Интерес к Абиссинии, возбужденный значением ее для Европы и ее новою историей, вызвал более деятельные сношения с этою страной и тем самым содействовал накоплению материала для ее изучения, которое почти на наших глазах было поставлено на строго научную почву и обусловило появление обширной литературы, посвященной Aethiopica. Занимающийся в настоящее время этим родом исследований поставлен в гораздо более благоприятные условия, чем например Людольф, но, конечно, и требовать от него следует больше. Имея под руками изданные туземные хроники, надписи, каталоги рукописей и обширную литературу путешествий легче работать, чем по писаниям вздорных португальцев и рассказам Аввы Григория. Конечно, и теперь весьма и весьма многое для нас остается неясным: по рукописям нельзя изучать современной Абиссинии; путешественники любят говорить больше о своих делах и, притом, большинство их было в Абиссинии короткое время; что же касается рассказов туземцев, то достоверность их характеризует Флад, пробывший в Абиссинии 12 лет, таким образом; “путешественники, составляющие книги на основании рассказов туземцев, невольно смешивают верное с ошибочным. В первый и во второй год моего пребывания в Абиссинии я делал много заметок по сообщениям Абиссинцев. Потом я их все уничтожил, найдя, что во многих предметах я был неверно осведомлен, или неверно понял то или другое” (У Bachmann’а в Corpus Juris 100 по личному сообщению.). Таким образом, для автора, желающего пользоваться [207] рассказами туземцев, необходимо обладать обширными познаниями в изданной литературе и отличаться критическим тактом; при таких условиях устные рассказы могут быть для него огромным подспорьем и оказать ту же услугу, что и Людольфу, работа которого затмила все, написанное до него, и до сих пор не потеряла значения. Автор “Страны Эфиопов” обладает еще и тем преимуществом, что для него, как для православного богослова и русского, понятнее дух восточной церковности и характер восточного народа. Но, к сожалению, он нигде не проявляет знакомства с литературой, а отсутствие критического метода обнаруживает уже в том, что не дает читателю никаких сведений о туземцах, своем главном источнике. Ведь он сам говорит (стр. 17) об “удивительном разнообразии типов” абиссинцев разных областей, отличающихся и характером, и бытом, и языком. Читатель не знает, обычаи какой области служили темой для рассказов, какое произношение легло в основу приводимых в книге эфиопских терминов: он остается в полном неведении относительно добросовестности, авторитетности раскащиков и их способности выражаться на иностранных языках. Если бы автор взял за образец того же Людольфа, о знакомстве с которым он говорит, то сообщил бы обо всем этом так же, как тот о своем Авве Григории; этого требует не только простое приличие, но польза дела и его собственная выгода; последнее тем более, что авторитет его, насколько мне известно, человек заслуживающий доверия. Это - покойный о. Христодул (Габра Крстос). Автору следовало бы постараться о сохранении памяти об этом герое веры, который покинул еще в юношеском возрасте родину и преодолел все препятствия, чтобы быть первым из абиссинских монахов, представших православному алтарю. Ему не было суждено видеть исполнение своего заветного желания и быть орудием сближения горячо любимой родины с православной церковью: он даже окончил дни свои вдали от отечества. Получив эфиопское образование, отличаясь умом и наблюдательностью, он, конечно, мог быть для автора источником первостепенной важности. Но 1) вопрос, насколько он умел выражаться по русски. На стр. 123 находим цитату: “Адонай Отец, Сын, Дух Св.”... Имя “Адонай” не встречается в эфиопском богослужении; здесь очевидно недоразумение: Единый (“Wahed”), о. Христодул произносил “однай”. 