исполнения сего предписания. Согласно с его мнением, я сообщил Студенту Сипакову реестр потребным книгам, и на покупку оных выдано 10 фунтов серебра.

В 2 часа по полудни посетил меня, по предварительному приглашению, главный Пристав Российского подворья То, с двумя своими товарищами, о коих упомянуто выше, 1 Декабря. Их сопровождали два привратных Бошка, несколько караульных и слуги. Посетителям сделано приличное угощение. То-лое, бывший некогда Заргучеем на Кяхте, хвалился пред своими сослуживцами знанием некоторых Руских обрядов и названий; объяснял им Архитектуру наших домов, говорил об удобстве и красоте наших мебелей, экипажей и проч. Рассказывал, — сколь ровно держат себя наши кавалеристы (он видал драгунов)... Я, пользуясь удобным случаем, примолвил, что кроме главного достоинства [48] Российских войск, непоколебимой твердости и мужества на войне, солдат наш должен наблюдать порядок и стройность в походке и оборотах 1000 человек двигаются, как и линия. Младший Битхеши, увидев на столе несколько книг, спросил меня: книги сии вероятно духовные? — Ответствовано, что в оных описывается История и География Российской Империи, как то действительно было. — Посидев около часа, Приставы удалились, извиняясь, что они весьма желали бы и более времени провести в дружеской беседе со мною; но обязаны теперь же ехать в свою Палату иностранных дел и явиться потом к Министру. Прощаясь, я успел просить их о свободном пропуске наших людей со двора; ибо мы не имеем никаких торговых видов, как то разгласили было некоторые.

Сей случай послужил новым для нас доказательством, сколь опасаются Китайские Офицеры распространяться в беседах с иноземными чиновниками. При каждой встрече, избирают они предметом разговора самые обыкновенные дела, говорят с приметною осторожностию и стараются, как можно, скорее расстаться. Я хотел было предложить сим Офицерам незначительные подарки, о чем и дано им знать чрез г. Сипакова, по приезде их на двор; но они два раза присылали Бошков, просить, чтобы Майор оставил свое намерение; ибо, по строгому [49] подтверждению своего Министра, они не смеют ничего принимать от Руских. При выходе однако же, То-лое поручил одному из Бошков объяснить о своем согласии принять от меня небольшой подарок, в знак памяти, ежели привезут таковой гостинец к нему на дом, с осторожностию, дабы не возбудить подозревая. Но и сему желанию г. То не могли мы удовлетворить, по сказанному воспрещению со стороны Министра.

Дек. 14; После обеда осматривали мы Капище ¹³, находящееся на Российском дворе, как означено на плане всего подворья, приложенном к I Ч. сих Записок. Строение небольшое и крайне бедное. Сюда 1 и 15 числа каждой луны приходят Ламы, и при ударах в Колокол, читают молитвы перед кумирами, возжгигая при том благовонные свечи. Впрочем всякой из простолюдинов имеет сие право; а торговцы за непременный долг поставляют, в 1 и 15 день каждого месяца бывать в каком либо храме, для поклонения своим идолам.

Вечером О. Иакинф пригласил меня к себе. При сем случае он показал Словарь Китайского языка, трудами его расположенный по Рускому алфавиту — произведение, стоившее усилий и издержек. Конечно, Французские и Английские Ученые [50] успели прежде наших получить пальму на сем многотрудном поприще Литтературы. Словарь Дегиня, а еще более Мориссона, печатанный в Калькутте и недавно вышедший в свет, — суть произведения, делающие великую честь сим просвещенным издателям. Но, для собственных наших успехов в Словесности Китая и для приобретения сведений о сей земле, необходимо нужно издать такой же Словарь с Руским переводом. Смею сказать, что такой Лексикон, с присоединением выражений Латинских или Французских, мог бы принести особенную пользу и для Европы, потому что долговременное пребывание Членов нашей Миссии в столице Китая открывает все способы к исследованию тамошнего языка во всей обширности и точности. Само собою разумеется, что одна только Россия, по своим близким сношениям с Азиею, имеет полную возможность подарить Европе, на том же основании, самые верные Словари языков Манжурского, Монгольского и даже Тибетского, вовсе незнакомого нашим Ориенталистам.

Дек. 15. После ясной погоды, продолжавшейся с самого приезда нашего в Пекин, сегодня сделалось весьма сумрачно и прорывался небольшой снег.

Позади монастыря, к северу, на обширной площади, начинают собираться Монголы: страшный рев вьючных верблюдов и крик степных [51] хозяев продолжается с утра до вечера. Халхасы имеют особое подворье вне Пекина, близ капищ Хуансы. — Монголы, кочующие от Пекина верст за 300-500, приходят в столицу каждый год около сего времени и привозят на продажу битых баранов, овечье масло, засушенные сливки и проч. По окончании торга, они обыкновенно спешат в свои кочевья, для празднования первой луны Нового года: по-Монг. Цаган сара, белый или счастливый месяцы

Дек. 16. Ночью слышны были порывы жестокого ветра. Поутру мороз до 10 градусов по Реомюру.

При Изготовлений Духовными Членами новой Миссии одежды по Китайскому обычаю, мы имели случай заметить, что беличий мех на курму среднего роста стоит в Пекине 23 ланы, или около 46 рублей серебром; 2 лоскута бобрового меха, подчерненного нарочно ¹⁴, на отвороты к рукавам шубы 6 1/2 лан, и в такой же цене покупали обрезок из того же меха, мелкошерстного, на воротник. Белка изрядная — должна быть Якутская: на тулуп наш нужно белки 1 1/2 меха здешних.

Вообще одежда здесь, особливо для мужчин, [52] весьма дорого стоит. Манжур и Китаец всякого звания, а тем более состоящий на службе государственной, должны иметь особенное платье для каждого из четырех времен года. Сверх того, в один раз, чиновник надевает на себя три платья, не говоря уже об одеждах придворных и церемониальных, о коих может дать понятие рисунок, приложенный мною в начале сей Части. Таковая роскошь вводит Манжурских чиновников в великую расточительность. От сего, даже Потомки Великих Князей нередко вынуждены бывают, при наступлении известного времени года, закладывать свое платье, дабы сим оборотом выкупить прежде заложенное, которое должны носить сообразно с настоящим временем года.

