1 июля 1902 г.

Окончание войны в южной Африке сделалось совершившихся фактом: 31 мая (нов. ст.) бурские делегаты и лорды Китченер и Мильнер подписали в Претории мирные условия, которыми прекращается существование двух республик — Оранжевой и Южно-африканской. Это счастливое для англичан событие не имело однако того характера, какой желали придать ему односторонние британские патриоты. Буры не были покорены силою оружия, а подчинились добровольно, после ряда блестящих военных дел, связанных с именами Девета и Деларея и доказывавших как нельзя яснее фактическую способность бурских отрядов к дальнейшему сопротивлению. Они не сдались неприятелю как побежденные, а заключили мир, после продолжительных совещаний и переговоров, за ходом которых англичане следили с более напряженным вниманием, чем сами соотечественники и сторонники бурских вождей.

Первым толчком к возбуждению мирных переговоров было сообщение оффициальным представителям обеих республик, Шальк-Бургеру и Штейну, дипломатической переписки с голландским правительством по поводу предложенного последним посредничества, причем лондонский кабинет выразил готовность предоставить начальникам бурских войск войти в непосредственные сношения с местным британским главнокомандующим для достижения желанного мира, без всякого участия бурских делегатов, находящихся в Европе. На этом основании вице-президент Трансвааля, Шальк-Бургер, с разрешения лорда Китченера, отправился через местности, занятые английскими войсками, для свидания с президентом Оранжевой республики, Штейном, и другими оффициальными лицами из среды буров; свидание состоялось в Клерксдорпе, куда явились также генералы Бота, Девет и Деларей. Результатом этого предварительного совещания было решение собраться в Претории и выслушать возможные предложения британского «высшего воммиссара» или губернатора, лорда Мильнера, и главнокомандующего Китченера. [365] Съезд в Претории окончился 18 апреля постановлением созвать уполномоченных от всех бурских отрядов в какой-нибудь нейтральный пункт, для обсуждения вопроса о мире. В половине мая съехалось около 160 делегатов в местечке Ференигинг (Vereeniging — «Соединение»), на британской территории, в колонии Наталь; это импровизированное военно-народное собрание должно было окончательно решить участь обеих злополучных республик. Оживленные совещания происходили большею частью под открытым небом; через несколько дней назначены были специальные уполномоченные, в числе шести человек, со включением Девета и Деларея, для поездки в Преторию, где их ожидали уже лорды Мильнер и Китченер. Получив точный текст мирных условий и не добившись никаких уступок, уполномоченные вернулись в Ференигинг и предложили проект договора на усмотрение собрания. После долгих размышлений и споров делегаты примирились с неизбежностью и дали свое согласие на подписание рокового документа. Уполномоченные вновь прибыли в Преторию, куда был вызван по телеграфу и лорд Мильнер. Из членов бывших республиканских правительств не участвовал в подписании акта один только Штейн, отсутствовавший по болезни.

Два дня спустя, вслед за бурскими уполномоченными, явился перед собратом в Ференигинге лорд Китченер и произнес краткую речь. «Еслибы я был одним из вас, — сказал он между прочим, — я гордился бы тем, что вы совершили». Они потерпели неудачу только благодаря подавляющему численному превосходству противника, и в этом нет для них ничего унизительного. Он поздравил их затем как «граждан великой британской империи» и выразил пожелание, чтобы они способствовали благосостоянию страны в том же духе примирения, в каком будет неуклонно действовать британское правительство. Один из бурских делегатов ответил, что с их стороны не будет недостатка в доброй воле и в искренности. Программа сдачи оружия и обеспечения продовольствия бургеров на первое время также потребовала некоторых объяснений, после чего члены собрания приготовились к отъезду. В прощальном письме к трансваальцам, Шальк-Бургер и Луи Бота благодарили их за «героические жертвы в борьбе за свободу и право», увещевая их в будущем «заботиться о духовных и социальных интересах своей национальности и сохранять спокойствие и мир при новом правительстве, которому они должны оказывать такое же повиновение и уважение, как и старому».