2) От туземца, кто бы он ни был, нельзя никогда требовать полного беспристрастия. В “Стране Эфиопов”, действительно, замечается [208] стремление сгладить неприглядные стороны абиссинской жизни, или умолчав о них, или подыскав им какое либо объяснение. Там, где война и насилие представляют уже несколько веков нормальный порядок вещей, нельзя требовать, чтобы все обстояло благополучно и приходится по неволе принимать к сведению рассказы путешественников о мрачных сторонах абиссинских нравов, особенно, если в этом согласны не только фанатики-пропагандисты, но и добросовестные ученые, в роде Рюппеля. Едва ли можно говорить о “высоте духовного просвещения” (стр. 93) там, где до сих пор пользуются уважением книги в роде Ta’amra Marjam, где редкая рукопись псалтири обходится без приписок вздорных магических молитв, составляющих, кроме того, целые сборники и где народное невежество является благодарным полем для эксплоатации со стороны святош (стр. 95). Едва ли верно замечание о силе семейных связей (стр. 156) в стране, где даже строгие церковные эпитимии и даже отлучение от церковного общения не в состоянии обуздать полигамии и разводов, почти уничтоживших церковный брак. Существование того, что называют piae fraudes (стр. 118) также не особенно говорит в пользу силы абиссинского благочестия и церковности. 3) Трудно требовать от раскащика одинаковой осведомленности во всех вопросах и мелочах. Например сообщение о богословских спорах и церковном соборе 1878 г. не может быть названо удовлетворительным, и это тем более следует поставить автору в вину, что именно в русской ученой литературе имеется капитальное исследование по этому предмету, принадлежащее проф. В. В. Болотову (“Христианское чтение” 1888). Вообще автору не мешало бы указывать хотя бы на русские труды; например, говоря о литургии, он должен быть бы обязательно упомянуть о существовании полного русского перевода ее прекрасного чина (Собрание древних литургий III. 79.), чтобы читатели могли познакомиться с полным текстом молитв. Заметка автора об отсутствии указаний на евангельские чтения и прокимны и о господстве в этом случае предания прямо опровергается хотя бы отделом “Lectionaries” в Райтовском каталоге эфиопских рукописей Британского Музея. Не совсем верно также и известие о начале года 1-го сентября. Простая справка на стр. 389 Commentarii, Людольфа разъяснила бы, что это 1-го сентября = нашему 29-го августа и что Воздвижение празднуется не 17-го, а тоже 14-го сентября. Наконец, для первой части книги, не вошедшей в состав статей, печатавшихся [209] в Богословском Вестнике, для “Исторического очерка”, автор мог пользоваться устными рассказами разве только для изложения новейшей истории, где он, действительно, сообщает интересные сведения, что же касается остального, то это-компиляция с дословными заимствованиями по устаревшим пособиям, главным образом Масперо, Ленорману и, Desvergers (“Abyssinie” в издании “Univers pittoresque”), если только не по третьему труду, уже раньше воспользовавшемуся этими книгами, как например, статья Мея “Абиссиния” в 128 томе “Библиотеки для чтения”. Не знаю, стоит ли сожалеть, что автору остались неизвестны работы Д. Мюллера, Глазера и Л. Рейниша: он едва ли бы разобрался в них, и трудно сказать, что хуже, пересказывать ли старое мнение о “Хабеш - смешанном народе”, или проповедывать вздорную теорию Мюллера и Рейниша о Хабашат - торговой компании. Но незнание трудов Дилльманна, Бассе и Perruchon’а непростительно. Знакомство с ними избавило бы автора от грубых промахов, из которых наиболее крупный - смешение monumentum Adulitanum с памятниками Аксума и приписывание Птолемею III завоеваний в Абиссинии; автор совершенно не знает об эпиграфических памятниках Эфиопии. Бесполезно перечислять другие ошибки, но нельзя не остановиться на транскрипции имен царей “Социниос” (вм. Susenjos = Сисинний) и Фацилидос (вм. Fasiladas = Василид). Если эти две формы обязаны своим существованием неудачной транскрипции с французского (Заимствованием из третьих рук объясняется также разница в транскрипции одного и того же Waled (Сын): на стр. 39: Веллед, взятое из Деверже, или, вернее, Мея, и “Ольд”, записанное со слов.), то целая масса других эфиопских имен и слов искажена вследствие записи со слов. Автор присоединил к своей книге “Абиссинскую азбуку”, которой не было в “Богословском Вестнике”, при чем не различает эфиопских букв от амхарских. Остается пожалеть, что он не начал с нее своей работы. Ему следовало бы просить своих собеседников писать каждый термин, тогда бы и обыкновенный читатель не был поставлен в недоумение, встречая в эфиопских словах то и дело ы, которого нигде нет в “азбуке”, и ученый не наталкивался на такие формы, как “фытанегыст”, “чаггэ”, “дуга”, “тогайдоч” и т. п. Напротив, если бы автор употребил такой прием и при этом, расставил ударения. он бы оказал существенную услугу разрешению вопроса об эфиопском произношении, по крайней мере, в окрестностях Гондара, которое еще до сих пор представляет много спорного. [210]