Китаец, по влиянию теплого климата, носит платье широкое в сравнении с Европейским. Длинный кафтан с подкладкою, весьма похожий на наш Руской, только у чиновников имеющий разрез на полах напереди и назади — есть главная одежда. Сверху надевают еще другой кафтан с широкими рукавами, имеющий в покрое сходство с рясою нашего Духовенства. Бедные делают себе платье из бумажного холста или китайки, а богатые из шелковой материи с большими кругами и узорами, именно: из атласов, штофов, гродетуров, крепей, также из сукна и казимиру. Господствующий цвет для одежды [53] мужчин есть синий, потом фиолетовый и черный; а цветы зеленый, красный, особенно же розовый, предоставлены более прелестному полу. Зимою платье подкладывают ватою из хлопчатой бумаги; а достаточные употребляют мехи беличьи, хорошей мерлушки, песцовые, собольи. Верхний кафтан или курму щеголи носят в зимнее время из прекрасных соболей или, что также в большом уважении, из черных кошек с белою искрой, мехом вверх, дабы показать драгоценность оного. Сии верхние кафтаны бывают и короткие, подобно нашим спенцерам; они употребляются для легкости и удобства в верховой езде. Пояс шелковый, но более из черной тесьмы с красивою пряжкою напереди; к оному у левого бока прикрепляют тесак и нож в хороших лакированных или черепаховых ножнах, с вилками, имеющими вид двух палочек из слоновой кости. С правой же стороны висит кошелек, вышитый шелками, с табакеркою, а летом еще веер: здесь и мужчины употребляют веера! Равным образом, для симметрии, строго наблюдаемой Китайцами во всем, у левого бока они привешивают подобный кошелек с разными пряными орехами, кои жуют после кушанья, для способствования пищеварению. Под кафтаном носят еще полотняный или шелковый легкий халат, заменяющий рубашку, которую не всякой употребляет. Сие, так сказать, подкафтанье весьма не часто [54] моется. Таковая неопрятность, встречаемая даже у знатных, отвратительна; тем более, что, Китайцы, вопреки обыкновению всех прочих восточных народов, или вовсе не знают бань, или слишком редко моют все тело: купанье даже летом считают вредным. Носовых платков, как и салфеток за столом, не употребляют; оные заменяет лоскуток бумаги. — Исподнее платье шьют или из китайки, или из шелковой материи. Все Китайцы большею частию носят сапоги из тех же материй, а богатые из черного атласу; башмаки также в употреблении: у тех и других подошва составляется из белой бумаги, толщиною около 1/2 вершка; одна только поверхность оной прикрывается тонкою кожей. Такая обувь непрочна, и в оной ходить весьма трудно, ибо подошва не гнется. — Люди высшего состояния носят шапки овальные из вишневого атласу, с черным околышем и красною кистью; околыш бывает разный, так как и платье, смотря по времени года: осенью бархатный, а зимою из черной мерлушки или соболей. Летние шляпы имеют фигуру конуса или, говоря просто, воронки; они плетутся из бамбука (Arundo Bambos) так искусно и тонко, что могли бы, разумеется отделанные в приличном виде, служить приятным покровом голове наших красавиц. Чиновники на верху своих шапок носят шарики каменные, коих цвет [55] определяет степень их чинов. — Простолюдины носят обыкновенно китайчатую куртку; войлочный круглый колпак, как в Литве; а летом соломенную шляпу. Мужчины подбривают волосы на лбу и на висках, и потом заплетают оные в косу, лежащую на спине. Длинная коса (до 1 1/2 арш.) составляет у них большое щегольство: в сем отношении недостаток природы дополняется искуством парикмахера.

Наконец заметить должно, что вышеописанный наряд есть собственно Манжурский, введенный победителями с 1644 г. и у Китайцев, кои до того времени носили платье совсем другого покроя, весьма длинное и с рукавами столь широкими, что они могли бы служить, кажется, вместо чемоданов.

Одежда Китайских женщин имеет небольшое отличие от мужской ¹⁵. Головы у них, весьма гладко и красиво причесанные, почти всегда бывают открыты. Искуственные цветы, дорогие булавки, красивые бабочки и т. п. составляют приятный оттенок их черных волос.

От купцов, приносивших в Монастырь упомянутые мехи, узнали мы также, что и лана чистого золота стоит здесь 17-19 лан серебра; или, говоря сравнительно, 1 золотник продается по 17, 18 и 19 золотников серебра. Китайское [56] золото весьма чисто, на монету не употребляется, а продается как товар. Серебро запрещено отпускать за границу под смертною казнию.

Будучи в тех покоях, где помещаются Студенты, я встретился с казенным Учителем Манжурского языка, Чжуном, имеющим от роду более 60 лет, но довольно свежим и бодрым. Во время преподавания урока, на сей раз служил переводчиком г. Зимайлов. Вообще новые Студенты, до выезда прежней Миссии и при содействии Членов оной, могли бы хорошо ознакомиться с обоими языками.

Дек. 18. В 10 часов утра приходил ко мне Нерба Кяхтинского Заргучея, выехавший с границы после нас через 25 дней, и прибывший в Пекин верхом в 10 дней пути, простирающегося на 1500 верст. Китайские курьеры, отправляемые по важным делам, обязаны проскакать верхом в сутки Российских верст 300 и более. Нерба вскоре должен был возвратиться опят на Кяхту, и предлагал свои услуги доставить от нас письма в отечество. Сколь ни сильное имели мы желание дать знать о себе Кяхтинским нашим друзьям; но я уклонился от такового вызова, имея в виду, что наши письма легко могут быть распечатаны и доставлены Ургинским Правителям. По их представлению, Пекинская Палата Иностранных дел [57] недавно пресекла переписку нашей Миссии с отечеством. Следовательно всякое покушение, противное сему несправедливому постановлению, и посредством человека, вовсе нам незнакомого, могло бы произвести невыгодное для рас действие в соседях.

По полудни приезжали с посещением к О. Иакинфу живущие в Пекине Португальские Миссионеры Францисканского Ордена: 1-й Гау (по-Кит. Гэ-лое), назначенный от Бразильского Правительства Пекинским Епископом, но еще неполучивший Буллы от Папы, — и 2-й Рибейра (называемый китайцами, у коих в языке вовсе нет звука р, Ли-лое), престарелый, тучный Аббат южного в Пекине монастыря. Начальник новой Миссии, с духовными Членами оной, имел с ними свидание в покоях О. Иакинфа.