Буры приняли свое новое положение британских подданных с замечательным прямодушием. Они воевали с беспримерным [366] самоотвержением, чтобы отстоять свою независимость; но, раз убедившись в невозможности победить британскую империю или заставить ее правительство изменить свои требования, они пришли к сознанию, что им суждено отказаться от заветов прошлого и пойти на встречу новому будущему. Как люди глубоко религиозные, они усмотрели в печальной развязке борьбы непререкаемую волю Провидения, которой следует подчиниться безропотно и чистосердечно, без всякой задней мысли. Этим господствующим настроением буров объясняется весь поразительно быстрый ход повсеместной сдачи бурских отрядов британским военным властям, под деятельным руководством вождей. Шальк-Бургер, обращаясь к собравшимся бурам в Питермарицбурге, просил их «забыть и простить прошлое, искренно присоединиться к новому правительству и работать для блага своего народа под славным и свободным британским флагом, чтобы со временем залечить раны, причиненные войною». Продолжение борьбы было бы бесполезно; оно «могло привести только к дальнейшим бедствиям и в полной гибели буров». Один из популярнейших героев только-что прекратившейся войны, настоящий «рыцарь без страха и упрека», генерал Девет неутомимо объезжал бурские лагери, убеждая всех положить оружие без замедления. В концентрационном лагере при Винбурге он в трогательных словах превозносил заслуги бурских женщин, стойкость когорт сделала возможным столь продолжительное ведение кампании со стороны бургеров. «Бургеры — говорил он далее — находятся теперь под властью нового правительства, и это правительство — британское. Я подчиняюсь теперь этому правительству, против которого боролся до тех пор, пока не исчезла всякая надежда на успех. Как ни горько это было нам, но необходимо было положить оружие, и я предлагаю вам быть верными нашему новому правительству. Быть может, вам тяжело слышать из моих уст заявление, что мы имеем новое правительство, но так решил Бог, и мы были принуждены отречься от нашего дела, которое защищали и поддерживали в течение двух лет и восьми месяцев. Ныне Бог повелевает нам, как христианскому народу, быть верными нашему новому правительству. Нам остается подчиниться воле Божией, и я прошу вас служить добросовестно новому правительству вместе со мною и с другими бургерами».

Под влиянием подобных идей, всеобщее подчинение буров совершилось в такой короткий срок и в таком образцовом порядке, что англичане были просто озадачены. В половине июня сложная операция сдачи бурских «команд» на всем пространстве Трансвааля, Оранжевой республики и прилегающих местностей Капской колонии [367] объявлена была законченною. Всего сдалось 17.740 вооруженных буров, в том числе трансваальских — 11.225, оранжевых — 5.395 и капских — 1.120. Английские патриоты истолковывали эту поспешность добровольного разоружении буров, как доказательство их радостной готовности вступить в число граждан великой и могущественной империи, которой неисчерпаемые средства и силы стали им известны и понятны будто бы только в последнее время. Англичане в свою очередь считали долгом восхвалять драгоценные качества и добродетели своих недавних врагов, обещая бурам самый сочувственный прием в их новом британском отечестве. Лорд Китченер послал генералам Боте, Деларею и Девету благодарственную телеграмму за энергию и такт, с какими они содействовали его коммиссарам в исполнении их трудной задачи. «Я признаю, — пишет он бурским вождям, — что преимущественно благодаря вашим советам бургеры повсюду обнаружили лойяльный дух по отношению к совершившейся перемене правительства, и я могу сообщить вам, что образ действий бургеров в этом случае доставил большое удовольствие его величеству королю и возбудил глубокий интерес в британском народе, который сердечно желает поскорее приветствовать их как сограждан. Я питаю уверенность, что в южной Африке начинается ныне новая эра полного примирения между всеми расами».

