Предположенная поездка в Де-Аар и на реку Моллер, о которой я доносил в письме № 7, не состоялась. На посланный по этому случаю генералу Буллеру запрос 7 декабря был получен следующий ответ: «Я изъявил согласие, чтобы иностранные агенты приняли участие в предстоящем главном наступлении армии, но не могу допустить, чтобы они следовали с летучими колоннами».

В день получения этого ответа мне не удалось переговорить с полковником Herbert’ом; на другой же день рано утром я имел с ним следующее объяснение.

Я спросил, следует ли понимать ответ генерала Буллера как отказ в данном, частном случае или как выражение принципиального взгляда, что до начала главного наступления нам нельзя будет поехать вперед к войскам с целью что-нибудь увидать. В первом случае я ничего не имею возразить против решения генерала Буллера, потому что нахожу, что в данном случае действительно были основательные [73] причины не позволить нам присоединиться к отряду лорда Метуэна; если же это ответ принципиальный, то он мне кажется не совсем правильным (я предупредил полковника Herbert’a, что все мною высказываемое является лишь моим личным мнением): в бумаге, в которой английское правительство изъявляло согласие на мое прикомандирование, было сказано, что я допускаюсь следить за операциями английских войск в Южной Африке; при этом не было указано за какими операциями — оборонительными или наступательными. Правительство, начиная войну, не может заранее с уверенностью сказать, будет ли она оборонительная или наступательная, а потому, допуская военных агентов следовать с войсками лишь при наступательных действиях, может случиться, что они не будут иметь случая что-либо увидеть. Вопрос об офицерах, командируемых к воюющим сторонам, и о предоставлении им известных прав, казалось бы, должен основываться на обычаях международной взаимности. Насколько мне известно, в последнюю Русско-турецкую войну наше правительство предоставляло военным агентам возможность широкого наблюдения за военными действиями и позволяло им следовать даже при самых незначительных отрядах. На этом основании я вправе ожидать, что и со мною будет поступлено так же.

Полковник Herbert мне сказал, что ответ генерала Буллера, безусловно, не имеет принципиального значения, что колонна лорда Метуэна находится в весьма затруднительном положении, потому что сообщения ее с базой постоянно прерываются противником, вследствие чего каждый лишний рот в отряде составляет уже обузу. Он выразил уверенность, что нам скоро удастся покинуть Каптаун и присоединиться к войскам. Я вполне удовлетворился этим ответом.

Далее полковник Herbert сообщил мне, что он испросил у и.д. главнокомандующего (генерал Форестье-Вокер) разрешение впредь принимать на счет английского правительства все наши расходы по проживанию в Каптауне на том основании, что мы задержались здесь дольше, чем первоначально предполагалось и жизнь весьма дорога. Предложение это кажется вызвано не совсем уместным замечанием одного из моих коллег. Предположение крайне странное: выходит как будто, чтобы вознаградить нас за невозможность ехать к войскам, нас хотят содержать на казенный счет в роскошной гостинице.

Я ответил решительным отказом, присовокупив, что для меня вопроса о дороговизне не существует, потому что мое правительство, предусмотрев это, широко снабдило меня средствами. Я с благодарностью приму гостеприимство английского правительства, которым я уже широко воспользовался во время морского путешествия, следуя на военном транспорте, но лишь когда я буду находиться при войсках и не буду иметь другого способа обеспечить себя. В таком же большом городе, как Каптаун, совсем другое дело. Наконец, я не вижу оснований изменять установившийся с нашего приезда в Каптаун порядок (мы оплачиваем все счета за себя и наших лакеев, и только содержание лошадей нас не касалось).

Мне кажется, что полковник Herbert вполне со мною согласился, и мы расстались с ним вполне дружественно.

На другой день утром (сегодня) он нам заявил, что получено от генерала Буллера разрешение всем нам ехать в Наталь. Нечего говорить, как радостно встретили мы это неожиданное известие, потому что дальнейшее наше пребывание здесь теряло всякий смысл: все интересное мы осмотрели, получать же верные известия с театра войны здесь труднее, чем где бы то ни было, потому что цензура для Капской колонии особенно строга. [74]

Я имею некоторые основания предполагать, что столь быстрая перемена в нашей судьбе явилась отчасти последствием моей беседы с полковникам Herbert’ом. Выезжаем мы следующим пароходом [...]

Донесения Генерального штаба полковника Стаховича, командированного на театр военных действий в Южной Африке.

Донесение № VIII от 27 ноября/9 декабря 1899 г. из Кейптауна, с. 16-18.