Означенные Португальцы живут в Пекине по обязанности Членов Астрономической или Математической Академии. При всем негодовании Китайцев на Римско-Католических веропроповедников, которое сперва обнаружило с преследованием, а наконец и самым изгнанием Езуитов из Империи, Правительство здешнее видит себя принужденным удерживать в Пекине хотя несколько Миссионеров, для руководства в составлении Календаря и счислении времени. Надобно заметить, что между тем, как у других Азиатских народов Астрология была зарею истинной [58] Астрономии, Китайцы, углубляясь в свое звездословие уже несколько тысяч лет, не оказали никаких успехов собственно в науке Астрономической. Древние прославленные их обсерватории и принадлежащие к оным инструменты привезены были сюда Учеными, коих знаменитый Хубилай, внук Чингис-Хана, пригласил сюда из Балха и Самарканда, Правительство ныне самым уже высоким и полезным делом почитает издание ежегодного Календаря. Оно должно употребить все усилия, дабы многочисленному народу не только означить разделение годичного времени, необходимое для распорядка в пропитании и работах; но, при суеверных понятиях сего народа, еще указать ему каждый счастливый и неудачный день; время благоприятное для женитьбы, пути, изготовления одежды, покупок, строения, испрошения милости у Императора и многих других случаев общежития. Сими отчасти способами, являя свое отличное превосходство и, так сказать, свою тесную связь с самими небожителями, оно удерживает подданных в пределах благоговейной покорности. На сей-то конец Повелители Китая учредили особую Астрономическую Палату или Академию, о коей упомянуто выше. Но, при всем том, не воображайте, чтобы вы могли найти в оной глубоких Астрономов. Когда сия знаменитая Академия, состоящая из Манжуров и в коей Европейцы суть [59] младшие, хотя и действительнейшие Члены, склонила свой взор на планетную Систему (Planetarium), в числе прочих подарков от Английского Короля присланную Китайскому Хуандию с Лордом Макартнеем; то находившийся при том Английский Астроном Барров ¹⁶ никак не мог вразумить Президента сего звездочетного сословия о настоящем достоинстве сказанной машины. Впрочем народ, едва понимающий первые правила Арифметики, делающий выкладки на вертикальных щетах, подобных тем, какие употребляются нашими лавочниками, при том незнающий ни Аналитики, ниже Геометрии, такой народ мог ли без первых, совершенно необходимых оснований Математики, возвыситься до настоящих понятий об Астрономии, узнать положение горнего мира, определить путь планет, и верными шагами следовать за их непреложным обращением?

Дек. 19. Ночью выпал первый снег, на один вершок; во весь день было холодно и продолжалась сильная метель.

Дек. 20. В 9 часов утра приезжал в монастырь 3-й Член Астрономической Академии, Португалец Ферейра (по-Кит. Фу-лое), имеющий на шапке хрустальный шарик 5-й степени, против нашего 9 класса. Сперва пошел он к церкви, [60] где став против западных дверей, поклонился; потом отправился к О. Иакинфу. Туда приглашены были Архимандрит Петр и я. Ферейра, дряхлый старик, лет под 70, обошелся с нами дружески; поздравлял с наступлением Нового года (по новому летосчислению) и насказал О. Петру много вежливостей. Долго выражал он свое восхищение славными подвигами Императора Александра, знаменитыми победами Россиян и проч. и проч. Потом, когда коснулась реп до стеснения Миссионеров в Китае, Ферейра выхвалял Императора Кансия, оказавшего великое внимание к Езуитам и наделившего их богатыми поместьями; порицал Юнчжена, а еще более недавно умершего Цзяцина, который сильно гнал Римско-Католических веропроповедников, оказывая в тоже время внимательное покровительство небольшому, скромному сословию, исповедующему Грекороссийскую Веру. Ветхий Миссионер, приводя тексты из Евангелия и Псалтыри, весьма пространно увещевал нас к терпению, к трудам и проч. Мы разговаривали с Ферейрою на Латинском языке; ибо он, как и прочие находящиеся теперь в Пекине три Португальца, не знает никакого другого из новых Европейских языков, кроме отечественного; по-Китайски говорит слабо и самым странным наречием, которое употребляется в Кантоне и Макао, где проповедники обыкновенно [61] учатся оному, быв посланы Папою в Китай из Римской Школы Congregatio propagandae fidei.

Здесь следует на Латинском языке, с моим переводом, подлинное письмо Ферейры к Начальнику новой Миссии нашей, О. Архимандриту Петру, от 12 Декабря 1820. Плачевный тон сего послания послужит верным объяснением настоящей участи Португальских веропроповедников.

Reverendissimo Archimandritae Petro, domino colendissimo Pekinum nuper honoranti: pax Christi, tranquillitatem veram!	Высокопреподобному Архимандриту Петру, мужу достопочтенному, недавно удостоившему Пекин своим посещением: мир о Христе, спокойствие истинное!
Patria nobis propria Europa nobilis est. Natale solum ea nobis censetur, patritii quare sumus. Latina lingva utimur veluti communi, etsi materna tantisper differat; quod ad caestera animis praediti fraternis, annuimus pariter ceu gemelli, vetuli notique columbi.	Отечество наше есть Европа знаменитая, которую почитаем своею родиной, тем более, что мы дворяне, употребляем язык Латинский, как общий, хотя он от отечественного нашего несколько разнится. Живем между собою в братолюбии и тесном союзе, подобно близнецам, голубям, давно друг другу знакомым. [62]
In hac urbe celebri Europaei, si pace frui volumus, si decus, si honorem inclytae nationis tueri servare que, fas degere sicut passeres in tecto. Sic nobis reliquum superest tempus, ut lectioni, scriptioni sanctisque medibabionibus vacemus libere. Jllud Nasonis axioma: «Vulgus amicitiam utilitate probat» nimium est veridicum Sinenses apud. Plura hoc de argumento vesber egregius praecessor, noster germanus amicus, de hac re potest dicere plura facile que praestantiam perdocere vestram.	Находясь в сем славном городе, мы Европейцы, желающие дни свои вести в мире, сохраняя честь и достоинство многоизвестного народа, должны скрываться, как воробьи в уединении. Таким образом довольно имеем досуга для чтения, письма и благочестивых размышлений. Всего ближе можно применить к Китайцам Назоново изречение: «Чернь корыстью ценит дружбу». О сем предмете многое может сказать Вашему Высокопреподобию почтенный ваш предместник, наш искренний приятель.
Ergo si ullibi sententia illa congruit Apostoli: «patientia vobis necessaria» — heic est pobifsimum. Inserviet pariter multum nobis [63] illud principis Apostolorum Petri dogma: «Conversationem vestram bonam habete inter gentes, ut in eo, quod detrectant de Christicolis, tamquam de malefactoribus, ex bonis operibus nos considerantes, Christum glorificent in die visitationis».	И так, здесь наиболее приличны слова Апостоловы: терпения бо имате потребу ¹⁷. Также весьма полезно будет [63] для нас учение верховного Апостола Петра: Житие ваше имуще добро во языцех; да о нем же клевещут вас аки злодеев, от добрых дел видевше, прославят Бога в день посещения ¹⁸.
Postea, dante Deo, dabitur nobis occasio, ut os ad os loquamus, relaxentur que in Domino corda nostra. Scitis, quia sunt nimium suspiciosi Sinenses contra Europaeos. Nos considerant ac sequuntur lincaeis oculis. — Desidero omnibus vobis bonas festivitates Natalitias. Dominus Electus Episcopus Pekinensis est vestrae legations interpres, nuper que fuit vocatus a magno tribunali Neige pro rebus vestrae legationis. — Quia noctes heic jam sunt analogae [64] vestris in Europe, audeo offerre duo, ut dicunt latiao, unum pro vestro usu, alterum pro familiari, qui vobis inservit: cum uno goamli anni futuri Sinensis.	В последствии времени, если Богу угодно, представится нам случай беседовать с Вами лицем к лицу, и тем усладить сердца наши во имя Господне. Да будет Вам известно, что Китайцы недоверчивы к Европейцам. Подсматривают и преследуют нас рысьим взором. — Желаю вам всем провести во благих праздник Рождества Христова. Избранный владыка, Епископ Пекинский ¹⁹, есть [64] вашей Миссии переводчик, и по сему предмету недавно был призван в высокую Палату Ныйгэ (Сенат). Поелику ночи здешние равняются Европейским; то осмеливаюсь поднести Вам, так называемые Ласянь ²⁰, одну для употребления Вашего, другую для домашних; также один Хуанли (Календарь) будущего Китайского года.
Praestantiae vestrae inutilis servus Dominicus Ferreirra, sacerdosLusitanus congregationis Missionis.	Вашего Высокопреподобия Нижайший слуга Доминик Ферейра, Священник Португальской Духовной Миссии.