Эти излияния добрых человеческих чувств являются довольно неожиданными со стороны руководителя упорной бесчеловечной борьбы, опустошившей значительную часть южной Африки и доведшей геройскую бурскую народность до совершенного изнеможения. Почти все мужское население Трансвааля и Оранжевой республики, не исключая стариков и подростков, находилось под ружьем в открытом ноле; прежние жилища буров были большею частью сожжены, имущества и хлебные запасы захвачены англичанами, а женщины и дети согнаны в концентрационные лагеря, где тысячи маленьких человеческих существ умирали от непривычных лишений и от развившихся эпидемических болезней. Война велась с несомненною жестокостью и имела как будто целью истребление буров. Сколько их погибло на войне — в точности неизвестно. В плену содержалось к началу мая всего 25.555 человек, — в том числе в Индии — 8.484, на острове св. Елены — 5.679, на Цейлоне — 4.939, на Бермуде — 4.543, в Капской колонии — 1.055 и в Натале — 855 бургеров. Между пленными было больше тысячи человек в возрасте свыше 60 лет и 783 мальчика моложе 16 лет. Как известно, буры с своей стороны отпускали на волю всех пленных англичан, которых им часто случалось забирать целыми отрядами; и [368] при этих отпусках они никогда даже не возбуждали вопроса о соответственном освобождении пленных бургеров, что было особенно удивительно при захвате и отпуске на свободу лорда Метуэна. Буры как-будто давали англичанах наглядные уроки человечности и великодушия; они действовали по-своему, придерживаясь своей первобытной христианской морали, и предоставляли противникам нести ответственность за грубые нарушения не только общечеловеческой справедливости, но и специально-военного права. Можно сказать, что бурский народ не существовал во время войны, — существовали только разрозненные отряды воюющих буров, британские концентрационные лагери с бурскими женщинами, детьми и инвалидами, и наконец пленные буры в равных местах британских владений. Чтобы сломить сопротивление той части буров, которая оставалась под ружьем, Англия употребляла такие колоссальные усилия, каких могла потребовать от нее только большая европейская война. Великобритания, при помощи своих колоний, выставила в поле против буров, общим счетом, не менее, трехсот тысяч человек, которых надо было снарядить и отправить за океан и потом снабжать всем необходимым на расстоянии шести или семи тысяч миль от английских берегов. Из этой массы действующих британских войск погибло в битвах и от болезней 20.870 солдат и 1.072 офицера; отослано было в разное время на родину, по инвалидности, 72.314 солдат и 3.116 офицеров, из которых большинство, однако, поправилось и впоследствии вновь вступило в ряды южно-африканской армии. Чрезвычайные военные расходы за время с октября 1899 года превысили двести миллионов фунтов стерлингов или, по-нашему, два миллиарда рублей, и эти грандиозные затраты нисколько не поколебали общего финансового положения страны: английские консоли никогда не падали ниже 91, хотя они приносят только 2 1/2 %. Тем не менее и могучие британские финансы имеют свой предел; они являются теперь в такой мере обремененными, что для поддержания бюджетного равновесия приходится вводить весьма непопулярные налоги, в роде хлебных пошлин. Англия выходит из войны ослабленною во всех отношениях, хотя патриоты и восторгаются увеличенным будто бы «престижем» империи и новым расширением ее колониальных владений. Фактически Трансвааль и Оранжевая республика рано или поздно перешли бы под власть англичан просто потому, что наиболее предприимчивая и энергическая часть населения этих стран состояла из британских подданных и постоянно пополнялась новыми английскими поселенцами; в Трансваале британский элемент достиг уже численного превосходства над голландским или бурским, а [369] предоставление этим поселенцам или «уйтлендерам» (т.-е. иностранцам) избирательных прав было только вопросом времени. Еслибы не набег Джейсона и позднейшие политические придирки Чемберлена, Трансвааль никогда не стал бы вооружаться для защиты от британских посягательств, и постепенное подчинение его английскому господству достигнуто было бы мирными путями, без всяких насилий. При некотором дипломатическом искусстве и терпении легко было избегнуть формального разрыва и после того, как отношения уже обострились; для этого требовалось только простое человеческое внимание к чувствам противника, — то именно внимание, которое теперь выражается в запоздалых похвалах лорда Китченера и его единомышленников. Тяжелая южно-африканская война не только не вызывалась никакою необходимостью, но была искусственно навязана обеим сторонам закулисными интригами немногих местных дельцов, с Сесилем Родсом во главе, — интригами, в которым в Лондоне не умели или не желали отнестись подобающим образом. Несомненно также, что война не была бы предпринята, еслибы обе стороны имели лучшие сведения о качествах, средствах и рессурсах противников. Теперь же, потеряв цвет своей армии и своего офицерства и истратив около двух миллиардов рублей, Великобритания получает в свое распоряжение обширные опустошенные земли, на которые придется еще израсходовать десятки миллионов в ближайшем будущем. Достигнув такого результата, она начинает отдавать справедливость нравственным достоинствам злосчастных буров и этим косвенно осуждает свою собственную политику, приведшую к бесцельному разгрому мирного и непритязательного земледельческого народа.