Несмотря, однако, на это и многие другие недочеты и промахи, книга дает много новых частностей, представляющих интерес и, вероятно, недалеких от истины. Особенно важны главы о школах, церковном управлении, обрядах, обычаях, монастырях. О. Христодул был об всем этом хорошо осведомлен, и если принять в соображение те ограничения, о которых мы говорили, то “Страна Эфиопов” дает нам относительно верную картину этих сторон абиссинской жизни и более полную, чем ее предшественники. Что касается статьи г. Быстрова “музыка Абиссинцев”, то она представляет существенное приобретение для литературы и науки: о. Христодул считался у себя на родине незаурядным певцом и мог снабдить человека с музыкальным образованием ценными сведениями. - Переходя к частностям, заметим, что в главе: “политическое устройство” дается список провинций (стр. 55), отличный от известного, например, из “Всеобщей географии” Реклю, (X, 238 рус. перевода 1889 г.); автор говорит: “административные и политические деления Абиссинии меняются до бесконечности...” К сожалению, его перечень не может иметь для нас цены; он списан со статьи Мея. Рассказы о численности армии и населения, конечно, преувеличены: едва ли в самое цветущее время абиссинской истории там было “гораздо более 10 миллионов жителей” (стр. 60); в настоящее время, после постоянных войн и смут, путешественники определяют его от 3 до 5 мил. В главе о “церковном управлении” находим интересные сведения о новейшем состоянии иерархии, о назначении 4-х архиереев и т. п. Глава “суд”, давая сведения, в общем близкие к тому, что нам известно из других источников, подтверждает и дополняет то, что мы знаем об употреблении Fetha Nagast. О происхождении ее сообщается новый вариант легенды, вероятно, один из многих, циркулирующих в народе: приводимые названия двух частей книги также, по-видимому, употребляются в обыденной жизни; официальное заглавие их: “глава первая: об иереях и законах служения; глава вторая: о делах мирских”. Заметка о том, что “первая часть гораздо больше второй” - конечно, ошибка. - Интересно сообщение о школьном употреблении книги ’A‘mada Mestir (см. Wright, Catal. стр. 264). - Особенно приходится пожалеть об отсутствии у автора более близкого знакомства с делом при чтении его сообщения о богослужении эфиопской церкви. Этот пункт еще представляет много неясного уже потому, что западноевропейские туристы им не интересуются и мало в нем понимают: [211] точно также и рукописи богослужебных книг, хранящиеся в Европе, возбуждают в заграничных ученых не интерес, а досаду, как “werthlose Dinge”. В виду этого только православный автор, пользуясь доступным ему печатным материалом и рассказами очевидца и даже участника, и может оказать услугу науке. Действительно, мы находим в книге гораздо больше, чем в других трудах по Абиссинии, и сведения, сообщаемые автором, в общем, по-видимому, достоверны. Так, например, описание страстной и пасхальной служб близко к тому, что нам известно из коптских и эфиопских рукописей “пасхальных книг”. Непонятно для меня, впрочем, о каком обычном “саасате” автор говорит. Рукописи дают нам три типа часослова: один - переводный с греческого и коптского, близкий к нашему и два - очевидно туземного происхождения. Было бы крайне интересно узнать что либо относительно их употребления.

“Алфавитный указатель”, приложенный к книге содержит, кроме уже приведенных нами, и другие странности. Например, “пагумен” оказывается, по-видимому, абиссинским словом; в тексте также ничего не сказано, что это греч. epagomenai (hmerai). - Цена книги, принимая во внимание ее посредственную внешность, непомерно высока.

В заключение считаю долгом высказать мнение, что, несмотря на все свои промахи, “Страна Эфиопов” может быть полезна в руках читателя, знакомого с литературой предмета и имеющего возможность отнестись к сведениям, сообщаемым автором, критически.

Б. Тураев.

Текст воспроизведен по изданию: Страна Эфиопов (Абиссиния). Е. Е. Долганева // Журнал министерства народного просвещения, № 5. 1897

© текст - Тураев Б. 1897
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЖМНП. 1897

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info