Католические Миссионеры, как слышно, обратили на себя негодование Китайского Правительства неумеренною ревностию к распространению учения Римской Церкви, тяжбами о своих доходах, и Междоусобными распрями живших в Китае Духовных из разных Европейских Государств. Между прочим, в 1805 году воздвигнуто [65] было на них весьма жестокое гонение. Сильнейшему преследованию подверглись принявшие Христианскую веру Китайцы, а еще более Манжуры. Причиною сего кровавого явления, по отзыву местных жителей, был следующий случай. Езуиты, находившиеся тогда в Пекине, родом из Италии, Франции, Испании, с общего согласия отправили в Европу к своей собратии письма; а от Епископа в Рим донесения о числе и положении их духовной паствы, об успехе в распространении Евангельского учения и т. п. Сверх того, один Римский Езуит, по имени Павел, послал в дар Папе 16-летнего Китайца с счастливыми дарованиями, взятого, по прежним неоднократным примерам, из низкого состояния и крайней нищеты. По сим не ограничилась ревностная приверженность просвещенных Отцов к Римскому Первосвященнику. Один из них, по имени Адеодат, живший в Юань-Миньюане в качестве придворного часовщика, и притом изрядный топограф, составил карту одной Китайской губернии, с изображением большого селения, коего жители недавно приняли Христианскую веру; названия мест и проч. были поставлены на карте подлинные Китайские с Латинским выговором. Меня уверяли однако ж, что карта сия послана была Папе от Езуитов Французского и Италианского монастырей, в Пекине, при слезной жалобе на Португальских духовных, с означением [66] приходов и угодьев, захваченных сими последними. Все означенные бумаги и молодой Китаец были отправлены прямо в Кантон, дабы оттуда, при случае, на каком нибудь Европейском корабле переехать в Италию. Посланные Езуитами были однако перехвачены на дороге, вероятно по интриге Португальцев, и привезены в Пекин. Бумаги представлены покойному Императору Цзяцину, имевшему нрав весьма робкий и недоверчивый. Карта, на коей начертаны были некоторые внутренние места Китая, возбудила в Хуандие сильное подозрение; ибо, по мнению его, никакой Папа не может иметь влияния на области великой подсолнечной Империи, отделенной от всего мира океаном, хребтами высочайших гор, и пустынными степями! — Тотчас собраны были в Юань-Миньюаньский дворец все Европейские Духовные Католического исповедания; им показаны письма и ландкарта. Когда же одни объявили, что письма отправлены ими, то прочие были отпущены в свои монастыри; а пославшего карту велено посадить в народную темницу; откуда он, по прошествии 100 дней, сослан в Жехэ; монастырь его разорен, а за строение Езуиту выдано из казны 3400 рублей серебром. Сие происходило в конце Июля 1805. По сему-то случаю последовало в Китае новое, жестокое гонение на Христиан. Их Начали принуждать, дабы они попрали крест и отвергли Христа; [67] отказавшимся от исполнения сего неистового требования грозили казнию. В самом Пекине открылось до нескольких тысяч из Царской крови и простых чиновников, принявших Христианскую веру. Огорченный Хуанди велел оставить простой народ в покое, а обратил весь гнев на свою Фамилию: назначил особую Уголовную Коммисию из Пекинского Генерал-Полицмейстера (Тиду), одного Принца Крови и Председателя Департамента Уголовных дел, и повелел: упорствующих в отречении от Христианской веры взять в тюрьму и мучить жестоко, лишив прежде всего чинов и имения; бить по щекам и лядвеям, вытягивать уши, разрезывать подошвы крестообразно, и наполнив рану изрубленными конскими волосами, замазывать пластырем и запечатывать и проч. Говорят, что подобное мучение людей едва ли когда-нибудь было в Китае. Многие в муках ослабели духом, и, по нетвердости в вере, отверглись Христа, а особливо солдаты, природные Китайцы; но большая часть стояла непоколебимо во благочестии. При строгих исследованиях и пытках, упомянутый Председатель Уголовного Суда узнал, что даже в его доме родные и служители почти все были Христиане: сие побудило его умерить поиски против Христиан и быть к ним снисходительнее. Во всех четырех Пекинских Католических монастырях повелено строжайше отыскать и [68] истребить все напечатанные на языках Китайском и Манжурском книги о Христианском учении, и самые доски, на коих оные вырезываются; однако большую часть оных веропроповедники успели сохранить.

И так, известная недоверчивость Китайцев, пламенная ревность Езуитов, посланный в дар Папе Китаец и карта: вот главные причины описанного преследования Римско-Католических проповедников со стороны здешнего Правительства, отличающего себя однако ж во многих отношениях великою терпимостию.

О. Иакинф сказывал, что не задолго до приезда новой Миссии, один из Государственных Стряпчих или Обер-Прокуроров представлял Цзяцину о необходимости издать определительный закон в рассуждении Католических веропроповедников, живущих в Китае. Некоторые из членов Палаты иностранных дел тогда же посторонними оборотами давали знать о своем мнении, что всего приличнее и удобнее было бы приезжающим в Пекин Россиянам — Духовным или Студентам, занять в Звездочетной Палате места ученых Астрономов. Места сии, как выше замечено, ныне предоставлены Римско-Католическим Миссионерам, коих изгнать Китайцы давно готовы и кои держатся только силою постановления, сделанного о них Императором Кансием, потомком Князей Манжурских, всегда [69] нетерпимых природными Китайцами. Впрочем надобно заметить, что Европейцы, с определением в означенную Палату или Академию, поступают в совершенное подданство Китая. Они получают отсюда жалованье серебром и провиантом, одеваются по-Китайски и на шапках носят шарики, означающие достоинство Китайских чинов.

Дек. 21. Помощник Начальника новой Миссии, Иеромонах Вениамин ездил с Членом прежней, Иеромонахом Серафимом, для принятия Успенской церкви и обозрения Руских казенных домиков, находящихся в северовосточном углу Пекина, где первоначально водворены были наши Албазинские казаки, переселенные с берегов Амура за 135 лет пред сим.

Дек. 24. Ночью и днем был мороз до 12 град. по Реом., с восточным ветром.