В силу соглашения, подписанного в Претории 31 мая, бургеры бывших республик не лишаются своих прежних прав, ни личных, ни имущественных, и не подвергаются никаким преследованиям за участие в военных действиях; вместе с тем им гарантируется безусловное признание их национальной и политической полноправности. Голландский язык будет преподаваться в публичных школах Трансвааля и Оранжевой колонии, по желанию родителей, и употребление того же языка будет допущено и в судебных учреждениях. «Военное управление в обеих колониях в возможно скорейшем времени уступить место гражданскому управлению, и как только позволят обстоятельства, будут введена представительные учреждения, на началах самоуправления. Вопрос о предоставлении избирательных прав туземцам (кафрам) не будет разрешен ранее введения самоуправления. Никакие специальные подати не будут наложены на землю для покрытия военных расходов. В каждом [370] округе Трансвааля и Оранжевой колонии будет назначена особая коммиссия, при участии местных жителей, для содействия возвращению обывателей в их жилища и доставления всего необходимого тем лицам, которые вследствие военных потерь лишились крова и не могут сами снабдить себя продовольствием, зерном для посева, запасами и орудиями, нужными для восстановления их нормальных занятий. Для этих целей правительство предоставит в распоряжение означенных коммиссий сумму в три миллиона фунтов стерлингов (до 30 миллионов рублей). В дополнение к этому пожертвованию, правительство готово выдать дальнейшие суммы в счет займа для тех же целей, без уплаты процентов в течение первых двух лет, и затем, с уплатою 3% в продолжение известного периода». Что касается сдавшихся колонистов Капской колонии, то те из них, которые не занимали прежде никакого оффициального положения под властью капского правительства, будут на всю жизнь лишены избирательных прав; бывшие же должностные лица, а также начальники отрядов повстанцев или бургеров будут судимы за государственную измену в общих судебных местах, причем назначение смертной казни безусловно исключается.

Постановления о капских колонистах, присоединившихся к бурским отрядам, не были, конечно, включены в текст соглашения, так как дело шло о британских подданных; во предположенные меры были объявлены уполномоченным буров в особой дополнительной декларации. Лишение избирательных прав, хотя бы и на всю жизнь, за участие в вооруженном восстании, — наказание, настолько мягкое, что буры могли вполне успокоиться насчет судьбы остальных своих колониальных союзников, которым грозят менее фиктивные судебные кары.

Как бы то ни было, эти мирные условия не имеют ничего общего с теми злобными и хищными планами, которые упорно приписывались англичанам по отношению к бурам. Оказывается, что британское правительство не думает вытеснять буров из их земель или отнимать у них какие-нибудь права, а напротив, берется еще содействовать им в восстановлении их жилищ и хозяйств. О каких-либо привилегиях англичан в пределах новых колоний нет и речи; прежние бургеры остаются теми же полноправными людьми, как и раньше, с тою только разницею, что из граждан Трансвааля или Оранжевой республики они превращаются в граждан британской империи. Они сохраняют свое самоуправление и автономию в общественных делах, получат законные способы воздействия на местное законодательство и администрацию, не будут ограничены в своих национальных интересах и стремлениях и [371] ни в чем не будут зависеть от произвола британских властей. Они будут пользоваться неограниченною свободою печати, бесконтрольным правом публичного обсуждения всяких общественных и государственных вопросов, правом устраивать митинги и народные собрания, учреждать школы и вообще способствовать развитию своего народа в том духе и направлении, как им желательно. При этих условиях положение «подданных короля Эдуарда VII» представляется не особенно стеснительным для буров, и вероятно они в самом деле окажутся столь же «лойяльными» в отношениях своих к метрополии, как и граждане других автономных «британских владений в разных частях света.

Текст воспроизведен по изданию: Иностранное обозрение // Вестник Европы, № 7. 1902

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info