В 12 часов по полудни явился к О. Архимандриту Петру, для засвидетельствования почтения, старший Учитель Пекинской Школы Руского языка, Шумин или Шу-лое, молодой человек лет около 30. Он не легко мог получить сие место, которое в Манжурской службе весьма значительно. Когда же сблизился срок перемене Миссии, то Шумин признавался нашим Студентам, что он имел намерение искать другого места; ибо, без помощи Руских, он не может остаться при настоящей должности. Услышав, что [70] Начальником новой Миссии назначен Па-лое ²¹ (в светских Павел) Каменский, известный здесь по отличным успехам в языке Манжурском, Шу-лое весьма обрадовался и ныне, приметно, старается приобрести благосклонность Его Высокопреподобия. Шумин вручил сочиненные им Китайские разговоры О. Петру, и просил перевести оные на Руский язык, для употребления ученикам его в Манжурской Школе.

На основании трактатов, заключенных торжественно между Российскою Империей и Китаем — единственных, какие только сие Государство имеет с Европейцами — взаимная переписка обеих Держав должна производиться на языках Российском, Манжурском и Латинском вместе. Сообразно с таковым постановлением, учреждена в Пекине особая Школа, в зависимости от Сената Ныйгэ, в коей обучаются Руцкому языку 24 молодых Манжура из лучших фамилий. По окончании учения, заключаемого строгим испытанием, они с особенными преимуществами поступают на службу или в Палату иностранных дел, или в места пограничные, где требуется знание Руского языка. Сколь ни [71] велика заботливость настоящей Манжурской Династии о поддержании сей Школы; но она слишком далеко отстоит от своей цели. Переселенные из Албазина Россияне были первыми руководителями Манжуров в изучении нашего языка. Потом, по приглашению Китайского начальства, некоторые из Членов Руской Миссии отправляли сию должность с значительною для себя выгодою. Китайское Правительство при многих случаях показало свое желание, дабы Россияне, в Пекине живущие, участвовали в просвещении Манжуров. Не смотря на то, упоминаемое заведение находится в дурном положении. Стоит взглянуть на перевод, сделанный Манжуром с своего языка на Руский, и первые строки докажут, что в таких переводах не соблюдается даже начальных правил Грамматики: все составляется по прежним образцам, по бумагам, присылаемым из России. Нам сказывали, что по случаю отправления последнего, 1805, Российского Посольства в Китай, известный Ургинский Ван Юндун Дорчжи вытребовал из Пекина переводчиков, учившихся в Школе Руского языка. Он думал, что найдет в них тайных, верных истолкователей тех объяснений, кои будут у него происходить с Рускими, не прибегая к помощи наших переводчиков. Но опыт первого свидания с одним из членов Посольства удостоверил Вана, сколь тщетны [72] были его надежды. Манжурские Драгоманы чистосердечно сознались, что они из всех слов, произнесенных Рускими при свидании, ничего не поняли. На следующий же день, Ван выслал их обратно в Пекин, как людей, совершенно для него бесполезных.

Я встретился с Шумином у О. Иакинфа. Самым неправильным Российским наречием Шу-лое приветствовав меня, сказав: «это господин Офицер 4-й степени (сы-пин, у Китайцев довольно значительной)».

При сем случае нашел я там Ламу Ду, Казначея одного из капищ Хуансы, который просил меня в удобное время посетить уединенное жилище его. Ду Лама сказывал, что на их подворье остановился Далама (старшая духовная особа), недавно приехавший с данью новому Хуандию из Малого или Южного Тибета, от их Первосвященника Баньчаня Эрдени. В следующем году, по установлению, должны прибыть данники из города Хлассы — столицы Большего Тибета, хотя там пятый уже год ищут возрождения Далай-ламы, на место переселившегося из здешнего мира. Приметно, что осторожное Китайское Правительство ведет дела к тому, дабы Далай-лама, сей неумирающий Феникс, явился где нибудь на лоне знатной фамилии во внутренних губерниях Китая. Впрочем Англичане, по праву [73] соседства, легко могут ускорить возобновление духовной главы всего Тибета.

Сего числа главная ²² супруга покойного Хуандия Цзяцина приняла, с пышным торжеством, титул вдовствующей Императрицы, Хуан тай хоу: Августейшая, великая Государыня.

Покойный Император Цзяцин, по общему, хотя не строгому мнению Государственного Совета, наименован по Кит. Жуй Хуанди, сокращенно Жуйди, т. е. прозорливый Государь. Сие имя вносится непременно и в летописи, каковые пишутся пред лицем самих Хуандиев, людьми, избранными по их отличным знаниям в Словесности и по опытности в глубокой науке Государственного управления. У Китайцев порядок счисления годов всегда определяется названием, данным времени царствующего Государя; с восшествием нового Хуандия, начинается и новое [74] летосчисление. В сем смысле, а не в виде личного имени, надлежит принимать известные названия Канси, Юнчжен, Цяньлунь, Цзяцин, Даогуан. Сии титла означают буквально: благосостояние и тишину, прямое спокойствие и проч. и были даны эпохам царствования Императоров, кои по смерти своей получили действительные имена: Жень Хуанди, или сокращенно Женьди, Сяньди и т. д.

Дек. 25. По случаю праздника Рождества Христова, из числа потомков Албазинских, явился в церковь один только Алексей (крещеный старик, лет 60) с двумя своими родственниками.

Дек. 27. Утром, часов в 9, поднялась сильная буря; вихрь наполнил воздух густыми облаками пыли; но к вечеру все утихло.

Дек. 28. После обеда посетил меня Учитель Шумин: Манжур известной фамилии (дядя его был Ургинским Амбанем во время нашего проезда), весьма вежливый, расторопный и любопытный; много расспрашивал о нашей отечественной одежде, образе жизни и т. п. Когда г. Сипаков сказал ему, что я служу в Министерстве Иностранных Дел; то Шу-лое тотчас спросили, знаю ли по-Манжурски? Мы объяснили ему, что Россияне занимаются преимущественно изучением языков Европейских, хотя многие весьма сведущи и в Азиатских. [75]

Дек. 30. Казаки нашего конвоя, будучи сего числа в здешних купеческих лавках, встретились с одним Монголом Цахарского Аймака, живущим неподалеку от Ц. Балгасу, где оставлен наш казенный скот на зимовку. На вопрос их, о положении людей и скота, Цахар отвечал, что оставленные там Казаки все живы; в табуне, до его отъезда, пало много лошадей и верблюдов.

Дек. 31. С 5 часов утра, подул жестокий восточный ветер и продолжался до половины дня, при морозе в 12 град. По отзывам старых жителей, давно уже не было в сих местах такой суровой зимы. Знакомые Китайцы делали нам дружеские упреки, будто бы с прибытием чад севера посетила их и северная стужа.

Начальник новой Миссии, встретив меня, объявил о смерти, постигшей вчера одного из Туркестанцев Манжурской гвардии, 70-летнего старика, который по неотступной просьбе его родственников, довольно известных О. Петру, пользовался несколько дней лечением г. Войцеховского. Архимандрит опасался, чтобы Правительство здешнее, коего врачи отказались уже от больного, не сделало невыгодного заключения о Российском Медике. Но дело сие приняло свой естественный конец; ибо смерть Туркестанца была следствием его дряхлой старости. Впрочем, в подобных случаях иностранцу в Пекине нужно [76] быть осмотрительным и приступать к пользованию больного не иначе, как в твердой надежд на совершенный в том успех: тогда его искуство будет разительнее. В лечении Туркестанцев, как Магометан, предстоит великое затруднение; они весьма неохотно принимают иностранные лекарства, даже из рук Китайских врачей, как иноверцев.

Неоднократно я упоминал уже в сих Записках о Туркестанцах; они будут встречаться нам и вперед. Они суть жители Восточного Туркестана, известного в Европе более под именем Малой Бухарии или Чагатая, страны, ограничиваемой с востока Китаем и кочевьями Кукунорских Монголов, а с запада хребтом Снежным (т. е. Муссартом, Мустагом или Имаусом), отделяющим ее от мелких владений Южного Туркестана; она к северу граничит с бывшею Зюнгорией, ныне Иллийскою областию, а на юге с Тибетом. В 1768 году Восточный Туркестан покорился мощной державе Китайского Императора Цяньлуня, и назван от победителей Новою Линией; ибо сия область, стесненная высокими горами с севера и юга, действительно имеет вид узкой полосы. На оной издавна расположены города, не в дальнем расстоянии один от другого с отдельными округами земли, имевшими особых, независимых Князей [77] или Хочжей ²³, подобно городам, лежащим на запад от Снежных или Мустагских гор, вдоль по рекам Сыру и Аму, и известным в нашей Азиатской торговле: Ташкенту, Кокану и проч. Слабость Князей Туркестанских, проистекавшая от недостатка взаимных политических связей, была всегдашнею причиною подданства их сильнейшим соседственным народам, каковы были прежде Монголы во времена их могущества, потом Зюнгары, а ныне Манжуры или Китайцы. [78]

Желая передать моим соотечественникам сколько нибудь достоверные сведения о географическом положении Восточного Туркестана, я помещаю здесь отзыв самих Китайцев: 1. о важнейших городах, лежащих в оной стране; 2. об ее климате; 3. о качестве земли; 4. о произведениях оной, и наконец 5. о свойстве жителей.

Но прежде описания Восточного или Китайского Туркестана, я представляю на суд читателей мнения некоторых Европейских Ученых о том, к какому племени принадлежат нынешние жители Малой Бухарии.

Г. Клапрот говорит ²⁴, что все Географы и все исследователи языков доселе почитают Бухарцев народом Турецкого происхождения; между тем как, по его мнению, они должны быть Персидского. Вот доказательства г. Клапрота:

1. Все слова, показанные в сравнительном Словаре Палласа Бухарскими, суть Персидские. Особенно сие подтверждают названия чисел: 1 як, 2 ду, 3 си, 4 чагар, 5 пэнж, 6 шеш, 7 гэфт, 8 гэшт, 9 нюг, кои именно суть Персидские и совершенно отличны от Турецких: 1 бир, 2 ики, 3 уч, 4 дюрт, 5 биш, 6 алты, 7 еди, 8 сигис, 9 токус. [79]

2. Следуя в 1805 году при Российском Посольстве в Китай, г. Клапрот первый раз встретился с Бухарцами в Казани. Они уверяли его, что природный их язык есть Персидский. Бухарцы, живущие в Тобольске, Таре и Томске, подтвердили сие, признавая Персидский язык своим собственным, в который однако, по причине долговременного их пребывания и частых сношений с местными Турками, вошло много слов из языка сих последних.

3. В Китайской Кяхте г. Клапрот также видел Бухарцев из Хами и Турфани (городов Малой Бухарин), кои говорили Персидским языком ²⁵.

4. В Королевской Парижской библиотеке находится присланный из Пекина Французским Миссионером Амиотом Китайский словарь, в коем помещена бумага, писанная на языке Гуйху или жителей Большой и Малой Бухарии, вместе с переведенными на Китайский язык семьнадцатью письмами их Князей из Турфани, Хами, Самарканда и других мест: все они писаны на языке Персидском ²⁶. [80]

5. Турецкие племена, кочующие с своими стадами посреди Бухарцев, называют их Сартами т. е. купцами, единственно потому, что Бухарцы в тех местах одни только занимаются торговлею. Название сие кажется весьма древним; ибо Монголы, при Чингис Хане, называли Большую и Малую Бухарию (удел Чагадая, сына Чингисова) Сартол ²⁷. Бухарцы сами себя называют Тачжиками, под каковым именем в древности известны были Персы. С оным Китайцы были знакомы еще около Р. Х.; ибо они в то время называли Персию Тяочжи, и уже гораздо позже вошло у них в употребление слово Поцзю, которое есть испорченный выговор слова Парси.

6. Г. Муравьев говорит в своем Путешествии в Хиву (II, 25): «Сарты или Тата, первоначальные жители сего края, живут в городах и занимаются преимущественно торгом и обманом». — Но слово Тат есть имя, коим некоторые племена называли Персов, живущих между Гамаданом и Курдистаном; а по толкованию других, Тат есть побежденный народ, в земле коего водворились победители. Наконец, должно еще упомянуть, что в Крыму и Дагестане [81] живут Таты, из коих первые говорят обыкновенным, там употребляемым Турецким языком; а последние Персидским, испорченным и весьма Перемешанным:

И так, заключает г. Клапрот, Бухарцев не должно более почитать Турками, ибо доказано уже, что оседлые жители Большой и Малой Бухарии суть Персияне; а потому и принадлежат к Индо-Германскому племени. Кочующие же между ими Турки суть пришельцы, а не коренные тамошние обитатели.

Приведенные выше доказательства представляются довольно убедительными. При всем том, относительно Малой Бухарии, я готов более придерживаться названия Туркестана, объясненного уже в примечаний 13 из стран. I Части сих Записок. Разговаривая с жителями Малой Бухарии, находящимися в Пекине, на языке Китайском (чрез переводчика), я слышал однако, что природный их язык большое имеет сходство с языком Татар Казанских, не говоря уже, что вера их и обыкновения еще более подтверждают мысль о сем сродстве. Мы не имели при себе человека, основательно знающего по-Татарски или Турецки; а потому и не могли делать дальнейших наблюдений по сему предмету.

Я нахожу однако в том же сочинении Г. Клапрота (Asia polyglotta) некоторые основания в пользу того Мнения, что жители Малой Бухарии или [82] Китайского Туркестана, в настоящем их виде более имеют сходства с Турками, нежели с Персиянами. — Упомянув о необъятном пространстве (от Адриатического моря на северовосток до впадения Лены в Ледовитое море) пространстве, каковое после Индо-Германцев занимает древнее племя Турецкое, г. Клапрот говорит (стран. 210): кажется, что они, Турки, еще в самые ранние времена жили на севере (в горах Алтайских) и северо-западе от Китайских губерний Шаньси и Шааньси, т. е. в странах, прилегающих к хребту Иньшаньскому или снежному. Китайцы называли их Хюнну. Одна из сих орд кочевала близ горы, имевшей вид шлема, который на их языке назывался Тукю; а потому и все племя приняло сие имя. В половине VIII столетия царство Тукюйское разорено другим Турецким племенем, которое равным образом происходило от Хюннов, из стран, лежащих на юг от Байкала, по Селенге и другим рекам, составляющим после р. Амур. Племя сие называлось Гуйхе или Гуйху. Оно в течении ста лет обладало царством Алтайских Турков; но Китайцы частию их истребили, частию же разогнали, принудив их оставить области, лежащие на север от Китая. Часть рассеянных Гуйхе подалась более к западу и овладела страною, известною под именем Тангута и заключающею все земли, лежащие на север от [83] снежного хребта за Кукунором, или синим озером, которое находится на северозападе от Китайской губернии Шаньси, и даже за Хами. Наконец Гуйхе в 1257 году покорены были Монголами, а остатки их пошли еще далее к западу и поселились в лежащих на юг от Поднебесного хребта городах: Хами, Турфани, Аксу, Кашхаре и проч., и там с собратиями своими, по языку и происхождению, Уйгурами составили народ, доселе в тех местах обитающий.

На стран. 214, г. Клапрот настоятельно утверждает, что язык Уйгуров есть чистый Турецкий: ihre Sprache ist die reine Turkische. Потом в заключение он говорит (217): Турецкое племя, называемое Узбек, также обитало в средней Азии, на юг от Поднебесного хребта, в области, где лежат города Хотон, Кашхар, Турфань и Хами: оно образовалось из остатков Гуйхе или Уйгуров, Найманов и других сродных им племен. В начале XVI столетия Узбеки проникли за р. Жигон или Яксартес на запад и распространили повсюду ужас и опустошение. Ныне владеют они Балхом, Харезмом или Хивою (Ургенч), Бухарою, Ферганою (Кокан) и некоторыми другими областями, прилегающими ко хребту Белутскому или дубовому. В образе жизни они сходствуют с кочевыми Турками.

Из всего выше сказанного открывается, что города Хами, Турфань и прочие, ныне в Малой [84] Бухарии лежащие, населены потомками Гуйхе, Уйгуров и Узбеков, кои все суть племена Турецкие, говорящие языком Турецким. После сего не уже ли сей страны нельзя назвать Туркестаном? Сам г. Клапрот удостоверяет (стран. 216), что со введением Магометанской религии, коей последуют почти все сочлены великого Турецкого племени, вошло в язык их много слов Арабских и даже Персидских, коих число в западных наречиях гораздо значительнее, нежели в восточных. Г. Ремюза ²⁸ в числе наречий Турецкого языка полагает Чагатайское или Бухарское и Уйгурское, коим говорят жители городов Малой Бухарии. Но, присовокупляет он, Мусульманкам, принятый у большей части Турецких племен, можно почесть одною из причин, весьма сильно действовавших на изменение их наречий и введших в оные (даже и в Уйгурское, употребляемое в Хами и Турфани) великое множество Арабских и Персидских слов, для наполнения пустоты в бедном языке и для выражения мыслей о предметах духовных, или для означения предметов, свойственных странам, из коих Турки заимствовали понятия об Исламизме. Наконец тот же самый писатель (Ремюза) говорит (стран. 308), что на восток Каспийского моря, вокруг Аральского озера и на [85] левом берегу Жигона обитают смешенные племена, коих язык имеет основанием наречие Турецкое, известное под именем Чагатайского. Далее на восток лежит Малая Бухария, которую весьма правильно называют Туркестаном, или землею Турков, в строгом смысле. Все жители городов Хотона, Яркяни, Кацихара, даже до Ташкента, суть оседлые Турки, коих Китайцы называют Гуйцю или Мусульманами.

Мальшбрен ²⁹, объясняя разделение Средней Азии, называет Малую Бухарию восточным Туркестаном, тем более, что и Марко Поло, посещавший в XIII веке сии страны, утверждает, что небольшие округи нынешней Малой Бухарии составляли часть большого Туркестана,

Таким образом, основываясь на заключении, выходящем из сравнения вышеизложенных примечаний о Малой Бухарии, гг. Клапрота, Ремюза и Мальтбрена, знаменитого своими заслугами по части землеописания, приступим к подробнейшему описанию сей страны.

1. На сей вопрос лучше могут отвечать люди, искуснейшие в Науке государственного управления, которые более проникают в основания народного благосостояния.

2. Китайцы называют свою землю Чжун го т. е. срединное Государство. Сие название, по мнению О. Иак. могло перейти от тех древнейших времен, когда Китай был раздроблен на многие Удельные Княжения, из коих область старшего или Великого Князя находилась в средине прочих. Как бы то ни было, Китайцы присвоивают себе титул Чжунго-жинь, народ средин. Государства, также Мин-жинь, Хань-жинь, народ Минский, Ханьский (Chinenses или Chanenses); сии два имени заимствованы от царствовавших в Китае Домов, последний с 206 года до Р. Х. по 22. Манжуры назвали Китайцев Никань, и сей титул ныне употребляется преимущественно. Слово Китай есть Монгольское, и для природных Китайцев оскорбительно; ибо означает, как говорят, страну рабов: название, данное Чингисом.

3. De la Chine, ou description generale de cet Empire, par M. l’Abbe Grosier. 1818; Ч. I. стран. V в предисловии. Вот собственный отзыв почтенного Аббата Грозье: «Надеюсь, говорит он, что издание в свет сего творения не может быть чуждо ученой славе Франции. Оно, вопреки удостоверениям некоторых писателей, докажет, что не Англичанам и не Руским, при всей пышности и издержках посольств их, но одним только Французам одолжены мы самыми обстоятельными и верными сведениями о положении Китая, о его художествах, Истории. Донесения посольств Англинского и Голландского, бывших там в 1794, с шумом раздались по всей Европе, и между тем не обинуясь можно сказать, что двадцать томов, в коих оные заключаются, не доставили нам содержания и на четыре страницы новых известий о Китае. Последнее Российское посольство, отправленное в 1805 и по уважениям политическим, от нас сокрытым, не принятое Китайцами, конечно (??) не более принесло бы нам пользы».

4. И сокращенное имя его фамилии; а Сяншен значит ученый, титул, весьма уважительный в Китае.

5. Ныне Коллежский Ассессор и Переводчик Манжурского и Кит. языков при Азиатском Департаменте Министерства Иностранных Дел.

6. Г. Мальтбрен полагает, что золотая рыба (la dorade) происходит из озера, лежащего у подошвы высокой горы Тяньцзин, близь города Чанху в Китайской губернии Чжецзян; от куда перевезена в другие области Китая и потом в Японию. Около 1611 года она доставлена первоначально в Англию, Precis dela Geographie universelle; III. 515.

7. Монгол, прилегши ухом к земле, или стоя против ветра, скажет вам наверное, в которой стороне, за сколько сажень, идут или бегут лошади, и как велико их число.

8. Иеромонах Феодосий Сморжевский, в Пекине живший с 1745 по 55 год, в своих записках о Пекинской Миссии, в рассуждении сего предмета упоминает следующее: «Иконы местные из Тобольска привезены, а писаны в Киеве; прочие же Китайские живописцы писали, а некие Гребешков, в караване Фирсовом 1735 года священником бывый, и Виктор (Диакон) тогда же бывый, написал и поисправил».

Оная рукопись О. Сморжевского, по многим отношениям любопытная, доказывающая труды и остроумие сего черноризца, в собственноручном его подлиннике хранится в библиотеке Пекинской Миссии.

9. (a) Величина образа: в длину 2 арш. 1/4 вершка, ширина 1 арш. 10 вершк.

(b) На задних сторонах сих образов, для памяти на будущее время, сделаны следующие надписи. На первом: сей иконостас возобновлен по Высочайшему повелению благополучно царствующего Государя Императора Александра I, последовавшему во 2-й день Мая 1823, на доклад управляющего Министерством Иностранных Дел Графа К. В. Нессельроде, при Директоре Азиатского Департамента, Тайном Советнике К. К. Родофиникине; а на образе Архангела: Сей иконостас написан при Министре Духовных Дел и Народного Просвещения, Князе Александре Николаевиче Голицыне и Президенте Императорской Академии Художеств Тайном Советнике А. Н. Оленине, Старшим Профессором оной Академии Андреем Ивановым.

(d) В кругах, имеющих в поперешнике по 6 вершк.

(e) В вышину 1 арш. 10 вершк., в ширину 12 вершк. Такой же величины образа для северных и южных дверей.

(f) В вышину 1 арш. 12 вершк., в ширину 10 вершков.

(g) В вышину 1 арш. 3 вершк., в длину 2 арш. 6 вершк.

(h) Длиною в 2 арш., а шириною в и аршин. За отделку упоминаемых образов дано от казны 7,000 р. Сверх того, послана в Пекинский Монастырь особая модель, для руководства при возобновлении иконостаса.

10. См. Путешествие в Китай Лорда Макартнея, в 1792, 93 и 94 годах, III; 92, 93, 178, 192.

11. Все чиновники, по примеру Государя, приготовляясь к таковым жертвоприношениям Небу или Земле, должны, согласно с положительным законом, содержать трехдневный пост: не есть чесноку, луку и всего пряного, не пить вина; а равно не посещать больных, ни умерших, не осуждать к наказанию; всего же более — не быть вместе с женами, а ночевать трое суток в присудственных местах, и проч.

12. Во время нашего пребывания в Пекине, был подобный случай. Один Манжурский Офицер, забыв, что долженствовал быть образцом в поведении для людей бесчиновных, дерзнул войти в дом распутства. Блюстители благочиния взяли его и представили, куда следует. Доложено Государю; судили его в Палате Чиноположения, и Офицер лишен всякой чести.

13. В Китае, при всяком присудственном месте или казеином заведении, всегда устроивается особое капище.

14. Таков вкус Китайцев. Они покупают бобровые мехи низкой доброты, у нас в Кяхте или от Северо-Американцев в Кантоне, и окрашивают оные в черный цвет весьма искусно и прочно.

15. Взгляните на рисунок, помещенный ниже, перед главою V, содержащею описание Пекина.

16. Voyage en Chine, formant le complement du voyage de Lord Macartney, par John Barrow, a Paris; 1805. — I. 107.

17. Послание Св. Ап. Павла к Евреям, гл. 10, стих 36.

18. Соборное послание Св. Ап. Петра, I, Гл. 2, стих 12.

20. Тонкая восковая свечка, свернутая в клубок. Китайцы употребляют в комнатах обыкновенно сальные свечи, весьма короткие и толстые, кои горят светло и не вспыхивая.

21. У Китайцев имена односложные; а потому, для выражения наших длинных имен и фамилий, они отделяют от оных начальный слог и прибавляя к оному свое Лое — господину, произносят: имя Аркадий — А-лое, фамилию Сипаков — Си-лое, и проч.

22. Китайские Императоры имеют пять жен, из коих одна первостепенная почитается законною. Все подданные почитают ее материю Государства и называют Хуанхоу, — что означает — высочайшая обладательница, Царица Цариц; сыновья ее имеют преимущественное право на наследование престола. Каждая из прочих четырех жен имеет особый титул, дом и штат, состоящий из одних евнухов и девиц. Сверх того, Хуанди содержит многочисленный гарем наложниц, выбираемых, чрез каждые три года, из прекраснейших девиц всего Китая. Таким образом Китайцы в сем отношении подобны Магометанам: нечистота веры тех и других видна в самом позволении им многоженства и наложничества, для одних грубых наслаждений чувственности.

23. Имя сие (Хочжа) на Востоке соединено с особенным почтением и какою-то святостию. Оно принадлежит потомкам тех Магометанских мужей, которые были избраннейшими Магометовыми учениками (Асхаб). Они первые приняли из уст его новое его учение; потом проповедывали и насаждали оное на Востоке; где после мнимая святость их и их потомков так между Турецкими племенами укоренилась, что каждый Магометанин за первое счастие в жизни своей почитает удостоиться поцеловать руку которого либо из Хочжей, дабы чрез сие, по их мнению, освящение, беспрепятственно достигнуть райского наслаждения и лицезрения Магомета. Таковые Хочжи, потомки Асхабов, были прежде владетелями городов так называемой Малой Бухарии. Манжуры, не уважив святости сих мужей, в половине XVIII столетия наступили на них вооруженною рукою; девять месяцов происходила кровопролитная брань. Магометане не хотели оставить своих угодников без защиты: все вооружились и все пали под ударами Зюнгаров и Манжуров. — Китайцы сделались господами Малой Бухарии. Из семи Хочжей 4 убиты на сражениях; 2 попались Китайцам в плен и с торжеством отведены были в Пекин; седьмой, Сарымсак Хочжа, имел случай спастись тогда бегством в Большую Бухарию.

24. Asia Polyglotta, von Julius Klaproth. Paris, 1823. Стран. 239 м след.

25. Г. Ремюза (Rech. sur les langues Tartares; I, 255.) упоминает о 87 словах Уйгурских, собранных г. Клапротом в Устькаменогорской крепости на р. Иртыше, чрез одного, Турфаньского жителя, которого природный язык был Уйгурский; а здесь тот же г. Клапрот уверяет, что Турфаньские жители говорят Языком Персидским.

26. Письма сии или просьбы, по мнению г. Ремюза (там же стран. 257), писаны на Уйгурском языке, весьма сходном с наречием Турецким, которое употребляется в Казани и Константинополе.

27. А Сартольский род Монголов-Бурят, кочующий в Иркутской губернии, на юг от о. Байкала?

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 годах. Часть первая. Пребывание в Пекине. СПб. 1824

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info